***
Следующее, что выяснил Рамлоу после того, как вылез из ванной — Зимний не мог перестать его касаться. Пока Брок просушивал его длинные патлы, пока он готовил обед — Барнс мешался под ногами больше, чем помогал, лез под руку, выпрашивал взглядом если не ласку, то похвалу. А во время раннего завтрака Джеймс так явно наслаждался каждым куском мяса, что Броку становилось не по себе. Вымыв посуду (Брок мыл, Барнс вытирал, и это было бы пиздецки смешно, если бы Броку не хотелось дать по зубам тому смельчаку, что шутил бы над Зимним) они ушли в спальню. Точнее, ушёл Брок, который так и не выспался, мучимый кошмарами и муторным отвращением после миссии, а Барнс просто тенью последовал за ним, застыв возле кровати, когда Рамлоу упал лицом в подушку, широко раскинув руки. Между лопаток зудело от взгляда, не давая провалиться в крепкий сон, и Брок лениво повернул голову вбок, смерив взглядом Зимнего. И обречённо, с раздражением вздохнул. Тот разве что хвостом не вилял. — Зашторь окна и ложись. Будешь мешать спать — сброшу тебя на пол. Барнс хмыкнул, сделал как сказали, и осторожно лёг с краю, когда Брок подвинулся. Рамлоу мысленно станцевал канкан, и наконец позволил усталости взять своё. Под тяжеленной суперсолдатской рукой кошмары отчего-то приходить не спешили.***
Не сказать, чтобы с Барнсом было тяжело уживаться. Не тяжелее, чем ухаживать за ним после обнуления и разморозки во времена Гидры. Брок быстро приноровился и к его постоянному присутствию на расстоянии вытянутой руки, и к тишине в доме, поскольку общались они преимущественно жестами или короткими фразами. Через месяц Рамлоу перестал вздрагивать, когда Солдат притаскивал в его комнату всё оружие и начинал его чистить. Как выяснилось после осторожного вопроса — Агента успокаивала монотонная работа. Мытьё и вытирание посуды, например. И уборка. Брок минуту простоял в ступоре, увидев Зимнего с банданой на голове, протирающим шкафы, когда вернулся раньше времени из ЩИТа. Барнс тогда посмотрел на него, усмехнулся, и продолжил как ни в чём не бывало. Всё бы хорошо, если бы он не трюкачил как миссис Смит, шокируя немногочисленных соседей. Потом Брок постепенно перестал орать и крыть Барнса хуями, когда тот будил его среди ночи, застывая возле кровати с видом несвежего трупа. В ответ на «Да чтоб тебя выебало, кретин! Я на тебя колокольчик повешу!» он какое-то время смотрел на Брока своими невозможными глазами, а потом выдавал «сообщение о дестабилизации, нужен запасной протокол поведения», и желание орать и злиться отбивало на корню. Брок терпеливо приводил его в чувства, а после — долго гладил доверчиво подставленные затылок и широкую спину, потому что в такие ночи Барнс возвращался к тому состоянию, в котором Брок встретил его впервые у себя на кухне. Позднее, через два с половиной месяца нахлебничества Зимнего, ночами стало заметно легче — Барнс приходил в себя сам, только тихо просачивался в спальню Брока, нырял под тяжёлую руку и засыпал до утра без кошмаров. И наивно было бы думать, что на этом всё и закончится, учитывая, что Рамлоу таки смог заманить Зимнего к доктору Чо и команде специалистов на обследование, при этом как-то хитровыебано не известив о чудесном возвращении блудного снайпера Роджерса. Брок знал, что обычного внимания Барнсу мало, он хочет большего, но сам Рамлоу не был к этому готов.