Нам бы чистый лист

За лето она даже придумала, как начать разговор. Но не сбылось. Тома не было. Минерва сама не замечая, села на то место, что помнило ее вынужденное отчуждение. Отчего то именно оно успокоило ее. Том опоздал. И его темный взгляд зажегся радостью и их пониманием. Том улыбался, сев напротив. А гриффиндорка облегченно поджала губы, пародируя то ли себя, то ли личность напротив и они оба синхронно уткнулись в тарелку, включившись в привычную игру случайных незамеченных взглядов. Полгода они играли друг с другом у всех на виду. Все равно никто не знал. Потом Том придумал переписку в виде сочинений. Они исхитрялись вести беседы с преподавателями настолько незаметно, что дополнительные свитки с сочинениями им выдавали на точно обозначенные темы, что были получены раз в неделю в записке. Она ему. Он ей. И передать незаметно. Тоже игра. В это Рождество она опаздывала. И бежала со всех ног на злополучный поезд. Почти споткнулась, но что-то удержало ее. Том стоял в далеке и удерживал ее заклинанием. Минерва вдруг расхохоталась и попыталась высвободиться. Но он держал ее. Серьезно. Вдумчиво. Гипнотизируя. Пока ей не показался глупым собственный легкий смех. А без смеха, небо стало черным. Не стало, таким и было. И небо мрачное, и воздух, и сам снег вокруг Тома. Все белое станет черным... Она так загляделась, заигралась с ним, что не заметила... Минерва попробовала незаметно снять чары. Том нахмурился. И ей стало совсем темно. Впервые рядом с ним стало страшно. Долго-долго, до подступающей темноты она смотрела и не отводила глаз. Какая смелость? Откуда в ней столько? Не отвести. Он пытался. Держал, то мягче, то тверже, но тянул к себе туда, где небо сильно и всевластно, но не знает света. Минерва смотрела. - я не останусь на Рождество в замке. И все. Вот и первый разговор. Бежала прочь со всем ног... Тогда и перекинулась впервые в кошку. Не заметила сама. Туда и обратно за один короткий путь. У поезда обернулась. Он не смотрел. За полгода после каникул Минерва поняла почему кошка. Навсегда сама по себе. Познав одиночество, она оттачивала навыки анимага и гуляла по ночам... Став как Том,а он не живущий, а выжидающий, заняв как он наблюдательную позицию, она разгадала одну из его тайн. Наследник Салазара. Она видела, как он шепчет на парселанге. И также отчетливо видела, насколько он темный маг. И как давно он все решил. А в одну из ночей Минерва нашла скомканный пергамент, развернув который, обнаружила свой портрет. Это тогда... В больничном крыле. Она его тоже выкинула. Потом вернулась и сожгла. Потом смотрела на Тома и каждый раз сожалела о сожженном рисунке. Он был создан с любовью... В вагоне поезда, прислонившись щекой к стеклу, Минерва старательно вырисовывала на листочке небо. Солнце и светлое небо. Так старалась, как никогда! Ни во время экзаменов, ни во время своего соревнования! Так старалась. Но паста в невесть откуда взявшейся ручке была черной. Одними ее молитвами облака получились дружными и мягкими. И печальное солнце дарило достаточно тепла. Может быть Минерва подкинет это рисунок Тому. Но это только после лета. В следующем году. Что с ним случится за лето? Нет ответа.