Пока никто не видит

      То, что происходит между ними двумя, ни один здравомыслящий человек не назовет и на миллионную долю процента нормальным.       Была ли в Лизе нездоровая склонность влюбляться во внеземных существ до знакомства с Пеннивайзом или патология образовалась искусственным путем? Просто навязчивая идея, внушаемая клоуном. Неужто благодаря его влиянию она навсегда стала послушной игрушкой в руках монстра? Что, если он позволил думать девчонке, будто бы она избавилась от внушения постороннего голоса — звенящего колокольчика в голове? Когда сигнал активируется отключаются все чувства, и Лиза перестает быть собой.       Их отношения инфицированы. Пеннивайз — смертельная болезнь, проникшая в кровь Лизы и быстро распространившаяся по венам. Ее влечение к сущности, которая ни внешностью, ни поведением совершенно не вызывает симпатии, за гранью даже самой сомнительной логики.       Древнее внеземное существо для питания детскими страхами в этом мире принимает форму клоуна, похожего на человека. Помимо голода, по закону природы, его могут интересовать другие человеческие потребности. Его тело не должно отличаться от тела мужчины.       Облик клоуна Лизу вполне устраивает, но ряды акульих зубов или чересчур длинный язык вызывают отторжение. Закрытые глаза не помогают перестать думать о его устрашающей внешности. Как бы там ни было, руки продолжают делать своё дело. Под комбинезоном нижнее белье у него как таковое отсутствует. Последняя часть клоунского наряда — обувь — с грохотом отправляется на пол. Лиза проводит ладонями по торсу Пеннивайза цвета мокрой белой штукатурки, не решаясь взглянуть вниз. Кожа на ощупь чуть шершавая, как и лицо клоуна.       Склизким языком Пеннивайз проходится по щеке Лизы, копируя поведение собаки, пробует девушку на вкус. На языке клоуна остается тонкий вкус страха, практически безвкусный. Он брезгливо морщит нос, явно недовольный реакцией вероятной жертвы. Они в принципе встретились в маленькой комнатенке не для того, чтобы играть драматическую сцену охотника и поимки его добычи.       Пеннивайз пытается сосредоточиться на ином голоде.       Озорные пальцы забираются под резинку ее черных трусиков. За долгое время пребывания в этом мире о некоторых подробностях человеческой анатомии он наслышан: несколько раз становился невольным свидетелем, чем занимаются мужчина с женщиной за закрытой дверью спальни, когда дети спали. Ему, в принципе, нет нужды следить за кем-то. Способность читать мысли помогает выяснить не только страхи людей, но и их желания.       Указательным пальцем клоун нащупывает клитор, слегка надавливает, с любопытством ожидая ответную реакцию. Лиза выгибает спину, для равновесия опираясь руками о пружинный матрас.       С губ срывается молящий стон:       — Не останавливайся.       Мокрая и разгоряченная плоть требует прикосновений и желаемой разрядки.       К указательному пальцу присоединяется средний. Они медленно скользят внутри Лизы и то входят на всю длину, то полностью покидают.       Она освобождает одну руку, чтобы задрать подол ночной сорочки, стремясь открыться перед клоуном целиком. Пеннивайз прерывает ласки, уловив мысли девчонки — ей мешают трусики. Быстрее порвать нижнее белье, чем стаскивать с ног, поэтому в комнате раздается звук рвущейся ткани. Лиза вовремя успевает зубами прикусить кулак, чтобы не закричать от неожиданности.       Он подносит свои влажные пальцы к носу и судорожно вдыхает ее запах, затем отправляет пальцы в рот. Долго облизывает их, смакуя.       — М-м-м. Вкусная.       Лиза вздрагивает от низкого вибрирующего голоса клоуна, с признаками угрозы. По глазам она видит его нарастающий голод, называемый похотью. Пеннивайз наклоняется к промежности и припадает к ней губами, втягивая клитор в рот, как пьют сок из трубочки.       — Так бы и съел тебя целиком, пирожочек, — острыми зубами клоун кусает ее с внутренней стороны бедра. Укус болезненный, но не сильный. — А начал бы отсюда.       Трудно понять, шутит Пеннивайз или говорит всерьез, но Лизу это настораживает.       Он вытаскивает наружу язык, по длине где-то сантиметров десять. Прямо на глазах девушки язык удлиняется, доходя до пятнадцати сантиметров и увеличивается в толщину.       — Сейчас, малышка, сейчас, — Пеннивайз хихикает, пододвигая к себе Лизу за бедра.       Сердце в груди неистово колотится.       Он всё слышит.       Он чувствует ее.       — Что ты… черт…       Постепенное вторжение длинного, толстого языка в вагину моментально снимает всю тревогу. С протяжным стоном Лиза падает на спину, не в силах более удерживать равновесие. Руки и ноги перестают слушаться. Пеннивайз жмурится от удовольствия, трахая девчонку языком. Энергично, резко. Зубы чудесным образом не задевают нежную плоть.       Пальцы клоуна сжимают округлые, упругие ягодицы, оставляя синяки на хрупком девичьем теле. Губы — засосы и укусы. Она вся останется в его отметках.       Первая заклейменная монстром.       Лизу не волнует, как придется скрывать ото всех уродливые следы на теле или какие придумает оправдания перед отцом, если тот заметит хотя бы маленький синяк. Ничего из этого не имеет значения. Остались одни голые животные инстинкты.       Волна оргазма накрывает девушку от макушки и до кончиков пальцев. Она коротко вскрикивает, содрогаясь в крепких руках Пеннивайза. Тело, несколько секунд назад напряженное до предела, обмякло. В комнате слышно тяжелое дыхание девушки. Пока Лиза пребывает на вершине блаженства, клоун взбирается на нее. Она на свой риск опускает взгляд вниз и давится воздухом. Таких размеров эрегированный половой член ей не доводилось в себя принимать. У нее было уже двое партнеров, и оба не могли погордится крупными размерами. Линейкой точную длину девушка не измеряла, но по сравнению с ними, член Пеннивайза чуть ли не в вдвое больше.       Он весь слишком большой для нее.       От клоуна не разит канализацией, отходами или чем-нибудь другим неприятным. Всё с точностью до наоборот: нос Лизы улавливает запах жареных орешков, сладкой ваты и попкорна.       Пеннивайз пахнет цирком.       — Я не уверена, что…       — Сможешь, — рычит он, входя в нее не на полную длину.       Сомнения Лизы относительно принятия таких габаритов крутились в голове до того, как она заговорила. Пеннивайз вторгается в мысли девушки, когда ему это удобно, то есть постоянно.       Комнату отеля заполняет громкий женский вскрик. Ее поражает беспощадность Пеннивайза, его наплевательское отношение к людям. Для него ребенок — это еда, а взрослые отправляются по одному пути: в могилу. Готова она или дать время на подготовку? Клоуну побоку. Лизу это одновременно раздражает и заводит.       — Что такое? — желтые светящиеся глаза смотрят на девушку с напущенным беспокойством. Сразу захотелось огреть его тяжелой арматурой. — Пирожочек, тебе больно?       — Нет, — выдавливает Лиза, обнимая Пеннивайза за плечи.       Он разрешает ей привыкнуть к внутренним ощущениям. Оказывается, не настолько уж клоун беспощаден.       — Открой рот, — его повелительный тон Лизе не нравится. Ох, как не нравится.       — Зачем?..       В дверь невовремя барабанят.       Девушка пробует вытолкнуть из себя Пеннивайза, а он только смеется над ее ничтожными попытками и вгоняет член на всю длину. Снова раздается вскрик. Из-за этого стук в дверь усиливается. Незнакомый женский голос спрашивает у Лизы, что происходит, всё ли с ней в порядке, почему она кричит.       — Вас кто-то обижает, мисс?!       — Обижает, — фыркает Пеннивайз. — Нет, ты это слышала? — задыхается он от возмущения, почти ложась на девушку. Голый торс касается ее груди. Сожаление, что на ней ночная сорочка, посещает их обоих, но отвлекаться некогда. Он хватает Лизу за запястья и поднимает руки ей над головой, начиная ритмичные движения бедер вперед-назад.       — Мисс?!       — Пропади ты пропадом, дура, — выдыхает Лиза.       Ногами она обхватывает талию клоуна и начинает поддаваться ему навстречу. Чтобы заткнуть девушку, Пеннивайз вталкивает свой язык ей в рот, достигая горла. Протестующее мычание взывает к его чувству сострадания. Результат нулевой.       В глазах Лизы застывает ужас.       Что ему так необходимо.       Пеннивайз трахает ее и членом, и языком, по виду смахивающим на мужской половой орган.       Они не отстанут от нас! Вышибут дверь и увидят вот это… Господи, я тогда со стыда брошусь с моста или перережу вены. Стоп. Взрослые не могут его видеть…       Шлепок по ягодице выводят Лизу из размышлений.       — Хватит, — шипит клоун, вытаскивая язык из рта девушки. — Твои мысли сбивают меня с толку.       — Так не лезь ко мне хотя бы в голову, извращенец.       Он расплывается в очаровательной улыбке.       — Пусть они уйдут. Пожалуйста, Пенни… — хныканье Лизы сменяется громким стоном, когда клоун от злости усиливает движения, вдалбливаясь в нее, срывая новые стоны, переходящие во вскрики наслаждения. Она уже не умоляет его остановиться или перестать трахать в рот длинным скользким языком.       За дверью толпятся обеспокоенные постояльцы отеля, в их числе — Донна.       — Лиза, открой!       Совсем ебанулись, что ли?       Рука Пеннивайза смыкается вокруг хрупкой, тонкой шеи. Могло показаться, что он решил задушить девушку, но так он всего-навсего поднимает ее с постели. Не покидая разгоряченного лона, клоун усаживает Лизу себе на колени.       «Ни слова», — приказ отражается в его глазах и она послушно замолкает.       — Можешь стонать. Это я тебе не запрещаю, пирожочек, — горячо шепчет Пеннивайз, отвешивая ей неслабый шлепок по заднице. Лиза отрицательно качает головой, плотно сжимая губы. Она надеется, что отсутствие криков успокоят соседей и все разойдутся по своим комнатам. — Давай.       Лиза по весу для него как пушинка, поэтому он с легкостью поднимает ее, а сам встает на колени, широко расставляя ноги. Одна рука перемещается с ягодиц на спину, скользит по позвоночнику и грубо хватает за волосы. В таком положении Пеннивайз продолжает трахать девчонку.       Она чувствует себя птичкой, парящей в воздухе.       — Да, малышка, ты будешь летать там, внизу, — клоун трется красным разукрашенным носом о ее подбородок. — Мы все там летаем.       — Не дай мне кри... прошу, ах!       Неукротимый вскрик наслаждения вырывается из горла, заполняя стены небольшой комнаты. Пеннивайз совершает еще несколько резких толчков и кончает в нее. Запоздало Лиза озабочивается вопросом, можно ли забеременеть от сущности, принявшей облик клоуна. Как-никак всё случилось с точностью, как у обычных людей.       — Ты не станешь мамочкой. Расслабься.       Он посмеивается, бережно опуская Лизу на постель.       — Ты будешь летать, — Пеннивайз перед прощанием целует ее в висок и укрывает одеялом. — Ты будешь моей, пирожочек. Навсегда.       Дверь таки соседям удается сломать. Донна с остальными влетают в комнату, но никого, кроме девушки в постели, не видят. Лиза приподнимается и сонным взглядом окидывает всех собравшихся.       — Простите за крики. Мне приснился кошмар.       — Мы все перепугались за тебя! — Донна машет руками, выпроваживая соседей. — Тебе принести теплого молока с медом? Помогает заснуть. Кстати, от ночных кошмаров помогает оберег. Я вешаю его над своей кроватью. Секретным рецептом поделилась...       — Благодарю вас, но я предпочитаю засыпать более современными способами.       — В таблетки сплошную отраву добавляют!       От Пеннивайза всё равно ничто не спасет.