Игра

      На улице, непривычно для этой поры года, сеял теплый дождь. Забыв зонт, Шинья ютился на остановке. Поезд он прозевал, остался только автобус. Подумаешь, его путь домой увеличится втрое, пешая прогулка пойдет ему только на пользу. Со дня свадьбы прошло более двух недель — Курэто на смене, Шинья вернулся в свой обыденный режим — «дом-университет-дом». И только мысль о том, что скоро они поедут в рождественскую поездку в Европу, грела сердце омеги.       Черный, класса «Люкс», автомобиль притормозил в нескольких метрах от остановки. Будь Шинья даже при смерти, узнал бы машину Тэнри. Были бы они, в традиционном понятии нормальной семьей, парень бы без задней мысли пошел к авто, но не в их случае. Сделав вид, что не заметил машины Хиираги, Шинья упорно пялился на экран смартфона. Звонок. Имя дражайшего родственника высветилось на дисплее.       — Да, — ответил парень.       — «Садись в машину», — услышал омега в наушниках «милый» голос родича.       Делать было нечего. До сегодняшнего дня, старший Хиираги открыто не угрожал, если не считать мелких выпадов с его стороны. Распахнув заднюю дверь авто, Шинья сел рядом с Тэнри. Альфа, как и всегда, выглядел безукоризненно и одними только внешними данными мог задавить собеседника, омега тоже это чувствовал и инстинктивно побаивался его.       — Вечер добрый, отец.       — Оставь свои дешевые манеры для Курэто, — окинув парня насмешливым взглядом, Тэнри подал знак водителю ехать дальше.       Напряженная обстановка в авто угнетала. Альфа молчал, молчал и омега и, увидев, что машина свернула вовсе не в сторону особняка, парень немного занервничал.       — Куда мы едем? — но Тэнри проигнорировав его вопрос, невозмутимо набирал в телефоне короткое сообщение «пару часов не беспокоить». Увидев это, Шинья сквозь зубы процедил: — Что значит «пару часов не беспокоить»? Ублюдок, куда ты меня везешь?       — Пошевели мозгами и сам поймешь, — альфа не был расположен к долгим разговорам, впрочем, достаточно сдержанное поведение омеги ему по душе — он не любит истерик.       Чем дальше машина выезжала за пределы города, тем сквернее чувствовал себя парень. «Ну, не изнасиловать же он меня собирается?» — судорожно соображал Шинья. Решив не играть с судьбой, вытащил смартфон и демонстративно написал Курэто сообщение, что он в машине Тэнри, и они едут в неизвестном направлении. Не проехав и полкилометра, как в салоне раздался звонок.       — Слушаю, — ровно ответил альфа-отец.       — «Это я тебя слушаю. Далеко собрались?»       — Волнуешься?       — «А стоит?»       — Стоит.       На том конце провода стояла тишина, в салоне тоже. От короткого разговора между отцом и сыном веяло холодом. Тэнри вовсе не собирался глумиться над Шиньей, а всего лишь немного припугнуть и поговорить о завещании, но раз он все истолковал по своему, так почему бы не проучить парня?       — «Чего ты добиваешься?»       — Умный мальчик. Свою часть завещания.       — «Мы уже обговаривали с тобой этот вопрос. Джиро оставил свои деньги — мне и точка. Вези Шинью домой и не морочь мне голову своими старческими причудами».        Курэто устал от пустой и бессмысленной болтовни отца, его ждут пациенты, а это важнее, чем алчные прихоти Тэнри. Отчасти он понимал его, ведь родной отец даже не вписал единственного сына в завещание. Либо Курэто, либо собачий приют, третьего не дано. Но с другой стороны, жадность Тэнри поражала. Для Хиираги десять миллионов —капля в море его миллиардного капитала. Да еще кому жалеть? Старший сын — единственный человек, который не оставил этого монстра. Хотя тут Курэто был не честен с собой, если бы не дед, он сам бы много лет назад покинул дом и уехал бы с папой, братом и сестрой. Но время упущено, теперь у него есть любимая работа и не совсем любимый муж.       Он не думал, что отец навредит Шинье, но на всякий случай отпросился пораньше. До окончания смены оставалось чуть больше часа, и его сменщик уже пришел на работу. Своего супруга он нашел живым и здоровым за семь километров от города, на пустой остановке, неподалеку от заправки. Однозначно это не самое лучшее место в темное время суток. Выругавшись вслух, Курэто подбежал к мужу. Шинья не казался напуганным или затравленным, но и прежняя беспечная улыбка не украшала его лицо. Тэнри точно успел наговорить ему всяких гадостей, а убедившись, что его супруг не обладает стальным характером, был готов к потоку слез.       — Долго же ты. Я уже успел замерзнуть и проголодаться. У тебя случайно горячего чая или кофе нет? — обыденный тон Шиньи, сбивал Курэто с толку, вовсе не этого он ожидал.       — Нет. Но если хочешь, могу купить на заправке? Правда, за его качество не ручаюсь.       — Сойдет. Если есть чай, то мне с ромашкой. Что-то в горле першит.       — Подожди меня в машине, — купив чай, Курэто вручил его Шинье и, достав с заднего сиденья плед, накинул на его плечи.       Плед пах женскими духами. «Наверное, от Аой», подумав об этом, парня чуть не стошнило. Но наплевав на гордость, укутался в него сильнее, в надежде, что аромат его парфюма перебьет вонь той женщины.        В такие моменты как сейчас, Шинья все больше убеждался, как Курэто похож на отца. Нет, вовсе не жадностью или скверным характером, хотя это еще с какого боку посмотреть, а своей подавляющей аурой. Странное чувство испытывал омега — хотелось сбежать куда подальше от этого альфы, от его придурковатого папаши, да вообще от всего того, что сейчас его окружает. На этой сцене он чувствует себя лишним. Словно в школьном спектакле, когда всем детям раздали роли действующих персонажей, а ему досталась роль дома или дерева, так, чисто для фона. Да он и есть фон, и отношения к нему соответствующие. Эти его романтические потоки в сторону Курэто, всего лишь минутное замешательство и надо с этим завязывать. Толку с того, что они истинные? Что изменилось со дня их встречи, их первого настоящего поцелуя? НИЧЕГО не изменилось. Отношения Курэто, можно смело назвать братским. Он вовсе не похож на влюбленного мужчину. Окунувшись в свои наивные сопливые грезы, Шинья в свойственной ему манере забыл, что за всей этой сверкающей мишурой стоят деньги, и только деньги пригнали Курэто сюда, а не забота о своем супруге.       Но, этот плед, этот его молниеносный приезд и даже этот ромашковый чай. Как же все запуталось в душе Шиньи, и как ему хочется какой-то конкретики. Наверное, он просто заигрался в любовь. И прав был Норито, когда предупреждал его о семье Хиираги. Они как ящик Пандоры. И он не горит желанием раскрывать их темные тайны.       Их связывает контракт с четко прописанными правилами, и не стоит их нарушать, или коверкать в свою удобную сторону. На третий день после бракосочетания, на счет Шиньи пришла кругленькая сума — двадцать тысяч. На эти деньги можно спокойно жить полгода. Не шиковать, но и не перебиваться с хлеба на воду.       — Все хорошо? — серьезный, сосредоточенный вид Шиньи немного выбешивал Курэто. — О чем вы говорили?       — Ни о чем.       — Хочешь сказать, что он просто привез тебя сюда и укатил на все четыре стороны? Совсем за дурака меня считаешь?       — Чего ты бесишься? Я сказал как есть, и нечего на меня выплескивать свою желчь, понял? — отвернувшись к боковому окну, Шинья бесцельно смотрел на мелькающие мимо дорожные фонари. — Чокнутая семейка.        Вместо нормального разговора они еще больше разругались. Хотя, как таковой, причины и не было. Наверно это и есть побочная сторона совместной жизни с человеком, для которого ты пустое место.       Дома их ждал очередной сюрприз. Дворецкий Хьюго, сверкая, как отполированный медный тазик, заявил, что спальня Шиньи полностью готова и если молодой господин желает, то эту ночь может провести в своих покоях, чем омега тут же и воспользовался. Сегодня ему хотелось побыть одному, не слыша теплое дыхание Курэто под боком. Рядом с ним он вечно думает о какой-то ерунде, и принимает спонтанные, а не обдуманные решения. Но не тут-то было.       Наспех приняв ванну, и переодевшись в пижаму, не пожелав «Спокойной ночи» любимому мужу, Шинья закрылся в своей новой комнате. Кровать была столь же широка и мягка, как и в спальне альфы. Наверное, так и должно быть. Вдруг, супруг захочет прилечь рядом и им обоим должно хватать места. Но вот сон совсем не шел. Он и возле Курэто не сразу засыпал, а тут и подавно. Ворочаясь и терзая себя воспоминаниями о прошедшем дне, мгновенно услышал, как повернулась дверная ручка. Сделав вид, что спит, решил проигнорировать Курэто. А это точно был он. Его шаги он отличит от любых других. Да и вообще у него, что сегодня день маскировки? Эти Хиираги, как же они его достали! Просевший под тяжестью чужого тела матрац, нежная, теплая ладонь легла на волосы омеги. Запустив в них пятерню, Курэто охрипшим, тихим голосом спросил: — Спишь?       Включив пятилетнего ребенка, которого проверят родители «Спит ли, их чадо или притворятся?», Шинья сделал, как в детстве — крепко зажмурил глаза.       — Я волновался за тебя, — слова давались Курэто с трудом. — Тэнри страшный человек. Хоть он и мой отец, но даже я не знаю, что может прийти ему в голову, — пропуская между пальцами короткие светлые пряди волос омеги, альфа наклонился и поцеловал его в висок.       — Ты прям, как моя мама, — не выдержал Шинья этого внезапно теплого порыва мужа.       — Почему ты тут?       — Тут это где? В твоем доме? Так ты сам предложил мне выйти за тебя.       — Не строй идиота.       — О-о-о, мистер альфа боится спать один? — решил поиздеваться омега. Что ему нравилось в Курэто больше всего, так это его умение переходить на другую тему и поддерживать ее.       — Мне кажется, там есть привидение, — на полном серьезе заявил альфа.       — Серьезно? Я вроде еще не умер, чтобы донимать тебя? — стараясь не заулыбаться, включился в игру омега. — Может это совесть тебя мучает?       — Меня не может мучить то, чего нет, — сказав это, он залез под одеяло рядом с мужем.       — Вот наглота. Я тебя не приглашал, — и, не выдержав нахальства этого бессовестного мужчины, рассмеялся. — Только не лезь ко мне.       — Ага, конечно, — и «мальчик-нет» тут же прижал Шинью к себе.       — Курэто, имей совесть. Я уже еле дышу, — заливаясь смехом, омега пытался выбраться из оков альфы.       Это и правда было весело и забавно. Шинья с детства боялся щекотки, и только несколько людей знали эту его «страшную» тайну. Ну, теперь в их числе и Курэто. Ловкие пальцы альфы проскользнули под рубашку омеги и мастерски задевали самые уязвимые места. У Шиньи уже скулы и живот болел от смеха, и сил, чтобы оттолкнуть мужа, попросту не хватало. Да и, чего отталкивать? Они впервые так дурачатся, словно дети.        Но у взрослых есть своя сторона таких игр и безобидное баловство переросло в более откровенные поглаживания и ласки. Когда рука мужа проскользнула под пижамные штаны, сжав обнаженную ягодицу омеги, сердце Шиньи забилось, как у зайца. Его охватило двоякое чувство — любопытство и паника. Оттолкнуть или прильнуть? Ну чем, он не Гамлет?       Да вот Курэто уже все решил за них двоих и, не спрашивая разрешения, накрыл губы Шиньи своими. Юркий язык проник в рот омеги и властно завлекал на ответные действия. Стон вырвался с уст парня, когда Курэто навалившись на него всем телом, стал дерзко изучать его стан. Не прерывая поцелуя, он расстегнул и стянул с Шиньи рубашку, следом за ней полетела и его собственная майка. Чувствовать своей кожей обнаженное тело омеги было настолько возбуждающе, что страсть затмила здравый смысл, и тот постепенно угасал в его голове.       Дыхание двоих стало прерывистым. Курэто скользнул губами по шее, плавно спускаясь к ключице и груди парня. Облизав один сосок, немного прикусил его зубами. Реакция Шиньи была молниеносной. Вскрикнув, он дернул Курэто за плечо. Но альфа уже настолько увлекся своей игрой, что слабые удары омеги он даже не заметил, лаская пальцами второй сосок.       Делая дорожку из поцелуев, посасываний и покусываний на теле Шиньи, Курэто перешел к плоскому животу. Даже при тусклом ночном освещении было видно выступающие возбуждение омеги и его красное, как мак, лицо. Приспустив его штаны, он провел языком вдоль линии резинки, нарочно не касаясь выступающей под тонкой тканью плоти. Но Курэто — альфа опытный, и даже в объятьях такого очаровательного омеги на инстинктивном уровне знает, как довести свою игру до конца.       Схватив парня за бедра и, потянув на себя, так чтобы их лица снова оказались на одном уровне, он вновь прильнул к его губам, даря умопомрачительные поцелуи. За то короткое время, что они вместе, Шинья стал гораздо лучше целоваться и его уста уже сами тянулись к губам Курэто, направляя в удобное ему русло.       Одной рукой обнимая омегу за плечо, другую альфа вновь просунул под его штаны. Скользнув рукой между упругих ягодиц, он провел пальцами по сжатой дырочке но, почувствовав, как дернулся парень, не остановился, а лишь продолжил вести линию по хребту: от копчика до поясницы.       Он так сильно хотел его, что эти общие ласки напрочь лишали его рассудка. Даже если Шинья и казался готовым, это был лишь самообман и умение самого Курэто завести любовника. Но с этим возбуждением надо что-то делать и, приспустив штаны парня так, чтобы его обнаженный член оказался в руке альфы.       — Ах, — полутоном вскрикнул Шинья.       Его никто никогда так не ласкал и, очутившись в объятьях Курэто, он словно попал в Рай. Ему не хотелось прерывать эту сладкую пытку и, обнимая и, прижимаясь всем телом к мужу, он будто говорил: « Бери меня. Я весь твой!» Даже если Курэто его не любит, даже если спустя пять лет они разойдутся, как в море корабли, так почему он не может провести эти короткие моменты счастья и наслаждения с мужчиной который ему, в самом деле, нравится, и к которому его так тянет? Надо быть честным самим с собой — он хочет быть с ним всегда и сделает все, чтобы этот мужчина остался с ним. Все-таки они истинные, а это огромное преимущество над всеми другими.       Чувствуя, как ловко Курэто проводит вверх-вниз по его пенису, он и сам потянулся к члену мужа. Гортанный вздох альфы и он толкнулся на встречу пальцам омеги. Ощущения были приятными и очень отличались от тех, когда ты сам себе надрачиваешь.       Чертов петтинг. На самом деле вовсе не этого желал альфа. Ему хотелось не подростковой дрочки, а секса: страстного, дикого, да так, чтобы на утро ноги подкашивались и, даже поход в ванную можно было назвать достижением. Но у него, уже сотни лет не было такого секса. Даже во время гона все как-то слишком обыденно и банально. Нет той страсти к партнеру. Нет тех животных эмоций. Все было не так. Но не с ним. Не с Шиньей. Непонятно чем таким обладает этот мальчишка, но каждый раз находясь рядом с ним, его мозг словно работал в другом направлении и те их совместные ночи на самом деле — пытка. «Раздеть, разорвать к чертям эту одежду, нагнуть его раком и войти до самого основания. Да, вот он его зверь! И, он уверен, что этот парень выдержит настоящий секс-марафон. Выдержит сцепку. Черт, как же ему не потерять контроль над собой?»       Резко прекратив поцелуй, Курэто подхватил Шинью под колени и усадил себе на бедра. Штаны мешали, но так хоть что-то создавало преграду между ними и не давало перейти на другой уровень. Возобновив поцелуи, альфа плюнул на свои домыслы и, отдавшись инстинктам, потянулся стягивать остатки пижамы омеги. Шинья, кажется, тоже настолько отключился от всего и проник к Курэто, что даже не заметил, как дверь в его спальню открылась, и на пороге возник Хьюго.       — Твою мать! — крикнув, он оттолкнул Курэто и нырнул под одеяло.       — Господин Хиираги, прошу простить меня за беспокойство, но вас срочно ждут на работе. В центе города произошло массовое ДТП, — невозмутимо монотонным голосом сообщил дворецкий.       — Спасибо, Хьюго. А стучать…?       — Я трижды стучал. Но господин Курэто, настолько был увлечен господином…       — Ладно. Я все понял. Иди уже.       Увидев, как за дворецким закрылась дверь, Курэто натянул на свое достоинство штаны и попытался развернуть огромный кокон из одеяла, в который в считанные минуты превратился его муж.       — Вылезай. Он уже ушел.       — Стыдоба, то какая, — пробубнил из своего укрытия омега.       — Зато теперь, никто не сможет обвинить нас в фиктивности брака, — решил подтрунить над супругом альфа. — Я ушел.       — Иди-иди, — высунув один нос из-под одеяла, прошипел Шинья.       По ту сторону укрытия его ждал дикий, неудовлетворенный зверь и, ловко разгромив баррикаду Курэто более нежно, чем до этого, поцеловал его в губы.       — Вот теперь, я точно ушел.

***

«В центе города на скорости более 140 км/ч легковой автомобиль уходил от погони патрульной полицией. Нарушив всевозможные правила движения, водитель вылетел на встречную полосу, сбил две встречных машины и врезался в заполненную людьми остановку. Итог — четверо погибших, семнадцать пострадавших: из них семеро в критическом состоянии. Сам водитель отделался легкими ушибами грудной клетки. От госпитализации отказался…»       Эта новость звучала почти из каждого чайника: в университете, в транспорте, на остановках и даже дома, все обговаривали небывалую по меркам сто тысячного города трагедию. Курэто Хиираги пятые, а возможно, шестые сутки практически без отдыха дежурит в больнице. Темные круги под глазами стали неотъемлемой частью облика альфы. Небритый, давно толком некупаный и смертельно уставший мужчина, как никогда, хотел домой. Единственной его отрадой стали ежедневные посещения Шиньи. С той ночи они немного сблизились. Правда, ничем большим, чем невинный поцелуй при встрече они не обменивались. А жаль…       Взъерошив короткие волосы, Курэто украдкой поглядывал на часы. Сейчас еще нет и семи часов утра, Шинья приходит ближе к восьми, приносит сменную одежду: несколько объемных судков с вкуснейшей домашней едой и, забрав то, что приносил вчера — уходит. В девять ему на занятия. Он хотел еще и вечером приходить, но Курэто запретил. Не хочет повтора с Тэнри.       На часах высветилось восемь. Шинья предупреждал, что сегодня, возможно не придет, но альфа все равно ждал. Это было очень мило, когда он самоуверенно шел по больничным коридорам и при встрече с персоналом, который естественно интересовался «Кто он такой?» гордо заявлял, что «Он — Хиираги Шинья, муж доктора Хиираги», а после при встрече краснея, как помидорка, дарил короткий поцелуй и быстро уходил.       — Курэто, там к тебе пришли, — сказала медсестра и тут же ушла.       Легкая улыбка скользнула по лицу альфы. Все-таки Шинья пришел. Десять минут общения с парнем, и заряд позитивного настроения на целый день. Но вовсе не голубоглазый супруг ждал Курэто, а его пассия — Аой Сангу.       За все всегда надо платить, и уж если выбрал одного, будь добр сообщи другой, что больше не собираешься с ней связывать свою жизнь. Но, а если ты еще не определился, то найди способ не ранить обоих. Курэто в такой ситуации находился впервой. Еще пару месяцев назад спроси у него: «Кто тебе дороже, Аой или Шинья?», не задумываясь, ответил бы, что «Аой». Но сейчас он уже не был так уверен в ответе.       — Аой, привет, — обменявшись легким кивком, поприветствовал ее Курэто. — Не ожидал тебя тут увидеть.       Аой в отличие от остальных омег, что сейчас окружали его на работе, просто дышала свежестью. Длинные по пояс светлые волосы были собраны в высокую прическу, а под светло-бежевым зимним пальто виднелось очаровательное кофейное платье-карандаш. Они вместе его покупали, и он не раз снимал его лично с зеленоглазой красотки.       — Курэто, я была в загранкомандировке и только вчера прилетела и, узнав о страшной новости, тут же приехала к тебе, — ее забота и трогательный вид казался очень искренним, и альфа даже не сомневался, что так оно и было. — Как ты?       — Нормально, — он взял ее за руку и отвел в сторону, подальше от любопытных глаз. Для всех он замужний мужчина и должен соответствовать своему статусу. — Аой, тут много посторонних, и очень рискованно с твоей стороны так заявиться.       Надув губки и, бросив на Курэто обиженный взгляд, она покорно последовала за альфой.

***

      Задыхаясь и с болью в боку, Шинья со всех ног мчался в больницу. Впервые решив приготовить мясной пирог, он встал до света и с помощью домашнего повара испек немного корявый шедевр. Еще не остывшая выпечка приятно грела руки, и омега уже представлял себе, как альфа будет наслаждаться его стряпней. В холле его никто не остановил, люди запомнили кто он такой.       На нужном этаже медбрат сказал, что доктор Хиираги ушел в подсобку. Легкий трепет пробежал по телу омеги и, распахнув дверь подсобки со словами: — «А вот и я!» — застыл в изумлении.       На шее Курэто висела Аой и страстно его целовала.