why are you so handsome?

      вопреки ожиданию (а ещё бессонной ночи, измученному чужими истериками самуэлю и съеденной в двенадцать ночи курочке) на следующий день ничего не происходит. вообще. ничего. не. происходит. дэхви ждёт джинёна перед лекцией по истории, потом перед японским, во время обеденного перерыва, после информатики и когда собирается уходить из университета. старший не появляется. он не отвечает ни на одно сообщение, хотя ли отправил их чуть ли не полсотни.       у дэхви внутри скребётся неприятное чувство, что его хорошенько так кинули.       к концу дня у него не остаётся никаких сил, он еле плетётся по дороге в общежитие, придумывая, наверное, миллионы оправданий бэджину. в конце концов, он мог заболеть, внезапно уехать на какую-нибудь внеплановую фотосессию, проспать (весь день, правда, но кто знает, как у него со сном?), у него мог умереть хомячок или дедушка (тьфу-тьфу-тьфу, - стучит дэхви по лбу, не найдя по близости дерева), сломаться телефон... да всё, что угодно, могло случится!       (это не особо успокаивает, но детали никого не волнуют)       уже дома, искусав вечно не заживающие губы в совершеннейшее мясо и доконав сэма тысячей и одной теорией, дэхви начинает злиться. с какого перепугу он вообще переживает и накручивает тут себя? джинён ему никто (ой, какие гордые выискались, - ехидно комментирует самуэль), и звать его никак (тогда я могу удалить контакт «греческое божество»? - спрашивает ким, вертя чужой телефон в своих загребущих лапах). дэхви пыхтит, словно чайник, бьёт друга в солнечное сплетение, пытаясь забрать сотовый.       - на святое покушаешься, - хмурит брови, недовольно зыркая на откровенно ухохатывающегося друга.       однако стоит упомянуть одного обладателя созвездия на щеке, как смех мгновенно прекращается.       - я тебе это припомню ещё, - обещает метис, решая всё-таки приступить к реферату по искусству. парфенон сам про себя не напишет.       дэхви тяжело вздыхает, растягиваясь на полу.       - слушай, ну что не так-то?       - а я откуда знаю? - пожимает младший плечами, приступая к битве с общажным интернетом (заранее обречённой на поражение). - я не джинён, и что у него в голове творится, понятия не имею.       - пользы от тебя, как...       - как будто от тебя больше, - фыркает сэм, чертыхаясь, когда страница браузера перестаёт грузиться. - что за фигня!.. с утра же всё хорошо было.       - попробуй перезагрузить роутер, - советует хви, разглядывая мигающую лампочку в люстре. надо срочно оставить заявку электрику, иначе придётся им жить, как пещерным людям.       -хм... блин, он всё ещё не работает, - бурчит сэм, потирая виски, - я же не программист, в конце концов! а чё ты не спросишь у джихуна?       - ты вот информатику нашему не скажи, а то нормальной оценки тебе не видать как своих ушей. в смысле, у джихуна?       - ну, ты же сам говорил, что они лучшие друзья чуть ли не с младенчества. уже если кто и в курсе, то только он.       - не знаю... я как-то не думал об этом... думаешь, это нормально будет? - нерешительно тянет блондин, наблюдая, как самуэль сражается с техникой.       - а что такого? мало ли, может, вы обсудить твою следующую работу хотели, - пожимает брюнет плечами, раздражённо кликая мышкой, - чёрт!!! кто это вообще придумал? можно мне инструкцию для чайников?       - я бы предложил погуглить, но у тебя нет интернета, - аредондо цокает и закатывает глаза, - о! может, ты не заплатил?       - я что, похож на придурка, который не помнит, когда ему надо кидать деньги на счёт? - высокормерно кривит губы младший, - мне семнадцатого надо.       - ну так... это вроде сегодня? - обращается ли больше к самому себе, кусая щёку изнутри, чтобы не засмеяться. вытянувшееся лицо метиса хочется сфотографировать и поставить на иконку контакта.       на придурка всё-таки похож.       пока младший пытается отыскать в забитом всякой хренью рюкзаке карточку, дэхви дует губы, взвешивая все «за» и «против». номерами они с джихуном и хёнсобом обменялись ещё вчера, так что написать не проблема. но стоит ли... в итоге блондин решает подождать до завтра и дать греческому богу ещё один шанс (он бы их дал миллионы, лишь бы хоть какая-то определённость была). джихун явно никуда не денется; блондин успокаивается и, следуя примеру кима, тоже садится за домашку.       хорошо, что их не заставляют учить греческий.       на следующий день джинён в университете не обнаруживается. дэхви начинает казаться, что это был какой-нибудь глупый спор (как в американских мелодрамах) и над ним просто посмеялись. так себе ощущение, если честно. где-то на третьей паре он почти собирается спросить у рыжего хёна, как тот сам пишет ему, сообщая, что есть небольшая работёнка в следующий четверг. дэхви соглашается, ненавязчиво интересуясь, а почему же ему не джинён сообщает столь полезную информацию. от пака приходит удивленное «он что, тебе тоже не пишет??!!» и следом более спокойное «этот дурак куда-то пропал».       всё страньше и страньше... - думает дэхви, пихая сэма в бок и показывая сообщение. тот поднимает брови и пожимает плечами. ну, собственно, тут скажешь?       блондин пишет ещё полсотни сообщений, но ответа ни на одно из них, разумеется, не приходит. становится очень тоскливо. дэхви пропускает все речи преподавателя мимо ушей, бездумно пялясь на маленькое пятнышко на стене и теребя рукава водолазки. на улице снова похолодало, и такими темпами ему придётся выуживать из шкафа тёплые носки и шарф, больше похожий на плед, чтобы не мёрзнуть (расстаться с кедами это вот прям нет-нет). беспокойство съедает нервные клетки, а ещё больше пугает осознание того, что дэхви совершенно ничего не может сделать. собственное бессилие раздражает похлеще, чем заваленная контрольная по истории кореи, блондин ставит перед собой задачу как-нибудь дожить до четверга, а там, ему думается, кто-нибудь да прольёт свет на маргиналистого бэ джинёна.       интересно, у всех красивых людей такие огромные тараканы в голове?       до четверга дэхви доживает в прямом смысле слова: он настолько нервничает, что вообще не выходит из состояния «поднимите мне веки», ибо до самого утра ворочается в кровати и потом клюёт носом на парах. самуэль цокает языком, старается растормошить друга, но у него самого тайные (в первую очередь, от брата) свидания в парке с сону, сердечки в глазах и опухшие губы. ли радуется за метиса, переодически подкалывает, когда тот возвращается чуть ли не в три часа ночи, и завидует белой завистью. хотя в университете сону и сэм предпочитают обходить друг друга за километр и делать вид, что первый раз друг друга видят. тоже мало весёлого, правда, лучше, чем ничего.       в студии дэхви обнаруживает на той самой стене по дороге в кабинет сангюн-хёна свою фотографию. он с удивлением втыкает (минут пять, если не больше) на свои томные глаза и очень нежное выражение лица, краснеет от смущения, когда проходящий мимо парень (дэхви его ещё не видел здесь) хлопает блондина по плечу и кидает классный кадр. суетливый джихун знакомит его с людьми, с которыми он теперь в одной команде (но предупреждает, что младший может не париться и не пытаться запомнить всех сразу - я сам треть впервые вижу). фотограф даниэль, упомянутый уджином в прошлый раз, оказывается тем самым даниэлем-хёном, что дружит с парочкой донпаков и сону (ну и ещё с половиной университета). он широко улыбается, увидев ли в дверях комнаты отдыха, и обещает как-нибудь устроить ему фееричную фотосессию в стенах общаги - благо, ходить недалеко (младший в ужасе содрогается, вспоминая завалы учебников, пустых упаковок снэков и разбросанной одежды). его поят вкусным чаем (на этот раз из смородины и с долькой лимона), причитают, что он слишком худой (даже джинён толще будет, мне кажется! - разве что на миллиметр), и блондин со счастливой улыбкой и пылающими щеками думает, что это напоминает семейную атмосферу. омрачает только отсутствие прекрасного шатена, но никто не знает, где он (попытки местного психолога, не пойми, как туда затесавшегося, джисона, успокоить, мол, с ним часто такое бывает, успехом не увенчиваются).       с непрекращающимися разговорами они снова заканчивают очень поздно, где-то в районе двух часов ночи (с учётом того, что приехал туда дэхви около шести). блондину совершенно не хочется возвращаться в темноте в общежитие, он прикидывает, не вызывать ли ему такси, как его окликает джихун:       - хви-я, не хочешь ко мне? родители в командировке, а мне скучно одному. идти минуты три. утром можем вместе в универ поехать!       младший нерешительно мнётся, неуверенный, насколько это удобно. рыжий хён смеётся и заговорчески добавляет:       - у меня есть ещё одна банка малинового варенья.       придётся сэму ночевать в одиночестве, что поделаешь.       джихун оказывается настоящим мужиком-мужицким несмотря на милую внешность. он спокойно ведёт дэхви короткой дорогой через мрачные дворы, ничуть не боясь громких голосов и звона стекла. блондин смотрит на него почти восхищённо. в квартире ему выдают одежду, отправляют в душ, а потом они стелют на полу и ложатся в комнате пака.       - прости за нескромный вопрос, - джихун с любопытством смотрит на гостя, - но что у тебя с нашим дураком бэ?       дэхви краснеет, радуясь, что в темноте ничего не видно, и рассказывает об их знакомстве. и о столкновении в столовой. и о недавнем сообщении тоже. вываливает всё на хёна, перемежая факты с собственными сумбурными мыслями и страхами. к концу рассказа пак разве что не плюётся ядом, ругаясь на джинёна и не переставая возмущаться:       - хренов любитель поломать комедию!!! ох, ну я ему устрою, когда явится! надо ж всё было так перевернуть!..       - а что не так? я не совсем догоняю... - дэхви пододвигает свою тушку ближе к рыжему, доверчиво заглядывая в глаза. у хёна, того и гляди, пар из ушей повалит.       - всё не так! я, конечно, не должен тебе ничего рассказывать, но этот бэджин... короче...       когда они всё-таки решают, что пора бы и честь знать, часы на тумбочке показывают полшестого утра. оба глубокомысленно соглашаются, что универ простоит без них один день, и можно позволить себе прогулять (к тому же ещё месяца не прошло с начала учёбы). джихун заботливо спрашивает, что блондин ест обычно на завтрак (но честно признаётся, что предел его кулинарных способностей - омлет с помидорами), желает спокойной ночи и отворачивается к стенке. дэхви ещё какое-то время лежит с открытыми глазами, смотрит, как рассвет окрашивает лимонные стены в насыщенно-розовый, ставя яркие кляксы на обоях. потихоньку просыпается огромный город, и до него доносятся хлопки входной двери подъезда и радостный лай выбежавших на прогулку собак.       засыпает дэхви с чётким осознанием того, что прибьёт джинёна, как только найдёт.       а он обязательно найдёт.