Я родилась пятидесятилетней... Часть первая

Я не женственна — это раз. Деловито рисует крест. Изучаю её анфас, грациозно-небрежный жест — Мол, чего уж? Сценарий прост. С Дня Шестого и на века. {Только взгляд её ярче звёзд, только поступь её легка, Словно крылья у позвонков задевают небесный свод. Загрудинный её альков умещает полсотни нот} Я не ласкова — это два. Хрипло шепчет, глотая дым. Не умею играть в слова, ты со мною [недо]любим. Я твой проклятый талисман, цианидовый леденец. {Я вдыхаю её дурман, и по венам течёт свинец. Будто в Стикс с головой нырнуть — обнимать её по ночам, Исцеловывать Млечный Путь её родинок на плечах} Безалаберна — это три. Что ни слово — на сердце шрам. Ты в глаза мои не смотри, Ледовитый плескался там. Расстреляй меня изнутри, серебром прошивай висок {Я с собой заключал пари, но тебя позабыть не смог. Я дышать без тебя устал, рвёт когтями меня Фенрир Ты нисколько не идеал, Ты — мой чёртов безумный мир…} — Ирина Лаппа

      — Белла, ты не хочешь пройти мой тест? — с надеждой спросила меня Анжела.       Я не села, а почти упала на стул в изнеможении. Утро началось не с кофе, я банально проспала, так как вчера до глубокой ночи набрасывала фонтанирующие идеи по бизнес-проекту с мёдом, весенним танцам, празднику влюбленных и даже газете. Естественно, приехав в школу, я не сделала ничего умнее, чем показала идеи мероприятий вцепившемуся в меня клещом Эрику.       Почему я не отказалась? Наверное, потому что не знала, на что подписываюсь. А ещё мне казалось, что это будет интересным. Ну и ощущала некоторую ответственность за собственные идеи…       Ой, дура-а-а…       Нам пришлось бегать саврасками от кабинета к кабинету. Разговаривать с директором, с представителями администрации школы, звонить в родительский комитет, договариваться с бухгалтерией, напрягать совершенно неповинный в моих идеях народ, клеить, резать, много-много писать, звонить… Аааа!       И всё это на бегу, как будто за нами кто-то гонится!       К концу второй перемены я мечтала, чтобы преподаватели не поддавались на серьёзное лицо Йорки, который легко отпрашивал «очень нужную» меня с уроков. К концу третьей я мечтала, чтобы Эрик поделился хотя бы одной батарейкой, вставленной ему где-то в районе крестца… К четвёртому уроку я взмолилась почти матом, что мой последний приём пищи был больше тринадцати часов назад, и если будущее светило журналистики не хочет быть заживо съедено оголодавшей мной, то он остановится в столовой и даст мне, наконец, просто сесть!       Кажется, меня услышали. Видимо, в моём голосе реально слышалось что-то страшное, а лицо было ещё бледнее обычного, так как Эрик тут же с беспокойством, буквально на буксире потащил меня в столовую.       Но и там, оказывается, мы должны были договориться с поварихой о выпечке фигурного печенья для праздника!       К вечеру у меня будет тик. Руки. С ножом.       Честное слово, быть хирургом проще!       Или я просто слишком стара для этой фигни…       Когда мы с довольным плодотворной работой Йорки добрались до столика с едой, вся наша компания уже была в сборе.       Счастливые, весёлые… На уроки ходили, — подумала я завистливо. — Да что там ходили, сидели на них!       — Белла? — кажется, Анжела что-то спросила.       Я прослушала. В моей голове чирикали чеки, летали бантики из ленточек, а фигурные печеньки в форме сердечек клевали мой мозг острыми клювиками.       Но практика с Эриком показала, что безопасен лишь один вариант ответа:       — Прости, я не знаю.       Вебер нахмурилась, а потом посмотрела на живчика Эрика и на зомби меня, спросив понимающе:       — Йорки тебя совсем довел, да? Я подумала, не хочешь ли ты пройти один психологический тест: «кто ты из Библии?», — дочь местного священника чуть покраснела.       Я задумалась, вспоминая книгу книг. Вспоминалось плохо. Все эти бантики, сердечки подорвали мои интеллектуальные способности. Надеюсь, не навсегда. Я храбро глотнула содовую, зная, что мне срочно нужно повысить уровень сахара в крови. О том, как «обрадуется» желудок такому редкому для него продукту, я старалась не думать, заедая это печеньем и яблоком.       — Вариант «Лилит» есть в тесте?       Анжела в удивлении распахнула глаза, наверняка недоумевая, что меня может связывать с этой демоницей.       — А это кто такая? — поинтересовался Майк, очаровательно уплетая свой вредный обед за обе щеки.       — Первая женщина, созданная для Адама.       — Я думал, это была Ева, ну из ребра которая… — к нашей высокодуховной беседе присоединился Тайлер.       — Еву Бог создал тогда, когда от Адама сбежала Лилит, не желая подчиняться мужу, — мой мозг медленно заводился, как старый отечественный автомобиль после зимы простоя. — Она сбежала из Рая и стала женой демона Самаэля. По распространенной версии змеем выступал Дьявол, искушая Еву сорвать плод познания, но некоторые источники указывают, что это Самаэль предстал перед женщиной в образе змея, а голосом его служила Лилит. После изгнания из Рая Лилит часто являлась во сне к Адаму и насмехалась над ним. У русского поэта есть даже небольшое стихотворение, посвященное ей.       — Расскажи! — с энтузиазмом попросила Анжела.       — Эм…       Я представила реакцию скромной дочки священника, если я дословно переведу ей стихотворение, где Змей выступает в роли сговорчивого завхоза Рая, а Бог «ракеты «небо — земля» на искомый квадрат навёл…»       Потом я поняла, как ненужную и шокирующую часть можно сократить, и перевела когда-то повеселившее сочинение Шефнера, получив на выходе приличное сказание. Слава цензуре!       — Что предание говорит? Прежде Евы была Лилит. Прежде Евы Лилит была: Та, что яблока не рвала, — Не женой была, не женой, — Стороной прошла, стороной. Не из глины, не из ребра — Из рассветного серебра. Улыбнулась из тростника — И пропала на все века. Никогда не придёт Лилит, А забыть себя не велит.       На последний словах я задумалась, так ли мне нужно подталкивать Каллена и ждать примирения. Да я даже не знаю, получится ли их разговорить. А эксперименты? Да это уйма работы, которая может занять всю жизнь, ещё и потомкам останется. А будет ли результат? Я, вся такая научная, возомнила себя спасительницей человечества от болезней, а что я сама лично знаю о смерти? О Боге? Может, если кто-то умирает, значит, это кому-нибудь нужно? Может быть, я тут не для глобальности? Это я такая с завышенной самооценкой думаю, что в одиночку все проблемы человечества шапками выпускника Гарварда закидаю, а вдруг у вселенной на меня более скромные планы? Индейцам чуть-чуть помочь, вылечить пару хороших людей, девочку от влюбленности вампирской спасти и всё? «Вот спасибо, хорошо, положите на комод»?       — Белла?       — Ладно, Анжела, давай свой тест, буду отвечать быстро, отключив мозг. За результат не отвечаю.       Тест был несколько странным. Нужно было решить ситуации, ничего библейского не мелькало, хотя я уже хотела выбрать какого-либо узнанного злодея и намеренно слить тест под него. Не вышло. После всех вопросов, Анжела с гордым видом подсчитала ответы и со странным хмыком: «Я так и думала», — зачитала мне вердикт, от которого у меня едва не пошла носом кола…       — В смысле, Соломон? — я хрипло закашлялась.       — Мудрый и справедливый еврейский царь, чему ты удивляешься? — Анжелу забавляла моя реакция.       — Да это же… Это же богатый скопидом с огромным гаремом жён и наложниц! Приобретённых, конечно, больше по политическим соображениям… Хм, не отличался особой набожностью, в старости скосил в язычество, поговаривают, имел талант к предвидению, дипломат, торговец, прекрасное чувство юмора… — по мере своего перечисления я всё шире улыбалась. — А, знаешь, да, что-то похожее явно наблюдается…       — Совсем чуть-чуть, — заржал Тайлер. — А сколько у этого пророка в гареме женщин было?       Зря он спросил…       — Ну, допустим, тысяча.       Майк и Эрик подавились.       Плечи Ли тихо содрогались.       Тайлер медленно и молча пережевывал булочку и переваривал цифру.       — Не, ну, молодец, конечно… Силён… Кхе… Кхе… Но, может быть, это такая сказочная гипербола типо как в «Тысяча и одной ночи»?       — В Библии не сказки! — горячо возразила парню Анжела.       — А что тебе кажется таким неправдоподобным в сказании о Шехерезаде, Кроули?       — Ну, Белла, ты сама подумай, какой нормальный мужик будет слушать одни сказки три года? — Тайлер очаровательно поиграл бровями, чтобы каждый понял причины его сомнений.       — Вообще, в книге сказано, что за это время жена родила шаху трёх сыновей. Один уже ходил, другой ползал, а младший был совсем крошкой.       — В мультфильме такого не было…       — Удивительно, почему? — с иронией протянула Джесс, и мы все рассмеялись над выражением лица чуть обиженного Тайлера.       — Кстати о детстве, — Эрик встал, и я поняла, что нам снова придётся куда-то бежать. — Вы в курсе, что в понедельник в школе объявляется военное положение?       Все ребята застонали, а пара человек за соседними столиками нервно обернулись и начали шептаться с плохо скрываемым ужасом на лицах.       — Я думала, что мы отстрелялись в октябре, — грустная Анжела с надеждой посмотрела на Йорки, как будто ждала, что он скажет, будто пошутил и бояться нечего.       — Я тоже так думал, но директор…       — Народ, в чём дело? Разве плановая пожарная тревога не была в этот понедельник? Что ещё за военное положение?       На меня посмотрели с каким-то странным выражением на лицах. Сначала все молчали, взвешивая, а потом заговорили все разом:       — Белла, пропусти понедельник. Как друг советую…       — Не повезло ей, они любят свежую кровь.       — Может, она им понравится?       — Ты совсем? У неё рука больная! Ей с ними не справиться!       — Она умная, придумает что-нибудь…       — Ладно, мы на что? Прикроем, если что.       — Белла, ты главное — под ноги смотри. И куда садишься. И не ешь, что они предложат.       — И вообще смотри, что в рот берёшь. И пьёшь.       — И если они полезут под стол, шевели ногами.       — Жаль, что бить их нельзя…       — Да вы О КОМ?! — заорала я, смутно рисуя у себя в голове образ маленьких, кровожадных пришельцев.       — БДСН. Близнецы директора совершенно неуправляемые. Обожают беситься, устраивать розыгрыши, издеваться, унижать, рвать, обливать… После развода они остались с отцом, а мистер Грин пытался найти им няню. Но несмотря на серьёзные вознаграждения, желающих остаться с ними хотя бы на час всё меньше. Когда директор находится в поиске новой няни, он иногда привозит детей на работу… И в школе начинается Ад…       Ясно… Кажется, мне нужно срочно звонить Аюше…       Прозвенел звонок, и уже я потащила Эрика в редакцию. Парень, безусловно, удивился моему возродившемуся энтузиазму, но я пояснила, что просто не хочу идти на биологию.       — А что у вас с Калленом, Белла?       Эрик стал первым человеком, который спросил меня об Эдварде.       Я излишне внимательно читала план весеннего бала, но когда пришло время ответа, я была само спокойствие и невозмутимость:       — Поспорили на религиозную тему. А ты спрашиваешь как редактор школьной газеты или сторонний наблюдатель?       Эрик внимательно посмотрел на меня и забрал из моих рук лист плана:       — Я спрашиваю тебя как друг, Белла. Ты вся светилась рядом с ним… Даже Майк с Тайлером поняли тогда, что им ничего не отколется… Ну, помнишь, когда они тебя унести пытались?       Я помнила. И, кажется, поняла, как выглядела со стороны наша короткая дружба с Эдвардом.       — Эрик, мы с Эдвардом были просто друзьями. Он подвозил меня, да… Мы часто разговаривали, пару раз он заходил на чай, но и только.       — А я видел, как вы ходили под руку, как какая-нибудь великосветская пара в Париже конца девятнадцатого века, разговаривали о живописи и музыке. Тебе не хватало зонтика и платья в пол, ему — шляпы. Видел, как он перебирал твои волосы в машине. Видел его глаза, когда парни подошли к вашей компании в столовой…       — Я поняла, Эрик, — перебила я нафантазирующего себе бог весть что журналиста. — У тебя чудесное зрение, но ты видишь и не анализируешь. Да, Эдвард очень галантный молодой человек и вёл себя со мной как с леди. Но так же он ведёт себя с Элис. Не стоит путать вежливость с флиртом. Хотя первое сейчас действительно редко встретишь. А уж когда вежливость и такт перерастает в галантность… Наверное, я бы позволила потерять себе голову, если бы не знала вкусы Каллена…       Ох уж эти его гастрономические вкусы… Не дают расслабиться — посмеялась я про себя, но, кажется, Йорки не слишком убедила.       Когда мы с Эриком закончили, я вернулась в опустевший класс биологии, чтобы поговорить с преподавателем. Мистер Баннер мягко пожурил меня за пропущенный урок, но с готовностью дал тему на отработку вместе с домашним заданием. Кажется, я всё ещё числилась в любимчиках.       Вернувшись домой, я приготовила ужин папе и замариновала мясо на завтра.       Чуть не пропустила звонок от отца, который предупредил о ночном дежурстве. Я же в ответ предупредила, что поеду в кино без Бо, но навещу его сразу после Порт-Анджелеса. Папа тут же передал это Чейзу, и я услышала, как тот предлагает остаться мне, как сестре милосердия, у них с ночевкой, чтобы поздно не возвращаться в пустой дом. Я была не против, Чарли, на удивление, тоже. Думаю, ему было спокойнее, что за мной присмотрят.       Я поднялась в комнату, чтобы собрать необходимые вещи типа зубной щетки и ночной рубашки.       Попытка занять руки и голову готовкой и сборами удалась. За все время я всего лишь раза три посмотрела на часы и в окно, где ни вампира, ни его машины, конечно, не наблюдалось.       Выдохнув, я посмеялась над собой и, захватив куртку с сумкой, пошла к пикапу.       Если я хотела успеть в кино, то выезжать нужно уже сейчас. Потому что высокую скорость мой старик не потянет.       Дело было даже не в фильме.       Я, наверное, пошла на принцип.       Два билета, — решила я. Я куплю два билета и на место Каллена с чистой совестью поставлю рюкзак.       Через каких-то четыре часа я уже сидела в кинотеатре и, глядя на любимую экранизацию, вспоминала тот знаменательный день, когда могла наивно поздравить себя, как пророка, ведь Каллены переехали в Форкс. Моя личная гордость. Мое личное предубеждение.       Благодаря частым разговорам с Чарли я узнала о новой семье в городе в ту же неделю, что они приехали. Эта новость всколыхнула маленький городок так, что даже мой отец, не будучи сплетником, поделился новостью о новоприбывших.       Приближались летние каникулы, и я поняла, что к папе мне ехать нельзя категорически. Было позорное чувство, как будто меня выжили из родного города. И мне нужен был адекватный повод отсрочить возвращение в Форкс.       В течение недели я оперативно нашла нам со Светой конкурс в Калифорнии, на котором мы составили отличный дуэт. Я пригласила отца поддержать меня, и, конечно, папа взял отпуск и приехал. Ему и раньше очень нравились мои занятия на скрипке, выступление же на конкурсе и наша победа его и вовсе растрогали. Шериф очень крепко обнял меня за кулисами, и я буквально кожей чувствовала, как он любит и гордится мной. И когда я, пользуясь моментом, попросила папу показать мне Калифорнию, он не возражал.       Мы провели чудесные каникулы. Сходили на стеклянный пляж, посмотрели другие достопримечательности… Именно там я купила свой первый полароид и заболела фотографией.       Больше всего мой отказ от скрипки расстроил Чарли. Поэтому, когда он приезжал к нам в Финикс, я всегда играла ему, а на его день рождения, когда по понятной причине не могла вырваться в Форкс, я отправила ему кассету с моим домашним концертом, в котором я исполняю со Светой его любимые мотивы, а под конец, конечно же, традиционное Happy birthday to you.       На следующий год, перед поездкой в Форкс, у меня, девочки с крепчайшим здоровьем, «неожиданно» приключилась ангина. Чего мне это стоило, только мороженщику и Свете известно, но мама категорически запретила тащить меня в промозглый Форкс. Отец подумал и уступил моим слёзным просьбам поехать снова в жаркую Калифорнию, тем более, туда временно перебрался дедушка Роб к быстро забытой после моего приезда молодой любовнице.       Ой, что мы творили с дедом… Но это было уже после того, как шериф Свон вернулся из отпуска в Форкс. Роб был неподражаем. Я поняла, в кого моя мама такая безбашенная. Хотя тот и отрицал. Именно он научил меня водить машину. И начал учить меня с шикарного «Астон Мартина», на который я сначала даже дышать боялась. Но дед был терпеливым учителем, а я была способной ученицей. Да, это не трактор, который я на спор освоила в прошлой жизни. Машина была просто невероятной. Скорость я себе позволить большую не могла, но ощущение, когда сидишь в дорогом кожаном салоне, а машина несётся по трассе с хищной грацией, просто незабываемы…       Когда я мечтательно отдавала ключи деду, он усмехнулся:       — Рад, что тебе понравился подарок на восемнадцатилетие.       Помню, как в тот самый момент я просто потеряла дар речи.       — Ну не смотри так, дорогуша, пока тебе рано начинать с такой машины… — начал Роб и выглядел при этом почти смущённо.       Мне казалось, попроси я машину сейчас, он бы сдался:       — Белла, я же не против, но твоя мать взбесится.       Боже, он ещё и оправдывается.       Невозможный человек!       — Мистер Хиггинботам! — преодолела я, наконец, речевой спазм. — Мне ещё нет и шестнадцати!       День рождения был через месяц, но всё же…       — Ладно, ты права, до восемнадцати ждать слишком долго, — засмеялся и сдался Роб, махнув рукой. — Можешь взять её в Финикс, но выезжать только по праздникам и когда получишь права, страховка оплачена.       Он так и не понял, что я отказываюсь… Я ненадолго потеряла дар речи повторно.       — Дедушка! Спасибо, но я предпочту начать с машины попроще. Тем более, я, возможно, скоро перееду к Чарли в Форкс, не хотелось бы выделяться с самого приезда еще и машиной…       Роб был первым, кому я сказала о своих планах. Сказать, что он не поддержал их нельзя. Конечно, он не понимал моего стремления, но был готов оказать всяческую помощь.       — Там беднейшая библиотека, — поморщившись, вспомнил он, оплачивая нам стопку выбранных книг на неделю.       Дед был книголюбом, и в этом плане у нас была полная интеллектуальная совместимость. Которая, впрочем, не мешала нам до хрипоты спорить о разных переводах классиков! Как мы сожалели, что сейчас совсем не те переводчики, не тот уровень, что столько ошибок в книгах… Я часто советовала ему русскую литературу, а он, прочитав в переводе, спрашивал у меня некоторые непонятные моменты.       Кроме прочего, он прекрасно владел итальянским, но абсолютно игнорировал уроки испанского ещё со школы… «Позволь себе не делать того, чего не хочешь, но в том, что ты хочешь, будь лучше большинства», — этот девиз можно было считать его жизненным кредо.       — Я повзрослел лишь недавно, детка… И помню тот день куда лучше моего восемнадцатилетия. Я встал и пошёл после нескольких лет застоя и иду до сих пор. И вот теперь меня невозможно заставить быть несчастным, — часто говорил он, и я впитала, прочувствовала эту близкую сейчас мне философию.       Можно ли считать застоем те годы жизни, что я провела в ожидании встречи с вампирской семьёй?       Нет…       Я жила, как не смели, не мечтали жить миллионы людей. Я приобрела знания и команду верных, чудесных людей, каждый из которых открыл и учит до сих пор меня чему-то важному. Но главное, я научилась ценить время. И научилась его же не считать в моменты частого счастья.       Я знала, что моя жизнь сложится и без всей этой вампирской истории. Я допускала и учитывала этот вариант в своих планах.       Обидно.       Досадно.       Но не фатально.       Что заставило меня сегодня покорно ждать Эдварда? Наверное, привычка верить в лучшее. Всё так легко складывалось, что я не допускала мысли, что это может так же легко закончиться…       Как только погас экран, я улыбнулась, наверное, впервые так искренне за этот день.       Можно ставить прочерк с пометкой «не выполнимо» под графой изучение вампиризма. И если быть откровенной, то плюсов из этого вытекает намного больше, чем призрачных минусов.       Проходя мимо автомата с попкорном, я вспомнила о своих новых планах на этот вечер. Пальцы сами набрали заветный номер, а через каких-то два гудка, я услышала чуть хриплый голос парня:       — Белла?       — Нет, вас беспокоит Комитет по гуманизации общественных отношений, — бодро и чуть томно отрапортовала я. — Мы проводим небольшой опрос, у вас есть пара минут, чтобы ответить?       Бо рассмеялся и решил подыграть мне:       — Да, я как раз освободился. Весь день болел и делал «ничего». Очень устал…       Я стояла в очереди и пыталась сохранить чопорный тон, хотя губы предательски расплылись в задорной улыбке:       — Замечательно! То есть, очень сочувствую вам… Итак, первый вопрос: какой попкорн вы предпочитаете? Отвечайте быстро, не задумываясь.       — Солёный, но люблю смешивать его с карамельным, — услышав подобное, я закатила глаза.       Если Бо пошутил, я заставлю его съесть этот микс при мне из вредности.       — Любопытно, итак, а теперь не подскажете, какая у вас в данный момент температура тела?       — Это конфиденциальная информация, я не уверен, что мне стоит говорить об этом государственной организации…       — Можете и не говорить, — успокоила я его. — Если беспокоитесь о вмешательстве государства в вашу личную жизнь, просто встаньте с кровати и поднесите градусник поближе к нашей камере-жучку, встроенной в ваш телевизор.       — А что с камерой в ванной комнате? — в голосе больного слышалась притворная забота.       — Временно потеряли сигнал, — вздохнула я, оплачивая гостинец. — Группа ремонтников под видом тараканов уже выехала на место.       На том конце я услышала надсадный кашель-смех.       — Следующий вопрос, мэм.       — Ну, раз вы не против непрошенных гостей, то у меня последний вопрос, связанный с содержимым вашего холодильника. Есть ли в нем курица для домашнего бульона?       — А что, следилка в холодильнике тоже сломалась?       Нет, он невозможен! Хотя в разведку я бы с ним пошла…       — Не было у нас жучка в холодильнике! — я напустила в голос обиды. — Холодостойкие камеры очень дорогие, и как-то невежливо пассивному налогоплательщику в вашем лице намекать на наше низкое финансовое обеспечение!       — А! Так вы денег просите? — «раскусил» Комитет по гуманизации общественных отношений Бо.       Не ответив серьёзно ни на один из поставленных вопросов, он довёл меня до смешливых слёз и заодно обвинил в вымогательстве.       Обожаю!       — Ну, наконец-то! Я ждал этот смех, — с улыбкой в голосе пробормотал Квон. — Так ты правда приедешь?       — Даже останусь на ночь, — игриво мурлыкнула я, заводя пикап.       — Оу, девушка, больным противопоказаны такие нагрузки на сердце!       Посмеиваясь, посоветовала Бо выбрать фильм. Когда я выезжала с небольшой парковки, показалось, что заметила мелькнувший за поворотом серебристый «вольво», но скорее всего, мне показалось.