Забытое прошлое

      Вернувшись обратно в разрушенный храм, Хиёри подбежала к Дайкоку, который, слабо улыбаясь, сидел рядом с хозяйкой, что продрала наконец глаза. Счастья не было предела. Ято и Юкине вместе с Кофуку живы, хоть немного и покалечены. на глаза навернулись легкие слезы и, смахнув их рукой, облегченно вздохнула. Все встало на место. Как и должно быть.       На следующий день храм уже был почти готов, поскольку верующие люди, решили, что богиня нищеты была в ярости и, что на них наслана карма, поэтому отстроили ей храм заново. Ики лишь посмеялась этому, но теперь дом был намного больше, чем раньше. Сад, за которым Дайкоку любил ухаживать, теперь стал более обширным и отделенным ото всех. Само здание теперь выглядело, собственно, как новенькое, из темного дерева. Сёдзё было украшено ветками с цветами сакуры.       Зайдя во внутрь, школьница осмотрелась и охнула от удивления. Небольшой столик по-середине, котецу, на стенах висят множество картин разных мастеров, которые были сделаны еще задолго до её рождения. Пару шкафов и тумб, что наполнены разными книгами, гармонично сочетались со всем содержимым комнаты. А второй этаж, чердак, был разделен теперь на две комнаты и, вместо привычных ящиков, тут стоял стол. Большой, махровый, зеленый ковер и шкаф. А в другой, которая в разы меньше, стояли лишь две кровати, но на полу был все тот же ковер. — Видимо, теперь Юкине и Ято будут спать на кровати… — что-то явно смутило обладательницу каштановых волос. — Но как люди узнали, что тут живут еще двое? — Это я им сказал… — влез Дайкоку, поднимаясь к девушке, — Поскольку они считают, что я ухаживаю за этим храмом, то я им сказал, что по велению богини она привела сюда двоих странников, которые тут живут уже с давних времен. Глупо конечно, но они поверили…       Девушка рассмеялась. Все звучало, действительно, глупо. Но яро-верующие фанатики, видимо, очень сильно хотят верить во все, что движется не так, как они. Шинки богини ушел, а она осталась одна, посреди комнаты, чувствуя, что что-то в душе у неё меняется. Было непривычно. Странно. Немного страшно. Внезапно кто-то обнял её за шею, и шумно вдохнул воздух. — Наконец-то, тишина и спокойствие, — пробормотал Ято, чувствуя приятный запах, — а что ты чувствуешь?       В ответ молчание. Положив свои ладони ему на руки, девушка сжала кофту, прикрыла глаза. Слезы. Гребанные слезы наворачиваются который раз, но почему? Разве ей сейчас грустно? Вроде, нет. Неужели плачет от счастья? И тоже неверно. Тогда что же случилось? — Я… — Ики пыталась глубоко дышать, чтобы нормально говорить. — Я так рада, что все целы и невредимы, но, мне почему-то страшно. Такое чувство, что что-то меняется внутри меня. Я не могу понять, что именно. Я вообще ничего не могу понять!       Парень не проронил ни слова. Лишь легким движением развернул её к себе лицом и, обняв, нежно гладил по волосам. «Что-то я слишком много плачу…» — слегка шмыгнув носом, — «Слишком много…» Прикрыв глаза, Хиёри решила, что объятий лучше, чем объятья любимого человека бога нет, слабо улыбнулась и прижалась к Ябоку вплотную.

***

      Поздний вечер, девять или десять часов. Поправляя выпавшую прядь волос и складку на юката, которую вернул Ято, Хиёри сидела и ждала, собственно, его самого. В сердце слегка кололо от волнения, но, когда глаза прикрыли теплые ладони и приятный бархатистый баритон спросил: «Угадай кто?», улыбка сама собой появилась на лице.       Направившись в сторону ларьков и пробуя всякие сладости, парочка весело хохотала на всю улицу, иногда прячась в переулках от людской толпы. Бездомный как всегда вопил о том, что хочет попробовать что-то более экзотическое и вкусное, но кроме яблок в карамели не получал. — Пошли, скоро будут фейерверки, — сказал он и протянул руку, так, что часть рукава кимоно свисала. Только сейчас Ики заметила, что парень в темно-синем одеянии и завязанных в хвостик волосах. Воспоминания о злом боге появлялись в разуме лишь на мгновение, но потом быстро исчезали, оставляя после себя слабую нотку беспокойства. — Ну, чего ты застыла? — охнув и извинившись, она положила свою маленькую и хрупкую ладонь в его и он, потянув девушку на себя, снова переборщил и она оказалась у него в объятьях.       На щеки хлынул легкий розовый румянец и, резко отвернувшись лицом, парень положил свою свободную руку на талию школьницы и ухмыльнулся. Последние слова, которые он произнес перед огромным и красивым залпом фейерверка, разнеслись эхом в ушах девушки, а затем впечаталась в губы с неимоверной силой: — Прости, но я терпел тысячу лет и этот вечер, поэтому… — отстранившись от неё, он погладил большим пальцем по щеке и чмокнул в лоб. — Я до безумия люблю тебя.       В ответ девчушка лишь хихикнула и, обняв его за шею, прошептала на ухо: «А я от любви без ума от тебя.» и зарылась носом в его волосы, вдыхая приятный запах. И плевать, что прекрасные залпы фейерверков не видно.