Snowstorm.

Глава 1 «Отголоски прошлого: Поспорившие с судьбой» Холодный, промерзлый ветер трепал вершины заснеженных вековых деревьев. Те, деревья, скрючившись от навалившегося на них снега, вот-вот должны были треснуть от сурового, продиравшего до костей мороза и упасть наземь. Так подумал бы каждый, кто увидел бы их. Но деревья эти уже давно и непоколебимо выполняли поставленную пред ними задачу — охранять от посторонних глаз и ушей маленькую и невзрачную ферму, а также живших на ней людей. Хотя, стоило ли оно того? Находилась она, как минимум в двух днях пути от ближайшего постоялого двора. А от крупного города и то, днях в трёх-четырёх. Да и похвастаться тут явно было нечем. Полу-прогнившие доски в полу и на стенах уже давно пропускали холод в дом и, едва ударив по ним хорошенько, явно можно было бы проделать нехилую дыру, обнажив под ногами- старую, неплодородную землю. Из домашнего скота имелась лишь одна старая и едва ковылявшая на окостенелых и больных ногах — кобыла, да пара несушек, которых по пьяни в местной таверне выиграл в карты мужчина, живший на этой ферме. Небольшой палисадник пред домом не нищенствовал лишь благодаря заботливым и умелым рукам благородной и добродушной женщины. Вот и всё, чем мог бы похвастаться этот тихий, удаленный уголок. Но сколько на самом деле повидала эта земля? — в туманном воздухе пронеслись очередные крики: — Да сколько, твою мать, можно?! Только сел поесть! Спасибо- поел! — Ты же выносила и родила этого выродка! Живо успокой его! Иначе — это сделаю я! А, черт бы вас побрал! — разнёсся по комнате нервный выкрик светловолосого мужчины. После чего он, опрокинув стол, со всем, что на нем было — вышел из комнаты, грубо задев плечом стоявшую рядом женщину. Одним Богам было известно, сколько криков и слёз повидали эти стены. На ферме, которая находилось западнее Винтерхолда — жила Аста Скиталица*. Та ферма досталась ей от её почившего отца, который когда-то, чтобы прокормить семью отправился служить в Имперский легион, где и погиб в одном из сражений с Братьями Бури. А что до матери? Кроткая светловолосая женщина в ту пору носила под сердцем ребёнка — брата Асты. Новость о смерти мужа выбила выбило почву из под ног, тперь уже овдавевшей женщины. Она начала угасать. Так не вовремя подкосившая её лихорадка сломила морально истощенное тело. Душа её износились и во время родов она умерла. Родившийся тогда мальчик пережил мать всего на трое суток. Асте тогда было тринадцать. Юная девушка- красивая, с горделивой осанкой и непоколебимым отцовским характером. В один миг она потеряла всё, что у неё когда-то было. Отца, который поверив в доблесть и непоколебимость Империи — отдал жизнь за её сомнительные идеалы. Мать, которая слишком сильно любила своего мужа и детей, но не смогла преодолеть удар судьбы. Брата, который пришёл в этот мир с громким криком и слезами в ярко-голубых глазах, а ушёл с тихим хрипом из-за голода и стужи, подкосившего неокрепшее юное тельце. И потеряв всех, кого любила- она, стоя на коленях перед ещё свежей, едва утоптанной могилой, в которой мирно и уже навсегда забылись вечным сном её мать и брат — она поклялась себе, что если когда-нибудь в её жизни появится человек, которого она полюбит также, как полюбила мать её отца, то она не позволит, чтобы с этим человеком что-либо случилось. Пусть даже ценой своей собственной жизни. И теперь, стоя перед разбросанным по полу, ещё горячим ужином, который она приготовила для своего мужа — она думала, а того ли она полюбила? Тот ли мужчина стоит перед ней? Разве это он спас её от шайки бандитов, позарившихся на ожерелье её матери? Разве это он держал её за руку в храме богини Мары? — в голове пронеслись картинки прошлого: «А вот и наша прекрасная невеста. Начнём же церемонию. Мара дала жизнь всему сущему и с тех пор присматривает за нами, как за детьми своими. Её любовь к нам научила нас любить друг друга. Её любовь показала нам, что жизнь, прожитая в одиночестве, и не жизнь вовсе. Мы собрались сегодня здесь, под любящим взором Мары, чтобы засвидетельствовать вечный союз двух душ. Пусть они будут неразлучны в этой жизни и в следующей, в богатстве и в бедности, в радости и в горе. Согласны ли вы по любви связать свои жизни вместе — сейчас и навсегда? — Да. Сейчас и навсегда.» Что случилось с тем мужчиной? Мужчиной, ставшей ей любимым мужем. В какой момент лучезарно-голубые глаза приобрели стальной звериный блеск? Возможно тогда, когда они потеряли своего первенца. Прекрасного белобрысого мальчугана, которого разорвал саблезубый тигр. Дарин тогда разбил в кровь все руки. Так мужчины показывают, что им не все-равно*. Боль утихла. Через два года Аста вновь понесла. На свет появился дивный малыш. Чудесно-долгожданный для своей матери. И неправильно- чужой для отца. В нём всё было по-другому. На место светлых волос, доставшихся их первому сыну от своего отца — пришли темные, вороные волосы. Вместо задорного, безбашенного характера — спокойный, рассудительный. И только глаза выдавали родство меж ними. Но даже в них мужчина видел что-то стороннее, отвратное. А когда, в возрасте шести лет у мальчика начались ночные кошмары и припадки, тот и вовсе назвал его чужеродным выродком и ублюдком*. Позже посыпались упрёки в изменах, оскорбления, побои. Женщина так и простояла бы, с наворчавшимися на глаза слезами, над испорченной едой, если бы её не вывел бы из ухватистых лап невеселого прошлого очередной мужской клик. — Ты слышишь меня, мерзавка? Живо угомони своего выродка! — сказав это, мужчина спустился в подвал. Так стоял уже почти пустой бочонок с дешёвым аргонианским вином. Быстро убрав посуду, женщина кинулась в комнату сына. Мальчик метался по кровати, бормоча что-то несвязное себе под нос. Первая волна припадка уже прошла. Сейчас началась безмолвная лихорадка. Аста вытерла подолом грязного, истрепавшегося платья — лицо своего сына и взяв того за руку начала молится. Через какое-то время испарина с лица мальчика сошла и он успокоился, открыв глаз и пробормотав еле слышное «спасибо» — он вновь забылся тревожным сном. Она не знала, что происходит с ним. Денег на хорошего лекаря не было, а идти и просить помощи у местного ярла было опасно. Сына могли принять за полоумного и отправить в Крысиную нору или того хуже. Но оставлять это так нельзя было. И, подумав, женщина решилась сводить сына к одному своему знакомому. Магу из Коллегии Винтерхолда. Мужу говорить она ничего не собиралась. С этим мужчиной её уже ничего не связывало. Всё перегорело. Убравшись в доме и подготовив небольшой узелок с собой в дорого — она пошла спать, чтобы рано утром отправится в путь. Пьяный и спящий муж очнулся бы нескоро. Они успели бы уйти. Так думала Аста. Аста, но не судьба. На утро от небольшой фермы и жившей на ней супружеской пары остались одни угли. Муж, напившись уснул в луже собственной рвоты и дешевого пойла и во сне случайно задел, стоявший рядом подсвечник. Огонь уничтожил всё. Всё, кроме, забывшегося в бреду ребёнка. Распахнув, наполнившиеся слезами глаза — Арсений, отбросив ненужные сейчас воспоминания, решил, что достаточно отдохнул и собрав вещи отправился дальше по горному хребту. До Храма Мирака оставалось меньше трёх дней пути. Надо было собраться с мыслями. Он дал слово, что вернёт пацана и он это сделает. — Не волнуйся, старик. Уже скоро. Метель, всё набиравшая в ту ночь силы- взвыла ещё сильнее. Вторя словам старцев, говорящих о том, что такие ночи приносят смерть и опровергая слова и поступки глупцов, что безрассудно кидались в сумрак непогодицы с уверенностью в том, что именно им эта ночь будет благоволить. Как много их теперь кормят голодных морозных пауков и как мало их добились того, зачем ринулись в суровую скайримскую метель.