Любимая сволочь

- Боже, Мил, пить ты определенно не умеешь, - едкое замечание от единственного друга, которым разжился за эти годы миловидный бета, с трудом достигало сознания порядком набравшегося с горя рыжеволосого парня. - Заткнись, у меня трагедия в жизни! – икнув, Крис схватился руками за и так придерживающего его собрата по бесплодности, едва не сбивая с ног. - Тоже мне несчастье: возьми да соблазни своего капитана. Вон сколько альф только за сегодняшний вечер предлагали тебе свои услуги. Вспомни, скольких ты отшил, даже не взглянув на них? – подбадривая, как умеет, Шон, такая же бета, но с куда более неказистой внешностью, вел друга по направлению к этажу, едва ли не передвигая ноги за Мила. - Потому что никому из них не сравниться с наставником, - криво улыбнувшись, рыжеволосый уткнулся носом в плечо другого беты, всхлипывая и причитая уже миллионный раз за эти короткие, казалось бы, три часа. Было прекрасно одно, по скромному мнению Шона: прохладный вечер отлично остужал голову после того, как парочке таких вот приставал пришлось надрать задницу. И нет, они сами напросились, что бы там ни выкрикивал хозяин заведения. Снег уже прекратил кружить под завывание ветра. Теперь на улице была лишь умиротворяющая тишина да их редкие шаги. Зайдя внутрь, О`Коннел в очередной раз мысленно пообещал себе, что в последний раз связывается с таким хлипким бетой, не умеющим пить. Хотя оставлять раскисшего Мила одного тоже противоречило философии ирландца, который единственной добродетелью считал помощь ближнему своему. К слову сказать, крепкое словцо и твердый кулак оказывались своеобразными аргументами в случае, если кому-то приходило в голову отказаться от этой помощи. - И все же, Мил, ты дурак. Что хорошего в этом твоем капитане? – прислонив друга спиной к стене, точно неподвижное полено, хмурый бета пошарил в кармане джинсов, находя ключ от входной двери и, после недолгих манипуляций с замком, отворяя вход в обитель «медведя» и «обаяшки». Придерживая за узкие плечи паренька с взъерошенными волосами, ирландец едва сдерживался, чтобы не кинуть того на постель и уже перестать исполнять унизительную роль няньки. - Он добр абсолютно ко всем. А какое у него тело, когда он выходит из душа… - мечтательно улыбаясь в пьяном угаре, Крис как-то нетипично плотоядно облизнулся, видимо, воскресив в голове эту картину эротического содержания. - Прям кончу сейчас, - поморщившись, второй бета помог собутыльнику приземлиться на его постель, разувая и стягивая куртку с плеч. – Ладно, слабохарактерный ты человек, проспись. А я отчаливаю, – в шутку отдав честь и озорно улыбнувшись, Шон почти закрыл за собой дверь, все же выглянув. – И, мой тебе совет, забудь ты о нем. Не бывает слишком хороших альф. Они все уроды моральные и слишком много себе позволяют. Моя бы воля, так отымел бы каждого без смазки ножкой от стула. Слишком громко хлопнув дверью, от чего та жалобно проскрипела, О`Коннел к тому же своей немереной силой заставил известку посыпаться с потолка. Криса передернуло. Нет, его друг всегда такой агрессивный, что не для каждого альфы-то типично, но страшнее всего было, что почти все, что уроженец «Изумрудного острова» говорил, произносилось на полном серьезе. - Ну что ж, так и быть – спать, - однако, пока глаза сами собой не закрылись на всю ночь, рыжий парнишка сделал над собой усилия, раздеваясь догола и, принюхавшись к собственному запаху, нашел необходимым смыть отвратительный запах курева и дешевой выпивки, не понятно каким образом пропитавшие не только его одежду, но и кожу с волосами. Встав под теплый душ, Крис в очередной раз тяжело вздохнул, вспомнив счастливый вид капитана, когда он собирался на это недосвидание. Господи, что бы он только ни отдал, чтобы проснуться на утро течной омегой, от которой бы Ник сходил с ума, ублажая и лелея. Слезы сами по себе потекли по щекам, не поддаваясь никакому контролю, лишь дополняя ленивые струи водопроводной воды. Тихо шмыгая носом и плетясь в свою комнату, удосужившись закутаться в махровый халат капитана Обри, в котором он выглядел забавно, если не сказать больше, Мил не устоял перед искушением, по привычке заглядывая в незапертую дверь соседней комнаты, обнаруживая странную картину. Свет все еще был включен, а на расстеленной постели сидел, уставившись в одну точку, главный герой всех его эротических снов. Одежда измята, даже не потрудился переодеться в обычную домашнюю, так и застыв, как пришел. - Что это значит? – сорвалось с губ беты до того, как он понял, что это не мысль в его рыжей голове, а собственный голос, слишком грубый, для обычного Криса. В этом мире-перевертыше у каждого было свое место, и Мил, как никто другой, бесподобно играл этакого мальчика-одуванчика, приветливого, очаровательного и немного легкомысленного. Потому что если он начнет быть самим собой, как это делал угрюмый и задиристый Шон, пытающийся гнуть свою линию, это ничем хорошим не закончится для такого бесполезного беты. По этой причине он хотел быть если не полезным, то хотя бы стараться, чтоб как можно меньше людей ненавидели рыжеволосого. - М? А, привет, Крис, - даже не повернув в его сторону голову, альфа все еще пребывал, кажется, в некой прострации. Мил, шатаясь, присел на корточки перед невеселым задумчивым капитаном, что тоже увидеть было редкостью. – Представляешь, от меня сбежали. Вот так-то. Видимо, я ничего не понимаю в этой жизни, - сын простого рабочего, вечно выцарапывавший победу и место под солнцем собственным трудом, теперь выглядел жалким нытиком, совсем опустив руки. - Прекратите, капитан! Даже не говорите такого! Не смейте расстраиваться из-за какого-то недалекого омеги! – вскинув голову, бета всматривался в эти чуть раскосые глаза, встряхивая здорового альфу за плечи, пытаясь взбодрить. - Не надо меня жалеть, Крис. Правда, спасибо, ты вечно успокаиваешь меня-неудачника, но сейчас, и правда, паршиво обстоят дела, - горько усмехаясь, капитан меньше всего ожидал, что в следующую секунду его наградят сначала звонкой ободряющей пощечиной, а затем накроют теплыми губами, целуя настолько неистово. Еще с пару секунд Обри пытался что-то сказать, разорвать поцелуй или же оторвать от себя, очевидно, захмелевшего соседа, но тот лишь мычал, крепче обнимая за шею опешившего капитана. В голове у беты это само по себе не укладывалось, ведь хранить свои чувства в секрете он поклялся еще в прошлом году, не желая ими обременять добродушного и жизнерадостного альфу. Когда-то Милу было достаточно просто жить рядом, каждый вечер заглядывать в комнату возлюбленного; хватало просто думать о нем, вздыхая, мысленно желать приятных снов или, когда подопрет совсем уж, прикасаться к себе с закрытыми глазами, закусив губу выкрикивая имя Ника. Но сейчас, отвергнутый и печальный, «медведь» неосознанно сам напрашивался, чтобы Крис попытал удачу. «Больше такого шанса не представится» - кричало подсознание, а выпивка только усиливала желание. Пересев на колени к альфе, осмелевший бета выгнулся, облизывая такие желанные губы и заглядывая в глаза Обри. Тот смотрел на него ошалело, но уже не отталкивал, сам приобняв парнишку за талию. - Ник, забудь ты про этого омегу, - прочертив носом по мощной шее бегуна, бета почувствовал этот дурманящий голову запах альфа-самца, не удержавшись и прикусив кожу, прижавшись поплотнее. Будто очнувшись после долгой спячки, капитан моргнул, не узнавая обычно кроткого и немного застенчивого друга, с которым они делили апартаменты. Всегда считая Криса невинным милым мальчиком (отчего его фамилия, Мил, стала своего рода нарицательной для альфы), он не мог до конца поверить, что поваливший его юноша и при этом покрывающий грудь и шею поцелуями – это тот самый Крис Мил. Освобождая светловолосого здоровяка от такой ненужной сейчас одежды, бета буквально светился счастьем, припадая при каждом удобном случае к алым губам. Не обделял он вниманием и другие части тела, планомерно начав изучать поджарое мускулистое тело с вздымающейся груди, по которой рыжеволосый парнишка позволил себе провести языком и ладонями, ласково выводя завитки, неторопливо очерчивая пальцами живот и бока альфы, расстегивая при этом трясущимися руками ремень джинс и отправляя этот предмет гардероба в свободный полет до стоящего рядом кресла. Блеснув глазами, Ник приподнялся на локтях, усаживая на свои бедра бету и нащупывая на собственном халате, в который еще был одет его сегодняшний любовник, махровый пояс, потянув за него с нетерпеливой ухмылкой. Что ж, если таковы правила игры на эту ночь, то он «за». Светловолосый широкоплечий капитан не дал в очередной раз Крису дотронуться до своих губ, лишь усмехаясь и связывая руки хрупкого беты за его спиной, дабы последующие действия альфы проходили без сопротивления или смущения со стороны Мила. Зардевшийся от такого поворота событий, конопатый юноша лишь заерзал, чувствуя, что возбудился от подобного хищного взгляда. Но еще гуще стал румянец Криса, как только халат распахнули, обнаруживая под ним соблазнительное тело с мягкой на ощупь кожей и легким рельефом мышц. Большие холодные руки прошлись по разгоряченной бледной коже, заставляя Мила вздрогнуть всем телом. Добравшись до вставшей плоти, капитан, улыбнувшись, накрыл ее рукой, чем вызвал громкий вздох. Рыжая голова запрокинулась, а губа оказалась плотно закушена. Мысли беты путались все больше по мере того, как тугой комок внизу живота все нарастал, усиливая напряжение во всем теле. Обри, кажется, втянулся в предложенную молчаливую игру, начав подразнивать парня младше себя – то почти доводя до дрожи в коленях и желанного экстаза, то замедляясь и слыша раздосадованное мычание. Крис уже был не рад, что руки у него связаны – так хотелось самому довести дело до конца, хоть и выглядело бы это постыдно. Однако сейчас даже толкнуться в эту большую ладонь, сжимающую его член, не представлялось возможным – капитан намертво держал парня второй рукой, забавляясь. - Ни-и-ик… - плотно зажмурив глаза и ощущая, как капелька пота стекает по верхней губе вниз, Крис только и мог, что беспорядочно выдыхать имя обожаемого до бесконечности альфы, хныкая и всем видом умоляя прекратить пытку. - Прости, но у меня даже крема для рук нет, - сбивчиво прошептав, Обри, кажется, извинялся за что-то. За что – пришлось узнать уже через пару мгновений, когда в его тугой неразработанный зад вошла головка, проталкиваясь глубже и вызывая неконтролируемые слезы вместе с истошным криком Мила. Однако, как бы это отвратительно больно ни было, рыжий бета не поменял бы ничего, в душе готовый расплакаться повторно от осознания самого факта, что это происходит на самом деле. Альфа с рыком толкнулся в очередной раз, нависнув над ним и разведя ноги мальчика врозь пошире, обняв и утыкаясь в его грудь, целуя урывками, будто заглаживает свою вину таким образом. Мил продолжал стонать от боли, никак не в силах привыкнуть к таким размерам внутри себя. Поистине, капитан оказался на проверку куда крупнее габаритами, нежели те редкие парни, которым Крис уступал. Но, если с ними он постоянно представлял Ника, пытаясь кончить хотя бы таким образом, то сейчас желанный объект на самом деле двигался внутри него. - Потише, больно! – вскрикнув уже в неком подобие агонии, Мил попытался слегка отрезвить здоровяка, что, видимо, и так сдерживался, чаще став задерживаться внутри беты. Однако, услышав стон парня, Обри взглянул в его лицо, обнаруживая, что его скривила жуткая гримаса боли. Приподняв бету за подбородок, капитан замедлился донельзя, жарко целуя Криса, откровенно прорычав от сводящей с ума тесной дырочки. - Не могу, Мил, я не могу. Так хорошо, - продолжая отвлекать мальчика под собой жадными поцелуями-укусами, альфа, сделав над собой усилие, возобновил фрикции, борясь с желанием дать волю сидящему внутри зверю и отыметь мальчишку на всю катушку. - Капитан, - хватая ртом воздух и млея от такого шепота, бета почувствовал, что к его эрегированному органу снова прикасаются прохладные пальцы, заключая в томительный сладкий плен, от чего ритмичные толчки лишь становились желаннее. – Люблю, люблю тебя, капитан! - даже если это и на одну ночь, пусть он узнает о том, что это не просто банальное совокупление или утешение. Но, кажется, и не ответив ничего на реплику очаровательного задыхавшегося рыжего чуда, Ник смог донести свою взаимность с помощью собственного тела – методично доводя до оргазма мальчишку, вколачиваясь в такое податливое тело, ловя его дыхание и шепча такие пошлости, коих сейчас был лишен весь остальной мир. Именно это заставляло сердце беты биться чаще, а тело выгибалось в спазме, дрожа и прижимаясь само по себе к мускулистому альфе, который без стеснения кончал, толкнувшись последний раз поглубже, сжимая рыжеволосого парня едва ли не до треска костей. И пусть завтра обоим станет неловко, они будут прятать глаза, опуская и рассматривая пол – сейчас каждый из них не без удовольствия отмечал, что мог бы проводить таким образом вечер едва ли не каждый день. *** Потрясающей идеей было припереть несчастного омегу к стенке и предложить единственный вариант решения проблемы с двумя братцами (если, конечно, не считать планом «Б» добровольно забрать документы из школы, а затем сменить имя и фамилию, чтобы староста Льюис уже наверняка не нашел тебя). Однако, как Шину уберечь на практике Коди от похотливого тяжелоатлета и садиста без каких-либо пределов дозволенного? Договориться, угрожать, подкупить? Нет, все это никак на сводных братьев не подействует. Еще одна опция – убийство, конечно, казалась очень логичной, но вряд ли спрятать тела удастся без последствий. Поэтому, единственным решением Стар видел лишь бегство. Да, именно этим и занимались омега с придурочным альфой: линяя с горизонта, завидев Патрика или Майкла. Конечно же, Эвансу брюнет ничего не говорил, строя из себя бравого молодца и ходя хвостом за блондином: на тренировках, в коридорах школы и даже во время обеда – Шин постоянно следовал немой тенью за мальчиком. И это раздражало. Поначалу веселило, конечно. Эванс даже не без довольной улыбки отмечал, что пересуды за его спиной уменьшились вдвое, а редкие альфы перестали докучать ему, но когда так продолжалось на протяжении целого месяца, Коди психанул. - Стар, да сколько можно! Ты бесишь. Может, еще и в туалет будешь меня, как маленького, водить, штанишки снимать? – брюнет лишь хмыкнул на это, не соизволив ответить. Естественно, все это предприятие изначально не внушало доверия. А когда подходило время расплаты – так у блондина вовсе подкашивались ноги, и начинало трясти, как только вероятное развитие событий представало во всей красе перед глазами. Нет, ему не нравился Стар – о нем же парень ничего не знал. Потому и не доверял, побаиваясь. Да и о каких теплых чувствах можно говорить, когда этот чертов извращенец наряду с другими насиловал тебя, даром, что без садистского удовольствия на лице, как у старосты. Но все же. С чего бы его безучастность умаляла вину альфы? С такими невеселыми думами вошел омега в свою комнату, отметив про себя, что за окном уже началась капель, предвещая скорую весну. Середина марта, все же, как-никак. Белокурый парнишка без сил упал на диван вниз лицом, вспоминая, что капитан после их неудачного свидания, с позволения сказать, и разговаривать не пытался с омегой. Смешно, но Коди столько раз пытался объясниться с Ником, чтобы не показаться ханжой. Но все его добрые намерения рубились на корню: то у «медведя» Обри вдруг звонил телефон, то вдруг возникали неотложные дела, то необходимо было отойти в уборную. Идиотизм какой-то! Не иначе, как капитан обиделся на своего горе-бегуна и теперь презирает. - Можно? – незапертую дверь открыл Шон: недавнее удачное приобретение Ника Обри. Угловатый подросток, на год младше всего основного состава команды настолько сильно хотел заниматься легкой атлетикой, что все уши прожужжал бегущим эстафету. И теперь бета Шон частенько заходил к Эвансу. Поначалу это было в качестве некой благодарности за то, что омега поддержал его кандидатуру при подаче заявки на вступление в клуб посреди учебного года. А затем ирландец проникся к омеге теплыми приятельскими чувствами – уж очень редко (читать – никогда) он встречал таких боевых «живых инкубаторов», как любил называть третий пол О'Коннел. - Да, что-то хотел? – кинув на гостя быстрый взгляд, омега сел, ослабляя галстук на шее. - Слушай, там у Криса истерика, один я, похоже, не справлюсь… - впервые прося кого-то о помощи, Шон сжимал кулаки, фыркая. Снова из-за этого непутевого капитана его друг впадает в депрессию.