Золотое Дитя и Ласточка

      За письменным лакированным столом, сделанным из красного дерева, сидел Креван Эспане аэп Каомхан Маха. Отодвинув в сторону колбы с отварами и зельями, он увлечённо выводил на пергаменте то плавные, то более резкие линии, сходившиеся в прекрасное женское лицо. Тусклое пламя восковой свечи весело играло с очертаниями девушки, время от времени накладывая на них смесь жёлтых и красных отблесков. Кусочки угля, которые использовал эльф в художественных целях, оставляли за собой яркие, слегка расплывчатые следы. Рядом с использованной бумагой стояли стеклянные пузырьки, наполненные краской, и небольшая фарфоровая вазочка с набором кистей. По правую руку от Знающего на столе лежал уже готовый портрет, на котором изображена сама Лара Доррен. Каждая черта эльфской ведуньи была идеальна, её красота поражала до глубины души: очаровательные глаза чистого изумрудного цвета, ярко выделявшиеся на фоне пожелтевшего пергамента, острые скулы, подчёркивавшие хрупкость лица, длинные пепельные волосы, прикрывавшие тонкую, нежную шею, губы, расплывавшиеся в едва заметной улыбке...       Почти так же выглядела девушка, которую рисовал Аваллак'х в настоящий момент. Особенно приковывал внимание её жгучий, выразительный взгляд, способный пронзить насквозь кого угодно. Цвет волос и овал лица ещё больше добавляли ей сходства с эльфкой. Да, она могла быть точной копией Лары, если бы не огромный шрам, пересекавший алой полосой левую щеку от нижнего века до уха, и бледные веснушки, красовавшиеся на переносице...       Именно такой впервые увидел Цириллу Лис. Их встреча произошла на тихой маленькой лужайке, находившейся совсем недалеко от города. Аваллак'х на всю жизнь запомнил эти глаза, ярко выражавшие изумление и восхищение прекрасными пейзажами. Он столько лет ждал её появления на свет... Столько лет ждал её прихода сюда, в мир Aen Elle... И, наконец, наступил этот роковой день, оставивший глубокий след в душе как самой ведьмачки, так и Народа Ольх. Пророчество Итлины, гласившее об уничтожении всех миров Белым Хладом, весьма беспокоило Знающего и никак не выходило у него из головы. Он тщательно искал все возможные способы для спасения родного дома, и ему удалось прийти к одной-единственной мысли: чтобы не наступил Tedd Deireadh, нужно найти Дитя Старшей Крови. Но, прежде всего, надо было дождаться появления на свет маленькой наследницы Цинтры, и потом, дождавшись её прихода, предложить сделку. Цири должна была родить ребёнка, способного предотвратить Конец Света. Ребёнка, в чьих жилах текла бы кровь короля Aen Elle, смешанная с Hen Ichaer.       Аваллак'х не хотел идти на данный шаг, особенно после того, как познакомился с Ласточкой.       "Как же сильно она похожа на Лару! Даже характером Zireael напоминает её! Такая же упрямая, точно дитя, и свободолюбивая, словно птица! За всё время пребывания она так и не привыкла к нам, а ведь мы и есть её настоящая родня. Ничто её не держало в наших краях, а ведь они и являются истинным домом девушки. Цири, несмотря на мои убеждения насчёт непробиваемости магического барьера, продолжала искать попытки бегства и, всё-таки, вырвалась на волю. Я всегда знал, что в Zireael заключена очень могущественная магия, но чтобы до такой степени... Нет, никому из чародеев не сравниться с Владычицей Времени и Пространства!" - думал эльф, нанося последние штрихи в портрете Цири.       "Может, оно и к лучшему, что её здесь нет? Я сам, как только впервые увидел Цириллу, хотел отпустить её домой. Да, участь была уготовлена ей не из числа приятных."       Завершив свою работу, Аваллак'х аккуратно отложил рисунок на край стола.       "С другой стороны, получается, что мой план, который был продуман до мелочей, пошёл коту под хвост! Мало того, что я упустил Ласточку, так ещё и Ауберон отбросил коньки! Кто-то подсыпал яд в тот злополучный флакон... Но кто? - он на мгновение задумался. - И что будет дальше, я не представляю."       Прикрыв уставшие аквамариновые глаза, Креван откинулся на на резную спинку дубового стула. Вдруг он услышал короткие, но отчётливые стуки со стороны входа. Неохотно покинув любимое место, Аваллак'х поплёлся к источнику непонятных звуков. Поспешно открыв замки, он распахнул дверь.       - Карантир? - удивлённо спросил эльф, глядя на вечернего гостя. - Проходи скорее, нечего стоять под таким ливнем!       Чародей с нескрываемым удовольствием прошёл внутрь. Стянув с себя тёмно-фиолетовый плащ, насквозь промокший в нескольких местах, он пристально посмотрел на Лиса. Взгляд мага был холоден, а лицо словно выточено из камня. Ни один, ни другой эльф не решались заводить разговор. В комнате на какое-то время повисла тишина, нарушаемая лишь частыми ударами капель воды об окно. Простояв так одну минуту, которая казалась целой вечностью, маг всё-таки подошёл ближе к Аваллак'ху. Второй же, опомнившись от изумления, сделал ответные шаги навстречу чародею. Знающий, переполненный радостью, кинулся обнимать Карантира. Но его воспитанник никак не отвечал взаимностью на приветствие.       - Как же я счастлив, что ты зашёл ко мне, - сказал Креван, крепко прижимая к себе эльфа. - Мы так давно не виделись с тобой с глазу на глаз! А ведь мне столько нужно рассказать тебе... Ох, ты даже не представляешь, как много событий произошло за последнее время..."       "Ещё как представляю, - вздохнув, подумал Карантир, - именно поэтому я и забрёл сюда."       Чародей внимательным взором обвёл часть комнаты, что была за спиной наставника. Его внимание привлёк письменный стол, за которым Аваллак'х ещё недавно занимался творчеством.       - Я явился не за тем, чтобы пить чай, - отозвался он. - Меня волнуют некоторые вопросы, на которые только ты можешь дать мне ответы.       С лица Знающего постепенно сползала согревающая улыбка, а от радости, ещё недавно его переполнявшей, не осталось и следа. Он вспомнил времена, когда учил своего любимого воспитанника магии. Времена, когда заботился о нём, как о родном сыне. Креван и Карантир были почти неразлучны, каждый день они гуляли по городу и вели бурные диалоги на различные темы. Юный маг поражал своего наставника любознательностью, не знавшей границ. Мальчика интересовало всё: от крохотного камешка до огромного и необъятного мира.       Аваллак'х до сих пор не забыл случай, когда Карантир, играя с двимеритовой бомбой, чуть не разнёс всю лабораторию. Едва переступив порог, Знающий в ужасе выхватил опасный предмет из детских рук и начал читать лекцию о правильном поведении в комнате алхимии: "Это очень опасно, дорогой! Так же можно серьёзно пострадать! Ты находишься в лаборатории, а не на детской площадке!"       Но, несмотря на причитания Лиса, ученик продолжал искать приключения на свою голову. Подобных случаев было настолько много, что на пальцах не сосчитать.       Что уж говорить о первом занятии магией? Этот момент стал одним из самых ярких в жизни обоих эльфов. Поначалу у маленького чародея ничего не получалось: он не мог запомнить слова из древнего заклинания. Но, хорошенько постаравшись и сконцентрировавшись на собственной силе, Карантиру удалось справиться с очень ответственным испытанием.       Всякий раз, когда он практиковался, Креван наблюдал за ним притаив дыхание. Знающий искренне радовался успехам своего ученика. Его отцовская любовь к ребёнку не ослабевала, наоборот, становилась с каждым годом всё крепче и крепче. То, что эльфы не связаны кровными узами, никак не влияло на отношения между ними. Самое главное, что Аваллак'х воспитал Золотое Дитя, окружив его вниманием и лаской. Именно он помог юному чародею родиться на свет, сделать первые шаги и научиться управлять своей силой.       Но счастью не суждено было продлиться вечно. Как только маг вырос и присоединился к Красным Всадникам, тонкая нить оборвалась между ними. Карантир стал замкнутым, немногословным по отношению к окружающим. Наставник теперь лишь мельком видел его, и то откуда-то издалека. Иногда ему всё же удавалось поймать ученика и перекинуться с ним парой слов. Но на предложение отправиться, например, на небольшую прогулку тот морщился и с сердитым видом отказывался, объясняя свой поступок тем, что Эредин не даёт ему свободного времени. Ну конечно же, слово главнокомандующего превыше всего!       И вот сейчас, в своём доме, в своей лаборатории Лис вынужден вглядываться в равнодушное лицо чародея и выслушивать одни и те же его излюбленные фразы, оставлявшие в душе весьма неприятный осадок. Собравшись с силами, он спросил:       - И в чем заключаются твои вопросы, если не секрет?       Освободив, наконец, ученика из объятий, он повернулся в сторону шкафа, где покоились многочисленные научные трактаты и результаты исследований.       - Я хотел поговорить с тобой насчёт Zireael, - сказал маг, в голосе которого едва можно было уловить нотки раздражения. - Мне очень интересно, зачем ты насильно пытался подсунуть её королю?       Знающий, приподняв правую бровь, ответил:        - Я думал, ты и без меня знаешь ответ: чтобы спасти наш народ от прихода Tedd Deireadh.       Карантир от услышанного повысил голос:       - Ты уже тысячу раз говорил мне это! По-твоему, я не замечал, как ты каждый день ищешь удобный предлог, чтобы ещё раз увидеться с ней? Я прекрасно слышал, как однажды ты назвал её Ларой! Неужели тебя не остановило даже родство Ласточки с Чайкой?       - Карантир, ты не понимаешь... - начал оправдываться Лис.       - Нет, я всё отлично понимаю! Ты просто хотел использовать её, как материал, который в случае непригодности можно выбросить на помойку, - прошипел маг. - Ты что, действительно не мог найти других вариантов, чтобы остановить Белый Хлад?       Знающий, явно обиженный колкими словами эльфа, спросил:       - Ты правда думаешь, что у меня нет сердца? Считаешь, что во мне не осталось ничего, кроме холодного расчёта? Ошибаешься, Карантир. - Он начал медленно передвигаться по лаборатории. - Господи, да если бы у меня на руках были иные способы, я не стал бы тревожить Ласточку! Ты и представить себе не можешь, с каким трудом далось мне это решение. Признаюсь, что поступил нехорошо, толкая Цири на данный шаг. Я заставил её сделать то, чего никогда бы не позволила ей собственная гордость.       - То есть, чтобы она слушалась твоих приказов, ты решил её шантажировать?       - Я не шантажировал её, а всего лишь поставил перед фактом. Она должна была остаться в нашем мире, таково её Предназначение. От Zireael зависела и до сих пор зависит судьба не только эльфов, но и всего живого. Не могу сказать тебе, правильно ли я поступил, но другого выхода у меня не было.       - И как, твой гениальный план сработал? Судя по результату, полагаю, что нет.       - Как видишь, - промолвил Аваллак'х. - Но недавно меня осенила потрясающая мысль... Как я уже упоминал неоднократно, Цири обладает очень редкой магией. Мощь этого дара оказалась настолько велика, что его обладательница способна преодолевать как пространственные, так и временные барьеры без особого труда. То, что не способен сделать даже самый сильный и талантливый чародей, подвластно Zireael. Hen Ichaer не появляется просто так, он передаётся из поколения в поколение. Таким образом, я выдвинул предположение, что Цири сама смогла бы стать нашей спасительницей. Но сейчас, к сожалению, её рядом нет. И, я думаю, при следующей встрече если она и бросится ко мне, то только для того, чтобы воткнуть меч между рёбер.       - Понимаю, - отозвался маг. - И король тоже теперь не поможет.       - Да, с Аубероном покончено, - вздохнул ведун. - Видимо, так распорядилась судьба. Кто-то отравил его, подсыпав в нефритовый флакон лошадиную дозу быстродействующего яда. Мне кажется, что убийца является одним из приближённых короля. Тот, кто достаточно близко контактировал с ним.       - Ты уверен?       - Более чем... Ге'эльс ведёт сейчас расследование по данному делу.       - У тебя нет никаких предположений, кто именно совершил убийство?       - У меня были мысли по этому поводу, но больше всего подозрений у меня вызывает твой обожаемый Эредин, - с иронией проговорил Аваллак'х. - Жажда власти затуманила его разум окончательно. В каждом его слове, жесте чувствуется превосходство над другими, вне зависимости от положения в обществе. Упоминая в разговоре Ауберона, я не раз примечал его насмешливый и высокомерный взгляд. Ястреб всё чаще ставил себя на его место и заявлял, что помог бы Народу Ольх продвинуться вперёд. Говорил, что не стал бы, в отличие от короля, сидеть сложа руки изо дня в день. Вот наконец ему и подвернулся удобный момент. Эредин подмешал в афродизиак отраву и затем подсунул эту дрянь нашему государю.       - Опять начинается! - раздосадованно воскликнул Карантир. Он для меня не "обожаемый", просто я выполняю его приказы, вот и всё. Ты же сам знаешь: Эредин не любит, когда ему отказывают, поэтому и приходится жертвовать личным временем. И почему ты сразу прицепился именно к нему, а не к кому-то ещё? Между прочим, желающих завладеть престолом не так уж и мало, как ты думаешь.       - Потому что для Эредина давно не осталось ничего святого. Он утратил такие качества, как доброта и милосердие. Ему не составит труда переступить запретную черту. - Знающий нахмурился. Лицо его сделалось совсем мрачным. - И перестань уже защищать Ястреба! От него за километр веет бедой!       - Я его не защищаю! - рявкнул маг.       - Тогда почему ты разговариваешь со мной таким тоном? Объясни!       - Потому что, несмотря на весьма убедительные аргументы, ты всё же ошибся. Это не он.       За окном яростно проревел гром. В комнате догорело несколько свечей, из-за чего стало заметно темнее.       - Ну хорошо, если не он это сделал, тогда кто? - с нетерпением спросил Креван. - Может, сам Ге'эльс? Вполне вероятно, он вызвался расследовать это дело только для того, чтобы быстро и аккуратно замести следы.       Маг отрицательно покачал головой.       - Имлерих?       И снова предположение оказалось неверным.       - Неужели... - ведун, не закончив фразу до конца, покосился на воспитанника. Язык перестал слушаться его. Отойдя в затемнённый угол помещения, он спросил: - ты?       - Да, - подтвердил Карантир.       И снова наступила тишина, на этот раз жутко неприятная. Каждая минута молчания действовала на нервы обоим эльфам. Чародей, решив немного развеять противное ощущение, медленно подошёл к письменному столу из красного дерева. Его взгляд остановился на двух аккуратно лежащих листах бумаги, на которых были изображены Лара и Цири. Душа мага внезапно наполнилась теплом и радостью, посещавшими его каждый раз при встрече с ведьмачкой. Разглядывая рисунки Знающего, он с изумлением отметил поразительное сходство Чайки и Ласточки. Чародей взял в руки портрет девушки и с нежностью прижал его к сердцу.       Наконец, Аваллак'х повернулся и посмотрел на своего ученика. Перед его взором открылась любопытная картина. Карантир с портретом Цири... Что бы это могло значить?       У Кревана появилась странная догадка, которую он тут же выбросил из головы. Нахмурив пепельные брови, он заговорил металлическим голосом:       - Я так и думал, что этим всё закончится. Я всегда знал, что Эредин - подлая змея. Мало того, что он отнял тебя у меня, Карантир, так ещё и посмел испачкать твои руки кровью и позором. Я-то предполагал, что Ястреб уже давно опустился ниже некуда, но, видимо, заблуждался... Сильно заблуждался.       Ведун перевёл взгляд на помутневшие стеклянные колбы, стоявшие на маленьком поцарапанном комоде.       - Дело совсем в другом, - начал маг. - Просто постарайся выслушать меня...       - Из-за него ты отстранился от меня. Глас использует тебя в своих корыстных целях, а ты готов следовать за ним, словно верный пёс, хоть на край света и исполнять все его прихоти.       - Сколько раз я должен тебя убеждать, что Эредин здесь ни при чем? - устало вздохнул чародей.       - Нет, при чем, - возразил Креван. - И виноват в этом, в первую очередь, я. Я, старый дурак, не уследил за тобой.       - Да что за ересь ты несёшь?! Дело совсем в другом! Я сам решил убить Ауберона, никто меня не подговаривал.       Лис с недоумением уставился на него.       - Ты сам это сделал?       - Да, папа.       - Но... зачем?       - Я хотел спасти Zireael. - Карантир, опустив голову, продолжил: - Я до сих пор не забыл, как каждый день Ласточка тосковала по дому. В разговорах со мной она часто упоминала о родных и близких. Мне было больно смотреть, как она страдает. И я решил отпустить её.       - Таким образом? - более прежнего удивился Аваллак'х.       - А у тебя есть другие идеи? - с сарказмом поинтересовался эльф. - Возвращаясь к началу нашего диалога, хочется отметить сходство моей ситуации с твоей. Я оказался в такой же яме, как и ты. Только я, в отличие от тебя, пытался помочь девушке.       - Ты до сих пор сердишься на меня, Карантир?       - Нет. - маг задумался. - Я злюсь на Предназначение. Скажи, за что Zireael выпали такие испытания? Она ещё совсем молода, а уже успела пережить столько горя и потерь! Девушка нужна не только нам, но и dh'oine, видящим в ней лишь желанную добычу, за которую полагается щедрая награда.       - Я не знаю, сынок, - вздохнул Аваллак'х. - В жизни происходит очень много несправедливых вещей. Одних судьба балует приятными подарками, а других, наоборот, обделяет ими. - Знающий взмахом руки зажег ближнюю, недавно погасшую свечу. - Но я надеюсь, что у Цири со временем всё уладится. Должна же, в конце концов, когда-то наступить белая полоса.       Замолчав, Креван заметил, что дождь, ещё недавно с неистовой силой бившийся об окно, наконец прекратился. На вспотевшем стекле лаборатории слабо вырисовывались капельки воды.       Карантир, недолго думая над словами учителя, сказал:       - Я даже не знал, насколько Цири могущественна. Ради неё я переступил запретную черту, а она повернулась ко мне спиной и сбежала, даже нормально не попрощавшись.       Чародеем, как совсем недавно на пшеничном поле, снова завладела грусть и тоска.       Креван обратил внимание на эту перемену в настроении. Не в силах смотреть на опечалившегося воспитанника, Лис подошёл к нему и крепко обнял.       - Сынок, я всегда буду любить тебя, что бы ни случилось, - шептал он на ухо магу. - Я всегда постараюсь помочь тебе, чего бы мне это ни стоило. Мы же всё-таки семья, хоть и не связаны кровью. Только, пожалуйста, не закрывайся больше от меня... Никогда не мог смотреть, как ты мучаешься.       Карантир в ответ сильнее прижался к Аваллак'ху. Не в силах сдерживаться дальше, он заплакал.       Растроганный происходящим ведун спросил:       - Скажи, что ты испытываешь к Ласточке? Ты ведь не зря бросился ради неё в омут.       - Да, папа, не зря, - всхлипнул чародей. - Я люблю её.       - Я так и думал, - еле слышно произнёс Креван и поцеловал его в щёку.       Знающий, не отпуская от себя воспитанника, вдруг вспомнил, что точно так же он сам переживал разрыв с Ларой, когда та была ещё жива. До сих пор он не смог смириться с выбором эльфки. Словно заколдованная злыми чарами, она не спускала глаз с Крегеннана, того жалкого dh'oine. Аваллак'х не забыл тот день, когда она пришла к нему в последний раз и заявила, что её сердце принадлежит другому мужчине. А прощальные слова, прозвучавшие из её уст, ударили в сердце эльфа больнее острейшего кинжала.       - Мы обязательно что-нибудь придумаем, Карантир, - пообещал Лис. - Мы найдём Цири и попытаемся поговорить с ней. Я не допущу, чтобы ты стал таким же одиноким, как и я.       - Хорошо, - проговорил маг.       - Обещаю, что никому не расскажу о твоём преступлении, - продолжал Креван.       - Спасибо, - ласково улыбнулся эльф.       Наступила короткая пауза.       - А сейчас пора собираться во дворец. Нужно приготовиться к завтрашним похоронам короля.       - Ты прав, - отозвался чародей. - Пора выдвигаться.