Surrender

Зеро

— Ты не говорил мне… — с толикой упрека начал Кайто, как только Рика покинула кухню. Зеро же стоял все на том же месте, безучастным взглядом рассматривая дверной проем.       Кайто сейчас казался лишним. И чувства, вызванные реакцией девушки, тоже казались лишними, неправильными. Охотник говорил себе, что не стоит акцентировать на этом внимание — он не обязан отчитываться перед ней, она ему — никто. Он помогает ей, но он не должен. Но что-то так неприятно саднило внутри. — Не говорил что? — Зеро перевел раздраженный взгляд на друга. — Что она, — охотник с легкой неприязнью в голосе кивнул в сторону спальни, где скрылась Рика, — считает, что ее обратила Юки Кросс. — Куран, — поправил Зеро, — Юки Кросс умерла, — жестко. Кайто вскинул брови, но промолчал. Он знал, что с того момента, как возлюбленная его друга оказалась вампиром, тот похоронил ее для себя. Раньше Такамия списывал это на то, что Юки была созданием ночи, которых Зеро ненавидел. Но сейчас, видя, что он помогает и переживает за очередную девушку-вампира, охотник больше не понимал, что творится в мозгу его друга. Он знал его, но не понимал. Кирию вздохнул. — На тот бал мы пришли вместе, — начал Зеро, следя за реакцией друга. В глазах Кайто мгновенно зажглось понимание, о каком именно балу шла речь, — и она почувствовала связь с Юки. Зеро сел напротив охотника, а Кайто расслабленно откинулся на спинку стула, осмысливая происходящее. Ему потребовалось несколько минут, чтобы найти, что сказать: — Ты не обязан перед ней отчитываться. Она — вампир, — с толикой отвращения сказал парень.       Охотник промолчал в ответ. Он тоже был вампиром, поэтому слышать подобное от своего друга было не самой приятной вещью. Но Кайто всегда был прямолинеен и остер на язык. Зеро невольно дотронулся до татуировки на шее, размышляя над произошедшим. Глубоко внутри он понимал, что лучшим способом для примирения было бы извинение — он ведь не бесчувственный камень, которому наплевать. Но так же это странное, давящее чувство внутри слишком напрягало. Казалось, стоит сделать шаг — оно разрастется еще больше. А это было недопустимо. Наверное, он все же бесчувственный камень. — Чего задумался? — с явной издевкой спросил Кайто. Увидев, что Зеро поднял на него агрессивный взгляд, охотник усмехнулся и опустил вопрос, продолжив, — тебя давно не видно в гильдии, это становится подозрительно. — Я присматриваю за ночным классом в Академии, — напомнил парень.       На самом деле, присматривать за вампирами в Академии он вызвался самопроизвольно. В гильдии же он не хотел появляться по двум причинам: первая — его все еще тревожило то письмо, которое он должен был передать семье Агаи в ночь, когда нашел Рику. Вторая — он опасался, что его отправят на поиски Курана. В таком случае Рика осталась бы одна на длительный срок. А еще он бы обязательно нашел чистокровного. Он просто знал это. И он бы привел его в гильдию. Обязательно привел бы. Вот только его появление там как раз-таки нужно было оттягивать. — В таком случае, один влиятельный чистокровный вампир в скором времени устраивает маскарад в своем поместье загородом. Мы наняты туда в качестве охраны. Вампир сощурился и кивнул. Признаться, его немного настораживала мысль о том, что чистокровный без какого-либо повода устраивал банкет. Возможно ли это, что Канаме Куран появится на нем? Несколько дней спустя.       Рика практически не выходила из комнаты, чем довольно сильно удивляла Зеро. Она казалась ему сильной и своевольной, поэтому, когда она рассердилась на него, охотник считал, что она попытается уйти или сделать что-то неразумное. Но теперь она выглядела еще и умной в его глазах.       Юноша подошел к двери собственной спальни, замерев возле нее. После очередного задания усталость сбивала с ног, тело ныло и очень хотелось спать. Нарастающая жажда не давала покоя. Но больше всего парня беспокоило другое: девушка за дверью. Определенно, его раздражало то, что заставляло переживать о подпорченных отношениях с охотницей. Он каждый день говорил себе, что она — никто. Ему больше не нужны были привязанности, а тем более какие-либо чувства. Поэтому он обманывал себя изо дня в день. Даже сейчас, прислонившись лбом к двери и сжав в ладони дверную ручку. Эти эмоции были вызваны лишь тем, что он видел в ней себя в прошлом; такую же сломленную и разбитую — он убеждал себя в этом, пусть и сам до конца не верил. Выдохнув и открыв глаза, вампир резко нажал на ручку и распахнул дверь. Тут же послышалось грубое: — Уйди, — сказала девушка резче, чем когда-либо. Ее дыхание было сбито, а воздух в комнате пропитан кровью. Зеро замер. Рика сидела на полу, спиной к вошедшему и оперившись на кровать. Рыжие, немного отросшие за все время волосы были спутаны. Тонкие пальцы почти со скрежетом впивались в кожу головы, а сама девушка была сгорблена. Он знал, что такое произойдет. Она долго держалась. И даже в этом она была похожа на него. — Я попросила! — почти сорвавшись на крик, девушка сгорбилась еще сильнее. Зеро лишь спокойно закрыл дверь за собой. Он знал: она не причинит ему вреда — он гораздо сильнее. Но она может причинить вред себе. Обойдя кровать, юноша медленно подошел к охотнице, спрятавшей лицо в коленях. По ее разодранным запястьям стекала кровь, пробуждая в нем то, что он ненавидел больше всего. Охотник дотронулся до ее рук, прикладывая достаточно большие усилия, чтобы заставить ее опустить их. — Посмотри на меня, — мягко. Вместо выполнения просьбы, девушка начала вырываться из его рук. Она была сильной и резкой, но он держал ее достаточно крепко. — Я не простила тебя! Рика резко вскинула голову, заставляя Зеро столкнуться с алым взглядом и искаженным лицом с большими клыками, выпирающими из-под верхней губы. Она была вампиром, но почему-то не вызывала у него отвращение или того хуже — жалость. Девушка снова задергалась, пытаясь освободиться. Она старалась не смотреть на него потому что злилась. Ей были противны его прикосновения, потому что сейчас вызывали ужасное желание наброситься и наконец-то утолить свою жажду. — Хочу умереть, — вампирша резко повернула голову назад, утыкаясь лицом в постель и дыша. Она с трудом контролировала себя. Зеро неожиданно отпустил ее руки. В первый день ее прибытия, он кинул на кровать пистолет и ушел из дома, оставляя ей выбор: жить или умереть. Она выбрала первое. А он ненавидел, когда люди меняют решения. Потому что тогда она разрешила привязаться к себе. — В детстве на мою семью напал чистокровный вампир, — Зеро ненавидел говорить об этом, но сейчас это казалось правильным. Он медленно поднял руку, дотрагиваясь до той стороны шеи, где не было татуировки, — она убила маму и папу, а затем обратила меня… — Рика замерла, ожидая продолжения истории, но его не было. Точно, Зеро ведь был немногословен. Охотник резко вонзил короткие ногти в собственную кожу, до крови царапая шею. Это послужило толчком для обращенного вампира. Рика, следуя только лишь своим инстинктам, резко набросилась на парня, впиваясь ногтями в его плечи и вонзая острые клыки в бледную кожу. Его мысли и воспоминания невероятным потоком стали просачиваться в ее голову, а жажда, казалось, усиливалась с каждым глотком. Не хотелось останавливаться. Хотелось забрать все его воспоминания — это желание пугало. А он сидел не двигаясь. Шея онемела, а кожу немыслимо жгло. Было больно настолько, что охотнику пришлось сжать челюсть, чтобы не издать ни звука. Из-за бешеного сердцебиения шипы Кровавой Розы снова начали вылезать из-под кожи, желая избавиться от «набросившегося» обращенного вампира. Это доставляло еще больший дискомфорт. Казалось, еще немного и голова начнет кружиться, как Рика остановилась. Сама. Зеро перевел дыхание, а шипы исчезли. Рика аккуратно вынула клыки, а затем отодвинулась, рассматривая парня: алый взгляд медленно сменился на привычный нефритовый, только сверкающий и слегка сумасшедший. На приоткрытых губах оставались капельки крови, а бледное лицо покрылось живым румянцем. Она была слишком близко. Но никто не успел ощутить дискомфорт, так как Рика, под действием адреналина и эйфории, стремительно сократила расстояние между ними еще сильнее. Ее немного пухлые губы дотронулись до его, завлекая в кровавый, такой неправильный поцелуй. Глаза Зеро расширились из-за неприятного вкуса собственной крови во рту, а внезапный порыв девушки вынудил его замереть. Он не отвечал, пока его сердце не забилось сильнее, а вкус крови не перестал казаться таким мерзким. Он не понимал, зачем она это делает. Он не хотел привязываться. Но все же ответил.