Последнее волшебство.

- А я смогу колдовать посохом? - произнес Кагами, разрезая висящий на мачте мешок с мукой. Куроко его заколдовал, чтоб из него ничего не высыпалось каждый раз, когда Кагами наносит ему удар своим клинком. - Нет, тебе это не будет доступно. По решению Вселенной. - Почему «по решению Вселенной»? - взорвался Кагами, продолжая отвлекать Куроко, сидящего на лестнице у рубки, от карт. - Откуда я это знаю, - Куроко все так же строил чертежи на картах, лежащих на коленях и не поднимал головы. - Нет, - резко отрезал Кагами, сделал пару шагов к Куроко и вырвал карты, - ты не понял, - он грозно смотрел в глаза юноши, - почему ты постоянно говоришь эту фразу? Куроко последнее время тоже менялся. И если Кагами временами стал походить на камень, то Куроко на какие-то секунды мог превратиться в стихию. Это был их очередной совместный шаг к развитию. Потому что я не имею права говорить «Нет, потому что это дается особенным», тем самым себя превознося, - грозно ответил Куроко Тецуя вставая со ступеньки. В такие моменты, его глаза синели, а мальчишеские черты лица становились угловатее, и всем своим видом он принимал вызов, хотя его и не было... но Кагами все равно хищнически оскалился, ему нравилась отдача Тецуи. А теперь верни карты, - говоря эти слова Куроко даже как-то вырос, а корабль, словно заволокли тучи. Тут Тайга превращается в камень, отдает карты и идет заниматься своими делами. Но затем все же снова спрашивает. Причем не как обычно. Он вернулся к ступенькам, сел на пол в позу лотоса и снизу вверх смотрел на Тецу. Почему ты не можешь так сказать? - как-то спросил он, смотря по-щенячьи. Эти перемены были такими неразумными, но Тецу был не против. Уж все же лучше, чем бездна молчания, что была раньше. - Ты же тоже человек, Тецуя, а я ведь... я же все понимаю. Ты слишком много держишь в себе. Матушка говорила, - и тут он осекся. Они никогда не разговаривали о прошлом. О прошлом, в котором не были одиноки. Да и о том, в котором были — об этом тоже не говорили. Кагами встал, прошел мимо висящего мешка с мукой и рубанул по нему. Мешок рухнул и содержимое рассыпалось — клинок разбил заклинание Куроко. Но Кагами не обратил внимания и ушел в другой отсек корабля. Так этот день и закончился. В другой раз Кагами предложил сразиться. Он же заметил, что разрубил как-то заклинание, и ему было любопытно. - Магия против меча! - Нет. - Почему? - Это противоестественно. - То, что наша страна не воюет — не значит, что столкновения... погоди-ка. Это будет магия энергии против магии оружия! Магия духовная против материальной!.. или, невидимая и материальная! Силы равны, так что давай, защищайся!, - Кагами лучился от сделанных открытий, был возбужден от выведенных формул и встал в стойку, чтобы сразиться! А Куроко лишь отмахнулся от него. Тогда Тайга с внезапно появившейся злостью побежал за Тецуей, направив острие в спину, и не добежав метра. Тецу резко присел и развернулся, выставляя посохом трехуровневый энергетический щит. Он выглядел, как голубой круг, от внешней окружности которого к центру были бегущие струи потоков. Еще был круг чуть меньше, и он слегка выдавался вперед, своеобразный второй уровень щита. Посередине, выдаваясь вперед, был солнечный шар с распространяющимися лучами, значительно меньший по размеру в сравнении с предыдущими уровнями. Меч Тайги тем временем засветился красно-рыжим сиянием. Тайга обнажил зубы в зверином оскале. А Куроко выпрямился, держа перед собой посох с щитом, а другую руку убрал за спину, словно бился с дилетантом и не собирался особо травмировать его. И грянул гром. Удары молниеносного меча, который Кагами держал двумя руками и вкладывал все силы и эмоции, о щит порождали молнии и гром. Куроко нарочито небрежно оборонялся. Он выглядел высокомерным аристократом, да и вид соответствовал. Голубая шелковая рубашка, струящаяся по телу, с рукавами-фонариками, узкие черные брюки, обтягивающие каждый мускул на стройных ногах и сапоги по колено с отворотами. Кагами же выглядел типичным бойцом — без верха, скрывающего накаченные мышцы смуглого тела, босой, только в шароварах. Но его распущенные красные волосы подчеркивали в нем какую-то неземную часть и добавляли аристократизма. - Ты так и будешь держать щит? Сражайся! И в этот момент Тайга, ослепленный дикой яростью, разрубил щит. Куроко сразу же попытался восстановить его и подпитывать, но это не помогало. Пришлось создать новый, но он оказался слабее, и Тайга снова разбил его. И тогда Тецу пришлось нападать... Тайга этого-то и ждал. Их перемещения, молнии, гром, все под палящим солнцем... Несмотря на это бились они долго. И продолжаться это могло сколько угодно, пока Куроко не решил ответить уловкой на уловку. Тайга же напал со спины? А Куроко в момент очередного защитного блока отбежал от Кагами, резко развернулся и нанес двойной удар. Удар трехсот шестидесяти градусов! Сначала он совершил удар жезлом, а в повороте сделал удар рукой, и от этого импульса магии Тайга не защитился, и грудь его окрасил длинный кровавый мазок. Края раны зияли и светились синим. Точно таким же, каким был лучевой удар. Кагами поднял меч вертикально, ребром к лицу, указывая, что бой завершен. Куроко кивнул. Затем подошел и дал Тайге маленькую склянку с пояса, с зеленой жидкостью. Кагами ее сразу же уронил и эликсир разбился. Куроко вздохнул и закатил глаза. - Сядь иди на лестницу, - сказал маг. А сам ушел в рубку. Вернулся почти сразу с еще одной маленькой склянкой. - А ты не мог ту магией восстановить? - спросил Кагами, протягивая руку за бутылочкой. Но Куроко отодвинул ее и зубами откупорил крышку. - Нет. Эликсиры с помощью магии не восстанавливаются. Выпрямись. Кагами сощурился от боли, выпрямляясь. Куроко окунул указательный и средний пальчики правой руки в густую жидкость, поставил флакон, убрал левой волосы Кагами за спину. Словно это было в порядке вещей. Потом положил руку на плечо, немного прогибая Кагами назад, спустился рукой к загорелой груди... и медленными движениями стал раскрывать рану и наносить туда эликсир. Кагами было больно, когда Куроко раскрывал рану. Он жмурился. Держался, но под конец все-таки начал немного постанывать. А на лбу проступила испарина. Куроко прохладной ладонью лег на лоб Кагами, отер испарину, спустился к щеке, подбородку, провел рукой по шее, и... внезапно встал и ушел. Из-за боли Тайга не понимал, что Тецуя безнаказанно трогает волосы, водит пальцами по груди, вытирает пот... Тецуя этого всего тоже не понимал, словно был в беспамятстве. Он стал давать себе отчет в происходящем только услышав болезненные стоны. Но имея эмоциональную стойкость, закончил дело без видимой паники, но при этом по окончанию предпочел удалиться. Последние дни Куроко выглядел плохо. Он почти безвылазно сидел в рубке или в своей каюте, стал бледнее прежнего, а под глазами залегли синие тени. Кагами же просто продолжал существовать на этом корабле. Куроко тяготили не действия... точнее он просто боялся быть непонятым. А Кагами не думал ни о чем. Только вечерами он полюбил сидеть на палубе и играть на дудуке, том самом, на котором играл старый маг — дед Тецуи. Однажды Куроко в очередной раз проверив, что Кагами нет поблизости, пошел из рубки в каюту. Открыл дверь — а там Кагами, на его постели. Ну и что ты от меня бегаешь? - грозно спросил тот. Выглядел он точно так же, как и тогда, когда Куроко себя нелепо повел... Или правильно... Он так и не разобрался. Он просто сел рядом, на свою кровать. Помолчав, все же спросил: - Как рана? - Со мной все в порядке, а с тобой нет. Ты плохо выглядишь, ты угрюм. Где твой посох? А посох... Посох стоял в шкафу, в углу. Тецуя давно не пользовался им, не было смысла делать то, что не влечет за собой развития. - Там, - он вяло поднял руку в направлении шкафа. - Мы давно не были в городе, - заметил Кагами, - Надо развлечься. - Быть может, - отозвался призрак Куроко. Да... он походил на призрака... - Тогда когда? - Завтра сверюсь с маршрутом... Кагами посидел еще немного и ушел. На самом деле, Куроко не имел ни малейшего представления где они. Все это время в рубке он просиживал облокотившись на стену и смотря в окно, наблюдая, как корабль врезается в вихревые потоки. Это была чистая меланхолия. На следующий день они приземлились. В этот вечер Куроко тоже решил выйти в город, но его интересовали питейные заведения, пабы. Там он и нашел свое пристанище — на дне кружки с добрым пивом. Утром Куроко только переступил порог корабля и далее следовать не мог. Оттого и прикорнул, облокотясь на бортик. Кагами вернулся позднее. Но его не интересовали в тот вечер напитки, а потому он был трезв. Увидев абсолютно жалкого и несчастного, поверженного меланхолией и хмелем аристократа, он взял его на руки и отнес в каюту. Ближе к вечеру Куроко проснулся. Без рубашки, сапог, ремня, в каюте и под одеялом. Рядом стоял графин с водой, в котором одиноко плавали две половинки кружочка лимона. И что-то в этот момент отпустило Куроко. Он понял, что ничего не переменилось и не стало хуже. Все хорошо и становится лучше! Уже давно куроко перестал проводить время в одиночестве в избытке. Теперь все его внимание было распространено вокруг Кагами. Он сидел вечерами и слушал, как Тайга играет. Он не отказывался от поединков, наблюдал, как Кагами строгает доски, помогал ему готовить, смотрел, как он делает горшки. Он вновь начал ежедневно колдовать, упражняться. И иногда Куроко не походил сам на себя, потому что подначивал Кагами, дразнил и отвлекал. Когда Кагами лепил горшки, Куроко любил садиться и подолгу глядеть. А однажды ему это наскучило. Кагами уже не менее трех часов возился с одной чашей. У него не выходило ничего и он, покрываясь от злости испариной, все-таки взял этот кусок глины и швырнул в печь бесформенным. С затылка, по задней стороне шеи побежала капелька пота. Что-то в Куроко пробудилось, и он послал в это место своим жезлом мягкую холодную волну. Кагами резко обернулся, сказал больше никогда так не делать и ушел, громко хлопнув дверью. Куроко это позабавило. И каждый раз, когда они начинали сражаться, Тецуя превращал бой в прятки и, умело маскируясь, постоянно начал посылать вибрирующие прохладные волны в спину Кагами. Тайга непонятно от чего злился — Тецу смеялся. И наоборот.