Как попасть в историю

После возвращения с охоты, глава клана, даже не удосужившись ответить на многочисленные расспросы слуг, встревоженных тем, что на их господина было совершено покушение, поспешил скрыться у себя в комнате, предоставив своему «стратегу» разбираться со всем остальным. В частности с объяснением того, что же, всё-таки, произошло в лесу во время охоты и почему, собственно говоря, сам он пока не в состоянии рассказать об этом своим людям. Делать нечего, пришлось Кимико отдуваться за сбежавшего в свои апартаменты Масамунэ, при этом, разумеется, никто из слуг и солдат, толпящихся во дворе, словно бы не заметил того, что девушка смертельно устала. Всё-таки день в седле с непривычки не прошёл для неё даром и, несмотря на то, что вообще-то младшая из сестёр Сагара была довольно сильной и выносливой, сейчас она чуть не падала с ног от усталости. А из-за многочасовой тряски в седле у девушки болело всё, что только может болеть. Вообще-то, если говорить по правде, то Кими при желании вполне могла бы что-то придумать, чтобы избежать необходимости немедленно отвечать на многочисленные расспросы людей, толпившихся во дворе поместья. Но она ясно видела, как слуги и воины гарнизона встречали их с охоты и то, сколько тревожности и искреннего сопереживания было в их взглядах, когда они смотрели на своего господина, всего покрытого пятнами уже начавшей подсыхать крови (а с первого взгляда и не понять было — его это кровь или кровь сражённых им врагов) да ещё к тому же и с рукой, висевшей на перевязи. Наверное, именно тогда девушка поняла, насколько сильно преданы все эти люди нынешнему главе клана Датэ и то, что любое случившееся с ним несчастье или даже просто неприятность, будут переживаться слугами и воинами гарнизона так же, как если бы это произошло с ними самими. Поэтому, несмотря на усталость и на то, что она ещё не отошла от пережитого ею страха, Кими постаралась как можно подробнее рассказать толпившимся во дворе поместья людям о происшествии в лесу, заодно и заверив их всех в том, что здоровью, а тем более жизни молодого даймё ничего не угрожает. Да, во время нападения наёмных убийц глава клана был ранен, но из-за того, что пуля просто прошла по касательной, его рана несерьёзна, можно сказать, что это так, всего лишь царапина. Да и потом, разве такое ранение в руку может представлять хоть малейшую опасность? Там ведь нет никаких жизненно важных органов и, если только не были повреждены крупные сосуды, то и беспокоиться не о чем. — В общем, — в заключение своего рассказа, добавила Кими. — Можно сказать, что это ранение — сущая ерунда. Уверена, что не пройдёт и нескольких дней, как рана вашего господина полностью затянется. — Нет, ты очень сильно ошибаешься, — послышался за спиной девушки знакомый, но не сказать, чтобы родной для неё голос Катакуры Кодзюро. — И это ранение — никакая не ерунда! Наивная девчонка, что ты вообще можешь знать о подобных вещах, чтобы так вот запросто рассуждать об этом? Чтоб ты знала, для воина ранение в руку — это не пустяк и не ерунда. Но это — именно то, что может навсегда лишить его возможности держать в руках меч. — Ну, почему же? — недоуменно пожала плечами Кимико. — Ранение ведь пришлось в левую руку, тогда как меч вроде бы держат в правой. Так чем может быть опасна эта рана и почему из-за неё Дракоша может лишиться возможности сражаться мечом? Не понимаю… — Чем может повредить? Ну, хотя бы и тем, что меч — это, знаешь ли, не игрушка, чтобы держать его в одной руке, — с самым серьезным видом произнёс Правый Глаз Дракона. — Именно поэтому истинный воин и должен всеми силами избегать подобных ранений. Исключительно по той причине, что даже самая несерьезная рана на руке может повлечь за собой невозможность сражаться катаной, нагинатой или другим двуручным оружием. Это тебе ясно? — Да вроде бы ясно, — кивнула девушка. — Ну, вот и отлично, — кивнул Катакура. — Надеюсь, ты запомнишь это на всю жизнь и больше не будешь болтать о том, в чём ты ничего не смыслишь. А сейчас, извини, но мне нужно идти к моему господину, так что мне сейчас не до пустых разговоров с тобой. Сказав так, мужчина развернулся и ушёл, а Кими… Кими, пожав плечами, тоже побрела к себе в комнату. Ведь ей нужно было как можно скорее снять одежду, испачканную чужой кровью, грязью и травой и вымыться. Да и есть после всех треволнений этого дня хотелось просто ужасно. А ещё, как бы Кимико этого ни хотелось, ей никак не удавалось выбросить из памяти воспоминания о том, что произошло сегодня в лесу, даже самых незначительных их так и несостоявшегося убийства. Интуиция упорно подсказывала девушке, что если даже это был и первый, то далеко не последний подобный случай. Едва ли тот, вернее та, кто задумал избавиться от главы клана Датэ, на этом успокоится. Может быть, у них ещё и будет временная передышка, но едва ли стоит расслабляться, ведь в любой момент покушение может повториться. А Кими почему-то очень не хотела оказаться невольной жертвой наряду с Масамунэ. Пасть от рук каких-то там хитокири здесь, в XVI веке и по этой причине навсегда утратить пусть даже и призрачную надежду отыскать сестру и вместе с ней вернуться в своё время — это как-то совсем не входило в её планы. — Ну, что же, — словно бы подводя итог своим размышлениям, ни к кому не обращаясь, сказала девушка после того, как она вернулась в свою комнату после ужина. — Похоже, что теперь нам тут нельзя расслабляться ни на минуту, ведь никто не знает, когда эта зловредная баба снова попытается устроить покушение… Чёрт, ну и не повезло же Дракоше с матушкой, ой, как не повезло! Если у него ещё и папенька такой же как и она, то тогда я прекрасно понимаю, почему он сбежал в Осю от собственных родственников. На его месте я бы, наверное, тоже сбежала куда подальше… Хм, — задумчиво протянула Кими. — Помнится, когда я училась в школе, то довольно часто ссорилась с сестрой, да и с родителями тоже. Но одно дело просто поругаться с родственниками, а другое — захотеть убить кого-нибудь из их числа. Как по мне, так это просто немыслимо! Хотя, — добавила она задумчиво. — Это же считай, средневековье — жестокое время, и нравы тут тоже весьма жестокие, судя по всему. Интересно, здесь вообще хоть кто-нибудь кроме Дракоши и его людей знает о том, что в мире существуют такие вещи как любовь, преданность и дружба? Или они, эти местные даймё и их ближайшие родственники тут все как пауки в банке: готовы сожрать кого угодно, чтобы только его самого не трогали? Кими, имевшая склонность к естественным наукам, не слишком любила историю и мало что было ей интересно из школьной программы по этому предмету. Но даже ей прекрасно было известно о том, что время, в котором она сейчас оказалась, было весьма и весьма суровым. Правители почти всех провинций находились в постоянном военном противостоянии с не менее воинственными соседями при этом откровенно попирая все законы, не говоря уже о моральных устоях, чести, совести и благородстве. Надо ли удивляться тому, что в условиях не прекращающейся борьбы за власть, подобные мелочи как родство или былая дружба в расчёт уже не принимались? Кимико вздохнула. Воспоминания о родном доме и семье вызвали у младшей из сестёр Сагара что-то вроде приступа меланхолии, вообще-то ей не свойственной. — Интересно, увижу ли я ещё когда-нибудь маму, отца, Аки, наконец? — пробормотала Кими, подходя к открытому окну и глядя на небо, усыпанное ясными крупными звёздами. — Или же мне не суждено вернуться домой, в наше время? Но что же, чёрт побери, ждёт меня тут, в этом времени? Не могу же я вечно быть «стратегом» главы клана Датэ? Тем более, если учесть, что кроме самого Дракоши и некоторых слуг мне тут вообще мало кто рад из местных… Хм… Надо бы решить, что же мне делать дальше, если вдруг получится так, что мне и вправду придётся остаться тут на веки вечные. Тот чокнутый, который ревнует Дракошу к каждому дереву, то есть я хотела сказать, Катакура Кодзюро… Вроде бы он говорил что-то о том, будто бы я здесь только лишь для того, чтобы охмурить его господина и заставить его жениться на себе. Глупо, конечно, — хихикнув, добавила Кимико. — Но почему-то, чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это, в общем-то было бы не таким уж и плохим для меня выходом из сложившейся ситуации. По крайней мере, это решило бы мои проблемы с жильём и с пропитанием, да и люди в клане стали бы тогда более благосклонно ко мне относиться. Хотя, конечно, замужество — это одна сплошная головная боль и тут нужно спросить: а нужно ли мне это? Не знаю, не знаю, но ответ тут будет скорее «нет», чем «да»… Эх, ладно, поживём — увидим, что будет дальше, сейчас же просто бессмысленно хоть в шутку, хоть всерьёз строить планы и пытаться заглянуть в будущее. Да и устала я что-то сегодня так, что никаких сил уже просто не осталось. А потому — спать и немедленно. Иначе я прямо тут свалюсь от усталости. Сказав так, девушка закрыла окно на защёлку и пошла готовиться ко сну, стараясь при этом больше не думать ни о будущем, ни о том, что случилось с ней и с главой клана во время охоты, к слову, так и не состоявшейся. Ну, что же, на этом мы пока оставим нашу героиню и посмотрим, чем же занимался в это время Масамунэ, который, как мы все прекрасно помним, поспешил сбежать от всех для того, чтобы избежать ненужных ему сейчас расспросов. Итак, следуя за Катакурой, перенесёмся же мысленно в господские апартаменты в поместье и посмотрим, чем был занят глава клана Датэ. ***** Зайдя в комнату своего господина, Кодзюро увидел, что тот сидит на футоне и пытается перевязать рану. На полу рядом с его постелью валялись измятые окровавленные бинты, а парень, зажав в зубах край узкой полосы ткани, правой рукой пытался наложить повязку. Выходило это у него если говорить по правде, не очень хорошо. Край бинта постоянно выскальзывал, а витки ткани ложились неровно, отчего повязка постоянно сползала вниз, к запястью, что делало все его усилия напрасными так как приходилось всё разматывать и делать повязку снова. — Позвольте, я вам помогу… Катакура, присев рядом с главой клана, забрал у того уже изрядно скомканный и слегка измусоленный бинт, после чего принялся накладывать ему повязку сам, следя за тем, чтобы ткань ложилась ровно и достаточно туго, дабы повязка не смещалась ни вверх, ни вниз. Несколько минут в комнате царило молчание, даже было слышно, как поскрипывают раздвижные ставни-сёдзи от разыгравшегося тёплого весеннего ветерка. Наконец, когда перевязка уже была почти что закончена, Катакура первым нарушил молчание. — Масамунэ-сама, — опустив голову и избегая смотреть при этом на своего господина, произнёс он. — Мне нет и не может быть прощения, ведь это я один виноват в том, что вас ранили. — Э-э?! — вопросительно поднял бровь парень. — А с чего это ты взял, будто это ты виноват в том, что произошло во время охоты? Кодзюро, скажи, это же ведь не ты организовал это покушение, не так ли? Ну, а раз так, то о чём вообще ты сейчас говоришь? В чём твоя вина? В том, что я сам сглупил и так по-дурацки подставился под выстрел? — Смеётесь или издеваетесь?! — недоуменно глядя на своего бывшего воспитанника, произнёс Катакура. — Чтобы я — да устроил на вас покушение?! Никогда и ни за что! Вам ведь и самому прекрасно известно, что я скорее соглашусь сделать сэппуку, чем причинить вам хоть малейший вред. — Ну, а тогда объясни, почему ты решил, что это ты один виноват в сегодняшнем нападении на меня и на Кими-тян, а? — ухмыльнулся Масамунэ. — Объяснить? — переспросил Кодзюро, завязывая узел на уже законченной повязке. — Охотно. Я виноват во всём случившемся потому, что отпустил вас одного на охоту. Мне не следовало оставаться в поместье, мне нужно было ехать с вами, невзирая на все ваши приказы. Уверен, что если бы я был тогда рядом с вами, то этого покушения не произошло бы. Глава клана слегка нахмурился. — Вздор, Кодзюро, ты говоришь вздор! — воскликнул он, поднимаясь с футона и наклоняясь для того, чтобы подобрать с пола верхнюю часть своей одежды, снятую перед перевязкой. — Если бы даже ты и был во время покушения рядом со мной, то это всё равно ничего не изменило бы. У тех людей были ружья и они стреляли из них в нас с Кими-тян. Ей посчастливилось выйти из этой заварушки целой и невредимой, мне повезло чуть меньше. Но всё же, раз я до сих пор ещё жив и относительно здоров, то всё-таки тоже повезло. И, знаешь что? — добавил он, застёгивая камзол европейского покроя, который он по своему обыкновению надевал под свою любимую европейскую же кирасу. — Не забивай себе голову всякой ерундой, ладно? Да, меня вполне могли сегодня убить. Но ведь не убили же, не так ли? Ну и о чём тогда ещё говорить и, самое главное, для чего тебе обвинять себя в том, в чём ты уж точно не можешь быть повинен? — Что бы вы ни говорили сейчас, Масамунэ-сама, я всё равно никогда не прощу себя за это, — продолжал упорствовать Катакура. — Мой долг как вашего телохранителя — быть подле вас и прикрывать вашу спину. Но вместо этого я, решив проучить вас за то, что вы, не спросив у меня совета, сразу же предложили той девице стать вашим стратегом, хотя у неё нет для этого никаких оснований и прав, отпустил вас на охоту одного, так как думал, что, может быть, хоть это заставит вас одуматься. Если бы я не забыл о своих прямых обязанностях, если бы я был подле вас, то всё было бы по-другому. И, кстати, — добавил он. — Вы только что говорили про Кимико, а именно о том, что ей посчастливилось остаться целой и невредимой. Так вот, я и подумал о том, что, может быть, раз ей удалось выйти сухой из воды, то, может быть, это именно она и подстроила покушение на вас? — Чего ты говоришь?! — Масамунэ так резко обернулся в сторону своего телохранителя, что его рана тут же отозвалась резкой болью, заставившей парня изо всех сил сжать зубы, чтобы не вскрикнуть. — Хочешь сказать, что это именно Кими-тян подстроила на меня покушение?! Кодзюро, я смотрю, ты совсем рехнулся уже из-за своей дурацкой ревности ко мне, как к своему господину. Сам подумай: как и для чего она могла бы это сделать? Она никуда не выходила за пределы поместья, да и связаться ни с кем посторонним тоже не могла. И потом: а на кой, собственно говоря, чёрт, ей желать мне смерти, а? Кими-тян это было бы совершенно невыгодно, наоборот, в её интересах, чтобы я жил и здравствовал, иначе, если меня не станет и главой клана изберут Кодзиро, то что с ней вообще будет и куда она пойдёт, когда он укажет ей, как, впрочем, и тебе тоже на дверь? А он непременно именно так и поступит в этом случае, можешь не сомневаться, уж кто-кто, а мой милый братец наверняка не потерпит подле себя людей, которые были преданы мне… Ладно, в общем, говоря кратко и по существу: оставь ты уже Кими-тян в покое со своими нелепыми подозрениями, слышишь? Тем более, что, если сказать по-правде, мне и так уже известно о том, кто на самом деле был заказчиком покушения, и, поверь, мой стратег не имеет ко всему этому никакого отношения. — А, так значит, вы уже знаете о том, кто это всё подстроил? — спросил Правый Глаз Дракона. — Ну, что же, раз вы так настаиваете на невиновности той девицы, то я вам поверю. Но… Может быть, вы всё же назовёте мне имя того, кто жаждет вашей смерти? — Ну уж нет! — покачал головой Масамунэ. — Имя его… вернее её имя я тебе не назову, но только лишь потому, что я дал себе клятву никогда более не произносить его вслух. Но ты и сам знаешь эту особу достаточно хорошо, чтобы догадаться о ком это я говорю. Добавлю только, что эта особа сейчас находится в Йонедзаве и что она принадлежит к числу моих ближайших родственников. На лице Катакуры отобразилось недоверие. — О, боги… — только и произнёс он. — Масамунэ-сама, не хотите же вы сказать, что покушение на вас устроила… жена вашего отца, господина Терумунэ? — Именно! — закивал парень. — Это она была заказчиком покушения на меня, в этом нет и не может быть сомнений! Да, если честно, Кодзюро, — добавил он. — То у меня и раньше были подозрения относительно… той особы. Я как чувствовал, что после моего отъезда в Осю она не успокоится, а наоборот, непременно попытается навсегда избавиться от меня. Я, конечно, предполагал, что она, вероятно, будет плести против меня интриги, подговаривать отца, чтобы он так сказать разжаловал меня и провозгласил главой клана Кодзиро. Но мне даже и в страшном сне не могло привидеться то, что она решится на убийство… Ладно, может быть, это и к лучшему. Теперь, по крайней мере, мы знаем, кто он такой — мой главный личный враг, а потому мы сможем предотвратить новое покушение, когда оно снова должно будет произойти. — Вы даже не говорите «если», господин, — покачал головой Кодзюро. — Похоже, что вы совершенно уверены в том, что это покушение — не последнее… Что же, учитывая мстительный норов Ёси-химэ… то есть, я хотел сказать, той особы, другого от неё и ждать-то не приходится. Но вы… Что вы намерены делать теперь? Ведь кто знает, когда эта женщина нанесёт следующий удар, который вполне может оказаться смертельным для вас? — Дай-ка подумать… — протянул глава клана Датэ. — Мне кажется, что будет разумным, если я на время уйду в тень. Может быть, это даст нам больше времени для подготовки контрудара или же, наоборот спровоцирует её на новую попытку покушения, которое мы, конечно же предотвратим, а заодно и соберём неопровержимые доказательства того, что она намерена избавиться от меня любой ценой, пусть даже и ценой убийства. Как бы там ни было, в любом случае это должно сыграть нам на руку, поэтому, мне кажется, это было бы правильным решением… Да-да, именно так мы и поступим… Кодзюро, а теперь слушай меня внимательно и постарайся сделать всё в точности так, как я тебе скажу, ладно? Поверь, это очень и очень важно, поэтому постарайся ради меня. — Хорошо, Масамунэ-сама, — кивнул Катакура. — Но что же вы задумали сделать? И в чём будет заключаться моё участие в этом деле? — О, ты даже представить себе не можешь того, какое дельце я задумал провернуть, — хохотнул парень. — Впрочем, разве я ещё раньше не говорил, что всё гениальное — просто? В любом случае, не беспокойся: тебе не придётся чересчур сильно утруждаться. Я бы даже сказал, что тебе почти ничего и не придётся делать… Так что, пожалуйста, помолчи и выслушай мой новый приказ. Вот что тебе нужно будет делать, а главное, что нужно будет говорить… И он принялся объяснять своему телохранителю то, как тому следует будет вести себя в ближайшие дни для того, чтобы избежать ненужных проблем… ***** Утром следующего дня, когда Кими спустилась к завтраку в общий зал, где принимали пищу старшие офицеры, она увидела, что глава клана отсутствует, а его столика даже нет на привычном месте. — Ну и дела… — покачала головой девушка. — А где Дракоша… Ой, то есть я хотела сказать, Масамунэ? И почему даже его стола нет на месте? — Потому, что сегодня он не выйдет ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину, — с самым мрачным видом произнёс Кодзюро. — Его рана оказалась куда более серьёзной, чем это предполагалось сначала. Она воспалилась из-за этого началась лихорадке. Всю ночь господин пролежал в жару и в бреду, сейчас, правда, ему стало немного получше, но всё равно он ещё слишком слаб, чтобы присоединиться к общей трапезе. — Оу, вот значит, как? — немного недоверчиво протянула Кимико. — Странно, конечно, что у него началась лихорадка, ведь его рана не выглядела серьёзной, да и сильного загрязнения не было, так что я не думала, что она может воспалиться. Ну, что же, — добавила она. — В таком случае я загляну к Дракоше сразу после завтрака, чтобы проведать его, а заодно убедиться в том, что ему и вправду полегчало и что уж теперь-то с ним всё будет в порядке. — Не советую тебе этого делать, — покачал головой Кодзюро, очевидно вопреки своему обыкновению решив на этот раз не делать Кими замечание из-за того, что та снова назвала главу клана «Дракошей». — Господин Масамунэ не спал всю ночь, он только-только заснул, а в таких случаях сон — лучшее из всех возможных лекарств. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе пойти к нему сейчас, чтобы ты его разбудила из-за своей дурацкой привычки совать нос во все дела и чтобы он снова мучился от боли и жара? — Да нет, не думаю я ничего такого, конечно же, — с усмешкой покачала головой Кими. — Наоборот, интуиция мне подсказывает то, что ты не позволишь мне к Дракоше и на пушечный выстрел приблизиться. Но не думай, что я сдамся, — добавила она. — Я найду способ попасть туда, к нему в комнату. Потому что, знаешь ли, как ни странно, я тоже о нём беспокоюсь. А знаешь, почему? Да просто потому, что я не только его стратег, но также и его друг. Сказав так, она повернулась и с самым независимым видом проследовала на своё место и, сев за уже накрытый столик, приступила к завтраку. Только на этот раз есть девушке отчего-то не хотелось совсем. Она то и дело косилась вправо, туда, где обычно во время завтрака сидел глава клана и где сейчас было так пусто. Да и все офицеры, сидевшие в зале, тоже были против обыкновения мрачны и задумчивы и то и дело косились в ту же сторону, куда и она. Наверное, каждый из них думал о том, что же теперь будет, если их господин так серьёзно болен и кто встанет во главе армии Осю, если, не дай Ками, кто-нибудь из соседей, воспользовавшись беспомощным состоянием нынешнего главы клана, вздумает на них напасть. Наконец завтрак закончился и все стали расходиться кто куда по своим делам. Кимико поднялась со своего места и вышла во внутренний дворик, где обычно проводились тренировки по кендо и где сейчас кроме неё не было ни души. — Интересно, — пробормотала девушка, ни к кому не обращаясь. — Там и в самом деле всё так серьёзно, или Катакура мне просто морочит голову, не желая того, чтобы я виделась с его обожаемым и ненаглядным господином? Надо бы мне, пока все заняты своими делами, заглянуть к Дракошке, узнать, что там с ним ещё случилось. Конечно, — добавила она. — Меня могут и вправду не пустить к нему, но всё же, попытаться пройти в его апартаменты имеет смысл. Сказав так, она повернулась и направилась к комнате главы клана, искренне надеясь на то, что никто ей не помешает осуществить задуманное. Но ещё подходя к комнате парня, Кими с удивлением услышала какие-то странные звуки, доносящиеся из-за закрытой двери, а именно свист рассекавшего воздух клинка. Девушка очень осторожно отодвинула в сторону раздвижную дверь-фусума и заглянула в образовавшуюся щёлочку. И что же она там увидела? Главу клана, который вместо того, чтобы по словам Кодзюро, лежать в постели пластом и мучиться от лихорадки и боли, самозабвенно размахивал мечом, правда, держа его при этом только одной правой рукой, так как левая всё ещё висела на перевязи. — Ага, так вот, значит, как ты тут лежишь и чуть ли не умираешь, если верить словам твоего телохранителя?! — воскликнула Кими, распахивая дверь во всю ширь. — Ну, блин, не ожидала я такого от тебя, Дракош, совсем не ожидала! Масамунэ резко опустил меч и обернулся в сторону девушки. — А, это ты, Кими-тян, — с лёгкой усмешкой произнёс он. — Входи уже, раз пришла… У меня как раз есть тут к тебе кое-какой разговорчик. Кими зашла в комнату, после чего задвинула за собой фусума. — Ладно, давай, говори, что у тебя ко мне за разговор, — всё ещё слегка недовольным тоном сказала она. — А заодно уж будь так любезен и потрудись объясниться, почему это Катакура по всему поместью раззвонил о том, что ты, будто бы тут чуть ли не умираешь из-за того, что твоя рана воспалилась и у тебя началась лихорадка. Это что — его выдумка была? Или ты сам велел ему всем говорить о твоей мнимой болезни? — Я велел, — кивнул парень. — Хочешь спросить, почему я так сделал? Ну, скажем так, у меня были для этого причины. — Причины у него, видите ли, были! — фыркнула девушка. — И что же это за причины такие, а? Почему ты не мог хотя бы мне сказать о том, что эта твоя болезнь — ни что иное, как фикция? — Не знаю я что-то таких слов, — явно решив прикинуться глупее, чем он есть, покачал головой Масамунэ. — Ну, ладно, как я понимаю, фикция — это же что-то вроде обмана, правильно? Если так, то я скажу тебе почему я велел Кодзюро распустить по поместью слух о моей болезни. Это было нужно для того, чтобы шпионы той особы, о которой я тебе говорил, если конечно они тут и вправду есть, донесли бы своей хозяйке о том, что я болен и едва ли могу дать отпор в случае очередного покушения на меня. Иными словами я хотел спровоцировать её и заставить нанести очередной удар, который на этот раз я, разумеется, легко смогу предотвратить. Это — одна из причин, но есть ещё и другая. Дело в том, что не далее как вчера утром я получил письмо от отца. Он пишет о том, что я веду себя не так, как положено вести себя главе клана и что он намерен это исправить в ближайшее время. А сделать он это собирается очень простым способом: заставив меня поскорее жениться на той девушке, которую он уже выбрал для меня. Но как раз это-то в мои планы и не входит, тем более, что мне впереди не один десяток сражений ещё предстоит. Только идиоты женятся, зная, что в любой момент они могут погибнуть. Но к величайшему моему соалению и прискорбию один из моих приятелей не так давно женился на сестре одного очень сильного и влиятельного даймё, вот отец и решил, что мне тоже будет полезно остепениться, тогда, по его мнению я сразу повзрослею и перестану делать глупости, ну и… В общем, он пишет, что будет здесь со дня на день, и сразу же после своего приезда займётся тем, что отправит сватов к одному из наших ближайших соседей. И именно для того, чтобы он не смог навязать мне в качестве невесты какую-нибудь страшненькую принцесску, я и решил разыграть это представление и, прикинувшись больным, не впустить его в свою комнату, а в идеале — и в эту свою резиденцию. Кими посмотрела на парня и вдруг расхохоталась. — Ой, не могу… — сквозь смех, сказала она. — Ты и вправду ведёшь себя сейчас как ребёнок. Не слишком ли это наивно — притвориться больным только лишь для того, чтобы избежать неприятного разговора с отцом? Ты напомнил мне меня саму… лет так в десять, когда я тоже пыталась притвориться больной, чтобы пропустить контрольную в школе. Извини, но я по собственному опыту знаю, что с родителями этот фокус как правило не срабатывает. А ведь мои предки — никакие там не владетельные князья, а всего лишь офисные работники. И если мне моих родителей ни разу не удалось вот так вот провести, то почему ты думаешь, что у тебя этот номер проканает с твоим отцом? На какое-то время в комнате повисло тягостное молчание. Глава клана обдумывал то, что сказал ему его «стратег» и чем больше он об этом думал, тем больше понимал, что, по сути, девушка была права. Но вот так вот сдаться и отступить? Это было не в его правилах, а значит… — О, придумал! — воскликнул парень, глядя на Кими таким восторженным и воодушевлённым взглядом, что девушке даже стало немного не по себе: она сильно подозревала, что этот его взгляд ничего хорошего ей лично не сулит. И оказалась права. — В общем, вот что я решил, — торжественным тоном добавил Масамунэ. — Кими-тян, ты незамедлительно должна стать моей женой, потому, что уж лучше ты, чем какая-нибудь там неизвестная мне, но почти наверняка уродливая принцесска. — Ч-чего-о?!! — резко изменившись в лице, даже не спросила, а взвизгнула девушка. — Ты… Ты с ума сошел?!! Мы же знакомы без году неделю! И вообще… С какой это такой великой радости ты мне делаешь это предложение, если мы даже не нравимся друг другу, не говоря уж о любви? — А это и не связано с любовью, — хихикнул парень. — Кими-тян, ой, извини, я, кажется, тебя сейчас немного напугал… Во всяком случае у тебя выражение лица такое, как если бы ты вместо меня увидела привидение… Ну, так вот, если говорить по правде, то, делая тебе это предложение я имел в виду всего лишь что-то вроде заключения делового соглашения, но никак не что-то имеющее отношение к любви или там к романтике. В общем, говоря коротко, этот брак не будет настоящим, но знать об этом будем только мы двое. Даже Кодзюро я ничего не стану говорить правды о наших с тобой отношениях, так, что даже он будет считать, будто мы женаты по-настоящему. А на самом деле все наши с тобой супружеские отношения будут сведены к тому, что мы будем жить на одной половине дома и иногда ночевать друг у друга в комнатах, ну, это чтобы не вызвать ненужных подозрений в законности нашего брака. Если же ты боишься, что я буду приставать к тебе с неприличными предложениями или что-то там наподобие — то нет, клянусь, этого не будет никогда, ну, или по крайней мере до тех пор, пока ты сама не попросишь меня об этом… Ну что, идёт? Всё это было высказано с такой убеждённостью, что можно было подумать, будто он даже не сомневается в том, что это его предложение может быть отвергнуто той, кому оно было адресовано. Да, по сути, так оно и было, поскольку Масамунэ не привык к отказам, так как мало кто осмеливался спорить с ним, прекрасно зная о том, что он всё-таки был главой клана. Собственно говоря, негласным правом в чём-то отказывать своему господину или что-то ему запрещать обладал в настоящее время только один Кодзюро, и то исключительно потому, что в прошлом он был наставником молодого даймё, то есть человеком, в той или иной мере имевшим над ним власть. Так что не было и не могло быть ничего удивительного в том, что парень ожидал, что его «стратег», получив подобное предложение, будет от радости до потолка скакать, и уж, конечно же, никак не ожидал того, что девушка его предложение попросту отвергнет, да ещё и посмеётся над ним. Но Кимико, выслушав весь этот его монолог, внезапно расхохоталась так, что даже была вынуждена схватиться рукой за дверную раму, чтобы не упасть. — Нет, нет и ещё раз нет! — замотав головой, воскликнула она. — Конечно же не идёт! Во-первых: я вовсе не собиралась так рано выходить замуж за кого бы там ни было, а за тебя — тем более. Во-вторых: хоть ты мне и нравишься, но исключительно как друг, ну или может быть, как брат, которого у меня никогда не было и чем-то вроде которого я тебя до недавнего времени считала. А в-третьих: я не могу принять твоё предложение хотя бы потому, что не уверена в том, что уже завтра я не вернусь домой, в мой родной мир. Как в этом случае ты собираешься объяснять своим людям моё внезапное исчезновение, а? Скажешь, что меня ёкаи похитили? Или, может быть, расскажешь им всю правду обо мне, заведомо зная о том, что ни один из твоих слуг или подчинённых при этом не поверит ни единому твоему слову? — А с чего это ты решила, что вообще сможешь вернуться в свой мир? — усмехнувшись, спросил у неё Масамунэ. — Кими-тян, извини, но я не думаю, что ты сможешь вернуться к себе, в своё время. Не для того же боги перенесли тебя сюда, чтобы через несколько дней вернуть обратно, не так ли? Уверен, что тебе просто на роду была написана какая-то важная миссия в нашем мире. А значит, скорее всего, ты останешься здесь надолго, если только не навсегда. — И всё равно, даже если мне суждено остаться тут на веки вечные, мой ответ — «нет»! — покачала головой девушка. — То, что ты предложил мне сейчас — это вообще иначе, как бредовой идеей и не назовёшь. В общем, ты можешь делать что хочешь и притворяться больным сколько тебе вздумается. Но в любом случае я никогда не приму подобное предложение от тебя, так и знай! На лице молодого даймё отобразилось разочарование и недоверие. Казалось, он не понимал, почему его отвергли, ведь, казалось бы, он ничего плохого не хотел, и, уж тем более, не собирался говорить слова, которые могли бы показаться обидными его «стратегу». И тем не менее, несмотря на все его старания, ему отказали. Это было как минимум неприятно, и не было ничего удивительного в том, что парень очень сильно обиделся, хотя, конечно, эта его обида и не шла ни в какое сравнение с теми чувствами и с тем потрясением, которое он пережил, узнав о том, что мать всегда ненавидела его. — Ну, что же, — сразу став серьёзным, произнёс глава клана. — Раз ты, Кими-тян, отказываешься мне помочь в таком пустяковом деле, то больше я не хочу тебя видеть. Уходи куда хочешь, с этого дня ты — не мой стратег. И не мой друг. Если хочешь, можешь и дальше оставаться в моём поместье, но знай о том, что отныне твоё положение здесь не выше, чем у любого из слуг. — Па-адумаешь! — фыркнула Кимико. — Не очень-то и хотелось мне быть твоим «стратегом»! И, между прочим, — добавила она. — Я вовсе не просила тебя оставлять меня в этом поместье… Как ты там его называешь-то? Осю, кажется? В общем, так, — в заключение сказала девушка. — Я ухожу. Не пытайся меня искать, Датэ Масамунэ, когда тебе вновь захочется послушать мои истории о том, как будет выглядеть мир через триста с лишним лет после того, как ты сыграешь в ящик! И, показав главе клана язык, девушка опрометью выбежала из комнаты. О том, что именно она наделала, разом обрушив единственный имеющийся мост за своей спиной, равно как и о том, что же ей теперь делать, Кими задумалась не раньше, чем через несколько часов после того разговора, уже тогда, когда вернулась после ужина в свою комнату и переоделась в кое-как выстиранную и заштопанную одежду, пострадавшую во время бегства от разбойников. При этом она с раздражением швырнула куда-то в дальний угол нарядное кимоно, до недавнего времени бывшее на ней. Ведь это был подарок её обидчика, нельзя же было оставлять эту одежду себе. — Чёрт! — девушка с досады со всей силы двинула ногой по дверной перегородке, отчего та угрожающе зашаталась. — И что же мне теперь делать-то, а? Куда идти, если я тут никого не знаю и ничего по сути не умею кроме того, как рассказывать истории о том, как будет выглядеть мир в XXI веке? — Прошу прощения, Кимико-сан, — внезапно услыхала девушка старческий голос и, обернувшись, увидела пожилую служанку, бывшую в поместье кем-то вроде домоправительницы. — Я только что слышала о том, что вы поругались с Масамунэ-сама и что он велел вам покинуть поместье. Это так? — Конечно же, нет! — фыркнула Кими, которую возмутил факт того, что слухи об её так сказать отставке уже распространились по поместью. — Велел мне убираться? Вот уж глупости! Да, мы с ним поругались, с Дракошей, но это я сама решила уйти, а он вовсе даже не выставлял меня отсюда. И, между прочим, — добавила она. — А вы-то, Тиё-сан почему об этом спрашиваете? Хотите позлорадствовать из-за того, что со мной случилась эта небольшая неприятность, не так ли? — Нет, и что вы только такое вообще говорите, Кимико-сан? — покачала головой пожилая женщина. — Я спросила вас об этом только лишь потому, что хочу вам помочь. Масамунэ-сама, конечно, очень хороший человек, к тому же он великолепен и как полководец, и как управляющий провинцией. Но, к сожалению, у него довольно сложный характер и из-за этого время от времени его, что называется, может понести по кочкам и тогда он говорит и делает то, о чём позднее сам не раз и не два будет жалеть. Вот и сейчас, как я погляжу, случилось то же самое. Вы, скорее всего, отказались выполнять какую-то его просьбу или поспорили с ним, а он обиделся, вспылил, ну и… получилось то, что получилось. Что же до вас, Кимико-сан, то я хотела предложить вам пока пожить в деревне неподалёку отсюда у моей младшей сестры и её мужа в качестве помощницы по дому. Люди они неплохие, но получилось так, что детей у них нет, а работа по хозяйству отнимает уже слишком много сил и времени. Было бы просто замечательно, чтобы вы пожили у них и хоть немного помогли с работой по дому. А там, дай-то Ками, может быть, Масамунэ-сама одумается и снова призовёт вас к себе в качестве своего стратега… Ну, а если нет, то, может быть, моя сестра Мэй пожелает вас удочерить… Конечно, жизнь в деревне не похожа на то, к чему вы привыкли живя здесь, в поместье, а крестьянский труд — это не то, чем обычно занимается стратег. Но я очень надеюсь на то, что очень скоро гнев господина пройдёт и вы сможете вернуться сюда… Ну, что вы на это скажете, Кимико-сан? Девушка задумалась. В том, что говорила ей сейчас пожилая женщина, определённо был резон. Уходить в неизвестность и к тому же насовсем ей не хотелось. Ведь вполне может быть, что Масамунэ перебесится и простит её в конце концов. Значит, Кими нужно будет просто пересидеть где-то поблизости от поместье несколько дней, ну, может быть, недель. Так стоит ли ей сейчас отказываться от того, что предлагает ей сейчас Тиё-сан, особенно, если учесть, что ей и вправду некуда идти, да и знакомых, у которых она могла бы пожить пару дней, в этом мире у девушки попросту нет? Наверное, и вправду не стоило… Правда, на какое-то мгновение у нашей героини промелькнула мысль о том, что, ведь, ещё не поздно, и если она пойдёт прямо сейчас к главе клана и попросит прощения, а заодно скажет, что согласна принять его предложение, то всё может измениться в лучшую для неё сторону. Конечно, замуж она так рано не собиралась, да и особо пылкой любви к потенциальному супругу вроде как не испытывает. Ну или почти не испытывает… Но в том-то и дело, что пойти сейчас на попятный — это для неё значило признать своё безоговорочное поражение, а согласиться на это Кими мешали как гордость, так и её врождённое упрямство. А потому она, не слишком долго думая, согласилась на предложение Тиё-сан. — Хорошо, — сказала девушка. — Я отправлюсь в деревню к вашей сестре, Тиё-сан. Правда, — добавила она. — Я не уверена в том, что смогу быть по-настоящему хорошей помощницей по хозяйству, но чем смогу — тем помогу, благо, что убрать в доме и приготовить еду я уж кое-как, но сумею… Так когда, вы говорите, я могу отправляться в деревню к Мэй-сан и её мужу?.. ***** Вот так и получилось, что жизнь младшей из сестёр Сагара снова резко изменилась, причём на этот раз в худшую сторону, из-за чего Кимико вмиг лишилась всех имевшихся у неё привилегий и из приближенной главы клана Датэ превратилась в помощницу по хозяйству в самой обычной бедной крестьянской семье, то есть по сути, стала самой обычной служанкой. Но девушка всё ещё надеялась на то, что рано или поздно капризная госпожа Фортуна всё же повернётся к ней лицом, а не задом. Пока же она просто жила в деревне и помогала своей новой хозяйке справляться с работой по дому. Тут следует заметить, что её хозяйка, Мэй, да и её муж Горо, оказались, в сущности, неплохими людьми. Они никогда не кричали на девушку и не наказывали её, даже если та по незнанию или по неумению делала что-нибудь не так. Но если даже Кими и ошибалась в чём-то и делала что-то не так, хозяева дома совершенно спокойно и неизменно доброжелательно объясняли ей, как следует правильно выполнять ту или иную работу, так что понемногу девушка училась всему тому, что должна знать и уметь хозяйка деревенского дома. Конечно, сначала нашей героине было нелегко. С непривычки работа по дому казалась ей очень сложной и тяжёлой, а отсутствие привычных по родному миру бытовых приборов делали эту самую работу почти невыносимой. Но время шло и уже через пару недель после своего приезда, Кимико уже довольно ловко справлялась со всеми без исключения поручениями, а своих пожилых хозяев воспринимала уже не как работодателей, а почти что как членов своей семьи, считала их кем-то вроде двоюродных бабушки и дедушки. Да и Мэй и Горо относились к девушке скорее как к приёмной дочери, нежели как к прислуге. Казалось, что между ними троими воцарилась почти семейная идиллия, благодаря чему жизнь в деревне уже более не казалась Кими почти нестерпимой, наоборот, девушка даже смогла увидеть в ней своеобразную прелесть. И всё, казалось было замечательно, но однажды, в один далеко не прекрасный для нашей героини день, хозяйка во время завтрака высказала вслух мысль о том, что Кимико — замечательная девушка, и что неплохо было бы в благодарность за её хорошую работу подыскать ей мужа среди деревенских парней, желательно из хорошей, зажиточной семьи. Кими, услышав такое, чуть рисом с вареными овощами не подавилась. Она-то и сбежала из поместья в Осю только лишь потому, что не хотела выходить замуж, пусть даже её брак с Масамунэ и должен был стать фиктивным. А тут вдруг оказывается, что вновь над её головой всерьёз нависла угроза замужества, только вот теперь уже далеко не фиктивного, а самого что ни на есть настоящего. И что мужем её должен будет стать не пусть немного взбалмошный и слегка безрассудный, но всё же при этом отважный, благородный и честный глава клана Датэ, а какой-то совершенно незнакомый для неё лично и, скорее всего, неотёсанный деревенский мужлан, от которого к тому же ещё и неизвестно, чего ждать приходится. Нет, допустить такое девушка конечно же не могла. Но и что делать и как избежать этого в высшей степени нежелательного брака Кими тоже не знала. Мэй-сан и Горо-сан, позавтракав, как всегда, отправились на работу в поле, а Кими, оставшись одна, призадумалась о том, как же ей жить дальше и что же теперь делать. Она выдёргивала сорняки в небольшом садике и одновременно пыталась найти выход из сложившейся ситуации, мысленно перебирая при этом все возможные варианты действия. А их, к слову сказать, было не так и много. Первое: оставить всё как есть, надеясь на то, что хозяйка просто пошутила и что на самом деле она не собирается выдавать свою помощницу замуж. Второе: сбежать от Мэй и Горо; правда, неизвестно, что делать дальше в этом случае и куда идти. Ну и, наконец, третье: вернуться в поместье, правда при этом придётся просить прощения у главы клана, а заодно, возможно, даже принять предложение и стать его женой, но в сложившихся условиях это было бы ещё и не самым худшим вариантом. — Эх… — выдёргивая из земли очередной сорняк, вздохнула Кими. — Вот уж точно: за что боролась — на то и напоролась. Сбежала из поместья, чтобы не стать женой одного, а тут мне уже другого сватают… И что же теперь делать-то, а? И в это самое время… Внезапно на цветник, прополкой которого была занята девушка, упала чья-то тень, смутно показавшаяся Кимико знакомой. Девушка обернулась в ту сторону и увидела стоявшего рядом с ней Катакуру Кодзюро, причём тот явно выглядел чем-то обеспокоенным. На лбу Правого Глаза Дракона залегла глубокая тревожная складка, а в выражении его глазах наряду с волнением, девушка смогла углядеть и тень плохо скрытого торжества. — Значит, вот где ты скрывалась всё это время? — произнёс мужчина, глядя при этом на сидевшую на корточках девушку сверху вниз, причём как в прямом, так и в переносном смысле. — А я тут чуть с ног с сбился, пытаясь тебя отыскать. Хорошо ещё, что эта старая ведьма, Тиё-сан, обмолвилась в разговоре с другими слугами о том, что ты сейчас живёшь у её сестры в ближайшей деревне, а я случайно это услышал… В общем, собирайся, мы немедленно возвращаемся в поместье. — Это ещё зачем? — нахмурилась Кими. — Я сказала уже, что не вернусь, чего ещё тебе от меня нужно? — Мне нужно, чтобы ты вернулась, — суровым и непреклонным тоном произнёс Правый Глаз Дракона. — Да? Вот странно! — с усмешкой покачала головой Кимико. — А я-то всегда считала, что ты меня ненавидишь, Катакура Кодзюро. — Ещё как ненавижу… — вздохнул тот. — Ведь это не кто-то другой, а ты заняла моё место подле Масамунэ-сама, и, тем самым, ты словно бы задвинула меня в тень, став его ближайшим советником. С самого первого дня твоего появления в Осю, господин проводил с тобой больше времени, чем с кем бы там ни было. Он рассказывал тебе о своих планах и, возможно, даже выбалтывал свои тайны. За это время вы с ним стали близки, как он не был близок ни с кем прежде. Раньше у Масамунэ-сама не было никого кроме меня, кого он называл бы своим другом, но с твоим появлением и тут всё изменилось. Он настолько привязался к тебе, что это даже начало меня всерьёз беспокоить, так как мне постоянно казалось, что мои опасения насчёт твоих матримониальных планов начинают сбываться. И всё же… Я должен настаивать на твоём немедленном возвращении. Не ради меня и, уж конечно же, не ради тебя самой. Но ради него, ради моего господина. — Оу, вот как ты запел! — усмехнулась девушка. — Так значит, что это Дракоша прислал тебя сюда за мной? — Нет, — покачал головой Катакура. — Масамунэ-сама даже не знает о том, что я намерен вернуть тебя в поместье. После того, как ты исчезла, не сказав никому ни слова, всё стало хуже некуда. Господин в тот же день, когда ему донесли о твоём исчезновении, заперся в своей комнате и наотрез отказывается её покидать. Он никого не впускает к себе и ни с кем не разговаривает, даже меня он не желает видеть. А ещё он почти ничего не ест и не пьёт, прекрасно при этом зная о том, что при его ранении такое отношение к себе может быть губительным. Он словно с кручи сорвался и, если так будет продолжаться дальше, то он точно загонит себя в могилу. Только ты можешь заставить его прекратить своё добровольное затворничество, только тебя он, может быть, согласится впустить в свою комнату, только рядом с тобой он станет прежним… Поэтому прошу тебя: вернись. Вернись к нему, Кимико, вернись к Масамунэ-сама. — Ага, конечно-конечно, чтоб он меня тут же под венец потащил? — фыркнула девушка. — Ну уж нет, ни за что! — Ему сейчас не до женитьбы, — покачал головой Кодзюро. — Намечается очередная военная кампания и, разумеется, господин примет в ней участие. Какая уж тут свадьба? — Ла-адно… — протянула Кими. — Положим, свадьба мне сейчас и не грозит. Но вот как быть с тем, что твой обожаемый и ненаглядный Масамунэ очень сильно меня обидел когда он велел мне чуть ли не прямым текстом убираться куда подальше? Он там как, собирается просить у меня прощения если я вернусь? — Просить прощения? — нахмурившись, переспросил Катакура. — Что ещё за вздор? Конечно же нет. Господин не опустится до того, чтобы просить прощения у какой-то там девчонки, которая и пыли из-под его сапог не стоит! Это не он, не Масамунэ-сама будет просить у тебя прощения, но ты сама должна будешь упасть ниц перед ним и умолять простить тебя за твою дерзость. И, может быть, господин простит тебя, хотя и это ещё не наверняка. — Ну, что же, — вздохнув, с деланным сожалением развела руками Кимико. — В таком случае я вынуждена отказать. Валяться в ногах у какого-то мелкого поместного князька и просить прощения за то, в чём нет и не было моей вины — это как-то не по мне. Так что, извини, но — нет. Сказав так, девушка снова склонилась над цветником, делая вид, что она опять занялась прополкой, тем самым давая понять, что разговор окончен и вообще у неё так много работы сейчас, что времени нет ни на что, особенно на пустые разговоры. При этом Кими украдкой следила за Правым Глазом Дракона, ожидая, когда же он наконец-то уберётся восвояси. Но тот всё медлил и явно не спешил уходить. Несколько минут ни мужчина, ни девушка не произносили ни слова. Наконец Кимико это надоело. — До свидания, господин Катакура, — произнесла она, резко выпрямляясь. — Не смею вас более здесь задерживать, ведь у вас так много обязанностей, в частности, вам же после возвращения в поместье помимо прочих важных дел ещё нужно будет вытереть сопельки вашему обожаемому и ненаглядному господину, который, кажется, скоро без вас и дышать-то разучится. Знаете, как это было в той сказке про служанку, погубившую свою хозяйку потому, что она забыла ей говорить ей «вдох-выдох»? Вот и вы, уж пожалуйста, не допустите ту же ошибку, что и она, не забывайте напоминать ему, как правильно следует дышать. Кими прекрасно понимала, что она снова перегнула палку и что, наверное, не нужно было ей сейчас дерзить человеку, приближенному к главе клана. Но в то же время злость и раздражение, переполнявшие сейчас девушку, требовали выхода. Тем не менее к её удивлению Кодзюро проигнорировал столь явное личное оскорбление в свой адрес и косвенное — в адрес своего господина и даже не попытался опровергнуть всё то, что она ему сейчас наговорила. Но если девушка рассчитывала что уж после этого-то Правый Глаз Дракона обидится и уйдёт, чтобы в поместье зализывать раны, нанесённые его честолюбию, то она очень сильно ошибалась. Внезапно для Кими Катакура подскочил к ней и, схватив её за шиворот, приподнял так, что их глаза оказались на одном уровне. — Слушай, что я скажу! — не столько произнёс, сколько прорычал мужчина. — Ему очень плохо без тебя, а потому я всё равно заставлю тебя вернуться! Неужели ты думаешь, что я допущу, чтобы мой господин испытывал хоть малейшие страдания — душевные или телесные — неважно? А потому, если потребуется, я готов на всё, даже на то, чтобы выкрасть тебя под покровом ночи и притащить в поместье связанной по рукам и по ногам. А если те два старых дурака, у которых ты сейчас живёшь, вздумают вмешаться, то это будет стоить им жизни, их же смерть будет на твоей совести, это тебе ясно? — Отпусти меня немедленно! — отчаянно барахтаясь в воздухе, воскликнула девушка. — Ты что, совсем сдурел что ли? Ладно, я понимаю, меня ты ненавидишь. Но Мэй-сан и Горо-сан что тебе плохого сделали? Ну, хорошо, считай, что ты добился своей цели, — добавила Кими, вздохнув при этом. — Если бы речь шла только обо мне, я бы не колеблясь отказалась возвращаться. Но я не могу допустить, чтобы пострадали ни в чём не повинные люди, от которых я не видела ничего плохого, кроме хорошего. В общем, ты убедил меня, Катакура Кодзюро. Я возвращаюсь в поместье в Осю. Но уверен ли ты в том, что моё возвращение пойдёт всем во благо? Иными словами: не сделаю ли я хуже всем, в том числе и твоему господину, если вернусь? — Уверен! — кивнул Правый Глаз Дракона. — Только я должен тебя кое о чём предупредить. Как я уже говорил, мой господин заперся в своей комнате и никого не желает видеть. Поэтому тебе нужно будет придумать способ вытащить его оттуда, так как я не уверен, что одно твоё появление в поместье положит конец его затворничеству. Он, всё-таки, в некотором роде может быть довольно злопамятным и обидчивым, знаешь ли. — Оу… — присвистнула девушка. — Ну, что же, в таком случае, на месте разберёмся уже что и как. Конечно, — добавила она. — Наверное, было бы нужно предупредить Мэй-сан и Горо-сана о том, что я возвращаюсь в помеместье и попрощаться с ними, но, как я понимаю, у меня не будет на это времени? Кодзюро отрицательно покачал головой. — Ну, что же, — кивнула Кими. — Думаю, Тиё-сан при первой же возможности скажет им о том, что я решила вернуться. В любом случае, это уже не имеет никакого значения… Идём… пока я не передумала, — добавила она. — Но помни о том, что если даже я и возвращаюсь, то это вовсе не значит, что я обязана стать кем-то вроде няньки при твоём господине или что я буду выполнять все его капризы. Да и к тому же в конце концов он уже достаточно взрослый для того, чтобы быть в состоянии позаботиться о себе. Сказав так, она резко развернулась и направилась к воротам, за которыми виднелась дорога, ведущая к поместью.