***
Переезд в Хайгарден к лорду - мужу действительно стал для нее началом новой жизни. Санса не любила вспоминать то время, когда только прибыла в Простор на свадебную церемонию. Она была опустошена - пусто было ее чрево, выносившее дитя, пуста была ее душа, лишившаяся самого дорогого. Сандор Клиган не вышел провожать ее в дорогу. "Ты начинаешь новую жизнь. Меня там не должно быть". Санса тогда злилась на него за смирение, с каким он принял необходимость ее брака с Тиреллом, невозможность воспитывать их ребенка, невозможность быть вместе. "Я всегда знал, что не пара тебе, пташка. Это ничем не изменить" "Значит, карлик Ланнистер и Рамси Болтон были для меня лучшей парой, чем ты?" - в отчаянии кричала ему Санса. "Они хотя бы лорды, пташка. Ты - Старк, у меня нет никаких прав на тебя". Санса рыдала, била кулачками в его грудь, плечи, но тотчас же покрывала их поцелуями и снова рыдала. Сандор молчал, лицо его было непроницаемо, мрачный взгляд - неподвижен, лишь руки осторожно водили по разметавшемуся медному шелку. Только очень нескоро Санса возблагодарила Клигана за его покорность этому решению короля Эйгона Таргариена. Сначала казалось, что ранам на сердце никогда не затянуться, что воспоминания о Севере своей живостью будут терзать ее душу до конца дней... Но время и добрый нрав Уилласа Тирелла сделали свое дело, и сейчас Санса могла с уверенностью сказать, что прожила счастливую жизнь в браке и в последние годы вспоминала Винтерфелл, лишь получая письма от Арьи и Брана. Ее младший брат все же остался в замке как единственный оставшийся Старк мужского пола. Арья большую часть времени проводила в странствиях, но неизменно была осведомлена обо всем, что происходило в Винтерфелле. В другое время Санса гнала от себя прочь любые мысли о Севере. Все же она - больше Талли - семья - последние восемнадцать лет - уже ее собственная семья - честь и долг. Этот девиз всегда был ей ближе, чем мрачное суровое предостережение Старков о скором приближении зимы. Около года назад супружеское счастье Сансы закончилось - мирно в своей постели скончался ее Уиллас. Но, искренне горюя о нем, оплакивая его, Санса все же ощущала мир в своей душе. Она была счастлива с ним, и даже после своей смерти он словно продолжал наполнять ее сердце покоем и уверенностью. Последний оставшийся в живых из рода Тиреллов, законный наследник Хайгардена оказался спасением для нее - после всех ее утрат, внезапной, но обреченной страсти, безысходности - он сумел превратить ощерившуюся волчицу в нежную розу. И Санса знала, что выполнила свой долг перед ним - она была верной женой, примерной матерью трех сыновей, рачительной хозяйкой в своем новом доме и, разумеется, украшением всего высокородного общества, гордостью своего мужа. Уилаас так и не узнал, что все это время отравляло жизнь его жены, заставляло исчезать улыбку с ее лица даже в разгар веселья, о чем она думала, глядя в пустоту. Он наверно догадывался, что есть у его любимой супруги есть какая-то мрачная тайна, но, будучи человеком столь же деликатным, сколь и проницательным, никогда не пытался выведать у нее то, о чем она молчала. И поводов упрекнуть Сансу у него не было. За восемнадцать лет супружества она ни разу не навещала Винтерфелл. Уиллас сам был удивлен нежеланием жены побывать в гостях у родни, но Санса всегда повторяла, что, надев плащ с гербом его дома, она стала его частью и не собирается покидать даже на время. Арья и Бран часто звали ее погостить, но эти приглашения, как ей казалось, носили оттенок вежливой формальности, поскольку и брат, и сестра знали, какие воспоминания могут ожить в ней в родных некогда стенах. Теперь же, когда Уилласа не стало, Санса осознала, что и другой свой долг - перед другой семьей - выполнить она должна.***
Со стен замка, должно быть, заметили ее небольшой отряд и выслали всадников навстречу. Все лица были незнакомы Сансе, так же, как и ее лицо не было узнано. Капитан домашней гвардии Винтерфелла приветствовал гостей, и все без промедления продолжили путь в замок. Один из латников, статный юноша, держался ближе к Сансе, украдкой бросая на нее взгляды, полные любопытства и восхищения. Санса делала вид, что не замечает их - разумеется, он никогда раньше не видел бывшую хозяйку Винтерфелла, но без сомнений слышал истории, как был отвоеван замок у Болтонов, как восстановлен после пожара и разрушений, устроенных железнорожденными, как выстоял в Великой войне с Иными. И во всех этих историях звучало имя Сансы Старк. Санса знала, что и в свои неполные сорок выглядит великолепно и привлекает взгляды мужчин - как мужей в летах, так и совсем зеленых юнцов, вроде этого латника, и всякий раз, ловя на себе эти взгляды, она укреплялась в своем сердце в любви к супругу. Конечно, она оттаяла не сразу, и Уиллас, так же, как когда-то ее первый муж - Бес Ланнистер - не стал предъявлять права супруга в первую брачную ночь. Конечно, ей понадобились долгие месяцы и даже годы, чтобы вновь научиться улыбаться чему-то, замечать красоту южного края, привязаться к мужчине, ставшему ее мужем, начать ценить его ум, доброту и чуткость к ней. И когда Санса носила под сердцем их старшего сына, она уже могла с уверенностью сказать, что ждет дитя от любимого. Постепенно, словно сосуд по капле, ее жизнь заполнилась теплом, радостью, любовью, счастьем материнства и супружества. И даже со смертью Уилласа это ощущение никуда не исчезло. Но здесь, в своем родном северном краю, внимание молодого воина неожиданно смутило Сансу. Чтобы немного разрядить обстановку, она первой заговорила с ним: - Как вас зовут, сир? - О, миледи так добры ко мне! Я еще не рыцарь, но надеюсь им стать, защищая Винтерфелл. Я - Рикард Брэнтон, ваш верный слуга. Брэнтон... Это имя не было даже отдаленно знакомо Сансе - разумеется, она и не может никого знать в замке после стольких лет отсутствия - сменилось почти поколение. Должно быть, она непроизвольно нахмурилась, потому что молодой человек смутился и, словно оправдываясь, спешно пустился в разъяснения: - Вы не могли знать моего отца, миледи, он прибыл в Винтерфелл годом позже вашего отъезда. Милорд Старк разрешил ему поселиться в замке и служить ему. Он всего лишь кузнец, но работа его нарасхват. Сир Джендри совсем недолго успел поработал до того, как выяснилось... То есть до того, как уехать в Штормовые земли. Санса улыбнулась, вспомнив крепкого синеглазого молодца - каков он теперь? Сочтя ее улыбку за одобрение, Брэнтон продолжил рассказывать о других жителях замка, постепенно перестал стесняться присутствия миледи и вскоре выложил почти всю подноготную жизни Винтерфелла. Санса отстраненно слушала о том, кто сейчас стюард и кастелян, кто верховодит на главной кухне, а кто - на конюшне. Она помнила, что ее мать помнила по именам всех работников в замке, кому что лучше поручать, у кого какие нужды в семьях и чем им можно помочь. Санса сама знала все то же самое о замке Тиреллов, но все же с некоторой грустью отмечала, что не слышит ни одного знакомого имени. Брэнтон наконец замолчал, исчерпав на время свою многоречивость, и Санса все же задала вопрос, занимавший ее почти весь путь из Простора: - А кто сейчас в Винтерфелле мастер над оружием? Ее собеседник слегка наморщился, будто его спросили о чем-то неприятном, и с неохотой ответил: - Да тот же, что и был всегда... Клиган. Сердце Сансы полетело в пропасть. - Сандор Клиган? - переспросила она зачем-то. - Ну да, миледи, с обожженным лицом. Санса промолчала в ответ, и Брэнтон, в очередной раз истолковав ее молчание как ожидание продолжения, вновь обрел разговорчивость: - Да, он самый. Вы, верно, знакомы с ним были, миледи? Мечом он владеет до сих пор лучше всех в замке, хоть и старый уже, но ни под руку, ни на язык ему лучше не попадаться. Санса вновь промолчала, понимая, что все ее мысли стремительно несутся вперед, за стены Винтерфелла, хотя весь долгий путь она не испытывала ни особенной радости, ни нетерпения от предстоящей встречи с родным домом. В начале дороги она даже не задумывалась о том, что сможет встретить там Сандора Клигана - столько лет прошло - он мог вернуться в свое родовое гнездо, хоть всегда с негодованием отрицал даже такую возможность, мог податься в наемники, а мог и вовсе жениться и уехать подальше. Но по мере приближения к Винтерфеллу мысль о том, что Клиган до сих пор в замке, перестала казаться такой уж нелепой. Теперь же, после слов молодого воина, Санса поняла, что все же ждет этой встречи, наверно, ждала ее все это время, не желая сама себе в этом признаваться. Брэнтон же, пользуясь тем, что его никто не останавливает, продолжал: - Дочка у него, Элеонор, уж до чего хороша, а вот только-только замуж вышла. Никто не решался даже подойти к ней - папашу боялись. И то - Мормонт к ней посватался - нездешний же, не знал, какой ему тесть достанется. Но все же свадьбу сыграли, на прошлой неделе только. Молодые все еще в замке, а потом на Медвежий остров отправятся. Санса какое-то время слушала, погруженная в себя, не вдумываясь в слова молодого человека, но, мигом стряхнув оцепенение, переспросила: - Чья, говорите, дочь, Брэнтон? Клигана?! - Ну да, миледи, его... Он привез ее в замок откуда-то, ей трех лет еще не было. Сказал, жена где-то у него была, да умерла, вот и взялся он сам дочь растить. Ему еще старая Бетси помогала, у нее после войны совсем никого не осталось, вот и пошла в няньки к девочке. Никто другой бы и не согласился... У Сансы сбилось дыхание, так внезапно что-то сдавило ее грудь, заставляя сердце отчаянно колотиться, словно не было последних восемнадцати лет покоя и благополучия. Или они ей только казались таковыми? С необычайной живостью ее охватили воспоминания, которые, как она думала, уже не воскресить: поцелуй обожженных губ - требовательный и страстный, после которого она словно опьянела и желала только, чтобы он повторился, хриплый голос, шепчущий такие глупые нежности, что слышать их от этого человека было даже нелепо, украденные у ночи мгновения близости и неизбывная боль утренних расставаний, когда на какое-то время они становились чужими - леди Винтерфелла и перебежчик врага.***
- Так все это время наша дочь была с тобой? - шептала Санса, глядя Сандору Клигану прямо в глаза. Он мало изменился за эти годы, только в темных волосах проглядывала седина. - С тех пор, как ей исполнилось три... - ответил мужчина. Голос его стал еще более сиплым. Сансе уже успели рассказать о недавнем пожаре, охватившем почти всю конюшню. Лошади наверняка бы сгорели или задохнулись в дыму, если бы не мастер над оружием, который кинулся едва не в самый огонь и вывел беснующихся от страха животных. Он наглотался дыма и обжег горло, но переживал, казалось, больше за коней. Санса молчала. Ее двоюродный брат, когда-то бывший Джоном Сноу, распорядился отвести новорожденного на Медвежий остров. Семья Мормонтов пользовалась у него особым доверием. Кроме того, молодая жена сира Джораха сама недавно родила второго мальчика и вполне могла бы позаботиться и о девочке... Санса все эти годы успокаивала себя тем, что ее дочь вырастет в семье, где ее будут считать родной, что ее дядя и тетка сделают все, чтобы она получила достойное воспитание и положение. Она верила в добропорядочность и верность Мормонтов, которые никогда бы не нарушили молчания. Санса утешала себя этими мыслями, но в ее сердце всегда жила печаль - ведь ее родная кровь, дитя, зачатое в любви, никогда не будет с ней. - Ты не должен был этого делать. Да еще привозить ее в Винтерфелл. Люди могли бы догадаться, - произнесла Санса, хотя сама не верила в свои слова. - И как же это? Элеонор похожа на меня. И потом... - Сандор замолчал на несколько мгновений. - Я не мог так жить. Почему мой единственный ребенок должен мерзнуть на каком-то постылом острове?! Я поехал туда просто посмотреть на нее... Мормонт даже на порог не хотел меня пускать, боялся, что я напугаю ее. Но потом он сдался. И знаешь, пташка, Эли нисколько не боялась меня, протянула ко мне ручки... - Клиган снова замолчал, судорожно сглотнув. Это воспоминание всегда оживало в нем с мельчайшими деталями, с тем же замиранием сердца и новым смутным чувством - знать, что есть на этом свете твое продолжение, что твоя кровь течет еще в ком-то. - И ты сразу забрал ее? - прервала молчание Санса. - Нет, не сразу, конечно. Она была слишком мала. Я приезжал к Мормонтам еще дважды. А потом сир Джорах умер. И я решил, что самое время увезти Эли к себе. Твоя сестра была в ярости. Да только я сказал ей, что тогда мы с ней вместе уедем из Винтерфелла... Санса не могла ничего ответить. Ее благополучная жизнь в Хайгардене внезапно показалась не более, чем сном. Да у нее трое прекрасных сыновей. Но даже у младшего уже пробивается первая щетина на щеках. Вскоре они обзаведутся семьями и покинут мать, а ее настоящая жизнь - все же здесь, на Севере. Отец ее дочери - суровый воин, много лет верой и правдой служивший в Винтерфелле, дочь - теперь жена северного лорда. Значит теперь и ей место здесь, на Севере. Решение внезапно оказалось очень простым. Санса прижалась лицом к сильному плечу Сндора Клигана, легонько коснувшись его губами. Завтра она обязательно познакомится с Элеонор и ее мужем.