Surdologist

Минул полдень. Стоило Арсению пройти автоматические двери супермаркета, его обдало прохладным ветерком, и парень облегченно вздохнул. Лето выдалось довольно облачным и прохладным, но именно сегодня пришла жара. Большинство спасалось в квартирах, на дачах или в кондиционируемых торговых центрах, остальные же, в число которых входил и Арсений, должны были выйти на открытое солнце, это случалось по самым внезапным причинам. Например, когда дома нечего есть, и надо сходить в магазин за продуктами. В наушниках играл лёгкий инди-поп, из тех, под который идёшь и представляешь себя персонажем из фильма, из тех, под который чувствуешь себя способным на всё, маниакальным, и улыбаешься незнакомцам. Например, тому высокому русоволосому парню со смуглой девушкой. Впрочем, этот зрительный контакт быстро прервался. Парочка молча ждала своей очереди у кассы. Ну, а Арсений пошёл дальше. И вот, всё вроде куплено, Арсений расплатился мятыми и влажными от жары купюрами и готовился выйти обратно туда, на солнцепек, подальше от стерильной свежести помещения. На островке, где покупатели складывают покупки, стояла литровая бутылка воды. Почему-то парню подумалось, что та парочка в второпях забыла её. Он взял бутыль и стремительно вышел из магазина, взглядом ища этих двоих. Они ушли не далеко. Арсений окликнул их, и обернулась лишь девушка. Парень рядом с ней сначала посмотрел на неё, а уже потом на позвавшего их Арсения. — Вы забыли, — проговорил он, протягивая бутыль. Девушка засмеялась. Какая же она забывчивая, спасибо этому доброму незнакомцу. Её спутник только ухмыльнулся. Он пристально разглядывал Арсения, засунув руки в карманы джинс. На нем была длинная чёрная футболка. — Тебе не жарко? — поинтересовался Арсений, вынимая наушники. Парень помедлил, а потом отрицательно покачал головой. Между тремя нарастало напряжение, хотя возможно то был горячий пыльный воздух, и обжигающий асфальт, и всё, словно окрашенное в сепию. — Меня звать Арсений, — парень протянул руку и почувствовал, как под футболкой вниз по груди стекла капелька пота, ему стало жутко неудобно. Парень прищурился, а потом резко выдохнул и, отвернувшись, представился: «Антон». А рука Арсения так и застыла в воздухе; её, хитро щурясь, быстро пожала девушка. — Меня Ира. Странное время для знакомства. Э-э… Мы идем в парк, если хочешь, можешь пойти с нами. Антон, ты же не против? — и при этом она ясно смотрела ему в глаза и чётко артикулировала. Это показалось Арсению забавным, словно он находился в каком-то фильме, сюрреализм чистой воды. Он-то был не против, ибо в его душе что-то говорило, что таких совпадений не бывает. Антон оглянул с ног до головы незнакомца, приметив наушники в руках, рюкзак, забитый продуктами, и шорты с шлепками на голую ногу. Махнул рукой, значит, можно. — А ты не актриса, случаем? — спросил Арсений, чтобы начать диалог. Просто первое, что пришло в голову, сам-то он только учится в театральном, но уже может заметить эту четкость фраз и черты лица словно преображаются. Он решил высказать и эту мысль. Его заставлял нервничать Антон, который всякий раз намеревался заглянуть ему в рот. — Она на сурдопереводчицу учится, — громко ответил зеленоглазый за неё, а в глазах — какой-то вызов, и они всегда чуть прищурены, и губы тонкие, сложенные в упрямую линию. Ира же неловко улыбнулась. — Ого, и как это — общаться с глухонемыми? — Так вот же один перед тобой, — девушка указала на Антона и чисто рассмеялась, и смех её был похож на нагретое стекло, бьющееся об асфальт. Антон же только выдохнул через нос. Им, видимо, не первой было видеть это удивление на лицах, они реагировали так спокойно. — Ты? — Арсений подметил, что почему-то показал на юношу пальцем. — По тебе и не скажешь. — Я читаю по губам, — глухо ответил Антон и пожал плечами, мол, обычное дело. И грубо бросил — Все ещё хочешь общаться? А сам: насупился, готовится, как вызов, принять ответ. Он явно чувствовал себя неудобно. — Вообще-то да, хочу. Я ни разу не общался с глухими, знаешь, даже не задумывался об этом. Парень заметно расслабился. Ира схватила Арсения за запястье и, притянув к себе, заговорщически произнесла: «Будем учить тебя языку жестов». — Во-первых, ты не представился, как следует, — сказала она, когда все трое присели на мягкую траву под тенью деревьев. Не сказать, что тень спасала от жары, но тут хотя бы было посвежее; пахло зеленью и землёй. — Антон может читать по губам, но имена собственные лучше произносить дактилированием. Как, ты не знаешь, что это такое? Это азбука на языке жестов. И они показали ему, как «звучит» его имя. «А» — это самое лёгкое, это кулак. «Р» — сложенные в кольцо средний и большой пальцы. «С» — пальцы изогнулись, будто обхватили невидимую трубу. — Ар-сений? — неуверенно произнес Антон и в поиске одобрения повернулся к Ире; девушка удовлетворенно кивнула. — Просто знаешь, нечасто встречал это имя, могу и забыть, как оно произносится. — Ты не всю жизнь был глухим? — спросил Арсений. Он с таким вниманием теперь относился к этому парню. В его воображении уже выстроился образ закрытого, но ранимого человека, который обозлен на мир из-за своего недуга, поэтому Арсений не заметил, как начал говорить мягче, как слова превращались в обтекаемые, отточенные чувством жалости. — Нет, несколько лет назад был как ты, — парень указал на наушники и так горько вздохнул, будто скучал, — а потом полностью потерял слух. А знаешь из-за чего? — Арсений в любопытстве приподнял бровь. — Из-за громкой музыки.       И он впервые за время этого недолгого знакомства рассмеялся, жутко громко и как-то криво, а когда смолк, поежился, словно испугался тишины. Но тишина уже давно преследовала его. Конечно, не из-за громкой музыки. Только ему было до боли смешно — воображать, будто все опасения мам каждого подростка насчет наушников и рока, концертов и шумных мероприятий материализовались в нём. — Мы познакомились, когда мы с группой давали благотворительный спектакль, — начала Ира. — А потом завертелось-закружилось. — Вы пара? Девушка смущенно улыбнулась и перевела взгляд на Антона; тот, кажется, догадывался, о чём идет речь. Он закатил глаза. — Ой, — она рассмеялась, — вовсе нет. Просто я — его уши. Помогаю ему, но он и сам может справиться, если захочет. — Ты имеешь ввиду слуховой аппарат? — неуверенно проговорил Арсений. Его смущала вся обстановка, но при этом он хотел продолжать. В нем проснулся интерес к Антону, к его жизни, к его мыслям. — Мне слуховой аппарат не помогает. Правое ухо совсем не слышит, а левое — только если рядом взорвётся атомная бомба, — спокойно сказал Антон, а у Арсения защемило сердце. Он всю дорогу пытался представить: каково это, когда ты не слышишь мир. Он думал о музыке, фильмах, разговорах, и все это навевало гнетущую тоску. — Как ты живёшь? — спросил Арсений, ясно и просто, без какого-либо подтекста. И встретился с взглядом Антона: тоже незамутненным, ярким и честным. — Он… Старается, — тихо проговорила Ира, чуть повернув лицо к Арсению, так, чтобы её друг не видел губ. — Но, честно, мне кажется, это ненадолго. Не спрашивай его про кохлеарный имплант, его такие вопросы совсем не радуют. — Она развернулась к зеленоглазому и с полуулыбкой продолжила. — Когда теряешь слух в зрелом возрасте, можешь подцепить депрессию или другие расстройства. Им нужны поддержка и друзья. — Я могу, — неожиданно сказал Арсений. У него клокотало в груди. — Я могу быть поддержкой и другом. И вновь парни встретились глазами: Антон просто сиял, а у Арсений был будто испуган. Антон был закрытым, но по неволе случая, у него было несколько друзей из института, тоже глухих, и Ира, его посредница в этот живой, такой восхитительно громкий, гудящий, шипящий, стонущий мир. А Арсений… Его влекло неизвестное. Он почему-то подумал о том, как это прекрасно — привносить в мир немного радости и делиться ею с теми, кто не может её почувствовать. Он захотел почувствовать себя героем, спасателем чужих судеб, тем, кто доберётся до самого сокровенного. По сути, их будущая дружба удовлетворяла потребности обоих парней, поэтому они негласно приняли её. — Арсений, сразу предупреждаю тебя, — серьёзно проговорила Ира. — Не заставляй Антона привязываться к тебе, если знаешь, что через неделю тебе надоест, потому что иначе Антон сделается беспомощным. Предупреждаю тебя: общение с глухими требует огромных эмоциональных затрат, такие люди очень чувствительны. Ты должен быть постоянно рядом. Если ночью он напишет тебе, ты должен постараться ответить. Если нужно сходить в поликлинику, или в банк, или даже в ЖКХ — ты должен быть рядом и поддерживать его. Ты готов к этому? Она выглядела серьёзно. Для неё помощь глухим и немым являлась главной целью в этой жизни, это было заметно. Может, это какие-то детские комплексы, может, у неё были глухие знакомые, но ясно одно: с Антона она сдувает пылинки. Ира — натянутая струна, резонирующая от каждого еле уловимого внешнего звука, резонирующая только ради Антона. — Я готов к этому, — уверенно произнёс Арсений. Парни обменялись телефонами. «Друг» — поворот кулака, с тыльной стороны на сжатые пальцы.