Signals

Стуков воюет на ее стороне не из страха. Не из каких-то скрытых, корыстных целей. Не из-за её сил. Ему, кажется, совершенно безразлично, что происходит вокруг. Он даже смерти уже не ищет. Все время тратит на планирование её походов, на осуществление её планов. Керриган иногда интересно — насколько бывший адмирал ОЗД смирился со своей новой жизнью? Она вспоминает пробуждение на Чаре. Ощущение зудящей пустоты там, где раньше постоянно роились мысли о правильности и допустимости ее поступков. Легкость. И почти незаметную грусть о чем-то, что у нее отняли. При первом удачном случае, она спрашивает его об этом. — Знаешь, Керриган, — из-за акцента ее имя он скорее рычит, чем проговаривает. А может, это из-за того, что ему не нравится вопрос. — Смирение — выбор. Но не мой. Она вспоминает Тарсонис. И не замечает, как улыбка плавится в оскал. — Ты слышала когда-нибудь выражение, — Стуков выдергивает ее из воспоминаний уже куда более спокойным голосом, — «Идущего, судьба ведет, а упиращегося волочет крючьями»? Медленно качая головой, Керриган встает слева от него. — Нет, но расскажи мне. Расскажи, почему мне следует его запомнить.