Затишье

      Такси опаздывает – Джонс бесится.       Бесится так же, как и все эти последние пятнадцать лет затяжной, бесполезной войны. Бесится, а Россия, будто зеркало, отражает его атаки. Уже нет досаждающего ему КНДР, нет самого Корейского полуострова. Он сам наступил на свои же грабли – когда конфликт между двумя сверхдержавами перерос в неконтролируемую ситуацию, когда Америка объявил о запуске ядерных ракет на границах России, когда Пхеньян был готов пустить свои ракеты при упоминании слов «Америка» и «мировое господство». КНДР провёл лишь два вылета самолётов с ядерным оружием, что стёрли с лица земли штаты Флориду и Джорджию, третий вылет, который произошёл через неделю, прошёл неудачно, уничтожив сам Корейский полуостров. Альфред в тот день находился в штате Иллинойс и, узнав об этом, напился где-то в пригороде Чикаго. Из-за взрыва сильно пострадали прибрежные районы Японского моря: Приморский край – озеро Ханка было заражено радиацией, а жителей тут же эвакуировали в ближайшие Хабаровский край и Амурскую область; Япония – ударной волной принесло цунами, за ним последовало землетрясение, полностью разрушевшее город Нагоя; Южная Корея; северо-восток Китая. Было обидно, что в тот день почти весь мир помогал пострадавшим странам в отличии от одного, который бухал в Эванстоне. На следующий день президент США всё-таки отправил письмо соболезнования, а Америка заявился в Пентагон болевший с похмелья и с раскалывающиеся головой.       Альфред, наверное, вдоль и поперёк обошёл Домодедово, в ожидании такси, название аэропорта показалось ему каким-то странным. Джонса послал сюда его босс и наказал выяснить обстановку, хотя сам Америка намеревался просто встретиться с Россией. Машина подъехала через двадцать минут, которые казались Америке вечностью.       — Советская-стрит, 128, и поскорее! – садясь в автомобиль и протягивая пластиковую карту, протараторил Альфред.       — Я принимаю только наличку, – сказал таксист, прикрывая глаза.       — Что?! До сих пор? Ах, ладно, – Джонс начал рыться в карманах. — Возьми, надеюсь, пятёрки тебе хватит*, – он подал ему зелёную купюру.       — Окей, – Америка закрыл дверь и напрягся, предстояла встреча с Брагинским.       Через час он был около дома Ивана. Обычный загородный двухэтажный дом с чердаком, где, по мнению Джонса, Россия прячет трупы бывших президентов США. И чего это его заставило перебраться в такую глушь? Альфред постучал в дверь, но её никто не открыл, даже не подали голос. Тогда он нагло прошёл в дом, идя по коридору, услышал голос Брагинского:       — Да не крадись ты! Америка быстро направился в комнату, из которой донесся звук. Иван сидел в кресле перед камином, пустым и безразличным взглядом глядя в никуда.       — Россия, мне это надоело! – вскипел американец на пороге комнаты, — Вчера на моих руках умер Канада! Я всех потерял! Пора заканчивать!       — Тебе показать, что я потерял? – спросил русский и, не дожидаясь ответа, повёл Джонса в другую комнату. Открыв дверь и увидев происходящее в помещении, Альфред невольно вздрогнул и отошёл на шаг назад. На полу были лужи алой крови, а в ней лежали две девушки, сёстры Ивана.       — Угадай, кто виновник их смерти? – с сарказмом произнёс Россия, сверля Америку взглядом. Тот посмотрел на Брагинского, который сжимал в руках концы шарфа и готов был его им придушить.       — Я пришёл сюда по другому поводу, – процедил сквозь зубы американец и прошёл в зал. — Мой босс...       — Все твои боссы терпеть меня не могут, я даже слушать тебя не хочу, – прервал его русский, вновь усевшись в кресло.       — Подпиши это, и я свалю отсюда! – Джонс откуда-то достал некий документ и стал трясти им перед лицом Ивана. Тот резко выхватил его из рук и, пробежавшись глазами по строчкам, усмехнулся:       — А мне как раз не чем камин растапливать.       — Эй, ты чего! – Америка во время забрал договор у Брагинского и с лёгкой грустью произнёс, — Мне его ещё в Вашингтон увозить.       — Договор о мире и сотрудничестве? Опять? Нет, я не собираюсь это подписывать. Ты заварил эту кашу!       — Что это значит?.. Я ничего не варил, – Альфред непонимающе похлопал глазами, не догнав смысл русского фразеологизма.       — Блять, Джонс, ты такой тупой... Немного подождав, пока оскорбление развеется в воздухе, а Россия снова посмотрит на него, американец спокойно попросил:       — Просто подпиши, меня ж дома пристрелят, если я вернусь без подписи.       — Твои проблемы, – отрезал Иван. — Хватит меня уговаривать.       — Мне надоело тратить деньги, свои деньги, на вооружение и боеприпасы, каждый божий день!       — Ты не трать! – воскликнул Брагинский, а потом неожиданно для Америки добавил: — Я пойду прогуляюсь. Ты со мной? Альфред, подняв голову, ошеломлённо взглянул на русского и замялся:       — Да это, тут у меня самолёт через... Да, через шесть часов и...       — Успеешь, пошли!       — ...А ведь раньше на том месте был лес, – вспоминал Россия, показывая куда-то вдаль, — пока один себялюбивый раздолбай не уничтожил всё к чертям своим ядерным оружием "малого" поражения! Джонс, который сидел рядом, на скамейке, и не слушал Брагинского на протяжении всего времянахождении на улице, вдруг, услышав упоминание себя, встрепенулся и подал голос:       — Эй!       — Ну а кто ещё? Только ты осмеливался кидать мне на порог боеголовки, – Альфред помрачнел, а русский продолжил, — Интересно, что произойдёт, когда ты, утром четвёртого июля, сев жрать, обнаружишь у себя на тарелке бомбу с надписью «С днём рождения! От Брагинского!»? – Иван, серьёзно произнеся это, задумался, а Америка, отодвинувшись вправо, промолчал и нахмурился, скрестив руки на груди.       — Я тебя ненавижу, – прошипел он, — Только посмей такое сделать! Россия даже не посмотрел в его сторону, а наоборот отвернулся.       — Это же ты погубил половину моих земель! – проговорил Россия, — Подумать только, а я ведь просто сдерживал и защищался, пострадал больше всех. Население в тысячу раз сократилось, я еле на ногах стою...       — Не ты один.       — Да я вижу, тебе даже куртка стала велика, эх, ты, костлявый!       — За языком следи, я тебя не оскорблял! И вновь повисло тяжёлое молчание, пока Америка вдруг не сорвался с места, встав напротив Ивана, и не предъявил:       — Я с тобой пришёл не на шоу "Вечер откровений"*! Подписывай, и я ухожу!       — Я ж уже всё сказал, не буду.       — Ты хочешь, чтоб меня...       — Почему бы и нет. Джонс несколько секунд постоял над русским, а потом медленно куда-то поплёлся, шепнув: «Я ухожу».       Спустя полчаса Альфред так и не появился, Россия остался не ждать его, а просто побыть со своими мыслями наедине, так он делал каждый день. В мире осталось лишь две страны, не считая Антарктиды. Если Иван подпишет документ, то есть большая, нет, не большая, а громаднейшая вероятность, что США воспользуются этим и могут воткнуть нож в спину или наоборот обвинить в чём-либо, они это умеют.       — Америка, я знаю, ты здесь. Что ты как последний обдолбыш носишься один по парку? Джонс, резко от неожиданности вдохнув, подавился воздухом и закашлялся, опираясь то о стволы деревьев, то о спинку скамейки.       — Знаешь, я, конечно, могу придушить тебя, но как-то не очень люблю одиночество, – улыбнулся русский и обернулся, встретившись с лицом Альфреда.       — Ну и шуточки у тебя, Брагинский, – не обратив внимания на эту нелепую ситуацию, американец, ни чуть не смутившись, обошёл скамейку, сел, поджав к себе ноги, и завернулся свою великую по размерам куртку, пробубнив в рукава:       — Как холодно.       — Да вроде нормально, всего лишь четырнадцать градусов по Цельсию.       — Так ты подпишешь? – в глазах Америки сияла надежда. Россия специально пропустил вопрос мимо ушей и задал свой:       — А что сейчас обсуждают американские СМИ?       — Потопы в западных штатах из-за цунами, пожары на границе с Канадой, – еле слышно сказал Альфред, нахмурившись. — По русофобии ничего, но правительство так и хочет куда-нибудь, да всунуть. Зачем ты спрашиваешь?       — Просто хотел узнать, нужен ли я кому-то.       — У тебя очень странный юмор, Брагинский, – после этой фразы наступила тишина. Они сидят рядом, не смотрят друг на друга, ненавидят в душе, но не показывают этого, не до ненависти сейчас, у каждого своя боль.       — Не хочу возвращаться, и не потому что хочу с тобой остаться, мои власти меня под трибунал заволокут... Потому что. Ты. Не хочешь. Подписывать. Договор! – чеканя каждое слово, произнёс Джонс, ударяя кулаком до деревянной поверхности. Иван промолчал. — Пойду напьюсь! Где тут магазин поблизости? – вскочил Америка, слегка толкнув русского, чтобы тот обратил внимание.       — Ты же не пьёшь больше.       — Где..?       — Направо, потом прямо, напротив выключенного фонтана есть супермаркет, правда, там мало, что имеется, – конец фразы Альфред не дослушал, рванув по указанному маршруту.       Россия, поворачиваясь к пейзажу, заметил на скамейке оставленный Джонсом портмоне. Видно, выпало из кармана, неуклюжий Америка. Приличный гражданин не начал бы рассматривать и читать содержимое, а уж тем более красть из него деньги. Конечно, воровать Брагинский не стал, лишь, как он решил, глянет одним глазком. Открыв портмоне, Иван увидел, что свыше десятка различных банковских карт еле умещаются в одном небольшом кармашке. Заметил немного наличных, в виде долларов и пары купюр евро, которые уже бесполезны; ещё всякие бумажки, чеки и записки на английском языке. Единственное, что заинтересовало Россию, было паспортом. Он открыл первую страницу и намеревался увидеть полную биографию американца, но вместо неё были фамилия, имя, дата рождения и место проживания. Со снимка на него смотрел Альфред Ф. Джонс, неизвестного года рождения, живущий в Вашингтоне. Да в этом "бумажнике" вся жизнь этого ненавистного американца! Конечно, в портмоне лежало просто нескончаемое количество визиток и все на иностранном языке. Из них Иван понял, что Америка часто заказывает суши и пиццу, так как именно этих визиток у него имеется больше всего; ходит или ходил к дантисту; ещё несколько подарочных талонов и карточек на скидки.       Самого Джонса не было довольно-таки давно, но где может носить американца, который говорит на ломанном русском и с трудом ориентируется на неизвестной местности. Брагинский нехотя поднялся и, прихватив портмоне, пошёл за "пропавшим" Альфредом. Он нашёлся быстро, стоящим у кассы и что-то предъявляющим продавцу.       — Как это не принимаете доллары?       — Молодой человек, я же уже сказала, только рубли.       — Да где ж я их возьму-то?! – Джонс, заметив приближающегося к нему Россию, немного притух и начал объяснять сложившуюся ситуацию. — У вас что, до сих пор не берут доллары?       — Только не в таких случаях.       — Вы что, всё ещё используете наличные? Эх, горе-консерваторы, но у меня нет рублей, или как вы их там называете. Иван тяжело вздохнул, конечно, не очень хотелось ему тратить свои деньги на этого разносчика демократии и, чертыхнувшись, стал искать в карманах своей синей шинели. Нарыскав несколько стольников и расплатившись за американца, Брагинский пошёл за сбежавшим Америкой. Придя на ту же скамейку, Россия обнаружил там и Альфреда.       — Эй, я тут кое-что вспомнил, – начал Иван, привлекая внимание и создавая новую тему для разговора. — Ты же когда-то обещал изменить карту мира. Ты сдержал обещание, придурок!       — А! В том году, когда КНДР стал показывать зубы, в 2017! А у меня есть вопрос: сколько территории осталось у тебя? – спросил Джонс, не отводя взгляда от земли.       — Зачем тебе? – в ответ получил молчание. — Половина от моих предыдущих. Северная часть замёрзла и стала непригодной для жизни, о восточной и говорить не хочу – там хуже некуда, юг выживает, как может, центральная скоро вообще, наверное, останется нежилой. Думая о том, кто это всё устроил, мне хочется разнести его грёбанный заокеанский материк к чёртовой бабушке!       — А причём здесь я и бабушка? – вопрошающе поднял глаза Америка. Иван уже хотел пробить себе лицо ладонью, ибо русский жаргон, видимо, Альфреду плоховато знаком. Послышался щелчок – Джонс открыл банку пива.       — А ты как думаешь, – начал Брагинский, — Если бы я подписал твой злосчастный договорчик, продержался бы он хоть месяц?       — Не знаю, моё правительство год назад хотело устроить теракт в Кремлине...       — Эм, в Кремле правильно.       — Ну. Так я их отговорил, уже не помню, как. И они меня обвинили, что будто я продался! Хотя, знаешь, я, наверное, даже и не ненавижу тебя, впрочем, это... – смущаясь и краснея, промямлил Америка, рукой немного закрываясь от взгляда Ивана. Тот улыбнулся, усмехнувшись:       — Эх, Кощеюшка, не стыдно в таком прикиде ходить, тебе ж всё велико.       — Stop! Как ты меня назвал? Россия не ответил, а притянул к себе, зарываясь ладонью в его волосы. Чувствуя чужую ладонь на своей голове, спине, американец вздрогнул, на щеках розовел легкий румянец. Иван поразился худобой Джонса: большие тускло-голубые глаза, ноги как спички, тонкие пальцы, ещё эта нелепая и огромная куртка, делающая из него огородное чучело. Альфред осторожно прижался щекой к его плечу, боясь, что вся эта минутная нежность Брагинского лишь его план или розыгрыш, поджал губы и закрыл глаза.       — Россия, я... – вполголоса позвал Америка, разомлевший в объятьях русского, и вновь замешкался, заметно заливаясь краской, — Ну, я, того, тебя типа.       — Я понял, – со смешком произнёс Иван и крепче обнял Джонса.       Вдруг американец, набравшись храбрости, резко поднял голову, схватил Ивана за грудки и прильнул к его губам, слегка прикусывая. Потом, не встретив сопротивления, провёл языком по нижней губе, чувствуя, как они подрагивают. Через несколько секунд Альфред так же резко отстранился, отвернулся и поджал ноги, пытаясь спрятать голову в воротник. Сейчас он ожидал от Брагинского чего угодно: смешкá, подзатыльников; шепча под нос: «Идиот, идиот, идиот!». Россия повернул к себе его лицо и, прошептав в губы: «Я всё равно ничего не подпишу», поцеловал Америку. Спустя несколько минут тишины, Джонс пробубнил:       — Надо колу купить, пиво было отвратительно.       — На этот раз ты платишь, и меня не волнует, где ты возьмёшь деньги.       — Брагинский! Твою мать!       Америка остался у России, как он сказал: «Пока всё не уляжется». И правда, через пять лет, по возвращению в Штаты, Джонса встретил новый босс, который намеревался решить проблемы дипломатическим путём. Война закончилась подписанием мирного договора, но лишь спустя десять лет. За это время страны смогли восстановить экономику. Европа, что теперь превратилась в тысячи мелких островов, на которых ещё остались следы цивилизации, была разделена между Россией и Америкой поровну. К XXII веку население Земли превысило миллиард.