***
Чимин помнит, что следующий его день после концерта забит полностью, отчего тянет Чона с собой таскаться вместе. Чонгук, к слову, не против, потому что в личных планах всё равно не было ничего интересного, кроме как прогуляться по городу. У Пака с утра съёмки в каком-то шоу, затем интервью для канала, а вечером фотосессия для какого-то юбилейного выпуска знаменитого американского журнала, и потом снова в самолёт. Чимин к такой нагрузке привык, а Чонгук не делает ничего особенного, чтобы уставать. Первая половина дня проходит довольно спокойно и весело. Чонгук развлекается за кулисами, фоткается на фоне всяких банеров и веселит своим поведением Чимина ужасно. Чонгук и сам бывал не раз в роли звезды на всяких таких шоу, но тем не менее наблюдать из-за кулис оказывается гораздо интереснее. А ещё Чимин на них демонстрирует свою тёплую, мягкую сторону, и это настолько очаровательно, что Гук постит в инстаграм фотки со студии, приписывая какие-то милые хештеги и вызывая общий интерес в сети. Чимин тянет его зайти перекусить перед съёмкой и честно признаётся, что за эти несколько дней настолько привык фоткаться с Чоном, что теперь чувствует себя немного не в своей тарелке. Не то чтобы он не знает, как ему быть, просто это так непривычно кажется, будто бы они всегда снимались только вдвоём. Чонгук на это смеётся, шутит, что Пак просто от него без ума, и обещает Мину, что всё будет хорошо, ведь это просто подарок для фотографа, если Чимин соглашается у них сниматься. Пака это немного смущает, но он благодарен Чону за ту искренность, с которой он это всё ему говорит. Они приезжают в студию, и Чимин запоздало вспоминает, какой ждёт его концепт. Почему-то ему это всё напоминает их первую съёмку в студии с Чоном, потому что там всё примерно то же самое, однако фотографий должно быть больше, и тематика более развязная. Будь по ту сторону Чон, это, наверное, снова бы заставило Пака влюбиться в работу с ним ещё раз, ведь Чонгук тогда творил такие вещи, которые Пака пробирали до костей, и его впечатления было невозможно описать словами. С Чоном на всех накладывался какой-то поглощающий транс, и ты просто поддавался тому, что тебе говорят, не думая даже ослушаться. И так было каждый раз, потому что даже когда Гук просто снимал его в городе, Чимин чувствовал настолько сильные приливы эмоций, что терялся в происходящем, пока совсем не замёрз. Они одевают его в стильный чёрный костюм с бронзовой рубашкой, и, кажется, хотят показать зрелость во всей красоте. Чимин готов и знает, что не сможет не справиться, просто потому что в него верят, а чужую веру он обязательно оправдает. Чонгук одаривает его заинтересованным взглядом и, пока всё ещё готовят помещение для съёмки, подходит к Паку, решая занять немного его времени собой снова. — Тебе очень идёт такой образ. — Спасибо, Гуки. Мне тоже понравилось, когда я увидел. Чувствую себя увереннее от этого. — Ты снимался уже с Калебом? — Нет, но мне про него много рассказывали. Кажется, довольно знаменитый фотограф в Америке. Будет немного сложно его слушать, потому что я плохо знаю английский, но надеюсь, я справлюсь. — Ты, когда волнуешься, так много и быстро начинаешь говорить. — Прости, — Чимин смеётся и нервно поправляет ворот рубашки. — У меня всегда стресс перед новыми местами и людьми. — Я же здесь. Если что, я скажу тебе, что он от тебя хочет. — Ты хорошо говоришь на английском? — Да, с детства вынужден был усердно его учить. Так что не переживай и просто поддавайся атмосфере. Всё получится. — Спасибо, Чонгуки. Чимина окликают, и тот, сверкнув мягкой улыбкой, направляется к фотографу, чтобы прослушать краткие указания и приступить уже к работе. Чонгук с Калебом знаком не первый год, но рассказывать об этом Чимину не стал, чтобы дать ему выложиться по полной, а не расслабиться в самом начале. Мужчина был крайне удивлён, увидев вошедшего брюнета вместе с Паком, но позже перехватил его в коридоре и крепко обнял, радуясь, что им так совсем неожиданно удалось встретиться. Чонгук знал, что Чимин будет в надёжных руках, и не сомневался в нём ни секунду. Камера щёлкает, Чимин разогревается, делая пробные снимки, и чувствует на себе внимательный взгляд Чона, уместившегося недалеко от фотографа с чашкой кофе в руках. Ему интересно посмотреть на реакцию парня, но он не может отрываться от работы, ведь как-никак сейчас он снимается не с ним. — Чимин, будь сексуальнее. Постарайся соблазнить всех присутствующих, — Калеб говорит мягко и ровно, давая новое указание, и снова щёлкает затвором. — Да, вот так, идеально. Чимин двигается по залу, поворачивается и смотрит так, что у женской части сердце ёкает, потому что Пак начинает понемногу расходиться в действиях и это именно то, что нужно. Он вскидывает подбородок, облизывает губы, темнеет своими зрачками, и поддаётся той ауре, которую создаёт, слушаясь внутренних порывов. Ему нравится чувствовать на себе чужие взгляды, и быть их главным предметом внимания тоже. Ему нравится, когда его хотят. Чимин выгибается, прислоняясь спиной к стене, и запускает руку в волосы, сверкая помутневшими глазами. По залу расходятся подавленные вздохи, камера безостановочно щёлкает, а Чонгук стоит неподвижно, смотрит на Пака внимательным взглядом и, неожиданно громко фыркнув в напряжённом молчании, говорит самоуверенно и дерзко, заставляя Чимина вздрогнуть и замереть. — Чимин, я не возбудился. Пак смотрит на него всё таким же прищуренным взглядом в ответ, хмыкает и хрипло тянет, не меняя положения. — И что ты от меня хочешь? — Больше секса. — Я недостаточно хорош для тебя? — Ты халтуришь. — Тогда скажи мне, как надо. — Будешь послушным, малыш? — Чимин видит, как глаза Гука буквально заволакивает чернотой, и это, чёрт возьми, так будоражит всё внутри, что Чимин пропитывается этой энергией в секунду, загораясь внутренне теперь и сам. Он улыбается совсем грязно, прикусывает краешек губы, выдавая это действие за невинную привычку, и чувствует себя готовым ко всему. — Обещаешь? — Обещаю. — Тогда раздевайся. И не заставляй меня повторять дважды, иначе кому-то будет очень больно потом. — И что мне снимать? — Всё, пока я не скажу стоп. Чимин хмыкает, отрывается от стены и, не сводя пристального взгляда с Чона, скользит пальцами по пуговицам, щёлкая одной за другой. Чонгук встаёт позади снимающего Калеба и наблюдает за действиями Пака с лёгкой усмешкой, внимательно ловя абсолютно каждое. Чимин скидывает пиджак, избавляется от рубашки, хватает пряжку ремня и не думает тормозить, но Чонгук его прерывает, заставляя вопросительно выгнуть бровь и остановиться. — Стоп. А теперь надень пиджак обратно и сними свою обувь. — Становится жарко, Гуки? — Ты ещё ничего не сделал для этого. — Чимин засчитывает балл Чону и послушно выполняет приказ, после возвращая снова своё внимание Чону целиком. — Поиграешь со мной, Чимин? Заставь меня захотеть сорвать с тебя этот пиджак. Пак сверкает глазами, меняет ракурс, скрывая торс за тканью, и завлекающе улыбается, скользя рукой по торсу и приоткрывая часть кожи, скрытой за тканью. Фотограф ловит момент, начиная снова снимать Чимина, а Пак всё больше раскрывается перед всеми, адресуя свои действия только одному стоящему здесь человеку. Чимин дразнится, не снимает мешающую ткань целиком, меняет взгляды с пошлых на невинные, абсолютно точно играясь с чужими нервами. Возбуждение, повисшее в воздухе, можно, кажется, нащупать руками, потому что никто не смеет двинуться или хоть на секунду оторвать от Пака взгляд. Чонгук закусывает губу, медленно проходясь по ней зубами, и дёргает бровью, как будто спрашивая, всё ли это, что может ему Чимин показать. И Чимин ведётся на эту провокацию, прекращая поворачиваться к камере всевозможными ракурсами, и разворачивается целиком, позволяя ткани свободно съехать немного с плеч и дать увидеть то, что так хотелось. Чонгук удовлетворённо улыбается, и Пака подталкивает это на более раскованные действия, что он немедленно и воплощает, слыша восхищённые вздохи, но добиваясь реакции только от одного. Чимина зовут сменить одежду, давая тем самым перевести дух, и надевают на него развратную шёлковую рубашку, с глубоким вырезом и почти полностью открывающую его ключицы. Чимину поправляют макияж, лохматят волосы и тот, кажется, выглядит теперь ещё более сексуально, чем только что почти голый по пояс. Это новое испытание, и Чимин уверен, что у Чонгука уже есть созревший для него план игры. Чимина возвращают обратно к стене, заставляя съехать по ней вниз, и Пак радуется тому, что Чонгук теперь подходит ближе, а, значит, это станет ещё интереснее. Чонгук смотрит сверху вниз, — оценивает, — и щурит глаза, расползаясь в хитрой улыбке. Чимин знает, что больше времени на передышку у него нет. — Чимин, ты молодец. — Тебе понравилось? — Да, но ты не удовлетворил меня до конца. — Ох, и что же мне сделать… папочка? — Чонгук чувствует разряд по телу с этим обращением и еле удерживает усмешку, разгораясь ещё больше. — Заставь меня быть твоим, Мини. Ты же хочешь, чтобы я был твоим? — Хочу. — Только твоим? — Только моим. — Тогда заставь меня этого захотеть тоже, детка. Заставь меня хотеть тебя сделать своим в ответ. — А ты не хочешь? — Я сомневаюсь. Чимин хмыкает и раздвигает ноги шире, откидывая голову назад, соприкоснувшись ей со стеной, и кладя руки на согнутые коленки. Слишком провокационное начало, — думает Чонгук, но ему это слишком нравится. Чимин знает, как себя подать, и в этот раз снова не ошибается. Чимин заставляет фотографа попотеть, снимая его всё больше раскрывающегося на полу, и поднимая температуру помещения, кажется, уже до предела. Всем жарко, ибо Чимин заводит нехило, не делая для этого ничего особенного, просто позируя. Чимин пытается угодить Чону, и Чонгук отвлечённо думает, что на самом деле уже давно бы согласился на всё на свете, но сейчас не время. Чимин недостаточно удовлетворил его прихоти. Чимин может показать больше и лучше, Чонгук знает, как его на это раскрутить. Пак садится обратно спиной к стене, принимая сидящее положение, и в этот раз сгибает только одну ногу, даже не раздвигая их и не давая столько фантазии, как до этого. Из-за поднявшейся температуры в помещении у Чимина немного течёт макияж, и Чонгук с милой улыбкой забирает кисти у подошедшей девушки и подходит к Паку поправить макияж сам, тут же меняя свою добродушную улыбку на хищную, стоит ему голову к парню повернуть. Чимин чувствует, как тут же всё сжимается в ожидании внутри, и эти прикосновения к его телу будут самыми желанными им сейчас. Чонгук опускается перед ним на колени, скользит рукой по бедру, заставляя ноги Чимина всё же раздвинуть, и придвигается ближе, нависая над Паком и принимаясь поправлять всё то, что немного испортилось. Чимин неотрывно смотрит Чону в глаза, не зная, что ему ждать, и чувствует себя пойманным и загнанным в угол. И это немного возбуждает. — Ты хорошо постарался, Чимин. — Хорошо, но не отлично? — А у тебя синдром отличника? — Да. — Тогда тебе осталось совсем чуть-чуть, чтобы получить пятёрку. — И что же это? — Чимин вздрагивает, чувствуя руку брюнета на своей талии, и замирает в ожидании, стоит Чону поддаться вперёд и опалить горячим дыханием чужое ухо. — Заведись сам и выдохни моё имя. — Твоё имя? — Ты же хочешь, чтобы мне было приятно? Так скажи его, Чимин, выдыхай его каждый раз, когда тебе хорошо, не ошибись. Попробуем? — Да. — Чьих прикосновений ты ждёшь? — Твоих. — И чьи уже успел представить? — Твои. — Я хорош? — Да. — Тебе нравится? — Да. — Чимин подрагивает, и Чонгук чувствует это, мягко принимаясь поглаживать чужой бок. — Ты хочешь меня? — Хочу. — Насколько сильно? — Очень сильно. — Потому что тебе нравится, когда играют с тобой? — Нет. — Тебе нравится, когда играю с тобой только я? — Да. — Потому что у Чимина уже есть свой папочка, да? — Да. — У него есть имя? — Да. — Кто твой папочка, Чимин? — Чонгук, — Чимин выдыхает это рвано и поддавшись бёдрами навстречу Чону, прикрыв глаза. Чонгук удовлетворённо хмыкает и медленно отодвигается от Пака, поднимаясь и отходя от Мина на пару шагов. Чимин пристально следит за ним и глубоко дышит, приоткрыв губы и даже не пробуя убрать мутную пелену на глазах. Чонгук окидывает его взглядом и, облизав пересохшие губы, шепчет едва слышно «докажи» и позволяет Чимину действовать. За рядом удачных и горячих снимков к ним снова подходят, чтобы сменить на последний на сегодня образ Чимина должный, кажется, усмирить царящий пожар здесь, но стоит Паку вернуться на площадку, как почему-то никому не становится легче всё равно. На нём новые рваные джинсы и майка с поверх накинутым бомбером, но у Чимина слишком красивое тело, а майка совсем узкая, неприлично облегающая его торс полностью. Чонгук не даёт никаких команд, и Чимин позирует весьма просто и не теряя лёгкой сексуальности в своём образе, и лишь ждёт, когда Чон выкинет что-нибудь, отчего его кровь снова забурлит в бывшем ритме. Чимин старается, подаёт себя так, как надо, и Чонгук и так видит шикарный результат, но ему всё ещё неймётся. Так долго он не может дать Паку быть лишь только просто сексуальным. — Чимин, ты совсем не соблазняешь меня. — Ты не просил об этом. — А я разве разрешал тебе прекращать? Ты решил ослушаться меня? — Ты накажешь меня за это? — Накажу. — Прямо здесь? — Тебя что-то смущает? — Нет. — Тогда, — Чонгук берёт со стола бутылку с водой и направляется снова к Паку, — я сделаю это прямо здесь. Чимин следит за ним заинтересованным взглядом и вопросительно поднимает бровь вверх, стоит Чону к нему подойти и открутить по дороге крышку. И он совсем не ожидает, что Чонгук выльет содержимое на него, заставляя шумно выдохнуть и в удивлении распахнуть глаза. Чонгук выливает не всё, лишь умело мочит торс и его волосы, лохматя после их, к чёрту сбивая сделанную до этого укладку. Он окидывает удивлённого Пака оценивающим взглядом и даёт собственному кадыку дрогнуть, стоит Чимину самому зарыться рукой в волосы и открыть шею, по которой маленькими дорожками стекают капельки воды. — Малыш, сделай меня таким же мокрым, как ты. Чимин в ответ хмыкает и провожает Чона шаловливым взглядом, уже определённо зная, что Гуку нужно от него увидеть.***
— Боже, я так вымотался, Гуки, — Чимин падает на свою кровать в номере и распластывается по ней в непонятной позе. — И вообще-то из-за тебя. — Из-за меня? — Чонгук удивлённо вскидывает брови и садится на свою, облокачиваясь руками позади себя. — Почему это? — Потому что это всё ты со своими «ты меня не возбудил» и «сделай меня своим, малыш». — Я такое говорил? — Да, можешь даже не стараться увильнуть, — Чимин поднимает голову и упирается в Чона насмешливым взглядом. — Чёртов провокатор. — Я просто помогал, — Чонгук жмёт плечами и неуверенно улыбается. Он знает, что когда погружается в дело, то может ляпнуть что угодно, а потом этого не помнить, поэтому сейчас всё то, что они творили ранее на площадке, Гук почти не помнит, лишь только маленькими и редкими отрывками. — Если я сказал что-то лишнее, прости. — Эй, я же в шутку жалуюсь, что с тобой? — Чимин приподнимается на локтях и смотрит удивлённо, беспокоясь, что мог случайно задеть Чона своей шуткой. — Мне наоборот понравилось. — Я рад этому, Чимин, — Чонгук чувствует себя неловко, но улыбается, кажется, весьма правдоподобно, потому что Пак мило улыбается ему в ответ. — Жаль, что у нас было так мало времени здесь. — Так будет почти везде, сам же знаешь. — Да, но всё же немного обидно. — Не бери в голову и лучше отдохни, пока нам не нужно собираться снова в аэропорт. Ты сидишь со мной. — Как и каждый раз, я помню. — Чонгук смеётся, потому что Чимин похож на маленького ребёнка, который так борется за своего любимого друга в детском саду, ревнуя его ко всей группе, и это до забавного мило. Чимин достаёт свой телефон и решает заняться чем-то своим, явно скопив кучу сообщений и новостей своим занятым днём, и Чонгук, вытянувшись на своей кровати тоже, принимается заниматься точно тем же. У него ещё несколько неопубликованных фоток для инстаграма, да и есть парочка вещей для твиттера, которые он хотел туда написать, а времени свободного у них не так-то много, чтобы заниматься подобными вещами. Чимин иногда издаёт какие-то смешные звуки, кажется, находя в интернете что-то веселящее его, и забавляется в целом тихо и молча, пока вдруг не подскакивает на кровати от пришедшего сообщения. Чимин сидит удивлённый, а затем заходится громким смехом, кидая на Чона весёлые взгляды и зарождая в нём этим всё больше интереса. Чимин кое-как сползает со своей кровати, перебирается к Гуку и протягивает ему свой телефон, снова заливаясь и падая головой парню на плечо. Чонгук заинтересованно скользит взглядом по тексту и заходится в смехе сам, запрокинув голову назад и больно ударившись ей о стенку. — Ты чёртов предсказатель, Чонгук! — Чимин слабо успокаивается и стирает выступившие слёзы в уголках глаз, смотря на Чона всё ещё с весельем во взгляде. — Когда ты успел мои фотки в инсту выложить ещё?! — Сегодня утром, и как видишь, совсем не зря. Откуда у тебя это? — Мой друг нашёл, случайно наткнувшись в обсуждениях в какой-то сети. Со школы дружим, вот он и развлекает меня периодически вещами, о которых я обычно не знаю. — Судя по всему, раз о нас с тобой написали в диспатче, это вряд ли обойдёт тебя стороной. — Мне до сих пор очень смешно, честно. — Чимин ещё раз пробегается глазами по статье, в которой написали про их с Чоном взаимоотношения, мол, неожиданные и настолько близкие, и фыркнул, отвечая другу на сообщение. — Он пишет, что уже шипперит нас, солнышко. — Дай свой телефон на секунду, Чимин. — Он шутит, не ругайся на него. — Я и не собирался, просто доверься мне. Чимин жмёт плечами и отдаёт Чону свой телефон, оставляя открытым диалог с парнем, где висит эта статья. Чонгук открывает режим съёмки, придвигается к Паку и, наклонившись, целует того в щёку, щёлкая камерой и моментально отправляя его другу это фото. Чимин сгибается под новым приступом хохота пополам и несильно бьёт Чона по бедру, забавляясь всё больше. Это кажется настолько глупым, но его телефон тут же начинает часто вибрировать в ответ, видимо, тоже развеселив друга Пака. — Я не думал, что про нас что-то напишут, кроме твоих фанаток, если честно. — Я тоже, просто появился интерес к дружбе двух знаменитостей. Это нормально. — Да, но я фотограф, Чимин, я далеко не так, как ты, знаменит. На метро спокойно смогу проехаться и рядом с домом вечером в парке погулять. — Теперь вряд ли сможешь, — Чимин виновато улыбается и поднимает на Чона неуверенный взгляд. — Прости. — Забей, всё же нормально, — Чонгук треплет его за волосы и хитро улыбается в ответ. — Тем более, что я хотел, когда стал встречаться с Пак Чимином. — Они не написали, что мы любовная парочка! — Но мы-то знаем правду, Чимин. Пак несильно бьёт его кулаком по плечу и хмыкает, поднимаясь с кровати и направляясь к валяющемуся чемодану на полу. — Нам пора собираться, мой мальчик. Не забудь всё самое важное. — Себя? Чимин на это снова хмыкает и, бросив на Гука игривый взгляд, мягко тянет, ведя плечом: — О тебе позабочусь я сам, не переживай. И спокойно принимается складывать не убранные вещи, чувствуя, как Чонгук сверлит в нём дыру своим взглядом, прежде чем сам принимается собираться снова в дорогу.