«Человек находит время для всего, что он действительно хочет.» © Ф. Достоевский
— У меня к тебе одно предложение, — Хисока сделал шаг в сторону Гирики. Его лицо озаряла улыбка победы. Он чувствовал, что она согласится, знал это, предвидел. — Давай будем напарниками? — Нет. — Какая упрямая женщина, — упрек из уст Хисоки прозвучал как восхищение. Впрочем, это оно и было. Как же она его восхищала сейчас, вся неприступная девушка, этакая недотрога, к которой не прикоснуться. Дикий цветок, дикая кошка, которую необходимо приручить. Ничего, Хисока оденет на нее ошейник. — Какой назойливый мужчина, — парировала Гирика. — Зачем ты за мной следил? — Ох, я же назвал тебе причину, — он закатил глаза и сделал шаг в ее сторону. — Даже не приближайся, — она выставила руки вперед, показывая порезы, которые сейчас уже были обработаны. — Смотри, что ты сделал! Почему я должна твоим «напарником» становится? — Хотя бы потому, что ты меня заинтересовала, — его губы тронула ухмылка. Какими бы комплиментами задобрить эту девчонку? — Твоя сила очень… необычна. — Без тебя знаю, — Гирика прищурилась, она не верила ни единому его слову, считала, что он все врет. Лживый безумный фокусник. — Но твоей напарницей я не стану. — Как же мне тебя уговорить, Сирена? — Никак, — ее губы озарила ухмылка. — Я не стану очередной твоей жертвой, — она вздохнула, вспомнив бои, когда Хисока побеждал на Арене и каким способом ему доставалась столь желанная победа. — Да и бой сорвал. Сражение с тобой пошло бы мне на пользу. Ты силен, Хисока, не буду этого отрицать, но разве ты не сдался потому, что я показалась тебе слабой? Я наблюдательна, а вот ты эмоции совсем не прятал. «А-ах, как это прекрасно. Эта девочка начала мне еще больше нравится. Ох, ну не смотри на меня таким серьезным взглядом, мне сейчас плохо станет. Уже жду не дождусь, когда твоя уверенность в себе будет сломлена. Когда ты сама будешь сломлена», — ехидная улыбка на лице Хисоки становилась больше. И чем глубже он представлял будущее с Гирикой, тем шире становилась его улыбка. Гирику передернуло, она боялась представить, что себе придумал Хисока. Зачем он сейчас уговаривает ее к нему присоединится? Зачем расхваливает ее силу, ведь он даже половины не видел? Зачем ему она сама? Множество нескончаемых вопросов, на которые девушка не могла дать ответ. Или Хисока заинтересовался Гирикой как девушкой? Нет, вряд ли. — А давай тогда заключим сделку? — он поставил одну руку себе на бедро, а в другой уже сжимал карту. Видя заинтересованный взгляд Гирики, Хисока усмехнулся. Все-таки женское любопытство она никогда не сможет скрыть. — Я буду атаковать тебя картами, а ты будешь от них уклоняться, но не двигаясь с места. Но, если я смогу тебя задеть, то ты станешь моей… моим напарником, — моментально исправился, ибо посвящать девушку в свои планы он не намерен, даже несмотря на то, что она играет главную роль. Гирика лишь хмыкнула, закатив глаза. Уж она-то была уверена в себе, знала, что от карт ей точно не составит проблем уклонятся. До нее дошло, что Хисока задумал поиграть с ней, считал ее своей новенькой игрушкой, которой можно хорошо развлечься, но девушка не позволит собой распоряжаться. Фокусника необходимо поставить на место, и у нее это получится. Как только Гирика кивнула, Хисока облизал губы в предвкушении чего-то интересного. Он начал быстрыми движениями атаковать, кидая карты так, чтобы они попадали то точно по лицу, то по рукам, то по ногам. Убивать ее фокусник не стремился, но если она все-таки пропустит карту, летящую ей в голову, то Мороу сильно ошибся на ее счет. Гирика закрыла глаза и сосредоточилась, и тут же начала медленно отклонятся то в одну сторону, то в другую. Ее тело окутало нэн, так проще определять, куда летят карты. Поскольку бросали их в определенные места, то надеяться на глаза бессмысленно. Риск погибнуть в подобном споре очень высок. Одна карта слева. Другая над головой. Третья почти попала по лицу. Пол шага вправо. Наклон головы, чтобы карта не попала по голове. Повернуться, чтобы не осталось царапины на щеке. Хисока метал карты быстро, точными движениями, которые с ходу не увидеть, но их можно почувствовать. Поначалу он просто швырял карты в Гирику, а потом прикрепил к некоторым банжи-жвачку. При бросании карты, и не попадании ею по цели, карту можно вернуть, что он и сделал. Очередная брошенная карта, разумеется, по девушке не попала, однако она не ожидала, что Хисока при помощи ауры вернет ее обратно. Все произошло за считанные секунды. Гирика сама не поняла, в какой момент на руке появилась маленькая царапина. Открыв глаза и быстро взглянув на царапину, Сирена сжала зубы и начала напевать песню. Как она могла поверить, что Хисока будет играть честно? Нужно было предположить, что в сделке будет подвох. Чертов Хисока! Из-за немного севшего голоса, мелодию Гирика промычала, но это не значит, что на фокусника атака не подействовала. Его отбросило назад, пусть и не так сильно и далеко, как во время боя на ринге. В руке он держал ту самую карту пикового туза, на которой поблескивало небольшое кровавое пятнышко. Он расплылся в победной ухмылке, ликуя, что смог провести Сирену. Первый этап пройден. Осталось втереться к ней в доверие. Но это может быть трудно. Хисока не боится трудностей. Гирика недовольно фыркнула своему проигрышу, но уговор есть уговор. От Хисоки не получится отделаться легким и быстрым способом, поэтому придется терпеть его компанию. Как бойцом Сирена готова была им восхищаться, ровняться на него, стараться становится сильнее, чтобы встать на одну с ним ступень по силе, но как человек или мужчина он был ей противен. Его постоянная улыбка от уха до уха не вселяла доверия, да и с виду фокусник не выглядел дружелюбно. Зачем ему понадобилась в напарниках такая как Гирика? — Черт с тобой, — огрызнулась Сирена, подходя к Хисоке. — Ну напарники мы, и что теперь? Тебе стало легче?! — она остановилась в шаге от него, со взглядом полным негодования. Гирика никогда не станет жертвой или игрушкой для него! — Чего же ты такая злая? — его голос прозвучал мгновение спустя над ухом девушки. Руки фокусника по-собственнически легли на ее талию, он сам стоял за спиной Сирены неприлично близко. Щеки девушки мгновенно покраснели, держать себя в руках, когда тебя обнимает парень и пытается чуть ли не совратить, весьма сложно. Его дыхание обожгло кожу, Гирика перестала от этого чувствовать себя комфортно. Хотелось выбраться из его оков. Нельзя поддаваться Хисоке! Но в объятиях фокусника находится было тепло, с одной стороны даже приятно. Когда ее кто-нибудь обнимал подобным образом? Никогда! Если он продолжит всячески прикасаться, приближаться на минимальное расстояние к лицу Сирены, она точно взорвется от нахлынувших ощущений. Благо, они еще не такие сильные, ведь девушка ничего не чувствует к Хисоке. — А ведь тебя не назовешь профессиональным Хантером, — ухмылка тронула его губы, а Гирику фраза привела в сознание. Откуда он знает, что на самом деле она Хантер?! Гирика как могла скрывала эту информацию, желания, чтобы все знали, что на Арене присутствует профессиональный Хантер, да еще и со стажем, не было. Грубым движением Сирена убрала руки Хисоки со своей талии и, развернувшись к нему лицом, ударила по щеке. Правда, тут же вскрикнула от боли. В некоторых местах порезы были глубже, на коже появились выступившие алые капли. Гирика прикусила губу, дабы сдержать крик. Не показывать же боль при Хисоке. Оттолкнув его от себя, она поспешила уйти. Хисока — это не та компания, в которой было комфортно находится. Он противник, недруг, враг. Нужно бежать. Как можно скорее. Хисока никак не отреагировал на удар. Да, след остался и довольно сильный, что вся щека была красная и ее жгло болью. Пусть не дикой, но болью. Но это только подстегнуло его завладеть Сиреной. Его лицо скривилось в гримасе наслаждения о мыслях, что Гирика будет как верная собачка на цепи. Он уже представляет на ее тонкой шее цепь, которую держит в руках, а сама она сидит перед ним, склонив голову, с преданными глазами. Ее так и хочется уничтожить, убить, избавиться от нее, стереть с лица земли. Но Хисока хочет ее, хочет ею владеть. Она будет принадлежать только ему одному.***
Так что же представляет из себя эта непонятная Сирена?
Город с большим количеством небоскребов всегда привлекал маленькую Гирику. Она любила забраться на крышу дома и долго сидеть там, смотря то на небо, то на проходящих мимо людей, то далеко вдаль, наслаждаясь видом, что ей открывался. Но каждый раз идиллию прерывал беспокойный голос матери: — Гирика! Гирика, опять ты туда забралась! Слезай, немедленно! — прокричала Хелен — приемная мать Гирики. Хелен всегда беспокоилась за дочь, когда та внезапно пропадала с глаз. Она старалась оберегать своего ребенка, но не сказать, что все выходило из-под контроля. Наоборот, Гирика выросла с родителями, которые любили ее, относились к ней как к равному человеку по статусу, возрасту. Ее капризам не помыкали, но и отказывали не во всем. Хелен могла найти общий язык с дочерью в любой ситуации. Пожалуй, она была единственным человеком, который с большой нежностью относился к Гирике. Гирика тянулась к Хелен, хотела вырасти похожей на нее, старалась отдавать столько же добра, сколько давали ей родители. Но каждый раз этого было мало, Сирена с каждым годом замечала свою непохожесть на родителей. Пускай ее сей факт не сильно беспокоил, ведь она не считала, что внешностью должна полностью походить на мать и отца, может быть, в дальних родственников пошла. Но странное несходство, которое проявлялось везде, все же настораживало. Ни совпадало ничего во внешности: мать была светловолосая красивая статная женщина с правильными чертами лица, светлыми добрыми глазами, а отец брюнет, строгие черты лица подчеркивали его аристократичность, а взгляд веселый, показывающий весь оптимизм. Они оба подходили друг к другу, дополняли. А Сирена была ни разу не такой: холодные темные глаза, русые волосы, четко выделенные скулы, пухлые губы и нос с небольшой горбинкой. Девочка выглядела мило, но на родителей не была похожа. Мать с мягким характером, совсем не подходящим к внешности, которой она обладала. Во взгляде читалась нежность и теплота к мужу, дочери. Хелена была доброй и мягкотелой женщиной, постоянно беспокоящейся о Гирике — уж очень боялась ее потерять. Отец был по строже, но и сильно строгим его тоже назвать нельзя. Он любил Гирику по своему, по своему учил ее, воспитывал, на путь наставлял. Он прекрасно видел границы, как нужно воспитывать ребенка и старался их не нарушать. — Юичи, ну сделай что-нибудь, она снова на крышу забралась! — обратилась Хелен к мужу, дабы тот помог снять Гирику с крыши. — Боже мой, Хелен, она это делает каждый день, привыкни уже, — устало вздохнул Юичи. Да, он тоже считал, что лазить на крышу опасно, но что можно сделать с бунтующим подростком? — Юичи! — взмолилась Хелен, в ужасе переводя взгляд с дочери на мужа. — Ой, ладно! Гирика, у меня еда! — Юичи решил поразвлечься и поэтому вновь придумал весьма странный, но действенный способ, чтобы спустить Гирику вниз. — Уже спускаюсь! В одно мгновение Гирика уже стояла около отца и протягивала ручки к нему, требуя обещанную только что еду, мол, если уж обещал, то давай. Юичи задорно рассмеялся, но обещание выполнил, и девочка, уже довольная и поедающая вкусности, спокойно сидела в гостиной и залипала в телевизор, закинув на диван ноги. Она и подумать не могла, что за дверью, ведущей на кухню, родители обсуждали ее. Нет, не капризное порой поведение маленькой Гирики, а нечто другое. Хелен ходила из стороны в сторону как на иголках и время от времени приоткрывала дверь, чтобы убедиться, что дочь не стоит под дверью и не подслушивает разговор. Мать Гирики нервно поглядывала на мужа и что-то бубнила себе под нос, в то время как Юичи сидел за столом, положив ногу на ногу, и серьезным взглядом сверлил жену. В какой-то момент он не выдержал: — Хелен, успокойся, — начал Юичи. — Еще не время, как ты сама говорила, все ей рассказывать. Но долго мы не сможем от нее скрывать правду. Почему ты всегда так нервничаешь перед этим дурацким экзаменом? Будто ты сама собралась сдавать его. Уже прошло пятнадцать лет, Хелен! Думаешь, она кинется их искать?! — терпение начало его покидать, он разве что не стукнул кулаками по столу и не поднялся. Хелен лишь тяжело вздохнула и устало приземлилась на стул напротив Юичи: — Я понимаю это. Но, даже спустя столько лет, я волнуюсь, что она узнает все и захочет сдать этот опасный экзамен. Господи, а если ее настоящие родители были Хантерами? Ей ведь экзаменаторы могут сказать об этом, если она начнет у них это узнавать! — воскликнула Хелен и чуть не упала в обморок, представив такую картину. — Хелен, ты так кричишь, что Гирика все услышит, — Юичи поднялся и, подойдя к жене, обнял ее за плечи. — А ты же сама говоришь, что она мала, чтобы знать правду о родителях и… Юичи не успел закончить фразу, как дверь в кухню открылась, и на пороге показалась Гирика. Лицо ее было спокойно и серьезно, а в глазах плескался огонь злости и испуга. Она сжимала рукой дверь, а другую — в кулак. Она услышала лишь часть разговора, но и этого хватило, чтобы все понять. Гирика ведь никогда не была дурой, понимала, что что-то не так в семье, но даже представить не могла, что все настолько запутано. — Так я приемная?.. — тихо произносит Гирика, а по щеке скатывается одинокая слеза. Слеза разочарования. Предательства. Многолетней лжи. — Гирика! — тут же подскочила на ноги Хелен, сбросив с себя руки мужа. — Это не то… — Не то, что я должна была услышать? А что тогда? Что тогда?! — возопила Гирика, сильнее сжав кулак и дверь. — Как долго вы собирались скрывать правду? — Как много ты услышала? — Юичи преградил Хелен дорогу и сам встал перед дочерью. Гирика промолчала, опустив голову. Неужели это правда? Те люди, с которыми она жила, на самом деле не ее родители? Значит, Гирика сирота? Ее приютили? Или подобрали где-то? Сколько же вопросов появилось, когда она подслушала невольно разговор. Пускай Гирика услышала не особо много, но от ее слуха не укрылся какой-то экзамен и его экзаменаторы, какие-то Хантеры. Что все это значит? Но сейчас спрашивать бесполезно. Гирике хотелось одного — бежать. Бежать из этого дома как можно дальше. Наспех вытерев щеку, Гирика развернулась и быстро-быстро покинула дом, в котором выросла, хлопнув входной дверью. Хелен уже было побежала за ней, но Юичи остановил ее, покачав головой: — Я говорил тебе — не кричи. И надо было бы ей уже сказать, но ты упрямилась, Хелен! Гирика не ребенок уже! — Она всегда останется для меня ребенком, Юичи! — взмолилась женщина, закрывая руками лицо. Она была достаточно эмоциональной, и поэтому не смогла удержаться от того, чтобы не заплакать. Гирика бежала по темным улицам города, освещенным лишь фонарями, разноцветными яркими вывесками и окнами жилых домов, где был включен свет. Она не смотрела, куда бежала. Ее это не волновало, ноги сами несли куда-то плачущую девочку. Как только она выбежала за пределы дома, слезы сами хлынули из глаз. Они застилали собой глаза, а Гирика все смахивала их, ругая себя, что дала волю слезам. Да, она была расстроена. Ей было больно. Почему ей ничего не говорили? Как можно было понять из разговора, мать бы еще долго держала дочь в неведении, ничего той не говоря и скрывая всю правду в мельчайших подробностях. И Гирика этого не понимала. Она же не ребенок, можно было и раскрыть карты, но этого никто не сделал. Правда бы все равно рано или поздно всплыла. Это был лишь вопрос времени. В который раз прокручивая у себя в голове произошедшее, Гирика добежала до ближайшего парка. В нем она часто гуляла с родителями, играла и веселилась. Приятные воспоминания. Да, правда оказалась для нее неприятной новостью, но ведь они так и остались семьей. Семья же не распалась, они все также дружны. Но факт есть факт, что-то уже не будет прежним никогда. Возможно, Гирика станет несколько по другому относится к родителям. Бродя по парку, в котором были какие-то парочки, семьи, что гуляли вечером, девочка села на скамеечку под уличным фонарем и, закрыв лицо руками, тихо заплакала. Как бы ей хотелось не знать правды. В ней словно что-то сломалось, треснуло. Все внутри, душа, стало покрываться коркой льда, прочного, который не так легко пробить. Она словно потеряла защиту, опору, которой служила ей семья. Погрузившись в свои мысли, Гирика и не заметила, как кто-то сверлил ее взглядом, подошел к ней и сел рядом. Этому кому-то стало жалко ее, и незнакомец решил успокоить и утешить девочку. — Что же могло опечалить молодую девушку? — спросил незнакомец, и Гирика моментально подняла голову. Сказать, что она испугалась — ничего не сказать. Девочка в упор уставилась на незнакомца. Это был парень, причем, довольно молодой. Волосы его переливались в свете уличного фонаря и отдавали красноватым оттенком и закатно рыжим, на щеках ярких цветов были нарисованы рисунки, а одежда вовсе показалась Гирике странной. Его одеяние больше напоминало одежду кого-то из представителей цирка, что-то между шутом и фокусником. Янтарные глаза блестели, глядя на девочку, а улыбка не казалась доброй, скорее наигранной, ненастоящей. — Вы кто? — осторожно спросила Гирика, нервно сглотнув. — Ох, только без официоза, я слишком молод, чтобы обращаться ко мне на «вы», — ответил незнакомец. Гирика кивнула. — Вернемся к началу, почему ты плачешь? — Проблемы в семье, — тихо отозвалась она, отвернувшись и опустив взгляд в пол. Не хотела раскрывать всю правду первому встречному. — Это же не повод для слез, — он вздохнул и положил ногу на ногу. — Все наладиться. — Да, наверное, — также тихо произнесла Гирика, но взгляд смягчился, а на лице появилась слабая улыбка. В каком-то смысле парень прав, случившееся — не конец света, все успеет вернутся в прежнее русло. Но теперь ее мучал вопрос: что за Хантеры и как они связаны с родными родителями Гирики? Что за экзамен? Неизвестно, что ею двигало в тот момент, но она вдруг спросила незнакомого парня о Хантерах: — Кто такие Хантеры? — вопросом на вопрос ответил парень. — Весьма сложно объяснить. Я толком о них ничего не знаю, но знаю, что ежегодно проводится экзамен на Хантера, который могут пройти все, если выдержат все испытания, уготованные испытуемым экзаменаторами. А ты хочешь стать Хантером? — в его голосе так и слышалась насмешка. — Возможно, — Гирика резко выпрямилась и откинулась на спинку скамейки, переведя взгляд на парня. В ее глазах искрился огонек азарта и жажды чего-то нового. — Тогда удачи тебе, — усмехнулся он. Этот взгляд надолго запомнился ему, даже спустя много лет парень будет его вспоминать. — Он будет, кстати, в ближайшее время. — Спасибо, — Гирика поднялась на ноги и, помахав на прощанье незнакомцу, убежала. Он хотел окликнуть ее, задержать, узнать имя, но ничего не сделал, а остался сидеть, глядя в спину убегающей девочке. Удачи ей на экзамене, он бы и сам сдал этот «сложный» экзамен, но пока что не хотелось, как-нибудь позже. Теперь Гирика хотела только одного — сдать экзамен на Хантера, неизвестно, что ее с подвигло на такое решение, но это желание вспыхнуло так неожиданно, что она захотела во что бы то ни стало сдать, показать себя. Завтра же она на него и отправиться. Это ее окончательное решение.