Nocturne in Tempo Rubato

На обломке чёрного мрамора в его ладони, холодном и тяжелом, виднелись буквы “Ш” и “Х”. Да, там под надгробием не было никакого тела, и теперь весь мир об этом знает. Когда воскрес Иисус, камень на его могиле был разрушен, как символ нового начала, чуда! Но сейчас был не тот случай. Это вовсе не сравнение с библейской историей, не предзнаменование начала чего-то нового. Акт вандализма, вот как это называется. Ненависть и непонимание превратили кусок отполированного черного мрамора в гору осколков, разбросанных по безупречному кладбищенскому газону. Интересно, кто будет убирать весь этот беспорядок? Тот, кто сделал это, считал что поступает правильно, он был горд собой? Считал, что только так и правильно? На могилу Мэри Джон положил букет маргариток, ведь она их любила. Надгробного камня не было видно из-за всего многообразия цветов и венков. Спрятав камень с инициалами Шерлока в карман, Ватсон направился к выходу, обратная поездка на такси была тихой и длинной. Расположившись на заднем сидении кэба, Джон подушечками пальцев водил по выгравированным буквам, первым буквам имени Шерлока. Этому кусочку камня самое место на каминной полке, по соседству с черепом и пепельницей из Букингемского дворца, еще один странный сувенир в их коллекцию. Конечно, миссис Хадсон будет недовольна, но ее можно понять: для полного счастья ей не хватало только части надгробной плиты в гостиной. Милая женщина, ее помощь пришлась как нельзя кстати, когда несколько дней назад он разбирал немногие оставшиеся после Мэри вещи. Мисс Морстан была всего лишь женщиной, которую Джон думал, что любит, пока в его гостиной не появился Шерлок! Притащил же черт этого идиота! Ее вещи было намного проще разложить по коробкам и передать родным, чем три года назад, когда Джон разбирал вещи погибшего друга. Мэри была человеком, а Шерлок был настоящим чудом вселенной. Когда Холмс «погиб», Джон не мог заставить себя даже вымыть его кружку, стоявшую на столе, мужчина просто бродил по квартире, натыкаясь на вещи друга, пытался их взять в руки, одергивал себя, и так продолжалось бесконечно. В этот раз, Ватсон вполне спокойно и сосредоточенно собрал все вещи своей бывшей девушки, разве что попросил позвонить ее друзьям миссис Хадсон, Джон уже начал привыкать к покойникам в своей жизни. Квартира без всех этих женских штучек душу не тревожила. Казалось, не было этих трех лет, Шерлок никуда не уезжал, а Джон не пытался построить нормальные человеческие отношения с милой девушкой. В окнах горел свет, миссис Хадсон была дома, наверняка волнуется за него, поджидает. Домовладелица всегда приглядывала за ними, заботилась. Хотя проверка наличия еды в холодильнике начинала надоедать. Джон предпочел убедить себя, что это всего лишь подготовка к возвращению блудного детектива, а вовсе не очередной раунд заботы о старом раненном солдате. Миссис Хадсон нечего волноваться по этому поводу, с Джоном все было в полном порядке. Мэри работала на Мориарти, человека который дважды угрожал жизни Ватсона, отобрав при этом три года счастья. Она появилась в его жизни по чужой указке, их отношения были построены на лжи, и были обречены на провал с самого начала. Нет, с Джоном все было в полном порядке. Не будет ни слез на ее могиле, ни длинных прощальных речей. Жизнь продолжается, так было всегда, так и будет впредь. Джон взглянул на часы, до обеда еще оставалось добрых два часа. Нужно придумать способ занять мозги Шерлока, пока он сам не додумался до чего-нибудь катастрофического. Что бы придумать? Настольная игра? Паззлы? Викторину провести? Холмс будет есть и спать, слушаться врачей ровно до тех пор пока не найдет чем себя занять. У Лестрейда вон уже руки чешутся попросить консультации, по глазам видно. И этот гениальный идиот, конечно же, согласится, а его организму нужен отдых. Джону еще предстоит серьезный разговор на эту тему. Джон подошел к камину, водрузив на книгу, лежащую на полке, кусок надгробия, так чтобы были видны буквы. Хорошее дополнение к черепу, Ватсон решил переставить череп поближе к новому экспонату, поставив на потертый экземпляр «Моби Дика». И едва не пропустил маленькую черную коробочку, даже не сразу вспомнив, что же это такое. В глазах что-то противно защипало, дыхание перехватило, горло сдавило спазмом. Отложив книгу, Джон обхватил дрожащими пальцами мягкий бархатный футляр. Всхлип удивил его самого, череп выскользнул из руки и с каким-то противным треском ударился об пол. Внезапно Джон почувствовал себя очень больным: в животе похолодело, горький вкус слез ощущался даже на языке. Глубоко вздохнув, мужчина выдохнул сквозь сжатые зубы, стараясь взять себя в руки. Никакие уверения собственного разума не могли побороть этот внезапный приступ отчаяния. Она работала на Мориарти с самого начала, но Джон любил ее. А она любила его. Колени дрожали, не в силах больше стоять Ватсон оперся одной рукой о камин, закусив ладонь другой, в безуспешных попытках заглушить подступающий вой. От горящего камина ощутимо веяло жаром, но мужчина этого, казалось, не замечал. Боль, нестерпимая боль. Боль, от которой еще никто не придумал лекарства, ни еда, ни отдых тут не помогут. Это жуткое заболевание передается от человека к человеку, переходит из одного сердца в другое, каждый человек хоть раз в жизни с этим сталкивался. Джон почувствовал, что его вот-вот стошнит, желчь подступила к самому горлу. Он бы с радостью променял все это горе и скорбь на сотни пулевых ранений, так было бы проще. Ватсон был настолько погружен в собственные мысли, что даже не заметил скрипа ступенек. Было уже слишком поздно пытаться запрятать собственное горе поглубже, когда он услышал мягкие шаги у себя за спиной. - Ох, Джон… - миссис Хадсон вздохнула, уже не в первый раз она находит его в таком состоянии, скорбящем об очередной утрате в своей жизни. Бедный глупый мальчик, слишком гордый, чтобы попросить помощи. Джон прижал ладони к лицу, вытирая набежавшие слезы. - Я в порядке. Все хорошо. Просто… - Джон выдавил улыбку, стараясь убрать с лица горестное выражение. В руках он все еще держал бархатную коробочку, теперь уже вымокшую в его слезах. – Вам кольцо не нужно? Боюсь, что мне размер не подойдет. Миссис Хадсон нахмурилась, похлопав по креслу, стоящему совсем рядом. - Присядь-ка, дорогой. А я пока сделаю тебе чашечку хорошего чая, - она не ждала, что мужчина тут же последует ее совету, но сама последовала на кухню, нужно было поставить чайник. Джон был благодарен, сколько бы он так простоял, упиваясь нахлынувшими эмоциями? Ноги уже онемели, и единственный шаг до собственного кресла дался очень тяжело, Ватсон практически упал в кресло, все еще сжимая в руке свое сокровище. Прямо как в старые добрые времена. Как же он устал от всех этих страданий! Джон уставился в потолок, сосредоточившись на дыхании. Если он сейчас же не возьмет себя в руки, он имеет все шансы оказаться на соседней с Шерлоком больничной койке. Сложно рационально мыслить и рассуждать, когда хочется просто послать все к черту. Вот почему Ватсон так не любил плакать. Смех был единственным проявлением эмоций, против которого он не возражал и был в состоянии прекратить. - Пусть Иисус не оставит тебя, дорогой. Сутками напролет на ногах, репортеры эти проклятые донимают, еще и за Шерлоком глаз да глаз нужен. Не удивительно, что ты в таком жутком состоянии, подумал бы о себе. - Пожалуйста…, - из горла вырвался какой-то жалкий писк, даже самому стыдно стало. Миссис Хадсон все поняла, она всегда все понимала, эта золотая женщина. Она дала Джону еще несколько минут тишины, предоставив шанс откашляться. - Послушайте, я… Я обязательно пойду к своему терапевту, если мои дела станут совсем плохи, но пока я .. я в порядке, - Ватсон попытался убедить домовладелицу. Миссис Хадсон, окинув его укоризненным взглядом, улыбнулась: “Я знаю, Джон, у тебя все хорошо, как и у всех нас сейчас". Удивительно, сколько сил придает человеку простое знание того, что рядом есть кто-то, разделяющий его ношу. Пульс пришел в норму, дыхание нормализовалось – истерика, наконец-то, отступила. - Как там Шерлок сегодня? – голос миссис Хадсон донесся из кухни, чайник уже кипел. - У него все хорошо. Скучает. Добрая часть медперсонала успеет поседеть, пока его выпишут, - Ватсон был безмерно рад смене темы разговора, все-таки они с этой милой женщиной сделаны из разного теста: миссис Хадсон любит утешать всех сирых и убогих, а Ватсон, трудные моменты предпочитал переживать в одиночестве. – Хотя в глазах общественности такое отношение к персоналу госпиталя выглядит не слишком-то хорошо. Даже не знаю, что с ним делать. Миссис Хадсон, вернувшись в комнату, поставила на столик перед Джоном большую чашку с чаем и молочник. Мужчина благодарно кивнул, пододвигая ближе к себе горячую чашку. - Почему бы тебе не провести этот вечер дома? Отдохни. Шерлок переживет один вечер в одиночестве. А вот в этом Джон сильно сомневался. Горячий чай приятно согрел все внутри, стало совсем уютно. - Мне это вовсе не в тягость, все никак не могу привыкнуть, что он живой, приятно просто смотреть на него. - Уверена все так и есть, дорогой, - миссис Хадсон заняла кресло Шерлока уже со своей чашкой в руках. – Только посмотри на себя, ни минуты покоя. И это тебе еще не нужно ходить на работу, молодец, что взял отпуск. - Не отпуск, это более перманентно, - Ватсон, сжав челюсти, не отрывал глаз от стола. - Ох, Джон. Это правда? Но все ведь было хорошо? Ты хорошо справлялся… - Сотрудник, оказавшийся втянутый в расследование убийства, более того, засветившийся на первых полосах практически всех местных газет и даже парочки национальных… Скажем так, госпиталь был не заинтересован в том, чтобы его имя трепали в прессе наравне с моим, - Джон попытался скрыть горечь в голосе. Он никогда не врал, никогда не притворялся кем-то другим, оставаясь самим собой. Внезапно мужчина понял, что он вновь стал тем самым Джоном Ватсоном. Годы задниц-целования и игры в примерного работника как в воду канули в одно мгновение. Противно осознавать, но Майкрофт был прав: в ту ночь, когда он залез в ту проклятую машину, Джон действительно потерял все. Сожаления пока не было. Какая-то часть все еще желала возвращения к прошлой жизни, даже осознавая, что счастья ему это не принесет. Его треклятое сердце оплакивало одного человека и заходилось каким-то детским восторгом от осознания того, что лучший друг жив и вернулся к нему. Как же тяжко, когда сердце раздирают такие противоречия. От этого болит абсолютно все. - Я сожалею о потере работы, милый. Они сами не знают, что потеряли. Да, и по поводу ренты не волнуйся: Майкрофт взял оплату всех счетов на себя, пока Шерлок не поправится. Ватсон покачал головой. - Нет, не стоит. Я найду работу. - У тебя уже есть работа, ты ассистент Шерлока, - миссис Хадсон поднялась, собирая посуду со стола. – Еще есть блог, должен же кто-то хоть изредка его обновлять. И ты главный его психолог. Не слишком ли много для одного человека? Джон так и не понял, то ли она старалась его подбодрить, то ли просто успокаивала. Как бы там ни было, а эти последние слова, сопровождаемые звуком захлопнувшейся двери, прозвучали очень зловеще. Мобильный Джона трезвонил на тумбочке прямо со соседству с будильником, красные цифры которого с издевкой сообщали, что сейчас 3:17 ночи. Господи, он что хотел слишком многого? Всего-то проснуться в восемь утра по будильнику, как любой нормальный человек. Мозг еще не до конца проснулся, но на ум сразу же пришла Гарри. Если имеешь в родственниках алкоголика, пытающегося завязать вот уже добрых семь лет, вполне можешь ожидать таких вот внезапных сообщений посреди ночи.

Зайди. - ШХ

Он застонал, поднося телефон к лицу, все еще надеясь, что все это сон, и у него еще есть шанс заснуть. Три часа утра, нет не так – три часа утра! – а Шерлок уже выдвигает требования. Вопрос: это отличное завершение трудного дня или все же жуткое начало следующего? Джон бы многое отдал, чтобы Шерлок сейчас оказался в этой комнате, и можно было бы кинуть в него подушкой или чем потяжелее. Эхх, мечты, мечты. Джон сел на кровати, чувствуя себя усталым и больным. Собравшись с силами, он выбрался из постели, и, зевая, направился в гостиную. Выдернув кабель питания из розетки, Джон забрал ноутбук и вернулся в спальню. Он все возился с одеялом, пока включался компьютер, бормоча себе под нос все ругательства, что он слышал за время службы. Как же он устал. Мобильный вновь завибрировал, Джон уже знал от кого пришло сообщение, но читать его не спешил, а что его там ждало помимо очередной порции нетерпения друга? Запустив приложение и введя пароль, Джон пролистал список всех здравомыслящих людей, спящих в этот самый момент, всех, кроме одного. Джон щелкнул по имени Шерлока, после небольшой задержки на экране появилось изображение бодрствующего детектива в темной больничной палате. Не нужно быть врачом, чтобы понять – что-то было явно не так. Волосы друга намокли от пота, и мокрые кудри прилипли ко лбу. Глаза плотно сжаты, пальцы с силой сжимают переносицу, так что даже костяшки побелели. Кожа приобрела какой-то жуткий пепельный оттенок, хотя Джон пытался себя успокоить, списывая это на отсвет отбрасываемый включенным экраном компьютера. Шерлок, завидя лицо друга, слабо улыбнулся, откидываясь обратно на подушку. - С добрым утром, Джон. - Утро наступает тогда, когда солнце всходит, - буркнул Джон, пристраивая ноутбук так, чтобы его лицо было видно на подушке. – Ты вообще знаешь который сейчас час, да? - До миллисекунды, спешу тебя уверить, - Холмс облизнул пересохшие губы, открывая глаза. Детектив осмотрелся по сторонам, останавливая взгляд на чем-то сбоку за пределами объектива камеры. – Джон, мне нужен код от моего дозатора морфина. Я бы сам его вычислил, но я что-то никак не могу сосредоточиться. Джон покачал головой, уткнувшись носом в подушку. - Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать. Нельзя вводить тебе морфий дистанционно, тем более сообщать код. Попробуй подумать на отвлеченные темы. - Не могу, даже спать не могу. Мозгу нечем заняться, я могу думать только об этой треклятой боли. - Вызови медсестру. Не нужно мне звонить, я ничем не могу тебе сейчас помочь. - Уже, я уменьшал интервалы с тех пор как ты ушел. Сейчас я нажимаю на кнопку раз в две с половиной минуты, начинаю подумывать, что они попросту отключили ее, - Шерлок демонстративно нажал на кнопку вызова дежурной медсестры, в последующие две минуты ничего не произошло. И через десять минут в палате все еще царила тишина, никто на вызов не отреагировал, камера все также показывала бледное лицо Шерлока, с обкусанными от боли губами. Да, Шерлок Холмс жуткий тип особенно в отношении посторонних людей, Джон это понимал, не понимал он другого: как можно игнорировать пациента?! В половину четвертого утра Ватсон не смог придумать достойного оправдания этому поступку. Достав телефон, Джон позвонил в регистратуру госпиталя, где лежал детектив, оттуда его переключили на пост дежурной медсестры, в отделении детектива. Трубку сняли практически сразу, усталый девичий голос приветствовал его. - Здравствуйте, это доктор Ватсон, я был у вас сегодня днем, навещал вашего пациента, мистера Шерлока Холмса. А сейчас он звонит мне, потому что ни одна медсестра не отвечает на вызов, боль у него усилилась, думаю, кто-то должен пойти и ввести ему дозу обезболивающего, иначе он не уснет. Шерлок не сводил глаз с друга, внимательно прислушиваясь к разговору: один абонент за много миль от него, а другой - прямо за дверью. На том конце провода что-то быстро набрали на клавиатуре. - Сэр? Прошу прощения, в его больничной карте указан лечащий врач, доктор Кимберли. Кем, вы сказали, вы приходитесь мистеру Холмсу? - Я его друг, - Джон скосил глаза на Шерлока, продолжающего не мигая смотреть в камеру, будто бы пытаясь влезть в душу Джону, хотя он уже там прочно обустроился. – Послушайте, я знаю, что его брат оставил кое-какие распоряжения относительно наркотических средств, но я знаю как это работает. Организм Шерлока устойчив ко многим видам лекарственных средств, вы даете ему предписанную дозу обезболивающего, полагая, что ему этого хватит и все будет хорошо, но ему плохо. - Простите, только его лечащий врач или родственники могут принимать подобные решения. - Я ему ближе любого члена семьи, я знаю Шерлока получше медицины, а это о чем-то да говорит, потому, что я чертовски хороший врач! – вряд ли это ее впечатлит, но попытаться стоило. Джон подпер кулаком голову, лежа на подушке голос звучал вовсе не убедительно. – Говорю вам, он устойчив ко многим лекарствам, и та дозировка, что ему прописана, не имеет должного эффекта. Он уже в третий раз за сегодня жалуется мне. Не могли бы вы, пожалуйста, соединить меня с кем-нибудь, уполномоченным принимать такие решения, его лечащий врач был бы идеальной кандидатурой. Последовала продолжительная пауза, на том конце доносилось отдаленное бормотание включенного телевизора. - Простите, я не могу дать вам подобную информацию. Ватсон ущипнул себя за нос, стараясь не смотреть на экран, не желая видеть реакцию друга на такие новости, разумеется Шерлок уже по одному его тону все понял. - Ему остается только терпеть до утра, пока я не приеду, так по вашему? Никто ничего для него не сделает? Послышался удар, потом шаги: медсестра с трубкой в руках куда-то шла. Через несколько секунд темный экран осветился, в палате Шерлока зажегся свет, там кто-то ходил, проверял показания приборов. Шерлок от неожиданности дернулся, побеспокоил рану и скривился от нового приступа боли. - Боже, - медсестра прошептала прямо в трубку. – Да, боюсь все именно так, как вы сказали. Мне жаль, но в этой ситуация я ничего не могу сделать. - Держись там, слышишь? Мы что-нибудь придумаем, - закрыв микрофон телефона ладонью, Джон прошептал Шерлоку. В ответ получил лишь подозрительный взгляд и поднятые в удивлении брови. – И не кидай вещи в дверь, ты и так разозлил и настроил против себя весь персонал, тебе это не поможет. Раздражение Холмса как рукой сняло, он откинул голову на подушку, закрывая глаза, игнорируя присутствие девушки в палате. Озадаченный такой неожиданной покладистостью, Ватсон убрал руку с телефона. - Прошу прощения, еще раз. Так, не могли бы вы где-нибудь записать, что я хотел бы поговорить с его врачом первым делом с утра, или же пусть он сам со мной свяжется. Я записан в экстренных контактах мистера Холмса. А я пока попробую его успокоить, может быть он уснет. - Вы… как вы… - медсестра растерялась, у нее уже голова шла кругом от всего происходящего. – Хорошо. Я передам доктору Кимберли ваши опасения. Только, пожалуйста, не могли бы вы убедить его перестать постоянно жать на экстренную кнопку, она предназначена для чрезвычайных ситуаций. - Если вы, в свою очередь, перестанете игнорировать его вызовы, тогда да, идет! - Мы не… - помолчав, она тяжело вздохнула. – До встречи утром, доктор Ватсон. - Да, до утра. Спасибо, - это, конечно, не тот ответ, которого ожидал Ватсон, но все же лучше, чем ничего. Джон, положив трубку, вернул все свое внимание ноутбуку. Шерлок лежал, отвернувшись от камеры, не отрывая взгляда от дозатора морфия, подобно коту, следящему за добычей. Ну хоть какое-то занятие. - Ну что же, Шерлок. Больше никакой экстренной кнопки, но и никакого морфия до тех пор, пока я утром не доберусь до госпиталя. - Ты знаешь код, скажи ты мне, проблема бы разрешилась. - Я не хочу стать причиной твоей передозировки или срыва. Уж и не знаю, что хуже, Шерлок. - Черт возьми, ты такой же как он! Я не наркоман! – его голос дрогнул, что пугало гораздо сильнее внезапной вспышки гнева. Холмс обнял голову руками, закрывая лицо от обзора камеры. Джон сглотнул, борясь с внезапно появившимся желанием довериться другу. Свою жизнь он бы доверил, что делал не раз, но вот собственную жизнь Шерлока… Нет, ни за что. - Майкрофт достал мне разрешение навещать тебя с девяти утра до девяти вечера, и я обещаю тебе, я буду стоять у дверей уже в половине девятого, дожидаясь твоего врача. - А сейчас что? - В идеале тебе стоит постараться заставить себя поспать. - Я не могу уснуть, Джон. - Не зацикливайся на этом, подумай о чем-нибудь другом. - Я не могу! Не думаешь же ты, что я не пытаюсь!! – боль слышалась даже в голосе, Джону пришлось сжать челюсти покрепче, не желая идти на поводу у сердца и разболтать то, что разум отчаянно пытался сохранить в секрете, осознавая последствия этих действий. Шерлок был мастером манипулирования, Джон это знал. В искренности друга Ватсон не сомневался, но мысль о крокодиловых слезах помогала держать язык за зубами. Длинные пальцы, зарывшись в волосы, с силой потянули за пряди, дыхание стало прерывистым и дерганным - рана причиняла недетские страдания. - Господи, это все о чем я могу сейчас думать! Каждая клеточка моего тела кричит и требует сделать хоть что-то, а я не могу! Это как белый шум, перекрывает абсолютно все мысли, имеющие хоть какое-то важное значение! Джон медленно кивнул, переставляя ноутбук себе на колени, так чтобы удобнее было работать. - Я подключусь к твоему компьютеру, и мы вместе посмотрим фильм, как тебе такой вариант? - А там нет варианта, согласно которому ты приезжаешь в госпиталь и разбираешься с этими садистами за дверью, или еще лучше, согласно которому ты просто скажешь мне этот чертов код! Я уже на передозировку согласен, черт бы вас всех побрал! Холмс, наконец-то, убрал руки от лица, которое сейчас было еще краснее чем прежде, а глаза подозрительно блестели. Джон сам почувствовал всю ту боль, что испытывал его друг за несколько десятков миль от него. С Шерлоком все будет в порядке, Джон рядом с ним, и все будет хорошо. Даже с Джоном все будет хорошо, Шерлок его не бросит, это точно, в этом доктор Джон Ватсон даже не сомневался. А что было, то было, и оно уже в прошлом. - Если ты собираешься и дальше вести себя как малое дитя, мне придется спеть тебе колыбельную, может получиться тебя убаюкать, а никто из нас этого не захочет, - Ватсон пытался пошутить, вышло плохо. Шерлок усмехнулся, уже лучше, вроде бы он начал оживать. - Нет, пожалуйста, начинай. Может быть от смеха я впаду в кому и моим мучениям придет конец. - Шерлок, уже поздно. То есть рано. Почти четыре часа утра, я хочу тебе помочь, но сейчас я не слишком-то много могу сделать. Шерлок отвернулся от камеры, разглядывая что-то на потолке. Казалось он выпал из реальности, завязнув где-то в глубинах собственного разума. Интересно, о чем же он думает, помимо адской боли? Ругается на судьбу, что привела его в эту больничную палату? Или на самого себя? Может стоит напомнить ему по чьей вине он оказался там, где сейчас находится? Нет, Джон не стал бы этого делать. Вряд ли Шерлок сожалеет обо всем содеянном, с его точки зрения он сделал все абсолютно верно, и ведь действительно, согласно его извращенной логике он поступил правильно. Пауза тем временем затягивалась. Джон внимательно наблюдал за Шерлоком, тот вновь спрятал лицо в ладонях, часто дыша, не делая глубоких вздохов, стараясь лишний раз не напрягать ребра и грудь. Детектив бесшумно шевелил губами, бормоча себе под нос какую-то успокаивающую ерунду. Ватсон сам не понял что же произошло, в одно мгновение он молча смотрел на изображение своего друга, а в следующее он услышал свой голос, тихий и неуверенный, затягивающий хорошо знакомую мелодию. Джон не выбирал какую-то особенную песню, «In my life» Битлз первое, что пришло на ум. Шерлок притих, даже дышать перестал, внимательно прислушиваясь к звукам доносящимся из динамиков. Через несколько мгновений, когда первый куплет был спет, на лице детектива расплылась счастливая улыбка. Повернувшись лицом к экрану, со смущением в голосе спросил: - Ты и вправду поешь? - Ты насмехался надо мной, а я, будучи мужчиной, должен защищать свою честь. - Запомню, - Холмс зарылся поглубже в подушку, все так же с улыбкой на губах. – Так, не отвлекайся на меня, пожалуйста, продолжай. Джон усмехнулся, переворачиваясь на живот, переставляя компьютер, так чтобы Шерлоку было его видно. - Нет, и не подумаю. - Пожалуйста? - Ты серьезно? Шерлок пожал плечами, сложив руки на груди поверх одеяла. - Это то самое, что отвлекает меня от боли, - такое признание из уст Шерлока Холмса дорогого стоило. Джон в задумчивости постучал пальцем по клавиатуре, происходило что-то из ряда вон выходящее: Шерлок Холмс, беспринципный сухарь, просит спеть ему песню, практически колыбельную! Это все из-за боли, да, именно так. - Я могу просто включить нам какую-нибудь музыку… - Нет! Я… мне важно, чтобы ты… Джон уткнулся лицом в подушку, стараясь заглушить подступающий смех, ситуация была донельзя абсурдной. Одарив Шерлока недоверчивой улыбкой, Джон все-таки сдался. - Я ожидаю, что ты закроешь глаза и попытаешься уснуть, если уж ты действительно хочешь услышать колыбельную. К немалому удивлению собеседника Шерлок послушно закрыл глаза, как и было ему предложено, натянул одеяло до самого подбородка и замер в ожидании. - Поверить не могу… - это был вовсе не Шерлок, это кто-то другой, какой-то пришелец или кто там еще, выдающий себя за детектива, настоящий Холмс не послушался бы. – Ну хорошо, раз уж я поднял тему Битлз, то никак не могу пройти мимо “'Hard Day's Night'” (Вечер трудного дня), следующей будет она. Шерлок по ту сторону экрана сонно улыбнулся, закрывая глаза. - Спасибо, Джон. Увидимся утром. - Да, до встречи. Джон прочистил горло, стараясь думать обо всем этом, как о шутке, забавной истории, над которой они с Шерлоком еще посмеются вместе. Они обязательно посмеются. Вся эта ситуация была до ужаса сюрреалистичной, жуткой. Джон собирался с мыслями, стараясь не сильно мешкать, не хватало еще чтобы Шерлок открыл глаза и обвинил его в медлительности. Джон пел любовные песни только девушкам, которых любил, и в дУше. Но армия отбила у него вторую привычку, после службы он только изредка насвистывал понравившуюся мелодию. Глупо перебирать в памяти услышанные когда-то давно песни в поисках какой-то спокойной мелодии, способной усыпить этот вечный двигатель в человеческом обличье. Но весь этот цирк действительно помогал. И каким бы уставшим не был Джон, он и не думал останавливаться, он не предаст доверия друга, и если Шерлоку, больному и агонизирующему, нужно слышать его голос, чтобы успокоиться, пусть так, Джон готов петь хоть до утра. Джон даже не задумывался над словами, они просто всплывали у него в голове и все. Ватсон пел уже автоматически, внимательно следя за размеренным дыханием друга, все было хорошо.

“Но из всех этих друзей и любимых Нет ни одного, сравнимого с тобой. И эти воспоминания теряют свое значение, Когда я думаю о любви, как о чем-то новом... Хотя я знаю, что никогда не потеряю любовь К людям и вещам, которые были ранее, Я знаю, я буду часто останавливаться и думать о них, В своей жизни я …»

Следующие слова были неуместны в присутствии Шерлока, потому… - Прости, Шерлок, я что-то подзабыл слова. - Ммм, ничего. Давай следующую. Джон ухмыльнулся, представляя себя потрепанным музыкальным автоматом, судорожно вспоминая любую песню, не затрагивающую тему любви, вариантов было не так уж много, вот черт! Затянув “Через Вселенную” Джон захохотал – первые аккорды он взял слишком высоко, перепрыгнув через октаву. Послышался смех Шерлока, вынырнувшего из полудремы, но тут же снова и уснувшего. После “Вселенной” настала очередь “Эй, Джуд”, последнюю песню он допевал уже крепко спящему детективу, не желая его разбудить внезапной тишиной. Это было бы преступлением. Будильник на тумбочке показывал без нескольких минут пять утра, чертовски хорошая ночка, Джон, молодец! Хотя у него еще было время поспать до начала приемных часов в госпитале. Не то чтобы, руководство больницы смогло бы ему воспрепятствовать проведать друга хоть самой глубокой ночью, но о правилах приличия забывать не стоило, тем более беря во внимание поведение Шерлока. Выключив звук, Джон переставил ноутбук поближе к подушке, так чтобы его было видно, пока он спит. Приглушив освещение экрана, он укутавшись в одеяло, наконец-то, прикрыл глаза, засыпая. - Спокойной ночи, Шерлок, - прошептал Ватсон спящему брюнету на экране прямо перед собой. И улыбнувшись, заснул. Прим. переводчика: К данной главе существуют две работы замечательных художников, ссылки даны в комментариях.