ПОРОК - это хорошо

      Ты чувствуешь, что все меняется: дыхание учащается, веки тяжелеют, руки и ноги становятся ватными, горло горит адским пламенем, по лицу стекают маленькие капли пота, а еще кажется, словно земной шар начинает крутиться не вокруг своей оси, а вокруг вас, стоящих так близко друг другу. Еще ты понимаешь, что остановить это безумие будет сложно, практически невозможно. Ты знаешь человека несколько дней, но позволяешь себе так нагло вторгаться в его душу, возможно, ломать его психику, и все из-за одного действия, совершенного в порыве злости или же страсти. Разве так в жизни бывает?       Ньют всего лишь хотел попробовать, какие на вкус губы этого парня. Он не собирался прыгать в омут с головой. Он не хотел ничего чувствовать. Изначально он смотрел на Томаса как на сексуальный объект, теперь же все по-другому — он будет смотреть на него, как на запретный плод, который хочется вкусить.       Расселу даже не было стыдно за то, что он сделал. Ему было плевать на то, что будет дальше. Главное, что этот момент навсегда отпечатается в его памяти. Ньют совсем забыл про свою сестру, которая могла вернуться с работы в любой момент. К счастью, этого не случилось. Никто и ничто не помешает этим двоим.       Что касается Томаса, то Ньют видел, как тот нервничает, возможно, ему было даже страшно. Тогда возникает вопрос — почему он не отталкивает его? Парень не мог отделаться от той мысли, что Томас делает это только из-за страха перед ним, что в общем-то было бы вполне логично.       Их поцелуй длился меньше минуты, но за этот короткий промежуток времени Ньют успел завестись, и возгорелся желанием затащить юношу в постель, ведь именно этого он и желал с самой их первой встречи, которая произошла в клубе. Он разглядел темноволосого парня с кучей родинок на шее среди неприметных обдолбанных парней и пьяных девушек.       Мог ли он тогда предположить, что они встретятся снова? Очевидно, что нет, но сейчас, в этот самый момент он действительно поверил в судьбу. В то, что она свела их вместе, пусть и не при очень удобных для Ньюта обстоятельствах.       Запах парфюма, наверняка чертовски дорогого, идеально начищенные ботинки, сексуально сидящая на теле кожаная куртка Томаса — все это будоражило кровь Рассела. Его губы были очень мягкими и плотными, как подушечки. Он не проявлял особой настойчивости, наоборот старался дать свободу действий партнеру, но тот так и оставался опешившим.       Оборвав поцелуй, Ньют глубоко вдохнул и прошептал медленным монотонным голосом прямо в губы юноши:       — Боже, Томми, что это сейчас было?       Был ли у Томаса ответ? Сложно сказать, ведь он до сих пор не осознавал происходящего. С момента, как он оказался на этом крыльце, не понимал, что вообще здесь забыл и чем заслужил подобное отношение.       Он хранил молчание, пытаясь осмыслить, что делать дальше, что сказать, как вести себя. К несчастью, в голове у него царил полный хаос, и разобраться во всем в такой короткий срок никак не получалось. Единственное, что пришло ему на ум, это сказать:       — Ты поцеловал меня.       Ньют продолжал стоять прямо напротив него, при чем настолько близко, что ему было тяжело дышать. В штанах Рассела становилось довольно тесно, и, кажется, Эдисон понял это, отчего стал чувствовать себя неловко.       — Ньют, я… я не могу.       — Знаю, Томми, но… честно признаться — мне сложно себя сдерживать рядом с тобой.       Парень не стеснялся говорить откровенно. Кажется, ему конкретно снесло крышу от недолгого поцелуя и выпитого алкоголя. Он хотел снова почувствовать этот мятный привкус, который уловил в самом начале, но Томас, похоже, молился всем Богам, чтобы этого не случилось.       — Я противен тебе? — грубо спросил он, прикрывая агрессией собственную неуверенность.       — Вовсе нет. Просто не знал, что ты гей.       — А что, это проблема? Ты гомофоб?       — Нет, но и не такой, как ты!       Эта фраза изменила многое в тот вечер. В словах Томаса читалась скрытая неприязнь, как бы он не отнекивался. Он сразу же разглядел то, что раньше юноша умело прятал. Внутри, где-то в области сердца закралась обида, внешне выливавшаяся в отвращение. Ньют отстранился назад и направился в сторону скамьи, стоявшей на крыльце. Приземлившись, он снова принялся пить. Парень был достаточно пьян, но его текущее состояние требовало еще больше алкоголя в крови. Сейчас ему, определенно, нужно было подлатать раны.       — Убирайся! — еле слышно сказал он, смотря куду-то вдаль. Видеть сейчас виноватое лицо Эдисона ему было невыносимо.       — Слушай, я не хотел обидеть тебя, — начал оправдываться он, но вновь был перебит.       — Ты не оттолкнул меня, — сухо отчеканил Ньют. — Когда поймешь, почему не сделал этого, я буду готов поговорить, а сейчас убирайся!       Томас уже спустился по лестнице и собирался уйти, но к дому подошла Соня, которую парень, честно говоря, не ожидал встретить этим вечером. Ему в голову пришла мысль, что, может быть, стоит прекратить общение с этим семейством и не вспоминать о них больше. Девушка чувствовала себя неловко, продолжая стоять на месте и ждать, что Эдисон объяснится с ней, но этого так и не случилось. Тогда она заговорила первая:       — Что ты здесь делаешь?       Том замешкался, потому что не знал, что ответить, но было предельно ясно, что правду говорить не стоит. Он повернулся в сторону Рассела, ожидая, что тот поможет ему, но тот лишь сделал безразличное лицо и продолжил пить пиво.       «Засранец».       — Я ждал тебя, — соврал он без капли стыда. — Хотел извиниться.       — Так извиняйся, — требовательно произнесла она.       Соня пыталась изобразить надменность и равнодушие, но в ее глазах читались грусть и обида. Неужели Томас настолько обидел ее? Они же виделись всего пару раз, да, девушка думала, что между ними, возможно, что-то наклевывается, но ведь они друг другу ничего не обещали. Он всего-то пропал на два дня. К этому можно было отнестись с пониманием или хотя бы узнать, в чем заключалась причина его отсутствия. Но нет — ей было проще сделать Томаса виноватым.       — Э-э, прости. Я не мог подойти к телефону.       — Два дня? Чем же ты был так занят? — спросила Нельсон, выгнув бровь.       — Дома были проблемы. Это сложно объяснить, думаю, тебе не стоит вникать.       В её лице читалось недоверие, но дело даже не в этом, а в том, что Соня Нельсон — чертова эгоистка, которую волнуют только собственные чувства. Пока она убивалась из-за того, что Томас не отвечал на ее звонки, старший братец уже успел положить на него глаз. Оба, к тому же, оказались еще и манипуляторами, считая, что могут закатывать Эдисону сцены просто потому, что знакомы с ним несколько дней. По идее, юноше было бы достаточно сказать что-то в свое оправдание, но он не особо-то старался быть вежливым, к тому же, отвечал сухо и без энтузиазма.       — Не вникать? Ты должен объяснить мне, в чем дело.       — Постой-постой! Объяснить? Ты мне не мать и уж точно не девушка, так что ничего я тебе не должен! — выпалил Томас, на что Соня уже собиралась ответить ему что-то из разряда «пошел ты», но Ньют не дал ей такой возможности.       — Соня, зайди в дом!       — Не лезь в это, Ньют! — начала было пререкаться она, но под пристальным взглядом брата быстро сдалась. Ее лицо заполыхало огненно-красным цветом. Казалось, что она сейчас взорвется от того, что тот поставил ее в неловкое положение перед парнем, который ей нравится, но все же она была вынуждена послушаться и поднялась вверх по лестнице, специально задев перед этим Томаса плечом. После этого послышался демонстративный хлопок дверью.       Рассел встал со скамьи, взглянул на Тома и вновь устало произнес:       — Убирайся!       Он зашел в дом, а Томас отправился обратно к себе.       На улице было все также прохладно, сыро и мрачно. Кожаная куртка уже не грела. Изо рта выходил прохладный воздух. По телу разбежались мурашки. Мысли щекотали изнутри.       Соня выбила Эдисона из привычной колеи. Ньют разрушил все представления о мире. Эта семья озадачила его: малолетка, работающая в самом опасном клубе города, которая оказалась слишком влюбчивой и эмоциональной натурой, и преступник, набрасывающийся со своими поцелуями и сильно жаждущий трахнуть нового знакомого.       «Ненормальные», — пронеслось у него в голове.       С одной стороны, эта ситуация казалась смешной и нелепой, расскажи кому — не поверят, а с другой — раздражающей и глупой. Сейчас юноше больше всего нужно было поговорить с Терезой, вот только он не знал, как преподнести ей такую информацию и как девушка отреагирует на это. Скорее всего, сведет все опять к работе, скажет, что не стоит вступать в тесные связи и иметь к ним какое-то отношение, если они скоро уезжают. Кстати, говоря об этом, Том был уверен, что они и вправду уедут в ближайшее время. Шестое чувство подсказывало, да и он сам этого хотел.       Томас продолжал идти и размышлять о своем, но тут ему на глаза попалась кофейня, о которой рассказывала Соня. Вывеска была очень яркой и привлекала внимание окружающих, по крайней мере, его внимание она точно привлекла. Ярко-золотистая надпись, прозрачные витрины, сквозь которые было видно людей, сидящих за столиками и обсуждающих что-то. У многих можно было рассмотреть лица даже с такого далекого расстояния. У него сложилось впечатление, что большинство людей обсуждали какие-то политические вопросы, потому что вид у них был серьезный и измученный.       Убедившись, что рядом нет копов, Эдисон перебежал дорогу в не положенном месте и вошел в маленькое одноэтажное здание. Внутри кофейня выглядела больше, чем снаружи. Интерьер был простеньким. В основном, преобладание коричневого и белого цветов, а также яркие снимки на всех стенах. Том подошел к прилавку, где продавались различные десерты. Выбрав тирамису, оплатил заказ, дождался, пока ему упакуют этот миниатюрный тортик и ретировался из помещения. Десерт изначально предназначался Агнес, которая не следила за своей фигурой, ибо не боялась поправиться. В любом случае, ей это не грозит, ведь у нее хороший метаболизм. Томас тоже никогда не толстел, видимо, с обменом веществ все в порядке, но он и ест не так много, в отличие от подруги.       На улице было так тихо и спокойно, и лишь изредка мимо проезжали машины, которых Томас старался не замечать. Какие-то ребята, проезжавшие около него, просигналили ему, но он сделал вид, что не расслышал их.       Его уже начинало тошнить от этого города. За несколько дней пребывания здесь он натерпелся выходок различного рода не от одного человека: Галли, Соня, Ньют.       «Мало мне Терезы что ли?»       До дома оставался один квартал, который Томас старался пройти, как можно медленнее. Вскоре тянуть было больше некуда, а тереться у входа тоже являлось не лучшей идеей. Подойдя к дому, он начал искать по карманам ключи, но делал это, не спеша. Сзади него вновь проехала машина, затем замигал фонарный столб, и Том уже подумал, что попал в фильм ужасов, и что сейчас кто-то стоит у него за спиной. Фантазия разыгралась не на шутку, и тогда он в спешке достал ключи, открыв дверь, молниеносно забежал домой.       Жар, подступивший на нервной почве, постепенно начал проходить. В доме было темно и тихо. Юноша начал раздеваться. Снял куртку, повесив на вешалку, затем ботинки, и задвинул их в угол. Он хотел бесшумно пробраться в свою комнату, но, видимо, уже успел кого-то разбудить.       Послышались шаги Терезы.       Как ему удалось распознать это?       Очень просто.       В детстве Агнес пробиралась в его комнату по ночам. С каждым годом она становилась взрослее, но все равно продолжала приходить к нему. Соответственно, шаги ее становились громче и тяжелее, но юноша всегда знал, когда шла именно она. Томас держал в руках пакетик с десертом, хотел задобрить таким образом подругу, возможно, просидеть с ней до утра, разговаривая на различные темы, но желание сразу же пропало, как только она включила свет.       Чувства, которые испытал в тот момент Эдисон, просто невозможно описать. Может быть, это были страх и неуверенность, может быть, радость, счастье или вполне обычная веселость, а может быть, вообще все вместе.       Тереза смотрела на друга диким и возбужденным взглядом. Внутри она наверняка смеялась в голос. Подойдя вплотную к Томасу, она шепнула прямо на ухо:       — Он сдал всех.       Томас посмотрел в сторону парня, привязанного к стулу, который стоял по центру кухни, и улыбнулся, оголив все тридцать два зуба. Что-то переменилось в Томасе этим вечером. Он испытывал ненависть к Ньюту, Соне, их друзьям и вообще всем жителям этого треклятого города. И как же он обрадовался, когда обнаружил одного из лучших друзей Рассела у себя на кухне с кляпом во рту.       Он подошел к стулу, наклонился и произнес:       — Привет, Галли!