Cat police

Сехуну явно снится кошмар: отрывочные образы, сбитое дыхание и отчетливый привкус приближающейся катастрофы. Он ничего не видит, но на удивление хорошо чувствует: нежную гладкую кожу под ладонями, сумасшедшее сердцебиение и чужие острые зубки, бесцеремонно прихватывающие его нижнюю губу. Кто-то в этот самый момент занимается с ним сексом - и этот кто-то чертовски хорош. Медленно и томно, естественно и неторопливо, жарко и мучительно - вот каковы для Се чужие прикосновения, одновременно робкие и развратные; вдоль спины и на ягодицах остаются следы от аккуратных ноготков, талию сжимают стройные ножки, острый язычок рисует иероглифы на его шее и между ключиц - Сехун задыхается и закипает в калейдоскопе невидимого, но отчетливо осязаемого тела. Ему кажется, он сходит с ума. Шелковистые волосы, чувствительное горло, твердая грудь, рельефный пресс... Впадинка пупка, выпирающие тазовые косточки и узкие сильные бедра... Упругие ягодицы, пушистый хвост, влажная, уже отлично растянутая дырочка... Сехун рывком выдыхает и снова тянется к чужим припухшим губам, надеясь отвлечь от возможно неприятных ощущений глубоким поцелуем. Первый осторожный толчок - их тела соприкасаются с восхитительно пошлым шлепком, и... Он просыпается. Непонятно где. В разгаре совершенно ужасного похмелья: с сушняком, головной болью и накатывающей тошнотой. - Я умираю... - стонет он жалобно, жмурясь от солнечного света и осторожно оглядываясь по сторонам. - Чонин, сука ты бессердечная, сию же минуту принеси мне минералки... Исин открывает глаза. Просыпается сам, а не от воя будильника или звонка начальства, спокойно и легко. Такое случается крайне редко, ведь хорошо выспаться практически невозможно с такой работой, а еще если прибавить к ней периодические ночные приключения и Чанёля, который может спокойно заявиться в гости под утро, то миссия "выспись как следует" кажется невыполнимой. Он поворачивается на бок, пытаясь укутаться в плед поплотнее. На полу холодно и твердо. Поерзав немного, Исин понимает, что его поясница недовольна, раз посылает тревожные болезненные сигналы. Спать на полу - крайняя мера, но вчера был как раз такой случай. Сехуну наверняка будет паршиво, когда он проснется, ведь набрался он вчера знатно. Но все лучше, чем вчерашний непредсказуемый паренек в его теле. Неожиданно с кровати раздается стон, больше похожий на гнусноватое мяуканье. А вот и герой вчерашнего вечера собственной персоной. - Вот у Чонина и умирай, а то мне труп девать некуда, - срывается с языка, прежде чем Исин успевает подумать над тем, что собирается сказать. От знакомого голоса где-то совсем рядом Се мгновенно стряхивает с себя ленивую дрему и едва не подпрыгивает на постели. Чужой постели. - Ох черт, - он в некотором замешательстве замечает лежащего на полу напарника и мгновенно заливается горячим румянцем. - Я вчера пил, да? Много? Как плохо все закончилось? Ты не сердишься? - вопросы сыплются один за другим - Сехуну жизненно важно услышать ответы, ведь он ни черта о прошлой ночи не помнит, а это всегда плохо. - И... почему я у тебя? - этот вопрос самый насущный, ведь Се ненавидит ночевать вне дома. И куда только подевался страдающий от похмелья парень? Исин откидывает плед и со стоном поднимается. Все же поясница болит. Простудил, отлежал или потянул? Не очень веселые варианты. - Минералка, да? - вспоминается, что в пустом холодильнике только она и есть, бутылок пять. Но что толку, когда пожевать нечего. Син достает одну и возвращается к кровати. - Пей, а потом вопросы. По очереди, ладно? Мягко и уютно. Пока Сехун воюет с крышкой, Исин не сдерживается и блаженно растягивается, накрываясь пледом. Так гораздо легче, ничего не болит и тепло. Если напарник решит опять напиваться, то будет спать на улице или в шкафу. Кровать он больше никому не уступит. - Ну как? Получше? - приоткрывая один глаз, Син наблюдает, как парень пытается прийти в себя. Сехун осушает почти половину щедро принесенной минералки, не веря своему счастью, и только когда он отставляет бутылку на прикроватный столик, понимает, что хозяин все-таки вернулся в свою постель. Должно быть, ему было неудобно на полу... Ведь там холодно и жестко... А на мягком тем временем спал незваный гость, грубый, бесцеремонный и безответственный - каким Се всегда становится, стоит чуть перепить. Проклятье! - Н-намного, - нерешительно отвечает на чужую заботу Сехун, приглаживая растрепанные волосы и пододвигаясь поближе к краю кровати. - П-прости за беспокойство. А беспокойство было наверняка, потому что он совершенно не способен себя контролировать, напившись. Нет, это надо же так умудриться! Не только напросился в гости к старшему, так еще и выгнал его спать на пол! - Надеюсь, я вчера ничего такого не натворил... - выдыхает Се, пряча вспыхнувшее румянцем лицо в ладонях, - иили, если все-таки натворил, что ты простишь меня... Исин перестал злиться еще вчера, когда укрывал младшего одеялом. В конце концов, он сам вызвался везти напарника домой, а потом привел его к себе. Утренняя неловкость Сехуна, извинения и то, что он не помнит произошедшего, улучшают настроение. - Ты был очень активным, - Син пытается повернуться, но поясница ноет, и приходится со стоном вернуться в исходное положение, - и никак не желал успокаиваться. Завалил меня, а потом улегся спать как ни в чем не бывало, - можно немного пожаловаться в отместку за вчерашнее. - Все в порядке, такое случается. Потребовал бы с тебя выпивку в качестве компенсации, но я с тобой в бар больше не пойду, - шутит Исин, но по лицу Сехуна видно, что шутку он не оценил. Видимо, еще не совсем проснулся. Хорошо, что сегодня вечерняя смена, ведь утреннюю они точно бы пропустили. А пока можно еще немного понежиться в постели. Потом заказать еду и только после этого начинать лениво собираться. Се внимательно вслушивается в чужие слова, пытаясь отыскать подсказки, но то, что вырисовывается в итоге, ему совсем не нравится. "Активный", "завалил" и "такое случается" - чертовски многозначительно, а если понаблюдать чуток за напарником, явно страдающим от боли не то в спине, не то чуть ниже, картина и вовсе вырисовывается жутковатая. "Нее, я же не мог..." - отмахивается от собственного смелого предположения Сехун, смущенно отворачиваясь от нежащегося в кровати старшего. Но тут в голове всплывают туманные воспоминания, далекие от полноценных, наброски скорее: обнаженное тело, громкие вздохи и весьма однозначные движения... Непонятно, приснилось ли ему это или же было на самом деле. Он ведь полностью одет, даже белье на месте, да и Исин вроде... - Эээ... - напряженная работа страдающей от похмелья головы не приводит ни к чему хорошему - Се путается и еще больше смущается. - Мне безумно жаль, Исин, честное слово! Я... мне... лучше вообще не пить, сто раз ведь уже говорили, но я... Эм... Последствия всегда такие ужасные, что я снова и снова зарок даю, а в итоге... И волосы эти чертовы, и татуировка... Но при упоминании тату Исин выглядит достаточно удивленным, что все-таки помогает Сехуну чуть успокоиться. Если Син не в курсе, что у его напарника есть еще и неимоверно глупая татуировка, значит, вчера все-таки ничего не было. Иначе это бы секретом не осталось. - Давай без подробностей, ладно? - узнавать маленькие грязные секреты Сехуна не входило в планы, это совсем не обязательно. Вполне достаточно осведомленности о том, что ему не противен секс с парнями и что он встречается с Чонином. В участке ничего не имеют против отношений на работе, вот только пол избранника существенно усложняет ситуацию. Исин не собирается никому рассказывать, ведь и сам не лучше. Просто этой информации вполне достаточно - и так работать вместе стало сложней. Для Сина уж точно. То, что произошло вчера вечером, то, что он совсем не был против тесного контакта и мягких прикосновений, не приведет ни к чему хорошему. А вопрос, которым Исин задался вчера, пялясь на обнаженный торс напарника, вообще выходит за всякие рамки. Хорошо, что младший не разделяет его мыслей - Сехун вчера всего лишь был в своем обычном пьяном состоянии. Главное, чтобы такие казусы больше не повторялись, и со временем все забудется. - Какую еду предпочитаешь? - вспоминая о событиях вечера, Син испытывает стыд, поэтому он сползает с кровати, закутавшись в теплый плед. Нужно чем-то себя занять, и завтрак - вполне достойное занятие. В руках оказывается ворох цветных бумажек с доставкой всевозможной еды. Судя по тому, что Исин не торопится над ним прикалываться и припоминать все, что напарник вчера вытворил, он и правда хороший человек. Это не может не радовать - особенно в контрасте с лучшим другом Се, который просто монстр во плоти, когда дело касается чужой глупости и смущения. - Еда, да... - покорно поддается смене темы Сехун, приглаживая встрепанные волосы. Если честно, о еде сейчас не думается совершенно, а вот принять душ и переодеться он был бы непротив. Кто знает, может, после водных процедур его чуть-чуть отпустит - и голод вернется. - Мне подойдет любая. На твой вкус. Самое главное - это крепкий кофе. И... Не против, если я схожу ополоснусь? По-хорошему следовало бы убраться отсюда поскорее, ведь и так уже неловкости между ними хватает... Но если честно, сначала Се хочется убедиться, что Исин и правда не в обиде и что за его легкомысленным тоном не кроется что-то посерьезнее. Меньше всего он хотел бы быть виноват в осложнении их отношений. - Да, конечно, - Син перебирает буклеты, думая, что сегодня подходящее настроение для китайской еды. Что-то неострое, но пряное подойдет. После завтрака можно будет заняться и другими делами. Не мешало бы и самому принять душ перед сменой, а еще заскочить в прачечную и, если будет время, к Чанёлю. - Только у меня нет больше подходящей для тебя одежды, - кричит Исин гостю. В своей берлоге он не всегда может найти чистые вещи для себя, а что уж говорить об остальных. Он почесывает мохнатое ушко, ероша волосы, и нехотя стаскивает плед. В кармане джинсов находится телефон. Еда заказана, и пока напарник плещется в душе, Син лениво шатается по дому, собирая одежду со всех поверхностей и бросая ее в большой пакет. Наверняка еще есть пара носков под кроватью, но туда лезть совсем не хочется. Вспомнив о том, что машина осталась вчера у бара, Исин тяжело вздыхает. Сначала придется заехать за ней. Времени до начала смены останется совсем немного. Толку от того, что смена вечерняя, раз он поспал все утро, а сейчас еле двигается, делая жалкие попытки убрать в доме, хотя Сехун и так уже все видел. Се торопливо споласкивается и моет голову первым попавшимся шампунем, к сожалению, пахнущим не так вкусно, как обычно пахнет Исин. Потом быстро вытирается и, накинув полотенце на волосы, возвращается в комнату. Еду еще не доставили, зато Син выглядит немного более бодрым, да и в спальне как будто стало больше порядка. - Огромное спасибо, - искренне благодарит Се, промокая волосы, топорщащиеся в разные стороны, и аккуратно вытирая ушки. - Мне стало намного лучше! Ты тоже сходи, если хочешь. А я пока сварю нам кофе. Если, конечно, можно... - кофе - это вообще единственное, что Сехун умеет "готовить": братья научили, чтобы гонять младшего после особенно тяжелых смен или пьянок. Исин оставляет свои жалкие потуги убраться и решает-таки немного освежиться. После душа становится лучше, только хвост тяжелеет и ушки приходится прижимать к голове, чтобы согреть их. Фен где-то в квартире, но переворачивать сейчас все вверх дном будет немного неуместно. Мокрый после душа Син кажется забавным и молоденьким, даже младше самого Сехуна на вид. Се не может перестать пялиться и улыбаться, наблюдая за тем, как напарник ежится от прохлады и прижимает ушки. В домашней одежде, растрепанный, он выглядит так трогательно, что Се против воли чувствует себя покровительственно. Но, как они оба помнят, старший тут все-таки не он. Еду привозят как раз вовремя, чтобы сгладить повисшую неловкость. Они уже поговорили о вчерашнем, а больше как-то не о чем. Их знакомство не настолько длительное и близкое, чтобы уютно проводить время вместе без всякой на то причины. Доставая коробочки с едой из пакета, Исин чувствует на себе чужой взгляд. Он впился где-то между лопаток, продираясь сквозь тонкую футболку и оказываясь прямо под кожей. В этом месте зудит так, что хочется почесать, только вот дотянуться самому слишком сложно. - Ты ведь не против китайской кухни? - на губах натянутая улыбка, а хвост бьет по ногам, выдавая легкую нервозность. - Нет, конечно нет, - очнувшись от своих мыслей, отвечает Се на вопрос, хотя на самом деле с китайской кухней у него отношения сложные - мама ее не освоила, так что привыкнуть к насыщенному вкусу так и не довелось. Похмелье все еще бродит где-то поблизости, и есть не особенно хочется, но Чонин всегда говорит, что отойти от бурной пьянки можно, лишь поев вредной еды. - Только я заранее извиняюсь, если целиком всю порцию не одолею. Мне сейчас немного... ну... кхм... В общем, спасибо! - он принимает протянутую коробочку со слабой улыбкой, едва не морщась от яркого запаха пищи. - Ой, а сколько я тебе должен? Ты потом обязательно скажи, а то мы забудем, и получится, что снова ты меня угощал. На вкус рисовая лапша и курица в остром соусе оказываются неплохи, но Сехун почти сразу чувствует сытость. Все же не стоило задерживаться на завтрак - надо было отправляться домой, причем пешком, чтобы проветрить голову и как следует проголодаться. А ведь мама вчера хотела готовить лазанью... Они едят в тишине. Исин делает вид, что не слышал вопроса о деньгах, разбираться с этим сейчас хочется меньше всего, да и какая разница, ведь это всего-навсего завтрак. Вдвоем приятнее, даже если напарник почти ничего не съел: в компании кушать гораздо лучше, чем одному. Отставляя пустые коробки, Син прячет оставшиеся в холодильник, надеясь, что он вернется к ним раньше, чем еда успеет испортиться. Молчание так и стелется между ними густым туманом, становясь все плотнее и плотнее. - Тебя куда-нибудь подкинуть? Заберу машину, а потом могу подвезти, - Исин не выгоняет Сехуна, нет, просто с делами нужно разобраться, а времени все меньше до начала смены. Хорошо, что хоть удалось выспаться - ненавистное ночное дежурство пройдет не так уж плохо на свежую голову. - Только переоденусь, и можно будет идти. Ты домой? Предложение Сина кажется Се хорошим знаком - значит, не так уж напарник от него и устал, раз даже предлагает подвезти. - О, нет, не стоит беспокоиться об этом! Тут недалеко работает один из моих братьев, и его смена недавно закончилась, так что позвоню ему и попрошу захватить меня домой, - на самом деле до офиса Химчана добрых 15 кварталов и закончит он только после обеда, но идея прогуляться еще не покинула голову Се. К тому же надо позвонить Чонину и обсудить с ним собственную глупость без любопытных ушек, коих в родном доме полным полно. - Огромное спасибо тебе за терпение, Исин. И еще раз извинюсь за свое поведение вчера. Ты просто ангел, честное слово! Я постараюсь больше твоей добротой не пользоваться и не обременять тебя подобным образом. Се старается в лицо старшему не смотреть, когда пятится к двери, попутно проверяя наличие ключей и мобильного в карманах джинсов. - Прости, что выспаться тебе не дал. Увидимся в участке вечером. Постараюсь прихватить что-нибудь вкусненькое из дома на ночной перекус - отплачу тебе за гостеприимство. Пока! - и беззаботно помахав рукой, Сехун выскакивает из чужой квартиры. "Страаааанные выдались сутки..." - выдыхает он с облегчением, шустро сбегая по ступенькам. Чонину понравится очередная история о том, каким идиотом друг порой может быть. Когда за напарником закрывается дверь, Исин позволяет натянутой улыбке сползти с лица. Одна из причин, по которой он не любит принимать у себя гостей - это именно такие моменты. Неловкие и неправильные. Оставляющие после себя облегчение от воцарившегося одиночества. Шерсть на хвосте еще немного влажная, но оставаться дома больше не хочется. Возможно, потому что есть и другие дела, а может, все дело в пустой постели и аккуратно сложенных вещах, которые носил Сехун. Все случилось так, как он и предполагал: неприятное утро и ни следа от ночной ласки. Это хорошо, ведь можно больше не волноваться и пустить все на самотек. Они напарники, да и то всего на пару лет, о чем-то ином не может быть и речи. Натянув относительно чистую, пусть и мятую, футболку и джинсы, Исин тащит к двери пакет с вещами. Плестись пешком не хочется, даже если идти всего минут десять. Такси в такое время удается словить почти моментально, и уже совсем скоро парень закидывает одежду на заднее сидение, а сам удобно устраивается за рулем своей машины. Прачечная - и заглянуть к Чанёлю, а то в последнее время от него ничего не слышно. Работа - это хорошо, но не тогда, когда она заменяет собой все остальное, и друзей в том числе. По дороге в больницу Исин заезжает за кофе и пончиками. Чанёль мало спит, а значит, нет ничего лучше, чем сладкое и крепкий черный. В приемной сидит новенькая медсестра, на вопрос о том, где господин Пак, она нехотя отправляет его в ординаторскую. Хорошо, что не к пациенту. Значит, получится поболтать немного, а уже потом отправляться на ночную смену. В комнате отдыха довольно тихо, какой-то парень за столом шуршит бумажками, а женщина с отсутствующим видом жует бутерброд. Будни врачей. Напряженные и с пятиминутным перерывом на личную жизнь. Оглядываясь в поисках друга, Исин замечает его не сразу, а только внимательно приглядевшись к дивану. На нем гнездо из одеяла, из которого торчат пестрые носки разного цвета. Это точно Чанёль, ошибки быть не может. Будить его не хочется, поэтому Син осторожно ставит на стул пакет с кофе и пончиками и просит у парня лист бумаги и ручку. "На следующий день рожденья подарю тебе десять пар одинаковых носков", - оставляет записку рядом с пакетом и выходит из ординаторской. Теперь самое время отправляться на смену. Исин расстроенно опускает ушки, все же обидно, что не удалось поговорить, но отдых в их работе гораздо важнее. Еще успеется, тем более что проблема не такая уж и срочная, чтобы делиться ею. У входа в участок Исина встречает Чонде, расслаблено выдыхающего сигаретный дым и смотрящего куда-то вверх. Довольно непривычно его таким видеть, но стоит только обнаружить себя слишком громкими шагами, как все возвращается в норму. - О, это ты. Коварный похититель веселья. Как Гринч, только в форме полицейского и круглый год, - дежурный щурится и затягивается снова. - Как добрались вчера? - Нормально. И кстати, это ты виноват в том, что все так закончилось. Не надо было принуждать новичка делать всякие глупости, - Исин отрешенно наблюдает за тлеющим кончиком сигареты и внезапно понимает, что желания работать нет абсолютно. Пройтись бы немного по кварталу, бесцельно шатаясь, может быть, зайти в первый попавшийся на пути бар и выпить немного. А потом как карта ляжет. Или приключения найдут Сина, или он сам на них нарвется. - Надо будет еще как-нибудь выбраться и наверстать, а то Сехун что-то легко отделался, - задумчиво тянет Чонде, бросает окурок и растирает подошвой затухающий огонек. - Ладно, мне пора. Еще увидимся, - машет на прощание и исчезает за углом. Исин достает мобильный, сверяясь с часами. До начала смены больше двадцати минут, но торчать на улице глупо, хотя сегодня и отличная погода. Поэтому он не спеша заходит внутрь. Чонде ушел, детективов лучше не беспокоить. Остается только переодеться в форму и ждать напарника. *** День выдается отличный: в небе ни облачка, ветерок освежает, но не холодит, солнце обливает мир теплым золотом. Се и правда отправляется домой пешком, никуда особо не торопясь. Если бы вчера перед баром он не позвонил отцу, сейчас все бы уже обрывали его телефон, но, к счастью, глава семьи наверняка вступился за него перед семьей. Плохо, что постоянно этот трюк проворачивать нельзя - приестся и потеряет свою убойную силу. И все-таки один звонок Сехун получает - после нескольких десятков гневных сообщений. Конечно же, от Чонина. - Ну, что расскажешь мне, непоседа-алкоголик? Что веселого было? - подло хихикает друг после невеселого "Слушаю тебя, монстр". - И не вздумай скрывать, ведь я все равно узнаю. Се вздыхает и оглядывается в поисках такси. Теперь прогулкой уже не насладиться. - Ничего такого не было. Заставили спеть какую-то песенку на весь бар, после чего я позорно напился и был отконвоирован Исином к нему домой. Проснулся сегодня с диким похмельем и ужасающим чувством вины. Иду вот к себе... - И все? - проницательно уточняет Чонин, знающий друга лучше него самого. - А как же твоя гиперактивность по пьяни? А ненормальная жажда скиншипа? М? Неужели Исина все эти прелести благополучно миновали? Сехун впечатывает ладонь в лицо, стараясь разобраться в собственных смазанных воспоминаниях. Он понятия не имеет, что же произошло в точности, но по всему выходит, что Исин таки испытал "все эти прелести" на себе. Иначе он бы не лег на пол. И уж точно не чувствовал смущения сегодня утром. - Что-то я точно натворил, - бормочет Се, влезая в остановившееся на обочине такси и называя свой адрес. - Ты там занят? Отсыпаешься? Или все-таки заедешь ко мне? У нас смена ночная, а я понятия не имею, как все уладить! Чонин замолкает, прикидывая свои планы - и грядущую выгоду. Но все же соглашается. - Буду через час. Ты там пока попроси маму испечь лимонный пирог, ладно? Посплетничаем за чашечкой чая и десертом, Барби, - язвительно хихикнув, Чонин отключается. Се устало откидывается на спинку сидения и прикрывает глаза. И почему, черт возьми, он такой гребаный неудачник?! Разговор с Чонином проходит продуктивно, да и тепло родного дома достаточно успокаивает, так что на свою смену Сехун собирается уже с легким сердцем. Перебрал, да, стыдно, но с кем не бывает, в конце концов?! Все же люди... Извиниться он извинился, а больше уже ничего не поделаешь, и остается только надеяться, что напарник забудет обо всем, как о страшном сне. Кстати о снах... Ближе к вечеру, когда тело и мозг окончательно оклемались от возлияний прошлой ночи, Се все-таки разделяет для себя реальность и пригрезившиеся фантазии - и оказывается чертовски удивлен. По всему выходит, что он вчера должен был получить по башке за все свои посягательства на личное пространство старшего, но тот был весьма терпелив и даже, помнится, особо не вырывался из навязанных объятий. Был бы Сехун на его месте, точно бы закончилось синяком под глазом или выбитым зубом, чтобы неповадно было. А тут... Да еще и сон этот дурацкий, слишком интимный и жаркий для чужой постели... В конце концов, Сехун уже давно вышел из пубертата, чтобы фантазировать о подобном, но интересно тут другое: к своим годам он до сих пор не определился, предпочитает ли мужское тело женскому. Развлечения с Чонином были просто чем-то привычным и удобным. А тут такое... однозначное и безмерно эротичное - его пробирает жаром и мурашками даже просто от воспоминаний. Лицо Исина в том сне было слишком нечетким, почти неузнаваемым, но отчего-то Се уверен, что это был именно он. Ощущение гладкой кожи, приятный аромат волос, звонкий голос - примет слишком много, чтобы ошибиться. И это действительно сбивает с толку. Сехун ни разу прежде о мужчинах не фантазировал. Даже в юности объектом для самоудовлетворения он выбирал традиционно девушек, хотя от секса с лучшим другом получал только светлые, удовлетворительные эмоции. Чонин - это Чонин, он ему близок, как никто больше, и постель просто стала еще одной степенью этой близости. Но Исин... Они ведь и не знакомы почти... Заглянувший к нему Химчан велит поторапливаться со сборами - до начала смены остается полчаса всего, а Се все еще в домашних штанах. Это приводит в чувство. До участка его подбрасывает довольно ухмыляющийся Чонин, заполучивший в свою коллекцию очередную забавную историю. Напоследок лучший друг перебирает пальчиками в воздухе и желает младшему "удачного дежурства", что Се успешно игнорирует, впихивая ему свой шлем и почти бегом устремляясь через парковку. Успеть удается в последние минуты, но зато без опоздания. Сехун ураганом проносится по участку в раздевалку и, запыхавшись, тормозит только у своего шкафчика. Надо побыстрее переодеться, чтобы Исину не пришлось ждать. *** Только сложив вещи в шкафчик и пристегнув кобуру к поясу, Исин вспоминает, что теплая кофта осталась вместе с другими вещами в прачечной. Надо же было свалить все в одну кучу, а потом благополучно забыть. Видимо, придется мерзнуть, ведь, несмотря на потеплевшие дни, ночи становятся все холоднее. Сехуна почему-то еще нет, и Син решает спросить, не нужна ли его помощь, если кто-то из детективов еще на месте. Почти везде пусто, и даже в кабинете Чунмёна не горит свет, но в зале еще кто-то есть. Подойдя, Исин узнает Кёнсу: тот ходит взад-вперед и время от времени поглядывает на доску, увешанную фотографиями и исписанную мелким почерком. - Все уже ушли, все в порядке? - участливо интересуется парень. Детектив вздрагивает и обращает на него внимание. - Да, просто вот решил еще немного поработать. Дело никак не сдвинется с мертвой точки, - отвечает Кёнсу, но не вдается в детали. - Если нужна будет помощь, обращайся, хорошо? - Ага, ладно, - детектив опять погружается в записи на доске, и Сину больше ничего не остается, как уйти. Если патрульным нелегко, то этим ребятам гораздо сложнее. Единственное, что заставляет их работать на износ и рисковать собственной жизнью - безысходность или чувство справедливости. Чаще всего первое, и от этого не легче. Выходя к стойке дежурного, Исин наблюдает, как из раздевалки выбегает запыхавшийся напарник. Торопился и успел как раз вовремя. Он перехватывает Сехуна и успокаивающе похлопывает того по плечу. - Не спеши ты так. Я уже взял ключи, да и дежурство обещает быть спокойным, - Син не сдерживается и улыбается, заметив криво застегнутую рубашку. Вместо того чтобы просто сказать об этом, он на автомате тянется и расстегивает несколько пуговиц, поправляя так, чтобы было ровно. Се уже успел испугаться, что все-таки замешкался и опоздал, но тут напарник ловит его у самой двери. Исин не кажется смущенным или недовольным, даже наоборот. Но только Сехун позволяет себе расслабиться и отпустить утреннее волнение окончательно, как тот подходит ближе и принимается возиться с его рубашкой, чему-то улыбаясь. Это... сбивает с толку. - Эээ, - растерянно тянет Се, разглядывая лицо стоящего напротив старшего. - Да, спасибо за помощь. Хорошо, если будет поспокойней, а то ведь так толком и не выспались, - на ум приходят одни банальности, но выдумать более достойную тему не получается. Сехун ведет носом, снова чувствуя запавший в душу аромат чужого шампуня, и невольно краснеет. - Эм... Я принес сегодня пару кусков лимонного пирога и лазанью. Подойдет для перекуса? Ему стыдно за свой неуверенный тон и румянец, но бороться с собой не получается. Отчего-то рядом с Исином обычный его покерфейс не работает ни в какую. Впрочем, он и раньше не работал... Наверное, выпив столько, Сехун действительно не выспался. Сам же Исин, даже несмотря на все еще ноющую поясницу, неплохо отдохнул. На свежую голову все стало гораздо проще, и это не может не радовать. - Подойдет - не то слово, - при упоминании еды желудок бурчит, а Син смущенно улыбается. Они поели утром, а после не удалось даже полакомиться пончиками с Чанёлем. Нужно бы ему позвонить или хотя бы написать сообщение. Странно, что от него все еще ничего не слышно, ведь наверняка уже проснулся и обнаружил небольшой презент. Работа не ждет, поэтому Исин спохватывается и направляется вместе с напарником на парковку. Настроение на порядок лучше, чем вчера. То ли дело в достаточном количестве сна, то ли в принятом решении в отношении Сехуна. Думать о нем только как о коллеге, можно даже представить, что он женат. И пусть взгляд все равно цепляется за очаровательные мягкие ушки и сильное тело, это не более чем просто взгляд. В машине уже привычно прохладно, но Се не переживает - холод помогает справиться с румянцем. Он устраивает рюкзак в ногах и пристегивается, пока напарник возится за рулем. Все как обычно, будто они не пару недель работают вместе, а несколько лет. Вот только о чем говорить, Сехун по-прежнему не знает. Но, наверное, и не надо, раз Исин улыбается и выглядит умиротворенным. Что-то как будто изменилось с утра, и видимо, изменилось в лучшую сторону. Вот и прекрасно, одним поводом для волнения меньше. Се уже открывает рот, чтобы предложить старшему перекусить прямо сейчас, не дожидаясь середины дежурства, как вдруг рация начинает шуршать, и с ними связывается дежурный. Они оказываются всего в квартале от места, где жильцы заметили дым, и необходимо проверить, все ли в порядке. Пожарные уже выехали, но доберутся только через десять минут - их патруль будет на месте гораздо быстрее. - 1119 вызов принял, выезжаем, - Син вжимает педаль газа в пол и включает сирену. Если это серьезно, то необходимо будет сразу же эвакуировать людей. - Посмотри внимательно, есть ли дым и насколько густой, - бросает он напарнику, сосредотачиваясь на дороге. Ночью разглядеть сложнее, но свет мегаполиса никогда не гаснет - будет заметно, если приглядеться. Нужный дом прямо за следующим перекрестком. Сехун почти моментально отвечает, что да, есть дым. Это значит, что стоит поторопиться, оценить ситуацию и начать выводить людей, если не слишком опасно. Резко останавливаясь у бордюра, Син замечает, что кое-кто уже покинул здание. Огня не видно, и это хорошо. Выходя из машины, Исин бросает напарнику отрывистые указания: - Держишься строго за мной. Людей выводим быстро, не любезничаем. С основными инструкциями ты знаком, но только без геройства. Наша задача - дождаться пожарных, это их работа, - он не оглядывается, чтобы убедиться, что Сехун следует за ним. Все происходит быстро и легко, как на учениях: жители покидают квартиры без пререканий и попыток забрать с собой как можно больше скарба, никто не паникует и не лезет посмотреть, что же произошло. Се чуть морщится от заполняющего здание дыма, но все равно старается улыбаться на встревоженные взгляды гражданских, чтобы никого не встревожить. Хотя очевидно, дело довольно серьезное, и им бы не мешало поторопиться. Ребята-патрульные из их участка подъезжают почти сразу за ними, эвакуация проходит быстро, но на верхних этажах воздух уже ощутимо греется и почти ничего не видно из-за дыма. Дальше они не пройдут, надо ждать пожарных, хотя оставлять квартиры там непроверенными чертовски не хочется. И дело не в геройстве совсем - просто там могут быть люди, еще не знающие о ситуации. Но Исин не разрешает отступить от протокола. Они выходят из здания последними перед прибывшими пожарными, торопливо отчитываются о положении дел и интересуются, не нужна ли помощь с чем-то еще. Их, что закономерно, снова отправляют держать периметр, где взволнованные гражданские немедленно накидываются с вопросами. Сехун старательно притворяется каменной статуей, стараясь игнорировать чужое любопытство и запах гари, пропитавший его форму и волосы. Исин, стоящий в паре метров от него, кажется таким же невозмутимым, значит, он все делает правильно. В моменты паники и общего хаоса все, что в силах полицейского - это выполнять свою работу достойно. Если следовать протоколу и оставаться спокойным, удастся избежать жертв или хотя бы предотвратить появление новых. Что Исин и делает, ведь это его обязанности и его ответственность. Приезд пожарных, машин скорой помощи, возгласы напуганных людей и запах гари смешиваются в одну картинку. Это ведь не в первый и не в последний раз. Сегодня все закончилось благополучно, но завтра может быть иначе. Гражданские выведены из здания, все под контролем, но Син не чувствует облегчения или гордости от того, что помогал в таком, казалось бы, важном деле. Он скорее расстроен тем, что пожар вообще начался. Было бы славно, останься он без работы, но ведь это не более чем глупая фантазия. В итоге их все-таки просят о помощи: пожар на верхних этажах расходится не на шутку, и пока пожарные занимаются своей работой, а скорая пытается пробиться через толпу, на их попечение оставляют двух парнишек 10 и 15 лет, грязных от сажи и громко кашляющих в попытках избавить легкие от дыма. Повреждений у них нет, только испуг и легкий шок; пока старший пытается объяснить Исину, что мама на работе в ночь, а он приглядывает за братишкой, Се подхватывает младшего на руки и, покачивая из стороны в сторону, пытается унять его перемешивающиеся с кашлем всхлипы. Ребенок затихает, разглядывая сияющий значок на его форме, да и брат его начинает дышать спокойней. Краем глаза Син наблюдает за напарником, как тот баюкает на руках нескладного мальчишку и пытается его успокоить. Он вдруг понимает, что Сехуну очень подходит эта профессия. Не от безысходности или потому что вся семья в полиции, а потому что для него это естественно. Подоспевшие медики забирают парнишек в скорую, оставляя их с Сехуном наедине. - Я слышал, это у них в квартире начался пожар, - выдыхает Се, утирая пот со лба грязной ладонью и еще сильнее размазывая копоть по лицу. - Их достали из ванной - спрятались, испугавшись огня. Отделались малой кровью, повезло, - хотя на везение похоже мало. От звука спокойного голоса напарника Исин вздрагивает. Слишком необычно сейчас слышать ровный тон, когда вокруг только крики и рыдания. - Действительно повезло, - задумчиво отвечает он, - никто серьезно не пострадал, так что все обошлось. Почти не осталось машин скорой помощи, пожарные все еще возятся, осматривая здание, а им уже пора заняться другими делами. Бросая последний взгляд на здание и оставшихся людей, Син устало вздыхает. Это дежурство оказалось лучше, чем многие. - Дети или взрослые, все они совершают ошибки, - он произносит тихо, но достаточно отчетливо, чтобы его услышали, и направляется обратно к патрульной машине. Сехун хмурится, реагируя на обреченность в чужих словах, но не спорит. Исин кажется расстроенным, что странно, ведь жутких последствий у пожара не было, все остались живы. Но может, ему просто не по себе... Огонь многих способен напугать. - Жаль, что нельзя быстренько смотаться в участок и принять душ, да? - хмыкает он, усаживаясь в машину следом за напарником и морщась от стойкого запаха гари, который они с собой принесли. - Или хотя бы переодеться, - до конца смены еще полно времени, и ночка спокойной быть не обещает, так что устроить часовой перерыв точно никто им не разрешит. Остается только игнорировать грязь и запах - достаточно брутальное решение. - Где-то у меня были влажные салфетки... - а вот это уже совсем не брутально, но Се наплевать, ведь лучше чуть-чуть опозориться перед старшим, чем всю ночь ходить чумазым. Он залезает в свой рюкзак, попутно вспоминая о недавних их планах чуток перекусить, и принимается рыться там в поисках упаковки. Предложение весьма заманчивое, ведь от них слишком сильно несет, да и форма запачкалась. Продолжать в таком виде патрулирование не положено, к тому же до конца смены полно времени. - Ну, думаю, ничего не случится, если по-быстрому заедем в участок. Уведомлю диспетчера, и по нашему маршруту проедутся ребята из соседнего отделения, - Исин морщится, чувствуя, как от прокоптившейся формы исходит неприятный запах, хотя, может, это и от волос. Насчет патрульной машины можно не переживать, ведь она и не такое повидала. - У тебя ведь есть сменный комплект формы? - уточняет Син, разворачивая машину в направлении участка. Они управятся быстро и уже через час смогут продолжить дежурство. Решение напарника заскочить в участок воодушевляет Се, так что он откладывает салфетки и с нетерпением тянется за своим телефоном. - Нет, сменного нет, но форма Чонина осталась в участке, так что, думаю, проблем не будет, - он быстро набирает другу сообщение, спрашивая разрешение залезть в его шкафчик и код замка заодно. - Он, конечно, чуть ниже и в плечах пошире, но размер формы у нас один - очень удобно. Предвкушая горячий душ, Сехун едва не мурлычет себе под нос, ерзая на сидении и ероша свои пропитавшиеся дымом волосы. Здорово, что Исин такой понимающий (и такой же брезгливый к сильным запахам). Иначе до конца смены пришлось бы страдать. Они добираются до участка в рекордное время и почти бегом преодолевают парковку. Не то чтобы это совсем по уставу - вот так покидать свое дежурство, хоть их и страхуют, поэтому на глаза кому-нибудь попасться не хочется. На всякий случай. Влетая в раздевалку первым, Се сразу же стаскивает с себя рубашку и звенит пряжкой ремня. Ему хочется как можно быстрее избавиться от испорченной одежды и грязи на коже, так что на неторопливо раздевающегося Исина он почти не смотрит. В душевую он тоже вламывается первым - и сразу открывает воду в нескольких душах, чтобы воздух побыстрее согрелся. Сам выбирает самую дальнюю, в углу, где, как ему говорил друг, наиболее стабильная подача горячей воды. В отличие от напарника Исин не слишком торопится. Значок и табельное оружие в шкафчике, пальцы ловко расстегивают пуговицы, вжикает ширинка, и пояс сворачивается клубком. Еще на прошлой неделе мыться вместе было бы нормально, стоило просто не смотреть, но точно зная, что Сехуну нравится мужское тело, невозможно остановить румянец, бесстыдными пятнами расползающийся по коже. Он ведь будет смотреть, наверняка так же пристально, как и сегодня утром, и пусть это ничего не значит, скрыть от себя самого заинтересованность напарником не выйдет. Хватит того, как он пялился на Се в ванной. Боже, благослови алкоголь, так удачно отшибающий память. Син стягивает трусы и понимает, что совместные водные процедуры неизбежны. Времени мало, они оба мужчины, и в душе больше никого не будет. Черт, там никого больше не будет! Когда приходилось все же принимать душ с другими ребятами, обычно отлично отвлекали шутливые разговоры, воспоминания о посещении низкопробного, грязного борделя и угловая позиция. Но сегодня все иначе. Если Сехун начнет что-то рассказывать, Исин сможет сосредоточится только на приглушенном водой, низком голосе, вспомнит, как напарник в такси мягко сжимал его хвост, и все, что останется - стоять, как преступник, лицом к стене, только вот ноги расставлять он не будет. Исин хватает полотенце и шампунь с полки и с силой захлопывает шкафчик. Громкий звук не помогает заглушить льющуюся воду и неподходящие мысли о том, как же роскошно должен выглядеть Се без формы. Он поспешно заходит в душ, кожу мягко обволакивает пар, и, чуть не поскользнувшись, парень наконец оказывается под горячими струями воды. Мыться - и думать о посещении морга, холодного и стерильного, с металлическими отделениями для каждого клиента. Патологоанатом со скрипом выдвигает одно из таких отделений, а затем берет в руки острый блестящий скальпель... - Ой, Исин, а можно взять твой шампунь? - Се первым нарушает молчание, вспоминая, что у него с собой ничего похожего нет, потому что в душ он в участке еще ни разу не ходил. - Кажется, это становится какой-то вредной привычкой... - бормочет себе под нос, вспоминая, что днем уже пользовался шампунем старшего, когда мылся у него дома. Напарник отвечать не торопится, и Сехун оборачивается через плечо, отфыркиваясь от воды, чтобы убедиться, что тот в зоне слышимости. А потом просто забывает, что же хотел сказать - взгляд намертво прилипает к точеному телу Исина, выбравшего душ в противоположном конце заполненной паром комнаты. Старший не кажется слишком мускулистым или, наоборот, худым, он тонкий и одновременно сильный, с мышцами в нужных местах, стройными ногами, тонкой талией и в меру рельефной грудью. А уж его округлые ягодицы... - Кха, - вода предательски заливается Сехуну в рот, который он недальновидно оставляет открытым, отчего парень кашляет - и наконец-то отводит взгляд. Пожалуй, так пристально смотреть не стоило. Полностью сосредоточившись на своем специфичном способе отвлечься, Син не сразу соображает, о чем был вопрос и кому, и вздрагивает, понимая, что придется ответить. - Да, конечно. Можешь брать, - мысль о том, что придется самому пересекать все пространство, сокращая расстояние между ними, и что очертания чужого тела станут еще более отчетливыми, хлестко обжигает щеки. Он будет как на ладони, обнаженный, беззащитный и с развороченной грудной клеткой, как пациент на холодном столе, только в заполненном паром душе, один на один с человеком, который ни за что не должен увидеть, что творится в этот момент у него внутри. Се уже и вопрос-то забыл, но неторопливое разрешение на пользование чужим шампунем все-таки получает. Еще раз окунается под теплые струи душа, смывая в водосток свое неуместное смущение, и разворачивается к напарнику, плещущемуся в нескольких метрах от него. От пара в носу чуть щекочет, ушки против воли дергаются снова и снова, пытаясь избавиться от излишней влаги, мокрый хвост повисает жалким подобием самого себя, но Сехун не думает даже стесняться - они с братьями и Чонином частенько принимают совместные водные процедуры после тренировок, ничего экзотического. И все-таки с каждым шагом к напарнику он отчего-то нервничает сильнее. Исин снимает с полки собственный шампунь и чуть поворачивается к нему, протягивая бутылочку. Теперь вода красиво струится по его длинной шее, вдоль тренированного торса, по проступающим под гладкой чуть покрасневшей кубикам пресса, прямо к... НЕ СМОТРЕТЬ. - Д-да, спасибо, - Се торопливо поднимает взгляд, растягивая губы в глупой улыбке. Он почти выхватывает шампунь из чужих тонких пальцев, боясь лишний раз прикоснуться - и убедиться в том, что кожа у Исина и вправду такая нежная, какой выглядит. - Надо бы тоже притащить в участок все необходимое, а то даже душ не принять... - но сам себе Сехун честно признается, что больше сюда не сунется ни за что. Хватит с него... неуместных мыслей... Передавая баночку с шампунем, приходится задержать дыхание. Исин умудряется повернуться ровно настолько, чтобы не показаться невежливым или озабоченным. Шея болит, но удается даже улыбнуться. Хвост намок, тяжелый от воды, он безжизненно висит. Син радуется, ведь, будь он сухим, непременно бы уже выдал хозяина, нервно раскачиваясь из стороны в сторону. Кожа краснеет от горячей воды, скрывая выступивший румянец, дыхание тонет в шумном потоке, но тело все равно напрягается под чужим изучающим взглядом. Развернуться слишком неловко, будто встреча двух грабителей в одном банке, так же унизительно и смешно одновременно. Исин заставляет себя двигаться, выполняя привычные движения. Пальцы массируют голову, намыливая и сразу же смывая шампунь, ладони поспешно скользят по коже, смывая запах гари и грязь. Поскорее убраться отсюда и напялить одежду, в защитном панцире из формы он чувствует себя гораздо уверенней, чем стоя голым. Чувствуя, как скулы обжигает румянцем, Се отворачивается и торопится вернуться в собственный угол. Температуру воды он существенно уменьшает, чтобы побыстрее выполоскать из головы образ чужого влажного тела. Странно все это. Да, Исин чертовски красив, но разве Сехуну прежде было дело до мужской красоты?.. Надо бы поскорее заканчивать с помывкой - не хватало еще позорно возбудиться тут от созерцания узких бедер и выступающих ключиц своего напарника... - Соберись, - цедит Сехун сквозь зубы, яростно намыливая голову, однако тонкий аромат, терпкий и сладкий одновременно, успокоиться, как назло, не помогает. Скорее уж наоборот - запах волос Исина стремительно возвращает воспоминания о прошлой ночи, когда наглый пьяный Се бесцеремонно облапал старшего с ног до головы. - Проклятье, - морщится он измученно, чувствуя, как внизу живота скручивается шелковое тепло подступающего возбуждения. - Только не сейчас... Исин небрежно колошматит хвост, убеждаясь, что на шерсти не осталось пены, и закручивает кран. Подрагивающая рука тянется к полотенцу и с облегчением стирает чужой взгляд. Он повторяет себе снова и снова: не смотреть, но уже у выхода не сдерживается и жадно, быстро разглядывает стройное сильное тело. Сину кажется, что он выпивает залпом стакан виски, захлебываясь и задыхаясь, но продолжая вливать в себя обжигающую жидкость. Поджарые икры, вызывающе широкие бедра, легкое возбуждение... Он задерживается всего на мгновенье, сглатывая вязкую слюну, и продолжает рассматривать. Нежная светлая кожа, выдающийся кадык и внимательный-внимательный взгляд. Его поймали. Вот чёрт. Парень натянуто улыбается и крепче вцепляется в полотенце на бедрах. Когда они встречаются взглядами, Сехун против воли вздрагивает - и вдруг чувствует ошеломительно сильную волну огненного возбуждения, пронесшуюся вдоль позвоночника, будто фитиль подожгли. Он практически ощущает, как расширяются его зрачки и подскакивает температура, а уж о более видимых признаках и вовсе говорить не стоит. Уже не сдерживаясь, Се прикрывается дрожащими руками и торопливо облизывает враз пересохшие губы. Он видит, как напарник открывает рот, чтобы что-то сказать, и почти задыхается горько-сладким предвкушением чужой реакции. - Хорошо быть молодым, - выпаливает вдруг Исин на одном дыхании и поспешно ретируется. Холод раздевалки немного отрезвляет, достаточно, чтобы он осознал, что, возможно, только что попался. Напарник, вопреки явственно чувствовавшейся атмосфере напряжения между ними, говорит что-то странное, нейтральное и бессмысленное, отчего Сехун растерянно моргает и хмурится. Исин выходит как ни в чем не бывало, оставляя его в одиночестве - справляться с накатившим стыдом и удивлением. Очевидно, он ничего не почувствовал. Хотя что тут чувствовать-то... Ничего же не было. Только такой незрелый юнец, как Сехун, способен подобным образом потерять контроль над собственным телом - да еще и нафантазировать себе какие-то метафорические искры. - Идиот, - зло ругает себя Се, подставляя голову под струи душа и на полную выкручивая ледяную воду. - Придурок, - досада на самого себя кипит внутри, постепенно вытесняя возбуждение. - Малолетка, - собственная бурная реакция кажется ему унизительной и странной, так что Се едва не принимается биться лбом о кафельную стену в качестве наказания. Но разум все-таки берет контроль над эмоциями. Сехун заканчивает смывать с себя стыд и пену и неторопливо перекрывает воду в душевой. Оглядываясь на заполненное паром и чарующим запахом чужого шампуня помещение, он делает глубокий вдох и решительно шагает в раздевалку. Исин со страхом каждые несколько секунд оглядывается на выход из душа, параллельно пытаясь достать из пакета чистую форму. Ткань нехотя натягивается на все еще влажную кожу, липнет и не желает помогать хозяину в скорейшем позорном побеге. Он не готов говорить о том, что пялился на Сехуна так явно и откровенно, что любой поймет смысл подобного. Возможно, позже, после смены, завтра, а еще лучше - никогда. Пальцы дрожат, застегивая манжеты. Получается не сразу, но к тому времени, как напарник входит в раздевалку, Син уже в брюках и рубашке, босиком, но это не самая большая проблема. И опять неловкое молчание. Похоже, скоро он привыкнет к такому их странному взаимодействию. Исин чувствует себя преступником, хотя Сехун не похож на детектива, он совсем не прочь, чтобы тот надел на него наручники... Носки, кобура пристегнута к поясу, значок отправляется в карман. - Я подожду у стойки дежурного, - произносит ровно, но не смотрит в глаза. Боится и ожидает худшего. Волосы все еще влажные, и не мешало бы высушить их, хорошо, что шерстка на ушках короткая и сушится быстро. Чего нельзя сказать о хвосте - он мерзнет, но терпеть такой дискомфорт лучше, чем оставаться с напарником в одном помещении. Им еще предстоит закончить дежурство вместе, в одной машине, прикрывая друг друга. Выйдя из раздевалки, Исин прислоняется спиной к стене и медленно сползает вниз. Они только начали работать вместе, еще толком даже не доверяют друг другу, а с каждым днем все становится хуже. Придется просить о переводе или о смене напарника, но нельзя этого делать, не обсудив с самим Сехуном. Признаваться сейчас в собственных желаниях страшно даже самому себе, поэтому он подождет еще немного. Стоит выпустить пар, и он знает отличный способ. Это должно помочь хотя бы на время. Се старательно растягивает губы в вежливой улыбке, но все его усилия пропадают зря, когда напарник, ни разу на него не взглянув, практически вылетает из раздевалки. - Прекрасно, - буркает себе под нос Сехун, окончательно сникая и без всякого энтузиазма отправляясь к шкафчику Чонина за сменной формой. Как теперь общаться с Исином, он не знает. Да и что вообще между ними не так - тоже. Наверное, надо поговорить обо всем этом с лучшим другом, раз уж сам Се такой даун в человеческих отношениях, вот только он уже сейчас уверен, что Чонин будет ржать, а не оказывать нормальную поддержку. Надо что-то придумать со всем этим, но Се в упор не понимает, что. Одеваясь, он отказывается от одного варианта развития событий за другим и в итоге решает, что стоит посоветоваться с Лу. Старший брат все-таки работает в той же атмосфере с теми же наклонностями, так что парочкой советов может и помочь. Осталось только смелости набраться. - Мда, ну и ночка, - вздыхает Сехун, взъерошивая влажные волосы и захлопывая дверцу чужого шкафчика. Форма Чонина пахнет сладостями и сигаретами детективов, с которыми тот работает. Это, как ни странно, помогает успокоиться. Глядишь, до утра и протянут.