Леди Клиган

      Мрачные стены замка Клиганов отражали громкий перестук молотков, визг пил и тюканье топоров. Плотники и каменщики со всех окрестных деревень потянулись к поместью лорда, чтобы заработать на масштабной стройке, затеянной новой хозяйкой замка.       Пес ехал во главе отряда солдат по улицам Хаундвилла, возвращаясь из очередного рейда по своим владениям. Мародеры хоть и были уже изрядно прорежены, но часть шаек успели скрыться в горных пещерах, которыми славится Запад, откуда выковыривать их было крайне затруднительно.       Попадающиеся навстречу крестьяне робко кланялись грозному лорду в собакоголовом шлеме, стараясь при первой возможности шмыгнуть прочь.       «Ну хоть не прячутся уже по домам при малейшем намеке на наше появление» — поморщился Пес, выезжая на главную площадь городка.       Там стройка приобрела и вовсе пугающие масштабы! На месте, где раньше стояла полуразрушенная деревянная септа, теперь был расчищенный пустырь, на котором уже были штабелями уложены в ряд каменные блоки и кирпичи, приготовленные для возведения нового дома Семерых. Чуть в стороне от суетящихся рабочих Пес заметил ярко-рыжий всполох: там стояла Санса, о чем-то спорящая с широкоплечим мужчиной, стоящим спиной к подъезжающим всадникам.       — …не меньше ста пятидесяти драконов! — пробасил здоровяк, сложив руки на груди и нависнув над хрупкой фигуркой Пташки, когда Сандор, сняв шлем, подошел к ним. Здоровяк пока не видел приближающегося к ним лорда.       Стоящий рядом мейстер Рееман попытался что-то возразить, но мастеровой его перебил:       — Э, нет, уважаемый! Это летом цена за всё про всё не превысила бы сотни. А сейчас, прощенья прошу, осень как-никак! И война к тому ж. Так что звиняйте, прекрасная м’леди, — небрежно кивнул мастер-каменщик (а кем он еще мог быть), — но дешевше никак не можно сделать! Иначе совсем по миру пойдем.       Сандор встал прямо за спиной мастерового, вопросительно глянув из-за плеча каменщика. Мейстер тут же низко поклонился, а Санса, раскрасневшаяся и сверкающая глазами, вскинула на Пса глаза. Мастеровой же, увидев это, обернулся… и уперся носом в подбородок Клигана. Медленно подняв глаза, он, побледнев, встретился взглядом с Сандором.       — Ик! — только и смог выдавить он. Сам немаленького роста, с окладистой русой бородой и мощными лапищами, он явно стушевался при виде великана-Пса.       — Сандор! — выпалила Пташка. Она явно была распалена спором. — Тут… вот! Но это же… это просто!...       — Грабеж? — произнес Клиган, переводя взгляд на мейстера Реемана. Тот, как обычно, побледнел, но что-то одобрительно залепетал, отчего Пес поморщился, будто от зубной боли. Впрочем, было ясно, что по мнению мейстера названная каменщиком цена была сильно завышена.       — Ладно… мастер, — снова вперил он взгляд в бородача, отчего тот нервно сглотнул. — Сто пятьдесят, так сто пятьдесят, — произнес он, незаметно подмигнув вскинувшейся было в возмущении Сансе. — Но смотри: камень должен быть первосортный — мейстер Рееман проверит. И ежели хоть один камешек будет уложен криво, кладку будет дождями подмывать или я замечу иной недостаток в здании — лучше бы тебе не появляться больше в моих землях. Да и вообще на Западе. Ты меня понял, мастер? — последнюю фразу он буквально прорычал в лицо бородачу. Тот часто затряс головой, покрытой мелкой испариной.       Пес же отвернулся, будто потеряв интерес к каменщику.       Он увел пышущую возмущением Пташку в сторону.       — Птаха, — прохрипел он примирительно, прежде, чем она высказала все свое негодование. Он знал: нежная, мягкая Санса неожиданно проявила себя достаточно рачительной хозяйкой. Она не скупилась на оплату мастерам и крестьянам, что привозили провизию в замок, если и правда считала цену приемлемой. Если она так распалилась, да еще и мейстера подключила — значит каменщик и правда назвал непомерную сумму. Но в данном конкретном случае Сандор знал, с чем это связано. — Птаха, этот каменщик действительно не сможет взяться за работу по меньшей цене. Не забывай: большая часть каменоломен находится в окрестностях Проклятой Цитадели — замка Бейнфортов. А сам лорд Бейнфорт сейчас кукует в плену у твоего братца! Вот его жена и взвинтила цены на камень, чтобы накопить на выкуп…       Санса нахмурилась, но он видел, что возмущение уходит с её лица, сменяясь задумчивостью. Он криво усмехнулся и продолжил наступление, приобняв её за плечи:       — Я проведал ребят Челлы, что обосновались в Водопаде. Похоже, им здешние горы пришлись по вкусу! Так вот, они кое-что обнаружили в одной из тамошних долин… — он сунул руку в поясную сумку и вынул ворох кроваво-алых листьев. Лицо Пташки при виде них сначала приобрело удивленное, а потом — радостное выражение. — Похоже, что скоро ты сможешь почтить не только Семерых, но и Богов своего отца, Пташка.       Она прижала ворох листьев к груди и посмотрела на него с таким обожанием, таким детским восторгом, что в душе Пса все запело! Ради этого взгляда он готов был убить любого, готов был стать хоть лордом, хоть гребанным рыцарем, как в её любимых птичьих балладах.       Её лицо приобрело задумчивое и даже грустное выражение.       — Я никогда не поклонялась Богам Севера, — произнесла она. — Матушка воспитывала меня в благости Семерых. Но отец всегда молился в богороще Винтерфелла, — её голосок дрогнул. «Пекло!» — подумал Пес. «Эти листья, как видно, разбудили в ней воспоминания об Эддарде, мать его, Старке. Причем как радостные, так и печальные».       Он прижал её к себе.       — Айе, Пташка! — погладил он её по голове. — Не раскисай! Это еще не все новости, которые я привез.       Санса вскинула на него недоуменный взгляд и он, снова осклабившись, продолжил:       — Я, собственно, помимо рейдов по горам и долам, доехал аж до Золотого Тракта. Мы попали на ярмарку в одном из придорожных поселений. Там я и услыхал про подорожавший камень… А еще, там ходит много слухов, в том числе с востока, — при этой фразе она снова переменилась в лице и подалась вперед. Не став долго её томить, Пес продолжил: — Твой братец почти полностью оклемался и вернулся в Речные земли. Даже успел захватить Близнецы!       — Погоди, — удивленно нахмурилась Санса. Радость на её лице сменилась задумчивостью: — А разве Близнецы — не вотчина лорда Фрея, знаменосца Талли?       — А, Пекло! — Пес понял, что забыл самое главное. — Так Фреи же в сговоре с Болтонами предали Волков и даже готовили покушение на твоего брата! Это вскрылось, когда в руки Молодого Волка попалась переписка старого хорька Фрея, старшего Болтона и Тайвина Ланнистера. Сейчас башка Уолдера Фрея красуется на пике, а на Русе Болтона объявлена настоящая охота! — это все он прохрипел вполголоса, чтобы никто, кроме Птахи, его не услышал. Она же, прикрыв глаза и прижав ладони к губам, слушала его, не перебивая.       Он никогда не любил долгой болтовни, но сейчас ему казалось важным, чтобы именно он первым выложил ей хорошие новости.       — Ладно, Птаха… — последний раз сжимая её тонкие плечи и отстраняясь. — Нас не было целую неделю, надо разместить людей на отдых. У вас тут что происходило все это время? Ну помимо, — насмешливый взгляд в сторону суетящихся строителей, — нашествия обнаглевших каменотесов.       — Прибыл ворон из Хорнваля, — вынырнула она из своих мыслей. Он усмехнулся. Ну, конечно, столько новостей за раз! — Лорд Бракс приглашает нас на турнир, устраиваемый им в честь своего освобождения из плена.       Пес кивнул. Он слыхал, что Титос Бракс был выкуплен у Молодого Волка за баснословную сумму в тысячу золотых драконов.       — Твой братец, как мне кажется, порою слишком наивен, — проворчал он. — Отпускать самого сильного и богатого вассала Львов, пусть даже за такую чудовищную сумму, на мой взгляд верх недальновидности!       — Робб благороден, — проговорила она в ответ, — и честен, как…       — Как и твой отец, — прорычал Пес. — Пташка, — добавил он мягче, видя, как она закусила губу. — Прости. Но кто еще выскажет тебе всю дерьмовую правду, кроме меня? — буркнул он, сглаживая свою грубость. Она в ответ кивнула и доверчиво уткнулась ему в грудь.       — Я знаю… Я знаю, Сандор, — прошептала она, тихо вздохнув. — Наконец-то ты вернулся…       И от этих простых слов внутри стало тепло-тепло…              — У чертовых Единорогов*, конечно, золотишка куры не клюют! Но выложить разом тысячу драконов, а потом еще и оплачивать гребанный турнир… — удивлялся Пес, жадно поглощая жаренное мясо и запивая его вином. Если раньше ему было по большей части глубоко насрать, что, где и как он ест, то теперь еда здесь, в месте, которое он мог назвать домом, приобрела какой-то особый, удивительно приятный вкус! Уж всяко лучше, чем жесткая, часто пережаренная на походном костре дичь…       Когда он в первый раз назвал про себя домом этот замок — мрачную башню посреди туманной долины, которая у него не ассоциировалась раньше ни с чем, кроме боли и ненависти — то чуть не подавился куском, который в тот момент жевал. Случилось это как раз пару дней назад, когда их отряд ночевал в горах, двигаясь от Золотого тракта к Водопаду. Сейчас же, когда он сидел рядом со своей Пташкой, которая будто излучала мягкое теплое свечение, его первоначальное изумление показалось сущей глупостью! Равно как и разыгравшиеся сомнения и неуверенность, вновь поднявшие голову, стоило ему провести целую неделю в разлуке с ней. Всё это ушло, растворилось в до сих пор непривычном, невероятном для его мятущейся души, чувстве покоя.       Санса сидела подле него и аккуратно, ломтик за ломтиком поглощала свою порцию. За тот месяц, что они обживались в замке, у них появилось что-то вроде негласной традиции: по вечерам, если оба находились дома, они с Пташкой сидели в своих покоях, вместе разбирая письма и прочие бумаги. Сегодня, так как Пес утомился в дороге, его жена настояла, чтобы они совместили эти посиделки с ужином, вопреки другой заведенной леди Клиган традиции: принимать пищу вместе с гвардией и слугами в общем зале.       — Браксы — второй по силе и богатству после Ланнистеров дом Запада, — ответила ему Пташка. — К тому же такое событие…       — И все равно, — проскрипел Сандор, прихлебывая вино. В последнее время он поймал себя на мысли, что перестал напиваться так, как делал это раньше. «Не нужно глушить ненужные мысли, не нужно заливать пустоту» — подумал он. — Все равно: какое расточительство во время тяжелой войны и подготовки к зиме! Будто плевок в сторону простонародья, сидящего на голодном пайке в то время, как гребанные лорды жрут мясо, запивая дорогим вином, и швыряют огромные суммы на пустые увеселения!       Пташка нахмурилась. Долго, задумчиво. Он знал, что это не недовольство чем-то, что сделал он или кто-то из окружающих: в таких случаях она поджимала губы и чуть щурила глаза. Эта же хмурость означала более глубокую задумчивость и идущий в её хорошенькой головке процесс переработки полученной информации. Он уже, сам того не замечая, начинал изучать свою жену и понимать её без слов.       — А уместно ли, — облизнула губы она, — будет нам участвовать в этом… увеселении? — осторожно спросила она. Шерсть на его загривке чуть шевельнулась: он почувствовал странные интонации в её голосе.       «Ну конечно!» — дошло до Клигана, когда девушка подняла глаза на него. Запрятанная в глубине глаз мольба выдавала её с головой! «Все передряги, пережитые Волчицей, так и не убили в ней до конца ту восторженную маленькую леди, обожающую турниры, танцы и рыцарей в сверкающих доспехах. Пусть эти самые гребанные рыцари и избивали её на потеху подонку Джоффри!»       Он подавил просящуюся на лицо ухмылку.       «А чего бы и нет!» — вдруг подумал он. «От награды за победу в турнире Десницы осталось еще почти три с половиной тысячи драконов. Сколько мы еще потратим на подготовку к зиме, неизвестно, но… а, в Пекло!»       — Ладно, Птаха, через пару дней поедем в Ланниспорт, — проговорил он, ухмыляясь. Когда же она непонимающе нахмурилась, он пояснил: — Ну, надо же обновить твой гардероб? Плюс купить всякое турнирное барахло типа шатра и прочего дерьма?       Его последние слова потонули в восторженном женском визге, а потом он и вовсе не мог ничего произнести: трудно говорить, когда рот занят поцелуем…              — Если верить нашим горцам, — произнес Эйгон Хилл, когда они с Сандором и мейстером Рееманом обходили свежеотстроенные казармы и конюшни, проверяя все перед отъездом в Ланниспорт, — то остатки Бравых Ребят и еще пары банд остались только в горах на северо-востоке, за Водопадом. Саму деревню и пару хуторов рядом защищают Обгорелые. К тому же они следят, что бы ни один из ублюдков не спустился в низины.       — Гребанного Эгира схватили? — проскрипел лорд Клиган, разглядывая с гребня стены раскинувшийся у подножия замка Хаундвилл.       — Никак нет, милорд, — покачал головой Хилл, нахмурившись. — Скорее всего он скрывается где-то в горах. Вряд ли он вернулся в Ланниспорт: мы по вашему приказу отослали его описание и список преступлений в Утес Кастерли. А оттуда, насколько мне известно, лорд Тирион разослал их по всем городам и замкам Запада. Конечно, он мог скрыться в Просторе или Речных землях…       — Ищите, — дернул головой Пес, отворачиваясь и спускаясь со стены…       Пойманного в той первой стычке в Водопаде мародера допрашивать особенно не пришлось. В подземельях Хаунд-холла имелась превосходно оборудованная пыточная, одним своим видом способная заставить обделаться даже самых отмороженных храбрецов! А пойманный бандит храбрецом не был. Пес сомневался, что эта демонстрация вообще была нужна: если предлагают выбор между мучительной смертью и Стеной, все, как правило, выбирают Стену.       А потому они почти сразу получили полную информацию о том, что собой представляет большая часть мародерских банд в округе, кто координирует их, и кто из окружения Кивана Ланнистера получает с этого барыши в тайне от хозяина.       Как уже написал Бес, в Ланниспорте гвардейцы Львов учинили целую облаву, в процессе которой были арестованы и помещены в темницу даже несколько дворян на службе Ланнистеров. И, как подозревал Клиган, тем самым карлик сильно упрочил свое положение в Утесе Кастерли в частности и на Западе в целом.       Но ему, по большей части, было насрать. Главное, что он хорошо выполнял свою работу: наводил порядок на своих землях. Все же, хотя он так и не принял рыцарского звания, вассальные клятвы перед Тайвином Ланнистером его-таки заставили принести.       В общем и целом, он считал, что может позволить себе оторвать пару десятков солдат и полсотни горцев от охраны поместья, чтобы те сопровождали их по пути в Ланниспорт и обратно. Как он рассчитывал, они будут отсутствовать всего пару недель.