С новым годом!

Я молниеносно вломился в квартиру, освободил девушку от куртки и промокшего до нитки костюма пилота, укрыв её пледом и множеством одеял. Вскоре на плите равнодушно грелся чайник. Рыжая сидела на кухонном диване. Я вернулся в прихожую, повесил куртку на место, разулся и рванулся к окну в кухне. Годы, проведённые в тишине и одиночестве обострили слух. Услышать вертолёт не составляет проблем. Я выключил свет, конфорку и вжался в угол, вплотную прижав девушку к себе. Лунный свет, заливавший кухонный стол сквозь покосившиеся жалюзи стал ярче в десять раз, а тишину заменил шум вертолёта. Рыжая попыталась вырваться, что-то вскрикнуть, но я крепко зажал её рот. Когда свет исчез, руки бережно отпустили девушку. Я, ползя в свитере и штанах по холодному полу, пытался добраться до соседней комнаты. Когда цель была достигнута, пальцы вновь начали вспоминать болезненные рефлексы. Надеюсь за последние два года они не сменили частоту... Рация зашипела. Его голос звучал эхом в моём черепе, тормоша давно забытые болезненные воспоминания. -Патрулируйте максимально долго. Если нужно - высаживайте десант. Ублюдок! -Это невозможно, в зоне крушения уже работают несколько отделений! Метель усиливается, если пробудем в этом районе ещё полчаса, эвакуация солдат будет невозможной! -Сколько вы продержитесь? - сухой голос Гендо почти не изменился. -Максимум две минуты. Потом нужно будет лететь в точку эвакуации. -Патрулируйте сколько сможете. Отлёт на базу только по моей команде. -Подтвердите передачу видеоданных - послышался раздражённый молодой голос пилота. -Подтверждаю; сделайте несколько кругов вокруг этого здания, потом направляйтесь в точку зулу - знакомый женский голос привёл меня в ступор. -Вас понял - ответил пилот вертолёта. Шум то удалялся то приближался. Спустя некоторое время он начал резко стихать. Когда воцарилась привычная тишина, я побежал к аптечке, открыл её и достал несколько шприцов и ампул. Ноги понесли меня на кухню. Рыжая спала, укутавшись в одеяла и сильно кашляя время от времени. Я сел рядом, поставил лекарства на стол, вскрыл упаковки шприцов и ампул. Попеременно наполнялись спасением шприцы, втыкались в худую бледную руку, вводя вещество. Процедура повторилась несколько раз, чередуя локтевые сгибы для инъекций. Когда оказание первой помощи было окончено, я бережно обнял клубок одеял, из которого торчал носик. Я поднял девушку, укутанную в множество нежных тёплых щитов. -Папа? Папа это ты? Папочка... Вся суть военных мед.препаратов: они спасут тебе жизнь, но вот разум... Я знал, что мозг укутает туман галлюцинаций, но другого выбора не было. Иначе эта девушка бы не выжила. -А вот мама умерла... Знаешь? Она говорила о тебе... Папа где ты был? Мне страшно... Руки бережно и крепко несли ношу, глаза внимательно следили и помогали ногам обходить острые углы столов и открытых дверей. Я положил девушку на двуместную кровать, осторожно кладя голову на подушку. Пять минут мелких забот: убрать лекарства на место, выключить свет, зажечь конфорку и поставить чайник; и я мог вволю насладиться спокойной свободой, отдавая душу на растерзание бушующей ностальгии. Руки загадочно держали открытую пачку сигарет. Стоит ли? Вскипел чайник, решив все сомнения за меня. Я сделал травяной чай(единственное напоминание о доме) с мёдом и понёс кружку горячего напитка в спальню. Бережно поднял гостью и медленно напоил её. Затем рыжую вновь поглотил морфей, прерываемый приступами бреда. Я отнёс пустой сосуд на кухню, проверил выключен ли свет, всё ли возвращено на своё место. Затем моя душа и тело были отданы на мучение знакомым ощущениям. Я разделся и лёг на кровать, укрыв себя и девушку одним одеялом. Опущенные бледные веки. Длинные волосы, освещённые лучом лунного света. Какая же ты красивая... Я дрожащей и неуверенной рукой коснулся щеки гостьи. Она улыбнулась, не открыв глаз и прижала мою ладонь к себе. -Папочка... Девушка прижалась ко мне вплотную, положив голову на моё плечо. Я вдыхал аромат её волос, он уносил меня куда-то далеко... В приятную ностальгию... Впервые за множество лет, я не боялся взглянуть в тьму кошмаров памяти.