***
Карантир (так звали нашего мага) до возвращения домой случайно забрёл в неведанные до сей поры края, где расстилались безграничные пшеничные поля. Там, в отличие от Тир на Лиа, на небе приветливо сияло яркое солнце, без устали проливавшее потоки тёплых золотых лучей на злаковые заросли. В воздухе можно было разглядеть маленьких божьих коровок и полосатых пчёл, перелетающих без остановки с одного конца поля на другой. По краям огромной тропы, словно сапфиры, искрились васильки, среди которых иногда выбивались прозрачно-алые маки. Под ногами чародея то и дело пробегали шустрые полёвки, которые моментально успевали скрываться за пшеничной стеной. Но ни на что из этого Карантир не обращал внимания. Закутанный с головой в темно-фиолетовый плащ, он уверенно и торопливо шагал вперёд. Всю дорогу его терзали тоска и ... смятение. "Всё у меня было замечательно, пока не появилась эта dh'oine! Если бы она не вошла в ту злополучную башню, наши пути никогда бы не пересеклись, и я бы сейчас не мучал себя угрызениями совести, - так думал чародей. - Почему она отвергла меня, когда узнала правду? Ей следовало понять всю сложность ситуации. Неужели Zireael подумала, что мне легко было пойти на убийство короля? Я очень долго разрывался на части, но всё-таки пошёл на преступление ради неё. Если бы этого не произошло, она никогда не вернулась бы домой. Её сделали бы вечной пленницей, с которой всё время не спускали бы глаз придворные слуги и охрана. Неужто Креван не мог найти другой способ для предотвращения Белого Хлада? Обязательно надо было заставлять её разделять ложе с обессилевшим Аубероном? Нет, хитрый Лис терпеливо ждал, когда его выбранная жертва угодит в сети". Почувствовав головокружение, Карантир остановился. Ощущая на себе приближающийся пик жары, он скинул надоевший плащ и открыл миру своё необыкновенно-красивое лицо. Серебристые, почти прозрачные, глаза придавали магу особого очарования и загадочности. Словно две хрупкие снежинки, они искрились при свете солнца, притягивали, манили к себе. Тёмно-русые волосы с одной-единственной светлой прядкой около лба лёгкими волнами спадали на широкие, гордо поднятые плечи. Каждая черта его пылала нежностью, а бледная кожа ярко выделялась на фоне чёрной шёлковой туники. В каждом движении эльфа чувствовалась изящность, а выражение его лица невероятно спокойно... Пока что он держит себя в руках. Внутренние переживания ещё не взяли над чародеем верх. "Неужели она и правда ушла от меня? - продолжал размышлять Карантир. - Неужели Ласточка не хочет больше слышать о моём существовании? Может, мне и правда не стоило идти на этот шаг? Ведь я же не знал, что она настолько сильна... Да, настолько сильна, что смогла пробить барьер и выбраться из нашего мира. Этого не смог бы сделать никто другой из пленников... Кроме обладательницы Старшей Крови, которой любая преграда нипочём." Вдруг взгляд чародея скользнул по одинокой яблоне, раскинувшейся посреди пшеничного поля. Над деревом кружила небольшая стайка ласточек, то садившихся, то взлетавших с крепких зелёных ветвей. Щебет, распространявшийся от этих птичек, очень быстро донёсся до слуха эльфа. У мага подкосились ноги, губы задрожали, а на глазах выступили слёзы. В голове настойчиво звенели последние слова, сказанные пепельноволосый девушкой при их последней встрече. Он с содроганием вспомнил её гневный, пожирающий взгляд. "Негодяй! Я всегда знала, что от вас, от эльфов, не стоит ждать ничего хорошего! Что тебе сделал Ауберон? Что? Я могла уйти отсюда сама, по-тихому. Я не хотела, чтобы кто-то ещё погиб из-за меня! Не хотела!" Последняя фраза выбила мага из равновесия. - Цири! - прокричал он. - Я не хотел делать тебе больно! Я же хотел как лучше! С этими словами Карантир прижал к беспощадно болящим вискам пальцы.***
Глядя на Тир на Лиа, утопающий в дожде, чародей ещё больше нахмурился. Разные мысли посещали его воображение. Наконец, он пришёл к выводу: "Нужно срочно поговорить с Аваллак'хом. Хочу посмотреть ему в глаза и найти в них хоть каплю совести. Надеюсь, он сейчас дома." С этими мыслями эльф накинул на промокшее тело тёмно-фиолетовый плащ. Решительным шагом он направился в сторону города.