Хранитель

Есть смысл, посмотреть начало второй главы =) Когда Хиджиката вернулся в штаб, его встретило только безмолвие. Все пара сотен человек личного состава словно испарились, оставив лишь следы недавнего присутствия. До десяти часов времени было еще много, и замком непривычно гулкими шагами огибал безлюдный коридор. Дверь в его комнату была приоткрыта, и у закрытого окна, о который бился ветер, предвещая грозу, Тоширо увидел Ямадзаки, меланхолично жующего анпан. - Хиджиката-сан, - чуть не подавился рядовой, вскакивая с места, - с возвращением. Замком не мог припомнить, чтобы когда-нибудь их жилище так сильно пустовало. Точнее, он не мог вспомнить ни одного дня, чтобы он оставался в нем совсем один, вдали ото всех. - Все уже на задании? - Да, - Ямадзаки выбросил недоеденный хлеб, - мы специально перенесли время, чтобы удар был неожиданным. Кондо-сан приказал дождаться вас и отправляться вместе. Тоширо захотелось улыбнуться, но он лишь деловито отвернулся. - Тогда собирайся. Хиджиката открыл шкаф, доставая форму, и краем глаза увидел распахнутую боковую дверцу в стене. С тех пор, как сломя голову они понеслись в Кабуки, ничего не изменилось: постель была смята, одежда брошена в угол, ящик не задвинут до конца. Пройдя к комнате соседа, замком хотел закрыть дверь, но открытый ящик привлек его внимание. В углу сиротливо валялся брошенный стеклянный пузырек, и Хиджиката взял его в руки. «Интимная гель-смазка». Что?! Еще раз поднеся вещицу к глазам, Тоширо бросил ее подальше и пинком захлопнул ящик. Как это понимать? Зачем ему такая вещь?! Замком тут же решил, что конкретно его это мало касается, и на автомате поднялся. - Хиджиката-сан? Вы готовы? Не отзываясь, Тоширо стремглав выскочил прочь. Что за ерунда. Да и какая ему разница, как развлекается этот белобрысый! - Хиджиката-сан? - Я не хочу! В смысле, я иду! *** Тем временем Ёродзуя переживала состояние человека, помещенного в чистилище в ожидании последнего приговора. Разлученные с Шинпачи, Отае и Кагура были брошены в тесную, темную подсобку, где в одном углу стояла фигура скелета. Сколько прошло времени, они не знали, ибо сквозь стены не проникали звуки внешнего мира. Девочка, устав выламывать дверь, принялась разговаривать с новым другом, не обращая внимания на притихшую подругу. Отае, смертельно переживая за брата, с глухим раздражением прислушивалась к бормотанию Кагуры, которая трясла скелет за костяшки рук и засовывала пальцы в глазницы. - Кагура-чан, почему бы тебе не посидеть спокойно? - Босс, этот скелет долго стоял здесь. Если мы спросим у него, он расскажет о секретном выходе из комнаты. Отае, чувствуя, как наливается синяк на щеке, прикоснулась к лицу. - И кто научил тебя такой чепухе? - Гинтоки рассказывал, что однажды его проводил до дома фонарный столб. - Да он просто был вхлам пьян!!! Кагура задумчиво встала подле манекена и потрясла его. - Костик-чан, ты знаешь, как выбраться отсюда? - Я говорю, прекрати это! – Отае затрясло, но, увидев дрожащий блеск в глазах девочки, она замолчала. - Здесь только один выход. Обе женщины вздрогнули и уставились на скелет. - Я позади вас. - Нет, Костик-чан, ты впереди, - протянула Кагура, заглядывая манекену в глаза. - Я человек, и я стою сзади, дура! Вспыхнул свет, и, заморгав, Отае увидела того самого хирурга, которого они умудрились взять в заложники. Засунув руки в карманы халата, он загородил своим немаленьким телом проход и некоторое время молчал. - Куда вы дели Гинтоки?! Фигура в красном кинулась на обалдевшего врача, но повисла в воздухе, ибо Отае с извиняющейся улыбкой удержала девочку за шкирку. - Куда вы дели Шинпачи?! Теперь уже Кагура, раскинув руки, помешала подруге добраться до хирурга, и тот, благоразумно спрятавшись за косяк, быстро проговорил: - Им оказывается помощь, можете не волноваться! А с вами ничего не случится! Демоницы недоверчиво переглянулись и, снова толкая друг друга, бросились вперед. - Отведите меня к нему! Врач едва успел посторониться, как на свет вылетели разъяренные подруги самураев и схватили доктора под обе руки. - Веди! И не смей нас обманывать! Странный холодок разлился по больничным коридорам, а может, его и не было вовсе, но от нетерпеливого напряжения дрожь пробегала по телу. Отае, только поднимаясь по лестнице, поняла, что хромает. Кагура же тащила всех вперед с тройной силой, поминутно пролетая мимо нужного прохода. Как только безумная процессия равнялась с кем-то из персонала, сотрудник тут же опускал глаза, не смея смотреть в сторону сумасшедших налетчиков. Замирающие перешептывания провожали их всю дорогу, но женщинам было наплевать. Наконец, доктор, пытаясь выдернуть руки, проворчал: - Это здесь. В очередной палате и впрямь лежал Шинпачи. Парень спал, но дышал глубоко и спокойно, и Отае, сжав руки, повыше натянула одеяло. - Саката Гинтоки там. Кагура прошла, куда указывал палец, но стоило ей скрыться из виду, как проходящая мимо медсестра подпрыгнула от пронзительного вскрика. Отае едва хотела задать самый волнующий вопрос, как ее потемневшие глаза сверкнули. Фигурка в красном с нахмуренным лицом показалась в коридоре и вскинула зонтик. - Там никого нет! Куда вы его увезли?! Врач, потеряв остатки самообладания, сам чуть не запрыгал на месте и с неожиданной резвостью подбежал к Кагуре. От увиденного хирург застыл и сполз на стул, затем вскочил и начал бешено нажимать на белую кнопку в стене. - Этого не может быть! Он не мог просто встать и уйти! Стол, на котором Гинтоки вкатили внутрь, был пуст. Никакого намека на человека там не было, только черная форма была раскидана на полу. Как в кошмарном повторяющемся сне, на этаж набежала охрана и, выслушав доктора, рассредоточилась по зданию. Тихий до этой минуты уголок наполнился потоками речей и быстрых перемещений, назойливо снующих перед глазами. Отае, увидев все своими глазами, отвернулась и положила руку на плечо Кагуры. Девочка, рвавшаяся в бой, вдруг скукожилась на месте, опустив голову. Словно выпав из общего движения, они просто стояли, пока мимо суетились люди и громыхали тележки. Все было так, как будто кто-то за ненадобностью вырезал их из киноленты, и они не знали теперь, зачем они вообще здесь находятся. Неожиданное движение в палате привлекло Отае, и она быстро зашагала к очнувшемуся Шинпачи. Парень, выпрямившись, сел и, слеповато щурясь, узнал силуэт сестры. - Что происходит? - Хотела бы я это знать, Шин-чан. Кагура с размаху села на стул, и зонт со стуком брякнулся рядом с ней. - Мы все еще в этой больнице? Шимура оглядел себя и своих спутниц и, отметив, что все в порядке, понял, что чего-то не хватает. - А где Гин-сан? - Его здесь нет. Парень непонимающе закрутил головой и, разглядев понурые лица, напрягся. - Что это значит?! Вы меня пугаете! - Нет, значит, нет! Он ушел. Никто не смотрел ему в глаза, и Шимура почувствовал злость. - Так нужно снова его найти! Шинпачи, сбросив одеяло, спрыгнул с кровати, но силы в этот раз его подвели. Упав на пол, парень поморщился и, опираясь о тумбочку, пытался подняться, упрямо держась за деревяшку. - Не глупи! – Кагура взяла друга за другую руку, удерживая его в вертикальном положении, - Гинтоки здесь нет! Он ушел из больницы! С этими словами девочка кивнула на остатки формы, которые она зачем-то принесла вместе с собой. - Он снова обвел всех вокруг пальца и сбежал, а мы одни попались в ловушку! - Какую ловушку? Нам, кажется, ничего не угрожает, - Шинпачи оттянул рубашку, глядя на стягиваюшие его торс бинты. - Вот именно, - Отае, поправив сбившееся от бега кимоно, твердо произнесла, - и я хочу знать, что задумали эти люди! Кто-то за их спинами запыхтел, и троица узрела доктора, изрядно вспотевшего от нервного денька. - Как я и говорил, - он так тяжело дышал, что делал паузу после каждого слова, - вы совсем не понимаете значения событий. Но сейчас, когда вы себя выдали, поступил приказ вас отпустить. Так что, для вашего же спокойствия исчезните и больше не доставляйте нам проблем! День за окном потускнел, однако, пряча солнце не за ночным покровом, а за бескрайней армадой туч. В палате стало темно, и лица людей побледнели, потеряв живые краски. Все было слишком непонятно, и сознание начинало бунтовать от противоречивой неполной информации. - Кто отдал такой приказ? - несмотря на разницу в росте, Отае будто нависла над мужчиной. - И почему мы должны верить, что это не вы спрятали Сакату? - Потому что человек из правительства приказал вас отпустить! Врач бесстрашно выдержал взгляд девушки и вместо прощания бросил: - Убирайтесь отсюда. Солнце скрылось окончательно, и комната полностью погрузилась в сумрак. Обе женщины встали на ноги и, не обращая внимания на вопли, усадили Шинпачи на кресло-каталку. - Я уверена, Гинтоки ушел домой. - Если это так, я прибью его своими руками! - Куда вы обе так понеслись?! Осторожнее! *** Многострадальный этаж опустел, и стоило троице скрыться, несчастный персонал поднял голову выше и выполз из укрытий. За перешептываниями и редкими возгласами охраны, продолжавшей нарезать круги по зданию, никто не заметил, как из дальнего конца возникла высокая фигура с растрепанными волосами и странным, ужимистым движением пошла по коридору. Глаза больного были мутными, как после долгого сна, и через каждый шаг его слегка сносило в сторону, словно он еще не вполне себя контролировал. Поравнявшись с первой открытой дверью, Гинтоки заглянул внутрь и, снова никого не обнаружив, тяжко вздохнул. - Блин.. Ну где здесь туалет? Мне срочно надо отлить!… И как я вообще здесь оказался? Почесывая голову, Гинтоки вдруг обнаружил что-то густое и красное на руках. Поднеся ладонь к глазам, самурай, впрочем, осознал, что «кровь» сильно пахнет помидорами. - Он здесь! Мелькнувший в конце коридора охранник так резко притормозил, что, спотыкаясь, кинулся к Сакате. Тут же подоспели и остальные, и в мгновение ока Гинтоки оказался в кольце из людей в форме. - Это сон? Я лунатил? А вы лунные человечки? В этот момент больничное кимоно развязалось, и пояс плавно упал вниз. Несколько пар глаз проводили его глазами, совершив роковую ошибку. За долю секунды одинокая скамейка взмыла над полом и отменным ударом, врезавшись в охрану, как шар в кегли, вынесла половину нападавших. Гинтоки, не теряя времени, бросился в образовавшийся проход. Просвистела пуля, и самурай, наступая на болтающийся подол, чертыхаясь, взлетел на лестницу. Внизу было так шумно и светло, что, раскинув мозгами, Саката побежал наверх. Оказалось, он был где-то на верхних этажах, и буквально через один пролет уперся в дверь, ведущую на крышу. Замок был раскрыт, и словно влекомый вперед непонятной силой, Гинтоки, рванув на себя дверь, быстро забаррикадировал ее с другой стороны. Но самурай был здесь не единственным гостем. - Тебе все же удалось сбежать? Человек в зеленой пижаме и отчего-то строгом галстуке, стоя у края парапета, повернулся к Сакате. Ровный, тугой слой бинтов опоясывал его лицо, и казалось невероятным, что он способен говорить, видеть и слышать. Очки, задранные на макушку, держались очень крепко, даже не дернувшись, когда незнакомец спрыгнул на площадку. Гинтоки, наконец, запахнул кимоно, и пока больной не двигался, принялся за обычный ритуал, помогавший во всех неурядицах. Закончив ковырять в ухе, Саката сдунул грязь и потянулся. - Если честно, я не знаю, как я здесь оказался, так что с их стороны было несправедливо на меня бросаться. А ты, кстати, кто? Незнакомец заложил руки за спину и слегка опустил голову. За его спиной раскинулся серый пасмурный небосвод; тучи набегали друг на друга, и в каждую секунду был готов разразить ливень. - Поразительно. Я не думал, что такие люди еще существуют. Холодные порывы бесповоротно пробудили Сакату ото сна. Пряди, торчавшие во все стороны, зашевелились под дуновением ветра, и самурай, запустив пальцы в волосы, рыбьими глазами смотрел на больного. - Меня зовут Абэ Хироги, и я был первым заместителем министра иностранных дел. Гинтоки не нашел нужным представляться и глядел на окружавшие здание крыши. В принципе, если очень сильно разбежаться, может и получится.. - Как и ожидалось, почтения к правительству у тебя нет, - перебил его мысли чиновник и стал подходить ближе. В этот момент кто-то отчаянно задергал ручку изнутри, и гомон голосов прорвался на крышу: - Заперто! Он здесь! Больной быстрыми шагами пересек площадку и, потеснив Сакату, встал у двери. - Уходите. Недоуменное молчание погрузило всех в тишину, и чей-то голос неуверенно произнес: - Хироги-сама? Больной, уже не отвлекаясь на дверь, снова заложил руки за спину и, чуть раскачиваясь, стал ходить взад и вперед. Гинтоки прислонился к двери, за которой больше не раздавалось ни единого шороха, и поднял глаза на жемчужно серое небо. На подставленный лоб упала первая капля, и самурай не стал ее стирать. - Я знаю все о твоем участии в этом деле, и можешь мне не верить, но я тот, кто тебе сочувствует. Гигантская туча нависла будто прямо над головой Хироги-сана, добавляя весомости его словам. Казалось, что туча не разойдется дождем, а опустится на город и проглотит его внутрь себя, не оставив от Эдо и следа. - Я должен рассказать тебе обо всем. Видишь ли, когда лаборатория для исследования совместимости аманто и людей только создавалась, я был не в восторге. Идея была провальной, поспешной, утопической, и я нисколько не удивлен полученным результатам. Я говорил об этом в сегунате с самого начала, но ко мне не прислушивались. Даже когда проект принес первые плоды, и меня покинули мои единомышленники, я продолжал настаивать. Но меня не слушали. А полгода назад некто, якобы из Джоу Шиши, подорвал вместе с собой мой дом. Взрыв унес мою жену, прислугу и восемьдесят процентов моего лица, но даже после этого я был непреклонен. Гинтоки, скрестив ноги, подпер голову рукой. Было непонятно, слушает он или нет, но министр продолжал говорить, не ища его внимания. - Но потом что-то изменилось. Высшая группировка аманто перестала быть нейтральной стороной, и кто-то отдал приказ закрыть проект. Возможно, после того, как Шинсенгуми арестовали всех участников, история бы надолго канула в лету. Но благодаря тебе, этого не случилось. Туча словно налилась свинцом. Молния разодрала черное пятно, и под удар грома площадку стало заливать дождем. Самурай и министр не двигались с места, и влага свободно просачивалась сквозь одежду и стекала по непокрытой голове. - Теперь не семь, не восемь человек знают в подробностях о том, чего хотел сегунат, а тысячи. Аманто возмущены и требуют наказать всех участников, но настоящие преступники переложили ответственность с себя на всех подопытных, поэтому поймать и убить тебя стало для правительства первоочередной задачей. Они надеются откупиться твоей головой. И по этой же причине Шинсенгуми приказали найти и уничтожить банду, как же они называются.. Цубаки Широ! Их не интересует минерал, просто все, кто связан с экспериментами, должны умереть. От попавшей в нос капли Гинтоки чихнул и встряхнулся. - А ведь все получилось. - Что? Министр остановился, и самурай снова поднялся на ноги. - Одна девочка была очень рада, что станет матерью для нечеловека. Поэтому, можно сказать, эксперимент удался. Вода начала собираться в ямках неровной поверхности, и, наступив в лужу, Саката поморщился. Город вокруг них утопал в слезах, и яркий сверкающий терминал резко контрастировал с посеревшим Эдо. - Это уже неважно. Сейчас тебя должна беспокоить твоя жизнь. - Меня мало интересуют чужие проблемы, но то, сколько раз она плакала.. Серьезно, иногда я понимаю, почему Зура хочет все уничтожить. Министр расцепил руки из замка и погладил бинты, хотя, скорее всего, он так чесался. - Ты меня слушаешь? Я сказал, тебя не должно это беспокоить. Два человека встали напротив друг друга, и самурай был готов поклясться, что министр смотрит ему в глаза. - Я прикажу, и в этой больнице тебе сделают операцию. Ты будешь свободен. Гинтоки вытянул шею, но что-то мертвое по-прежнему гасило его взгляд. Волосы полностью намокли и слиплись между собой, пуская струйки под воротник. Ему было холодно, но больше всего Сакате было противно. - А потом, вы думаете, я помчусь в Бакуфу и порублю всех врагов? Нет, такие вещи меня не интересуют, и месть тем более. Я не стану расчищать для вас обратную дорогу в сегунат. Хироги снова заложил руки за спину, дабы не выходить из себя. - Боишься быть мне обязанным? - Нет. Иначе это дело никогда не закончится, и мне до самого конца придется забирать чужую жизнь, чтобы продлить свою на месяц или на год. Нет. Я давно решил, что это не для меня. Гинтоки завозился с замком, и стоявший позади министр изрек: - Такие как ты самые опасные для правительства люди. Возможно, убить тебя сейчас было бы разумнее всего. Дверь скрипнула, обнажив пустой лестничный проход. Самурай перешагнул порог, оказавшись, наконец, в тепле и, не оглядываясь, зашагал вниз. Его белая макушка уже исчезла из виду, когда Хироги-сан снова медленно произнес: - Но держать тебя под присмотром – все же лучший вариант.