Всему своё время

Джейсон слегка покачнулся, оказавшись на новом месте. Быстро вернувшись в равновесие, он сразу же осмотрелся вокруг. Солнце больно резануло глаза. Возможно, стоять и смотреть на пылающую звезду, пускай и искусственную, – туповатая идея даже для него, но Джейсону все равно плевать. Даже в полной темноте он не мог так запросто упасть, запнувшись о неудачно выглядывающий из-под земли корень засыхающего дерева или о свою же собственную ногу, как делают некоторые лишенные таланта к балансировке люди. В столь мрачной жизни довольно просто опираться на все чувства разом, а не только на зрение. Так ведь намного выгоднее. И даже сейчас, с глазами не привыкшими к заре, можно было спокойно шагать по сырой земле, слушать резкий треск веток под ногами, интуитивно обходить дерево в самую последнюю секунду, не зацепившись ни за одну ветку. И не важно, что он шел на автомате, не совсем понимая куда держит путь. Громкое чириканье птиц так и не смогло его выбить из задумчивости. Некоторая растерянность легко закрывалась привычным холодом и безразличием. Тем более ему было слишком непривычно ощущать что-то помимо всепоглощающей апатии. Привычная отстраненность практически сыпалась под давлением непонимания и замешательства, но упорное старание игнорировать все происходящее с ним давало свои плоды, и ситуация не казалась такой критичной. В любом случае, если просто сосредоточиться на дороге, эта дорога куда-нибудь да приведет. Внешне он оставался таким же холодным, расчетливым, подвластным лишь самому себе, непоколебимым, как скала во время шторма, и только неосторожно громкие шаги выдавали истинное положение вещей – в маньяке явно что-то не так. Скала таки затрещала под напором стихии. Хруст жухлой травы однозначно выдавал его местоположение, вот только сейчас было не до этого. Некая встревоженность сделала его довольно нервным и опасно нетерпеливым. Из-за этого он чуть не вышиб внезапно появившуюся прямо перед глазами дверь. Этот инстинкт он едва подавил, опустив руку с оружием в последний момент, иначе, возможно, он все-таки снес бы преграду и пошел дальше. Но, конечно, дело было отнюдь не в двери, а, скорее, в доме, входом в который она служила. Тропа, на которую маньяк свернул несколько секунд назад, как раз вела к нему. Растерянность победила и Джейсон с недоумением осмотрелся вокруг. Этого дома тут точно не должно быть. Он даже не помнил, существовал ли такой дом вообще. Со времен его последнего визита здесь многое изменилось до неузнаваемости. Днем с чего-то вдруг начали петь несуществующие птицы и противно ярко сиять такое же несуществующее солнце. Одна сплошная декорация, настолько пластмассовая и неумело изготовленная, что даже маньяка затошнило. Ночью этот же, якобы доброжелательный и до приторного милый мирок, окутывала странная мертвая пелена, и только те злополучные ошметки человеческих душонок, оборзевшие, как стадо диких баранов, скитались по нему в поисках добычи. Но для кого? Они сами совсем скоро исчезнут; рассыпятся в прах спустя пару картонных рассветов, если им, конечно же, не помочь и не рассечь напополам метким ударом мачете. Добыча им просто ни к чему. Хотя человеческие эмоции в их первозданном виде ему давно недоступны, Джейсон, не без отвращения, самым краешком сознания ощущал то, что люди могли бы назвать паникой. Конечно, не в полном смысле слова. Обычно это чувство захватывало людей с головой и преследовало до самой смерти. Они вели себя глупо, неосмотрительно, недальновидно. С ними было даже неинтересно играть. Его же чувство лишь слегка трепыхалось где-то в груди, не слишком отвлекая, призывая быть осторожнее, чем обычно. Подумав немного остатками мозга, маньяк нашел более подходящий термин для своего нынешнего состояния – тревожность. Что-то внутри подтолкнуло его шагнуть в дом, и он, с непривычной смиренностью, поддался этому порыву. Ручка в руке была действительно миниатюрной: на холодном железе, – после того как он отпустил ее, – остался рельеф его пальцев. Хотя кого это волновало? Возможно, дверь была закрыта, так что пришлось приложить немного силы, чтобы замок поддался и дверь открылась. На пыльном деревянном полу за темной фигурой тащились грязные следы ботинок. «Джейсон, дверь» — раздался в голове спокойный голос. Словно робот, он медленно развернулся. Тонкая входная дверь слегка покачивалась на ветру. Хоть ручка с этой стороны и не была сломана, но сам замок явно был испорчен – дверь и не думала закрываться, несмотря на все попытки маньяка. К счастью, рядом валялась какая-то коробка. Она была достаточно тяжелой, чтобы подпереть ею дверь. И только завершив бездумный ритуал человеческого этикета, он очнулся от слепящего оцепенения. Утренняя тишина. Неутихающая ярость, все еще тлеющая внутри. Мысли неожиданно быстро переключились на «досуг». Прошлая охота закончилась просто отвратительно. Настолько, что он едва сдерживал себя. Так заманчиво было бы просто отдаться злости и убить что-нибудь. Кого-нибудь. Желательно так, чтобы этот кто-нибудь страдал и корчился от боли, умолял, захлебывался собственными криками и литрами теплой свежей крови. Чтобы все они поплатились… Мысли снова ускакали в широкую степь сознания, что в который раз заставило Джейсона взять себя под собственный же контроль. Находящийся здесь человек сильно испугался бы чужеродной пугающей ауры маньяка. Кажется, эту ауру чувствовали даже пластиковые птицы на улице, от чего сразу замолкли и, либо улетели, либо попрятались в кронах деревьев. Они прекрасно понимали, что здесь действительно опасный хищник, и их истинное счастье в том, что не они его добыча. Джейсон снова начал двигаться. Совершенно бесшумно, но держась начеку. Сейчас ему хотелось бы просто безжалостно убить ничего не подозревающих жертв. Увидеть их последнее удивление, которое сразу затмевается смертной дымкой на глазах. Этот домик был новым и небольшим. Всего один этаж и несколько комнат, половина из которых – кухня и санузел. Его передвижения в доме выдавали лишь поскрипывания открывавшихся дверей. Обычно он с легкостью мог найти комнату с жертвой. Однако в этот раз он подозрительно ничего не слышал. Люди не могли вести себя настолько тихо. Они обычно ходили, переставляли вещи и громко разговаривали. Даже дышать среднестатистический человек не мог беззвучно. Присутствие живого всегда ощущалось особой аурой. Это ощущение вечного шевеления, какой-то спешки, словно если человек не будет спешить то время его жизни внезапно закончится. Правда, когда Джейсон появлялся в доме, их жизнь, по обычаю, быстро заканчивалась, но след этого мерзкого копошения не мог не раздражать даже после их смерти. И хоть своим затуманенным разумом он не сразу понял в чем дело, но через какое-то время до маньяка все-таки дошло – никаких людей тут и не было. В некотором ступоре он пару раз обошел дом, пооткрывал все маломальские шкафы, в которые жертва, даже чисто теоретически, могла бы залезть. Посмотрел под хлипкими ржавыми кроватями, под конец просто пинком переворачивая старую мебель. Подушки слетали на пол, поднимая в воздух хлопья пыли и перьев, одеяла на пару с простынями лежали комками на не самом чистом полу, а полки с аккуратно разложенной одеждой обрушивались и с грохотом падали к постельному белью. Электричества не было. В холодильнике явно лежала еда, хотя едой это назвать можно с большой натяжкой. Отсутствие работающего холодильника на ней отразилось не лучшим образом: на полках, местами почерневших от ржавчины, растеклись полностью сгнившие овощи и фрукты на которых, словно ковровый ворс, наросла темно-зеленая плесень. Рядом валялась бутылка затхлой воды, десяток яиц, давно протухших и мерзко скукожившихся, будто это маленькие темно-коричневые мячики. И конечно же запах, который Джейсон, естественно, не чувствовал. Но зная насколько люди зависимы от запахов, на его месте они, как минимум, ушли бы блевать. А как максимум, особенно чувствительные, свалились бы в обморок. Кажется, бессмысленность всех предыдущих действий наконец-то дошла до разума Джейсона – он, как бы, уже пару минут как смотрит на чистое гниение и разложение – так что с силой захлопнув дверцу холодильника, маньяк шагнул назад. Невинная техника покачнулась от отсутствия опоры и, очевидно, собиралась падать. Дела до человеческой техники маньяку, конечно, никакого не было. Нужно идти дальше. Бедный холодильник, скрипя всем, чем только можно, все-таки не удержал равновесие и картинно, как в замедленной съёмке, дверцей вперед, полетел на пол. Несколько десятков килограмм не могли упасть тихо. Пол натурально задрожал. Невыносимый грохот звучал всего секунду. Даже лампочка внутри техники не выдержала и с драматичным хрустом разлетелась в камере, впиваясь осколками в мягкую гниль. А Джейсон лишь пребывал в раздрае. Охотничьи чувства довольно редко подводили его. Он знал, что тут должны быть люди. Он был уверен в этом так же, как и в том, что пару секунд назад на кухне грохнулся холодильник. Но здесь было совершенно пусто, ничего не указывало на то, что хотя бы ближайший час назад тут были живые существа. Затхлый воздух, много грязи. Людей это место видело очень и очень давно. Так почему же он чувствовал здесь постороннее присутствие? В воздухе летали хлопья пыли, они мерзко лезли в глаза, из-за чего ощущения были не самые приятные. Возможно, именно из-за этого он не заметил какой эта пыль была подозрительно темной...

***

Здесь нет никого. Буквально. Каждый дом, каждая комната, каждый шкаф или другое место куда могли спрятаться люди было пустым. Абсолютно ничего. Никаких признаков, что жертва гуляла где-то поблизости. Как охотника, его это обескураживало. Он знает что добыча не может не оставлять следы. Такое невозможно, но как бы парадоксально это ни звучало: людей здесь не было. Несколько десятков, или сотен людей в один момент просто ушли из своих домов. Оставили свою одежду, зеленые бумажки, которыми особенно дорожили, и машины. Даже в детских комнатах игрушки остались на своих местах. Возможно Джейсон что-то упускал. Нет, он абсолютно точно что-то упускал. Несколько домов, опять же десятки комнат и ни одного человека. Части людей тоже нигде не валялись. Не было бурых, старых или свежих следов крови, даже ее запаха. Мать говорила ему что-то, но он не слышал ни слова, не понимал смысла того, что она пыталась ему донести. Они оба были в замешательстве. Когда в очередном доме никого не оказалось Джейсон, уже в конец растерявшись, просто остановился как вкопанный и мог лишь непонимающе почесывать затылок. Он чувствовал как под ногти забивалась его рыхлая плоть с головы, которая, из-за царапин, сразу же начала кровоточить. Боли он не ощущал, разве что-то очень отдаленно походящее на щекотку. Шея стала неприятно липкой, и он прекратил терзать голову, пытаясь не дать застыть крови, уже тонкой коркой стянувшей кожу. Нужно идти дальше. На горизонте виднелся достаточно большой дом – он был единственным домом с двумя этажами в округе. К нему маньяк пошел достаточно быстро, даже не пытаясь скрываться. Слишком уж он был раздражен происходящим цирком. Входная дверь также не была закрыта, словно хозяева вышли на несколько минут. Двери гаража и вовсе были распахнуты настежь, а перед ними стояла машина. Ради интереса он даже заглянул внутрь: дверь автомобиля также была открыта, в замке зажигания виднелись ключи. Ради интереса он повернул их. Но ничего не произошло. Слишком много действий «ради интереса» для охотника, слишком много непонятных ощущений. Маньяк отошел от машины и, не совсем отдавая отдавая себе отчет в действиях, провел по крылу мачете, выбив этим красочные искры и оставив довольно глубокую царапину. Лак на крыле гулко лопнул. Железо, в ответ на такое издевательство, натужно заскрипело. Оставив в покое несчастную технику, он двинулся в сторону входной двери. Внутри жилище так же пустовало. От досады Джейсон столкнул какую-то лампу с тумбы. Хруст разбитого стекла немного привел его в норму, хоть и ненадолго. Этот дом выглядел чуть более живым, чем предыдущие. Открытая книга на журнальном столике, кресла его окружающие, со странно висящими на них тряпками. Голос внутри подсказывал, что это женские вещи. В воздухе парило гораздо меньше пыли. Даже дышать внезапно стало легче, хоть это и не имело никакого значения. На кухне стояла раскрытая пачка печенья, еще даже не тронутая плесенью, рядом расположились две кружки, одна из которых была слишком мала для обычной. В руке Джейсона она смотрелась невообразимо смешно. Крохотная, покрытая яркими цветами, казалось что сожми он ее в руке, то та сразу скроется в ладони, настолько она была маленькой. Вероятно, тут жила семья, совсем недавно покинувшая дом. Скорее всего, они собирались пить чай или что-то вроде того.В подтверждение своих догадок Джейсон приложил руку к чайнику, что стоял на плите, но он, естественно, был ледяным. На мебели пыли лежало порядком меньше той, что витала в воздухе. Возможно, маньяк был близок к разгадке, но что-то неуловимое осложняло поиски ответов. Что-то крохотное, но такое важное, что без этой детали от него закрыта истинная картина вещей. Как в швейцарских часах – стоит вынуть одну шестеренку, даже самую маленькую и неприметную, и механизм не будет работать. Поднявшись на второй этаж Джейсон обнаружил просторный кабинет, внутри которого, прислонившись к стене, стоял старый дубовый стол, чуть ли не под потолок был забитый различными тетрадками, книгами и листочками, исписанными причудливыми символами. Взяв один из первых попавшихся в руки листков, Джейсон внимательно вчитался в текст. На слегка пожелтевшей бумаге, уже начинающими выцветать чернилами, был начерчен столбик, в каждой строчке которого написаны два слова. Эти слова были разной длины и Джейсон совсем не понимал их смысл. Напротив некоторых слов стояли размашистые знаки вопроса. Джейсон так и не смог ничего понять. Он ведь не умел читать и не то чтобы страдал от этого. Кинув бумагу куда попало, маньяк шагнул из комнаты. Новый дом ничего не принес. Тут снова не было никого и ничего кроме пресловутой темноватой пыли. Обычный дом людишек, пропавших так же бесследно как и остальные в этой местности. На улице темнело. Через окно прекратил литься свет и дом довольно быстро оказался во мраке. Дух в голове начал волноваться и советовал убираться как можно дальше отсюда, однако вокруг все было спокойно. Подозрительно спокойно. Любое шевеление извне сразу было бы замечено. Это, конечно, не объясняло почему они не появились сегодня. В ванной горел свет, так что создавалось ощущение, будто кто-то прямо сейчас готовиться принимать вечерние водные процедуры. Лампа почти перегорела и иногда мигала, выключаясь на несколько мгновений. Комната пустовала как и все предыдущие. Когда весь этаж был осмотрен, маньяк, практически случайно, заметил бежевую, почти сливавшуюся со стенами, дверь, которую неловко выдавала массивная железная ручка. Прямо за дверцей, открывавшейся вовнутрь, показалась лестница, ведущая вниз. Из-за полного отсутствия освещения казалось, что она ведет в темное, зловещее никуда. Повинуясь инстинктам, Джейсон спокойно шагнул вниз, переступая небольшой порожек, покрытый тонкой линией соли, которая, к тому же, разрывалась где-то посередине. Для обычного человека темно было хоть глаз выколи. Хрупкий мешок костей и мяса точно скатился бы вниз кубарем, попутно переломав себе пару конечностей и, вероятно, все двадцать четыре ребра. Ступени хоть и были деревянными, но не скрипели и спокойно выдерживали чужой, отнюдь не малый вес. Шестым чувством удалось уловить знакомый запах высохшей крови, вероятно въевшейся в лестничные ступеньки. Она была была пролита давно, но в ее запахе определенно было что-то, чего даже Джейсон не мог понять. Кровь живых людей пахла точно по другому. Ритмичные шаги тихо отдавались от ступеней, поэтому когда дерево сменилось на бетон маньяк тут же остановился. Внизу оказалось довольно холодно, по человеческим меркам. Даже его ничего не чувствующая кожа ощутила этот странный мороз, нетипичный даже для подземных помещений. Темнота жутко сгущалась рядом, все пытаясь вызвать панику, но в этой темноте находился сам Джейсон Вурхиз, так что еще стоит подумать кого и кому тут стоит бояться. Похвала матери в очередной раз подействовала чудесным образом, и он, чувствуя что-то сродни легкому воодушевлению направился вглубь подвала, стараясь изучить все по-максимуму. Повсюду на полу виднелся хаотично разбросанный белый порошок. Возможно это тоже была соль. Продвигаясь дальше в темноту, Джейсон внезапно запнулся о что-то мягкое. Судя по звуку и едва виднеющемуся силуэту, это был матрас, устланный странно разбросанными подушками и парой одеял: создавалось впечатление, будто человек, когда-то лежащий на матрасе, резко вскочил. Переступив через импровизированную кровать, он случайно коснулся чего-то миниатюрного и неожиданно легкого. Пришлось встать на одно колено, чтобы подобрать вещицу. Маленькая белая туфелька с крохотной каплей крови на самом носу смотрелась в его лапище также комично, как и кружка в предыдущем доме. Ориентироваться во мраке совсем не помогала импровизированная маска. Мешок на голове всячески противился любому изменению положения головы, но, в угоду детскому упрямству, Джейсон отказывался его снимать, хоть и понимал, что находится здесь совсем один. Иногда приходилось усиленно моргать тем, что осталось от век, чтобы убрать с глаз пыль и нитки холщовой ткани. Поднявшись на ноги и сделав буквально два небольших шага вперед, Джейсон отчетливо увидел прямо перед собой светло-серую, в цвет полу, бетонную стену с огромным пятном засохшей крови прямо перед лицом. Такую красоту он видел впервые. Больше было похоже, что кто-то пытался очистить стену от грязи сильным напором воды, но не учел, что вместо нее использовал чью-то кровь. Кинув туфельку подальше в сторону, маньяк подошел ближе. Кровь была почти везде: засохшая, практически черная, на соседних стенах, часть даже брызнула на потолок, а его массивный ботинок почти вступил в неглубокую густую лужицу, в центре которой, словно корона на постаменте, лежала кисть руки. Подойдя ближе и пнув окоченелую конечность мыском обуви, Джейсон понял откуда шел странный запах. Рука точно не человеческая. Вернее, она принадлежала тому, кто когда-то был человеком. Хоть понимание и колыхалось где-то в глубине сознания, и в один момент показалось вот-вот, прямо сейчас что-то станет совершенно ясно, как вдруг его долгий мозговой процесс прервала неясная трель сверху. Надоедливый звук неприятно оборвал все протекающие мысли, выбивая из только что установленной колеи. С некоторым замешательством маньяк осмотрелся вокруг, пытаясь понять, что за странный незнакомый звук. Он был похож на колокольчик. Погнутый со всех сторон, ржавый, старый как мир колокольчик, издающий скорее низкие протяжные хрипы, чем звон. Наконец поняв, что звук доносится сверху, Джейсон неспешно поднялся по лестнице, с любопытством ища источник назойливого шума. Словно неприкаянный дух он скитался по дому еще некоторое время и, так и не определив первопричину мерзкого звона, закрыл дверь в подвал и вернулся в гостиную. Нужно было подумать. Бренчание прекратилось и через несколько секунд снова раздалось где-то. Точно уж не поблизости и, он специально прислушался, даже не в этом доме. Теперь он точно ничего не понимал. Словно гончая, только ориентируясь не на запахи, а на звуки, он вышел из дома, оставив дверь полностью нараспашку. Ветер неприятно дунул в уши, а воздух резко поднял ввысь опавшие листья. Новая дверь была открыта. Едва он зашел в другой дом как трель прекратилась. Что ж, это довольно сильно раздражало. Он так и не понял что это был за звук, хоть примерно и догадывался что может его воспроизводить. Тут было пусто. Вещи хаотично валялись по всему периметру дома и были припорошены солидным слоем пыли. Людьми, ожидаемо, и не пахло. Привычный скучный дом отличала лишь одна комната – детская, ярко-розовую дверь в которую он приметил почти сразу. Зайдя в комнату он даже на секунду замер, испытав нечто похожее на удивление. Яркие обои, цветастый ковролин и миниатюрная раскрашенная мебель никак не вязались с остальным дизайном дома. Вокруг валялись игрушки, на пару из них он даже наступил, раздавив в кашу. Они и разукрашенные картинки оплетали практически каждый сантиметр помещения. Любопытно. Рассматривать рисунки было намного интересней чем листок с закорючками, поэтому он немного увлекся, пытаясь разобрать то, что нарисовал ребенок. Через небольшие отверстия мешка это было сделать сложновато, поэтому он еще примерно минуту пристраивал строптивую ткань на место. В большой рамке на прикроватной тумбочке расположилась картинка семьи: мать с желтой соломой-волосами и с красным треугольником вместо туловища, отец, нарисованный большим синим овалом с огромными усами и пара детей возле родителей. Один ребенок был нарисован более аккуратно – видимо, это и был автор. На остальных изображениях были другие сюжеты: какие-то семейные истории, запечатленные ребенком, средневековье – с принцами и принцессами, отдых на озере или вообще совершенно не ясные фигуры, а, скорее, каракули, чудом оказавшиеся на стене. Иногда истории были в множестве картинок. Было интересно разгадывать их, вникая в суть каждой детали, и наблюдать за совершавшим первые шаги в рисование ребенком. Дети в принципе были интересными созданиями. Они не были испорченными и жалкими как обычные люди, хоть были еще беспомощней. Возможно поэтому он никогда не трогал их. А возможно причина была гораздо более глубокая. Маленькие люди почти никогда не понимают что делают. Даже если это что-то плохое или нелогичное. Они не преследуют корыстных целей, кроме тех, что предполагают стащить лишний кусок торта за ужином. Да, они совершают ошибки, но это же часть взросления? Его смерть была непреднамеренной и он это прекрасно знал, хотя и не простил тех малолетних ублюдков. С другой стороны, откуда ему знать что такое прощение?.. Размышления о далеком прошлом прервала знакомая гадкая трель. Мерзкий, мерзкий звук. Как это прекратить? Джейсон метнулся из стороны в сторону, в поисках раздражителя. Двинув головой, он уловил едва заметное усиление звука и направился в сторону источника. Оказавшись в гостиной, он уже не мог выносить столь жестокую пытку. Обернувшись вокруг себя пару раз, Джейсон заметил рядом с диваном небольшой деревянный столик со старым телефоном. Черный пластик выцвел в местах, где на него падал свет, и кое-где облупился. Аппарат дребезжал, издавая те противные звуки, которые за целый вечер скитаний Джейсон успел искренне возненавидеть. Первой мыслью, естественно, было просто разрубить ко всем чертям эту злосчастную адскую машину, но любопытство снова заставило его повременить. Джейсон еще немного постоял над столиком и аккуратно поднял изогнутую часть. Раздражающий звон тут же прекратился. В глубине черной штуковины послышалось чье-то прерывистое дыхание. Несколько секунд ничего не происходило. Какая нелепость. — Алло? — боязливо вымолвил на том конце знакомый голос. Снова этот несносный мальчишка. Джейсон уже пожалел, что ответил. Ну ничего, как только он его поймает, Том уже никуда не сбежит. Трубка тут же была небрежно брошена на свое законное место. Он думал. Отравленные мысли, словно клубки змей, ворочались в его голове. Совершенно больные, нелогичные раздумья, тягучие как патока. Возможно из-за них он стал таким невнимательным. Не смог учуять опасность за километр, хотя она была лишь в нескольких шагах. Звук разбитого стекла стал неприятной неожиданностью. Мелкое крошево, как вода, рассыпалось по полу. Казалось, он услышал, что каждый осколок с невиданным грохотом летел вниз. Как что-то, кто-то, с шумом приземлился на дощатый пол, едва заметно сотрясаемый дрожью. Время растянулось из нескольких секунд в нескончаемые часы, и в это же мгновение прорвался пузырь тишины, окружавший пустынный дом. Нечто в округе перестало так тщательно скрывать себя. Послышался шум травы, хруст веток. Чужие шаги. В этот момент Джейсон наконец начал действовать. Резко развернулся и поспешил в соседнюю комнату, готовый сражаться, но не успел он дойти до двери, как мелкое, практически черное, существо, лишь отдаленно похожее на младенца, выползло из-за стены, подняло на него взгляд и истошно завопило. Мачете тут же легло в мертвую хватку бывалого охотника. «Повеселимся?..»