электроника

Мы никогда не покончим с убийством времени… Так давай убивать его вместе? — 400 люксов, из альбома «Чистый Героин».

У Пидж болела голова. Сколько сейчас времени — по земным меркам — час, два ночи? Когда ты летаешь на звездолете в пространственно-временном континууме и из каждого иллюминатора видна лишь темная материя с далеким светом миллиарда звезд, у тебя здорово сбивается биологический ритм. На Алтеанском корабле это учтено — используется система поддержки искусственных суток — в определенное время настает «утро» в свете белых ламп, а часов через двадцать они дружно отключаются, и в космическом крейсере наступает ночь. Пидж, в начале прислушиваясь к собственному выработку ночных гормонов, поняла, что алтеанские сутки не слишком отстают от Земных. Плюс-минус два часа. В принципе, это не так уж и много. С Земли Пидж захватила барахла достаточно. Достаточно, чтобы не сойти с ума. Наушники, пару флешек, свой старенький лептоп и несколько папок брата. И, не смотря на этот незначительный список, каюта бывшей Холт не уступала по меркам Хаоса комнате на Земле. Девчонка расположилась на полу, в позе по-турецки, и пялилась в экран компьютера. Вокруг, будто клубки дохлых змей, расположились скрученные кабели от приборов. Рядом лежали разобранные колонки, несколько переходников и устройства подзарядки, которые она попробует подстроить под свои устройства. Ее незаправленную кровать занимали несколько стопок книг на Алтеанском — ими поделилась Аллура, которая поддержала Пидж в желании выучить чужой язык. Книги были новыми и чистыми, и, как после добавила принцесса, на корабле существовал специальный защищенный отсек с бумажными томами. — Несмотря на то, что Алтея в прошлом была планетой наиболее развитой технически, считалось, что бумага является наиболее надежным и долговечным хранителем информации, — пояснила она. Но единственным, чем Пидж гордилась больше всего, это часы. Обычные механические часы на кожаном пояске, которые она откопала лет сто назад и уже не помнила, как и где нашла. Она носила их на запястье, прикрывая толстым рукавом свитера. Часы встали, и встали давным-давно, ровно на двенадцати часах. Девчонка все еще надеялась их починить, но одновременно не решалась вскрывать хрупкий механизм. Да и какое время выставлять? Она скучала по всему земному. По ранним подъемам в академии, по звонкам матери, по земной пище. Даже по элементарным секундам, которые в двое быстрее тиков. Скучала по своей одежде. По одежде Метта, которую носила, учась в академии. Костюм паладина долговечен, но в нем невозможно скрестить ноги по-турецки. То, что было на ней на момент побега с Земли, долго не протянет. Еще пара нано-стирок, и вовсе все сотрется в лоскуты. — На Земле вы используете слишком непрочные материалы, — оправдывалась Аллура. — Я могу одолжить тебе пару своих шалей. Уверена, если укоротить низ и… — Нет, — твердо прервала ее Пидж, заливаясь краской. Разгуливать в королевских нарядах? Ну нет, до этого она не опустится. К счастью, этот вопрос был решен. В одном межгалактическом молле Пидж, отстав от команды, наткнулась на своеобразный секондхенд. Наверное, это был дар, посланный с небес, ведь когда продавец увидел землянку, то с гордостью презентовал ей шмотки с ее родной планеты. Проторчав в этом магазинчике с полчаса, Пидж нашел Коран. Уговаривать его раскошелиться долго не пришлось — Гандерсон лишь пригрозила, что сожжет парочку микросхем, замена которых будет стоить куда дороже, чем кучка одежды из органических материалов. Теперь же, когда «ночью» генераторы корабля переходили на экономический режим и градус тепла опускался ниже восемнадцати градусов (ведь предположительно все пассажиры в это время наслаждаются обществом термо-одеяла), Пидж, напялив толстый свитер, больше не мерзла. Гандерсон зевнула и потянулась — в спине приятно щелкнуло. Девчонка обвела каюту взглядом — в помещении царил полумрак, горела только самодельная светодиодная лампа и экран лептопа. Да, беспорядок малость преодолел дозволенную черту. Пидж поднялась и критично осмотрела имеющиеся изъяны порядка. Прикинув, что больший урон наносит кучка грязной одежды в углу, она запихала ее в картонную коробку и направилась в прачечную. По крайней мере туда, где выполнялись близкие по значению функции. В темных коридорах Пидж старалась передвигаться осторожно и ориентироваться на слабую подсветку сенсоров дверей. Неспеша дойдя до кухни и преодолев ее порог, Гандерсон открыла двери в небольшой отсек, где половину пространства занимали прямоугольные устройства, очень похожие на обыкновенные стиральные машины. Она щелкнула выключателем, и в помещении зажегся свет. Здесь было теплее всего — за стенами находились турбины, по которым проходил горячий воздух. Запихнув туда грязную одежду, Пидж включила функцию подачи очищающей жидкости. Сев на теплый пол, она автоматически встряхнула руку и посмотрела на часы — никакого движения стрелок. Все так же полночь. Помещение наполнилось звуком течки воды по трубам и негромким жужжанием. — Пидж? Гандерсон вздрогнула и повернула голову. В стороне, также опираясь спиной на теплую стенку прачечной, полулежал Широ. Он все еще щурился от яркого света, и, судя по всему, только что проснулся. Пидж подползла к нему и легонько тронула за плечо. — Только не говори, что ты вырубился, пытаясь затолкать в сушилку свои трусы. Широ устало улыбнулся и провел ладонью по лицу, стараясь убрать остатки дремы. — Нет. Я всегда прихожу сюда, когда… когда снятся особо неприятные сновидения. Пидж вскинула брови. — Получается, есть особые кошмары, которые боятся мистера Чистикса? — Мистера… кого? — Так называется марка одного стирающего порошка. Забей. Губы Широ вновь дрогнули в полуулыбке. Он подвинулся и похлопал по месту рядом с собой. — Иди сюда. Здесь тепло. Гандерсон замешкалась. — Думаю, будет лучше, если мы разойдемся по своим спальням. Глаза Широ блеснули, и он потянул ее за рукав свитера. — Гандерсон, я прекрасно знаю, что ты не заснешь до первых петухов. Пидж пришлось повиноваться. Она прислонилась к теплой стенке и вытянула ноги. Их предплечья касались, но дискомфорта, которого ждала бывшая Холт, это не вызвало. — Это что, часы? — Широ коснулся ее открытого запястья, и Пидж рефлекторно отдернула руку. — Они не ходят. — Никогда не думал, что кто-то еще пользуется таким старьем. — Осторожно добавил он. Пидж повернула голову, чтобы поймать его взгляд. — Я... нашла их. — Если позволишь, я могу попробовать их починить. Когда будет время. Пидж кивнула. Воздух наполнился влажным тягучим запахом сладкого антисептика, а стиральная машина, дождавшись достаточного количества воды, зажужжала. Пидж почувствовала, как ее веки тяжелеют, а тепло полностью завладело ее маленькой тушкой. Дыхание Широ стало глубже, и Пидж, не отдавая себе отчета, прислонилась виском к его плечу. И пусть прошло довольно много времени, Такаши Широгане все еще помнил из курса психологии, что ритмичный гул стиральной машины напоминает ритм сердечных ударов, а переливание жидкостей в подтрубках похожи на те звуки, который слышит младенец, находясь в утробе матери. Последнее воспоминание о полном покое и умиротворении, прежде чем человек войдет в Хаос, именуемый жизнью.