...мы безнадежно и глупо влюблены

      Меня переодели, сначала вышли родители с гордо поднятой головой, а затем и я — так полагается ходить только знатным людям в обществе. Все, кто мог, прижался к стенкам и смотрели на меня искоса, с восхищением и неким призрением. На следующий день меня успокаивал Джи, все привыкли к моему статусу. Хотя сейчас они все смотрели на меня с подозрением и страхом. Мои глаза не были черными, они стали красными из-за гетерохромии и разных животных; я пах не как все и глаза мои меняли цвет в зависимости от настроения. Алый цвет глаз не сулил ничего хорошего — Что ты имеешь в виду? - всё той же крепкой хваткой сказал я. — Ты из имп... - Я закрыл ему рот рукой и вздохнул: мои глаза приняли обычно оттенок, но быстро приобрели обратно, так как кто-то вдохнул из той группы, что стояла рядом с Джерардом, я стрельнул туда таким взглядом, что вроде бы кто-то упал в обморок. — О том что я из семьи... Ну, ты сам понимаешь, какой.. — Эм...Ты из неё... А, да, точно, я об этом, — запинаясь говорил Омега даже от страха — Запомни одно: я Альберт Марфин, для тебя и всех остальных — Ветр. Всё? Ты больше ничего не хочешь спросить? — Я посмотрел с интересом на Омегу. Ник что ты говорил или мычал, пока я держал его рот рукой. — Ой, прости, ты что-то хотел? — Я имею в виду, ты гриф... — Сто-оп, черт, — опять закрыл ему рот рукой. — Р-р-р, — прорычал я и услышал вздохи со стороны наблюдателей. Мне было странно от всего этого и Ник это видел, но нельзя давать слабину и чтобы кто-то узнал, что я Грифон и, бля, омега и один из шестидесяти трёх грифонов на свете... Хотя я шестьдесят четвёртый грифон, но об этом никто не знает, только родственники. — Р-р-р... Откуда знаешь?.. Тс-с... - в моем голосе был елей и райский сад, а в глазах бегали бесята. — М-м...- промычал Ник. Черт, забыл и убрал руку... — Там везде слухи ходят, что появился кто-то еще из необычных и твой запах, - я чувствую как тот заурчал. ЧТО, ПРОСТИТЕ?- и глаза... — урчит дальше. — Чтобы молчал! Понял?! Иначе я тебя закопаю, а ты знаешь, что грифоны от своих слов не отказываются, я тебя предупредил! — слишком уж гневно сверкнув глазами, я отправился к Джерарду. И краем глаза вижу, что Ник так и сидит на земле, ошарашенно оглядываясь. О да, мне не было равных в запугиваниях.

***

      Сегодня я был только с Джерардом: все стеснялись ко мне подходить, но томных взглядом избежать не удалось. От меня пахло грозой и свежестью. Я решил, что мне трудно держать все в себе, поэтому я отпросил себя и Джи и, следовательно, потащил Джерарда в лес. — Я должен тебе кое-что сказать, стой! Дай я скажу. — Хоть он и лучший и единственный друг, я не мог распространяться о себе. — Я такой, как все, и то, что я — наследник и принц в одном флаконе не должно менять твое мнение обо мне, что бы ты не узнал... Приехали, вылезай... У меня было много машин, но сегодня я взял малышку Феррари черного цвета я сам заработал и сам купил (ооо как же омеге работать) — Идем туда. — Показывая на лес и увидев его перепуганное лицо, сказал: — Джи, не бойся. Просто смотри и слушай. Мы зашли на полянку, и я начал раздеваться. Когда я взглянул на Джи, он был о-очень красным, но вдруг он смущенно сказал: — Чёрт, Алик, ты же знаешь, как ты на всех влияешь... — Я знаю. Я всё. Смотри и не пугайся... И тут я перевоплощаюсь и перед Джерардом вместо человека материализуется охуеть каких размеров грифон, черный как мрак, с колоссальными крыльями. Но не изменились только глаза: они остались все такими же яркими. Я видел, как Джерард сидит просто охуевший, с открытым ртом. Я встал и подошёл к нему, чтобы буквально поднять его челюсть с земли... — Ты... Ты... из них? шестидесяти трёх? — Мне пришлось перевоплощаться обратно и принять истинную ипостась и, не стесняясь своей наготы, я подошел и сел. Джерард вздохнул: — Алик! Оденься! Ты, бля, знаешь, как я себя чувствую сейчас?!.. — А! Бля, прости. Да, сейчас. — Я и забыл, как влияю на других особей... Вынув брюки из портфеля, я надел их и рубашку, закатав рукава до локтя... — Нет, я не из них, я шестьдесят четвёртый. — В смысле шестьдесят четвёртый?! — Ну, знают о моей сущности только родители и теперь ты... Даже брат не знает — я обращался только перед родителями. — Оуу... Чёрт возьми!!! Грёбанный грифон!! Почему не расскажешь миру? — Во-первых, я омега; во-вторых, мне можно будет выйти только за грифона, а я хочу чистой любви с истинным; и мой запах с гетерохромией — это считается дефектом. — Ты такой черный! и большой! Ты же больше всех остальных грифонов, а они все — альфы! Божечки, такой красивый!.. — Марфин! Началось! — От этой интонации я захохотал — А-а-а, стой, прекрати смеяться. Ты такой няшка, господи. Что-о... Откуда эти слова-а?.. — Всё... — "вхахвхавха" — хватит! Завали! — еле выговорил я, так как смеялся. — Фу-ух, отпустило... Слушай, то есть все ЭТО: и разные глаза, и амбидекстрия, и тому подобное влияет на тебя как-нибудь? — Я вроде не замечал... Только тот случай с альфой. Он, кажется, тигром был?..