Вторая жизнь

Оскар проснулась от сна и обнаружила, что Андре уже не было. Хотя в её комнате всё ещё было темно, но она всё же почувствовала перемену. Это было нормально для Андре уходить после их единения, но всё равно было небольшое сожаление на её душе. Она лежала, свернувшись калачиком, и протянула её руку, словно пытаясь убедить себя в пустоте кровати. Она была пуста, но простыни всё ещё были немного теплыми. Значит он ушёл совсем недавно. Оскар повернулась к другую сторону и столкнулась удивлённо с чем-то её коленями. Кто-то сидел на краю кровати и молча смотрел на неё. Нет, не кто-то, а её муж. Она узнала его по контурам его коренастого роста. И он уже был одет. Оскар села, держа одеяло на своей груди и улыбнулась. «Значит, ты всё ещё здесь.» Это было скорее облегчённый вывод. «Сколько времени у нас сейчас?» «Четыре часа утра.» Андре вернул ей улыбку и погладил её волосы за ухом. «Как ты себя чувствуешь?» «Очень хорошо. А ты?» «Я чувствую себя так же.» Оскар свернула её ноги под собой и села ещё больше, чтобы быть ещё ближе к нему. «Как долго ты уже сидишь здесь?» «Я только что встал и хотел последить за твоим сном.» «Это очень мило с твоей стороны. Но скоро будет светло, и твоя бабушка придет с завтраком.» «Ты меня уже прогоняешь?», поддразнил Андре её немного, и Оскар отрицательно покачала головой: «Нет, я просто хочу быть осторожной. Слишком рано раскрывать наш секрет. И кроме того, я сейчас тоже встану и поеду в Версаль.» «Тогда мы увидимся после завтрака.» Андре поцеловал свою жену и покинул её комнаты, прежде чем первые слуги, особенно его бабушка, встали и начали работать. - - - Получив письменное согласие на её переход и передав команду королевской гвардии графу де Жиродеру, Оскар и Андре поехали вместе в казармы. Небо было облачно, но не было признаков дождя. Запах свежести весны висел в воздухе и в их сердцах была весна. В последний раз Оскар носила свою красную униформу. Назначенный лейтенант Дагоус просмотрел представленные документы в офицерской комнате, а затем отдал честь Оскару. «Добро пожаловать в наемную команду Парижа, командующий! Но позвольте мне задать вопрос, что привело Вас уже сейчас сюда? Ваша служба ведь начинается через неделю.» «Я хочу, чтобы мои солдаты знали, с кем они имеют дело на ранней стадии», хладнокровно сказала Оскар, снова собрав документы. «Соберите всех на парадной площадке, а потом дайте мне знать.» Лейтенант Дагоус снова отдал честь и поспешил. Оскар и Андре услышали его громкие приказы приглушённо и наблюдали с удовольствием из окна, когда суровые наёмники выстроились рядами. «Там Алан!» Андре указал на одного из них и уже смотрел глазами на других. «Его красный платок на шее придаст его везде! И если я не ошибаюсь, там стоят также Лассаль и Жан, с которыми мы встретились в таверне вместе с Аланом! Но Клод, похоже, не находится здесь.» Он уже тогда запомнил имена, и это было заметно, что он не мог забыть ни имена, ни лица. «Это точно», усмехнулась Оскар и снова стал серьёзной. Лейтенант Дагоус снова пришёл и послушно объявил, что все солдаты собраны на парадной площадке. Оскар кивнула в знак благодарности и пошла впереди двух мужчин. Они взяли лошадей и поехали к середине выстроенных рядов. Оскар запретила себе смотреть на Алана. Это не подходило для командира. Андре, с другой стороны, смотрел вдоль рядов и сразу обнаружил мрачное выражение Алана. Он буквально видел, как его друг расширил глаза от недоумения. Лассаль и Жан явно не вспомнили о нём. По крайней мере, они производили такое впечатление. «Стройно стоять!», призвал Лейтенант Дагоус к порядку и тут же обратился к Оскару с гораздо более вежливым тоном: «Извините командир. Наемники - это грубые люди, и часто приходится их исправлять. Но зато ни хорошо обучены.» Оскар снова молча кивнула и во всём её спокойствие. Андре пришлось невольно думать о том, какая она была огненная и страстная в его руках. Сразу же он отодвинул эти мысли в сторону. Они здесь мешали. В Нормандии он будет ласкать её каждую ночь, на это она могла рассчитывать. Оскар, окружённая обоими всадниками, достигла середины наёмных линий и повернула к ним лошадь. Из седла и с ясным, ярким голосом она представилась: «Меня зовут Оскар Франсуа де Жарже! Через неделю я ваш новый командир! И это ... » Она взглянула на мужа: « ... и это Андре Грандье, мой верный спутник и ваш новый товарищ!» Кто-то во втором ряду тяжело кашлянул, повторяя своим глубоким голосом: «Вернитесь в Версаль, полковник! Женщина и, более того, командир королевского гвардейского полка, здесь не имеет дела!» Внезапно между наёмниками возникло мчащееся бормотание: «Наш новый полковник - женщина?» «Она из Версаля? Тогда она должна быть дворянином!» «Что она здесь потеряла? Мы простые простолюдины и не имеем никакого отношения к её сверстникам!» «Я не буду подчиняться женщине!» «И я не подчинюсь аристократу!» Из бормотания стало суровое шипение и рычание. Лица внезапно потемнели, выражая всё своё отвращение. «Спокойно!» Громко приказал лейтенант Дагоус, и после того, как наёмники один за другим замолчали, он крикнул на непристойного оратора: «Алан де Соиссон! Вы должны прикусить свой язык, если вы не хотите, чтобы вас выбросили отсюда!» Обращаясь снова к Оскару, он понизил голос: «Извините меня, командир. Алан на самом деле самый порядочный из них и является лучшим бойцом, но, видимо, он видит, что его положение в качестве главного находится под угрозой.» «Я понимаю.» Оскар сделала злобную гримасу и посмотрела на Алана с пронзительным взглядом. «Если он лучший боец, то пусть он выйдет вперед и покажет мне, какой он на самом деле!» «Что?! Эта женщина сумасшедшая!», подумал Алан. Он очень ценил её. Он особенно любил Андре как друга, и их обоих сын уже также врос в его сердце. Но, что Оскар присоединится когда либо к казармам и ещё мало того захочет с ним сражаться, он никогда не ожидал этого от неё. Он посмотрел на Андре. Этот попытался усмехнуться. Один из его товарищей толкнул его на крест: «Давай, Алан! Покажи ей, как настоящий парень борется!» Алан бросил на него хмурый взгляд и посмотрел снова прямо на командира. «Я вообще не сражаюсь с женщинами!» Оскар уже догадывалась о его формулировке. Алан хотел прогнать её ради её собственной защиты, но он кусал в гранит. После стольких лет дружбы он должен об этом знать! Но хорошо! В любом случае, она не останется здесь долго. Оскар глубоко вздохнула. Снова она подняла свой высокий и энергичный голос: «Я могу понять ваше недоверие и не буду винить вас. Я просто хочу, чтобы вы заключили вашего нового товарища Андре в ваших кругах!» «Зачем?!», прорычал кто-то из рядов. «Он определенно шпион!», крикнул другой вызывающи. «Так оно и есть!», догадался третий: «Он непременно передаст наши сведения дворянам!» «Он не будет!», заверила Оскар всех: «И он совсем не шпион! Андре такой же, как и вы! Он от вас и никогда не предаст своих товарищей! Я положу за него даже мою руку в огонь, чтобы доказать вам это! И если этого будет для вас недостаточно, то я отдам мою голову!» Наемники с ужасом уставились на неё. Многие из них никогда не видели дворянина, который агитировал с такой интенсивностью, для простого слуги. Лейтенант Дагоус также восхищался ею впечатлённо со стороны. Андре не хотел, чтобы она за него отдавала её симпатичную голову или ложила её ласковую руку в огонь. Но он уже знал её достаточно и поэтому не вмешивался. Он продолжал смотреть на Алана. Его друг только с недоверием покачал головой. Он наговорит Андре в совесть, как только он присоединится к казармам. Пока он сдался. Оскар всегда была упрямой. Наемный отряд, безусловно, смотрела она как вызов, и с удовольствием. Она будет бороться до последнего момента и никогда не откажется от своей цели. Однако для Алана было одно ясно: Оскар переселилась не по простому настроению! Это должно было быть для неё очень важным, из-за чего она это делала! Что-то, что находилось здесь, в Париже! Алан вспомнил о её ребенке и догадался. Недаром она приказала Андре перевестись тоже сюда! Диана пришла днём ​​в казарму, чтобы попрощаться с ним. При этом она подтвердила ему его предположение, когда она ему рассказала куда и с кем она уезжает на неделю. - - - Примерно в то же время Оскар и Андре собирали свои вещи для путешествия. Каждый в своей комнате. Оскар достала ящик со старыми игрушками и рылась в нём. Её мать незаметно подошла и задумалась над тем, что она делала. «Зачем тебе твои старые игрушки в Нормандии, дитя моё?» Грудь Оскара сжалась при «Дитя моё», но она быстро нашла оправдание: «Я хочу отдать их бедным деревенским детям. У них нет никаких игрушек и мои пылятся в подвале. Это несправедливо!» Эмилия села на край кровати перед дочерью и вытащила деревянный меч из ящика. «Софи сказала мне, что ты хочешь упаковать свои вещи в одиночку, и теперь я знаю, почему. Но перед ней тебе не стоит скрывать твою слабость для людей простого происхождения. Но зато, перед твоим отцом.» «Я знаю это, мама.» Оскар поставила ящик на пол и отодвинула его ногой в сторону. «Я не могу решится и возьму весь ящик с собой. Он сам себе выберет что-нибудь!» «Кто он?», услышала она любопытный тон её матери и с ужасом осознала, что она громко проболталась. «Андре», сказала она, прежде, чем она смогла подумать. И когда она это осознала, она выдумала следующее оправдание: «Андре ведь лучше знает своих сверстников.» О чём она говорит? Она хлопнула ладонью по лбу. Лучше она больше ничего не будет говорить! Эмилия положила деревянный меч рядом с собой на кровать и осторожно взяла её дочь за руку. «Что с тобой? Чего тебе не хватает, моя дорогая? Сегодня ты ещё страннее, чем вчера.» «Ничего, мама.» Оскар поспешно вскочила, опустила ладонь со лба и превратила её в рыхлый кулак. «Не волнуйтесь, со мной всё в порядке. Я чувствую себя прекрасно.» Но это было не так. Она чувствовала себя мерзко. В этот момент дверь в её салон распахнулась, и громкий голос генерала прогремел во всех уголках комнаты: «Оскар! Ты здесь?» Он только что прибыл домой. Оскар показала себя из спальни. «Что случилось, отец?» Рейнир неуклонно двинулся к дочери, его брови были крепко сжаты. «Не могла бы ты мне объяснить, почему ты прекратила твоё служение в Королевской гвардии?» «Это было мое решение, отец», сказала Оскар с ещё большей решительностью. «Я хочу, чтобы Вы приняли его и оставили на этом.» «Что ты говоришь?» Рейнир подумал, что он неправильно слышит. Его дочь предъявила ему требования! Похоже, что он собирался ударить её по лицу, но почему-то его жёсткие черты внезапно смягчились. Его глаза случайно упали в спальню Оскара. Вернее, на раскрашенный деревянный меч рядом с его женой на кровати. Он оттолкнул дочь и направился мимо неё. «Приятно видеть тебя, дорогой муж», поприветствовала Эмилия, вставая. Её муж махнул рукой. «Приветствую тебя тоже, жена моя. Тем не менее, ты можешь спокойно сидеть дальше и тебе не стоит сразу вставать.» В его грубом голосе была совершенно другая мягкость. Его внимание было зафиксировано только на деревянном мече, его руки осторожно взяли его, а его ноги медленно понесли его к дочери. «Это был твой самый первый меч, Оскар. Ты так гордился этим, когда я принес его тебе! Твои глаза сияли, как яркие сапфиры!» «Теперь они будут сиять, как зелёные изумруды», подумала Оскар и глотнула. Впервые она увидела мягкую сторону своего отца, которая не была ни изобретена, ни сделана. Это было почти страшно, как будто он был совершенно другим человеком. Рейнир честно и с преданностью дал ей деревянный меч, словно дал ей драгоценное сокровище. «Тогда тебе было пять лет, дитя мое. Это было время, когда ты почти утонула в озере.» «Я помню об этом, отец.» Оскар с меланхоликой взяла меч и крепко держала ручку в руке. Её сыну скоро исполнится пять лет, и сегодня он получит эту игрушку. «Я хотел бы, чтобы ты стала лучшей из нас и сделала честь для нашей семьи», сказал Рейнир, глядя прямо ей в глаза. «Из тебя стал бы хороший генерал. Но ты, очевидно, выбрала другой путь - я не могу тебе этого запретить. Но не разочаровывай меня.» «Да, отец ...», губы Оскара стали плоскими и жёсткими. Рейнир взял её за плечи, снова стал серьезным и затем бессловесно ушёл из её комнат. Эмилия тем же временем наблюдала за каждым движением своей дочери и обнаружила при этом что-то странное в ней: Оскар расценила свой первый игрушечный меч не глазами взрослого солдата, а любовно и задумчиво, как будто она хотела вернуть свое детство. Эмилии кольнуло сердце. Что сделал её муж с её ребенком со своим образованием? В этом году её дочери будет тридцать три года, и она всё ещё не знала, как бороться с её собственными чувствами! Потому что эти чувства были женскими, и Оскар прогоняла их в проч! Эмилия подошла к своей дочери и снова положила ей руку на руку. «Оскар, моя дорогая. Ты можешь говорить со мной обо всём», сказала она сочувственно и терпеливо, словно Оскар была непонятным ребёнком, которому нужно было много чего ещё объяснить. Оскар кивнула. Она ценила заботливые слова матери, но она ничего ей не расскажет. Не сейчас. Ещё нет. Но скоро. Она только что поклялась об этом на маленьком деревянном мече в руке. Эмилия напрасно ждала, что её дочь откроется ей. Это глубоко её обидело. Но она осталась с ней, и Оскар не попросила её уйти или оставить её в покое. Оскар молча схватила оставшуюся одежду, сняла униформу и надела свою гражданскую одежду. «Мама ...» Она нарушила молчание, когда всё почти было готово: «Прошу прощения. Простите меня за то, что я Вам мерзкая дочь.» «Ты не мерзкая, дитя мое.» Эмилия снова была рядом с ней и нежно держала её за руки. «Если ты не хочешь говорить, я подожду, пока ты не будешь сама к этому готова.» «Спасибо, мама», устало сказала Оскар, её ресницы сияли непреднамеренно мокрыми, хотя её прекрасные черты лица остались твёрдыми. «Я обещаю Вам, Вы узнаете ещё обо всём в нужное время. Но сейчас я не могу это объяснить. Мне не хватает мужества, чтобы сделать это.» Она горько улыбнулась. С каких это пор у неё, смелой Оскар, не хватало мужества?! Её мать понимала и не винила её. «Как я уже сказала, я буду ждать.» Софи незаметно подошла к ним и с тяжёлым сердцем прервала разговор матери и дочери: «Мадам. Леди Оскар. Ужин уже приготовлен.» «Спасибо, Софи. Мы идём.» Эмилия снова обратила внимание на Оскара. «Пойдем, дитя моё. Ты должна перед отъездом хорошо покушать.» Андре уже поел и потянул лошадей перед каретой. Диана и маленький Оскар будут ехать в ней в Нормандию. Он сидел на карете, и Оскар в седле её белой лошади. Андре уже представлял себе прекрасную неделю в Нормандии: как они каждый день ходили по или выходили на пляж. Как его два Оскара смеялись и какой они были беззаботной семьей. Андре приятно покалывало в животе, и он уже ощущал свежий ветер, солёный запах и звук моря. Думала ли Оскар об одном и том же? Наверняка она была счастлива, но не могла ли она дождаться, как он? У неё никогда нельзя было прочитать это с лица! Он видел её кратко с её матерью в большом салоне. Его бабушка не позволила ему долго оставаться там и предупредила его, что он не должен оглядываться здесь. Он должен скорее сделать себя полезным и оседлать лошадей. Поэтому он не мог более внимательно смотреть на Оскара, но ему казалось, что она была потеряна и непостижима. Ну и что! Через несколько часов всё изменится! После ужина Андре помог своему Оскару нести запакованные вещи в карету. Он задавался вопросом о ящике со старыми игрушками и в то же время был в восторге от этого. Затем он привез свой багаж и попрощался вместе с Оскаром от своей бабушки и мадам де Жарже. Софи фыркнула в её носовой платок, как будто это было прощание навсегда, и потом они наконец поехали. Оскар, как и ожидалось, сидела высоко в седле. Он на кучере и его конь шёл по стороне упряжи рядом с каретой. «Я с нетерпением жду этой недели с тобой и нашим маленьким», призналась Оскар её мужу на полпути в Париж. «Я тоже», -улыбнулся Андре. «Это будет его вторая поездка с нами. Но я не думаю, что он помнит о первой.» «Я тоже так не думаю», согласилась Оскар. «В то время он был слишком маленьким. Можно сказать, младенцем. Но в этот раз у него наверняка будет большее от этого.» «Ты говоришь из личного опыта, Оскар?» «Нет, не совсем. Я едва помню всё детство. Только определённые моменты, когда ты уже был со мной.» «Так же как и я.» «Потому что мы провели наше детство вместе!» Оскар рассмеялась и погнала свою лошадь быстрее. «Эй, подожди меня!», крикнул Андре хрипло ей вслед и энергично ударил свою лошадь, чтобы догнать её.