***
Практически конец февраля. За окном уже чуть выше чем минус десять. Я же еду в такси поздно вечером в больницу, так как сегодня доктор не смог раньше меня принять. Да, я опять еду делать этот укол. Я даже и забыла про то, что его можно делать каждый месяц, а может даже просто не видела необходимости. Свыклась жить так, тем более жизнь последнее время стала часто подкидывать свои брёвна в мой костер судьбы, и не всегда хорошего характера. Поблагодарив врача и выйдя на улицу, я вызвала такси и стала ждать его, стоя под легким снегопадом. Хлопья мягко ложились на землю, усыпая её еле белым инеем. Красиво. Машина подъезжает и я без вопросов сажусь в неё. Защелки на блокировку двери срабатывают и я замираю. Ладно, расслабься, это просто так надо, может крепления у двери ослабли или что ещё? — София Котова, тебя было легко вычислить, хоть твой братец и грозился защищать тебя, — резко выдал водитель, от чего я вжалась в спинку кресла. — Кто вы! — голос дрожит, впервые я чего-то боюсь, реально боюсь. — Узнаешь… — и давящая тишина. Скорость на спидометре валит под сто пятьдесят, но на это плевать, у меня на такой скорости брат в повороты входит, а вот то, что я не знаю куда меня везут, и, что со мной буду делать, другое дело. Так ещё этот парень знает моего брата, а если проложить чертовую аналогию то и моих родителей. Я беру в руки телефон и чувствую прикосновение грубой ладони моего колена. Парень дальше смотрит на дорогу, но говорит четко и ясно: — Попробуешь позвонить — пальцы переломаю, — и рука с колена исчезает обратно на руль. — Выпустите! — ору я, собравшись с силами, и начинаю дергать ручку двери. — Угомонись, идиотка, — спокойно говорит суровый басистый голос. Явно прокуренный, могу поспорить. Хотя это не удивительно. Люди из криминального мира и дня без сигареты прожить не могут. — Куда вы меня везете! — не могу угомониться я, и продолжаю яростнее дергать ручку, что, кажется, я вырву её к чертям. — Заткнись, а то помогу! — парень поворачивается ко мне, забивая на дорогу. Красивый, молодой. Лет так 20-22. Всё как в романах, которые раньше много читала. Красивый парень крадет девушку, ну, а там, вы сами понимаете для чего. Но я не в романе, да и не хотелось бы оказаться в нём с таким то сюжетом. Мы доезжаем до какого-то дома и меня грубо вытаскивают с машины два амбала, которые подошли к нам, когда мы подъехали. — Выпустите! — ору я чуть ли не ультразвуком, и дергаюсь в попытках вырваться. Но мои попытки пресекают и затыкают рот ладонью. Грубая и большая, а хватка стальная. Ну попалась. — Ой, певичка, замолчи, — всё тот же парень выходит вперёд, словно ведя нас, как правитель. Я понимаю, что лучше повиноваться, пока что, а то хуже будет. Меня заводят в маленький дом и спускают на цокольный этаж, кратко говоря — подвал. Заводят в сырую комнатку и кидают на пол. Шиплю от боли в коленках, на которые приземлилась. С жалостью осматриваю любимые штаны и вздыхаю. — Посиди пока что, я скоро приду, — говорит всё тот же бесящий меня голос, и я уже сдерживаю порыв, чтобы кинуться на него и расцарапать лицо ногтями. Благо, я их слегка отрастила. Громкий звук захлопывающиеся металлической, как мне кажется двери, и я жмурюсь от эха, которое распространяется по пустому и большому помещению. Серые стены, пару жалких лампочек, запах сырости и бетона. А ещё здесь пиздец как холодно, да и к тому же я сижу на холодном бетоне, так как мебели тут ноль. Смотрю на пекущие огнем коленки и вижу выступающие капли крови, впитывающиеся в ткань. Подтягиваю к себе коленки и стону от боли. Да уж, проколотый пальчик ничто по сравнению с этим. Я откидываюсь на стенку спиной и смотрю на слегка мигающую лампочку. Господи, если это призраки, демоны или даже инопланетяне, пускай они меня заберут, сопротивляться не буду. И словно по закону подлости, лампа пару раз мигает и вообще тухнет. Ну зашибись.***
Я уже успела задремать, так как на улице была уже довольно поздняя ночь. Дверь с ужасным звуком открывается, от чего я жмурюсь и открываю глаза, потирая их. В такие моменты я люблю себя за то, что не крашусь: три глаза, когда вздумается, и нифига не будет. — Выспалась? — вновь насмешливый голос раздается эхом по подвалу. Я хмурюсь, и уже думаю подняться и плюнуть ему в лицо, но тело не слушается. Я устала. — Что тебе от меня нужно? Что тебе нужно от моей семьи?! — кричу я, не сдерживая эмоции. — Ой, а тебе не рассказывали, — стёб в голосе, а на лице усмешка. Этому парню явно нравиться унижать и доминировать над человеком. Я удивленно смотрю на шатена, ожидая продолжения его речи. Про что мне должны были рассказывать? — Мы конкуренты твоего отца, точнее не я, а мой босс, — парень подходит ближе и присаживается на корточки, поднимая мой подбородок одним указательным пальцем. Про конкурентов я, конечно, догадывалась, но чтобы они были настолько могущественные что ли, то даже не представляла. Я поворачиваю голову в бок, тем самым не давая ему держать её на пальце. Но тот явно не любит отступать и жестко берет меня ладонью за нижнюю челюсть. Грубо, словно я животное. — Пусти, — шиплю сквозь сжатые зубы я. — Строптивая, люблю таких, — он отпускает меня и поднимается, опираясь руками о колени, — в рот ебать, — продолжает он, а я отскакиваю, ну как, пытаюсь, но стена позади не позволяет. — Нет, не надо, — я поджимаю коленки с уже засохшей на них кровью. — Надо, София, надо. Я могу делать с тобой всё что захочу, жаль, что не убить, — белоснежные, ровные зубы и тонкие губы искажаются в гримасе хищника на охоте. Я громко сглатываю и прижимаюсь как можно ближе к стенке. Вижу, как пуговица на джинсах выскальзывает из отверстия под руководством тонких шрамированых пальцев. Да кто же он такой? И кто его босс? — Не надо, прошу, — молю я, хоть это на меня вовсе не похоже. Но парень лишь расстегивает ширинку и я вижу обычную ткань черных боксеров. Господи, прошу, сделай всё это сном, прошу. Я сплю. Ну не может такого быть. Не может! Я зажмуриваю глаза, а открываю их лишь тогда, когда шуршание ткани прекращается. Вижу его достоинство и хочу закричать от беспомощности или плакать от неё же. Нет, он не будет, он запугивает. — А мы стеснительные, — его рука жадно хватает меня за волосы на затылке, крепко сжимая, что, кажется, вырвет с корнем. Мычу от боли, но потом резкая пощечина заставляет громко вскрикнуть и открыть рот. Парень, явно не впервой делая это, в наглую пользуется этим, и через секунду я чувствую что-то у своих губ. Не знаю, что тогда руководило мной, но я кусаю его член и шатен с громким рыком отлетает от меня. Тыльной стороной ладони вытираю свои губы. Мерзость, но меня смешит его озлобленное и гневное выражения лица. Я лишь усмехаюсь и, для пущей уверенности, вытираю рот подолом своей кофты. — Сука! — жесткая пощечина, что моя голова отлетает в сторону. Щеку словно огнем обожгли и я, со всхлипом, прижимаю к ней холодную ладонь. Да, я плачу от боли. Но ему мало и он жадно берет меня за волосы, заставляя посмотреть на его мерзкую физиономию. — Я ещё вернусь и, возможно, не один, и вот тогда-то я тебе мозги на место вправлю, — я зажмуриваюсь, пока слова с ядом плещут в мою сторону. Но хлопок двери заставляет открыть глаза. И что сейчас произошло? Меня чуть не изнасиловали?! Мозг просто отказывается принимать эту информацию и я хватаюсь за голову, чтобы хоть как-то понять всё это. Ну, спасибо, великим силам небесным, что додумалась укусить за самое ценное.***
Пару часов я сидела на холодном полу, плотно закутавшись в куртку. На телефоне осталось пару процентов, связи же тут, конечно, нету. Я вздыхаю, когда слышу этот противный звук от двери и поднимаю голову. В дверном проеме стоят два парня. Тот, что практически изнасиловал меня и его, как я понимаю, друг, с которым обещал явиться. — А малышка ничего такая, правда тощая, — оценивающий взгляд второго парня-блондина гуляет по мне. — Да, малышка, но зубы, сука, сейчас повыбиваю все! — рычит шатен и грубым размашистым шагом направляется ко мне. Я прижимаюсь к стенке, но это явно не спасёт. Опять берет за волосы и тянет резко вверх, что я резко поднимаюсь и роняю телефон на бетон. Прощай мой седьмой айфон. Но, по-моему, мне сейчас будет хуже, чем ему. Я жмурюсь от боли в затылке, там, где этот придурок тянет за волосы. Второй, раскачиваясь, с ухмылкой подходит к нам и снимает с меня куртку, опять осматривая. — Тебя что не кормят? Вроде заработок у твоего отца такой, что тебя можно каждый день деликатесами кормить, — я лишь отворачиваюсь от столь прожигающего взгляда и закрываю глаза. Ну за что я заслужила это? Почему я? Есть много других девушек, есть много других богатых семей, где дочери олигархов намного красивее меня, к примеру. — Не твоё дело, — бросаю я, прежде чем осознаю ошибку. — А ты не врал, что она ещё та дерзкая сучка, — смешок с его уст и я чувствую как мои волосы отпускают, но прижимают к стенке, разрывая свитер по линиям швов. Пытаюсь оттолкнуть шатена, но он заводит мои руки над головой, но я же София Котова, я же не пальцем деланная. Бью тому же шатену между ног и хватка в руках слабеет. Только я хочу вырваться от них, второй прижимает меня своим телом к стене и заводит руки, как и прежде над головой. — Сука… — шиплю я и, хочу было плюнуть ему в его красивое, как оказалось, личико, но тот дает мне пощечину. Опять ужасная боль и я громко вскрикиваю. — Поверь, я-то и усмирю твой пыл, — джинсы слетают с меня в туже секунду и я пытаюсь свести ноги, но колено блондина упирается мне между ног, принося боль. Шатен же снимает с меня обувь и теперь я становлюсь вообще мелкой по сравнению с этими амбалами, хоть их рост и не выше метра девяносто. Около уха раздается смешок блондина и он ставит крупный засос на шее. Я мычу от боли и закусываю губу до крови. Рука парня уже гуляет по моему бедру и я чувствую каплю на щеке. Я плачу. Плачу от того, что со мной будет, плачу от приносимой мне боли. Сквозь пелену сознания слышу выстрелы где-то в коридоре подвального этажа и в помещение залетают мой брат и Макс. Два парня сразу отпускают меня и я падаю на пол, всхлипывая то ли от горя, то ли от счастья, не пойму, но не могу остановить этот поток эмоций. Блондин и шатен достают из кобуры свои пистолеты и тут начинается бойня. К этому всему присоединяются ещё несколько парней, как я поняла, моего брата и Максима, и этих двух садистов тоже. Всё длится пару минут, но, как понимаю, всё заканчивается ничьей, так как этим долбоебам удаётся ускользнуть, и вообще покинуть дом. Я вытираю слёзы тыльной стороной ладони и бегу к брату, запрыгивая на его сильную шею. Всё тело болит, но сейчас ничего не важно. Он и Волков жертвовали собой ради меня, от чего слёзы сильнее начинают катиться по щекам. — Дэн, — всхлипываю я, чувствуя на коже что-то мокрое. — Сонька, — брат целует меня в лоб и мягко ставит на землю. Вижу, что его кофту насквозь пропитало кровью, но ему, кажется, всё равно на это, он улыбается. — Тебя ранили, — хрипло говорю я, поднимая кофту и видя ножевое ранение в бок парня. Ужасаюсь и отхожу, чтобы не сделать больнее. И только сейчас я понимаю, что на меня, практически голую, смотрит Макс, от чего краснею. Что ты делаешь, Соня? Ты краснеешь, серьёзно? Он же уже видел тебя в белье. Ну, главное, что он не увидел то, что я тщательно скрываю под одеждой, и от чего скоро избавлюсь. Опускаю взгляд, смотря в серый бетонный пол, пока на меня не одевают что-то теплое и достаточно длинное. Поднимаю взгляд и вижу голый идеальный торс Максима. Теперь ясно почему от него все девушки текут, как последние сучки. — Спасибо, — тихо говорю я и Максим берет меня на руки. — Зачем? — На тебе живого места нет, ты не дойдешь. Скоро адреналин выветрится и всё, — он улыбается и, слегка хромая на правую ногу, несет меня с этого ужасного дома, пока брат идёт рядом со мной, осматривая меня на наличие сильных повреждений. — Что с ногой? — Господи, я волнуюсь за него, хотя недавно переносить его в радиусе десяти метров не могла. Но в то же время, он жертвовал собой ради меня. — Ничего серьезного, — парень дарит мне свою теплую улыбку, которую я прежде, практически, никогда не видела, и я улыбаюсь ему в ответ. На душе противно, до ужаса противно и мерзко. Хочу кричать, биться в агонии, но знаю, что не поможет. Я прижимаюсь к оголенной груди парня и прикрываю глаза. Его сердце бьется слегка учащенно, что, в принципе, не удивительно. Не знаю, как я буду жить дальше и отнесусь к правде, которую, надеюсь, мне всё же удосужиться узнать, но сломаться я себе не дам. Поплачу, попью успокоительного и снотворного пару дней, пока новое дерьмо моей жизни не появиться. И куда катится моя жизнь?***
POV Максим
— Она заснула… — устало выдохнула мама Дениса и Сони, возвращаясь из комнаты девушки. Мы всё слышали, как она плакала, как кричала от внутренней агонии, но ведь мы всё понимали. Любая на её месте вела себя так. — Это пока, что делать дальше? — паниковал Котов, который явно не ожидал такого поворота событий. — Рассказывать, — кратко кинул я, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди. Ну, это единственный верный вариант. — Придётся, — вздохнул Денис и взлохматил свои волосы пятерней. — Но насколько Стрельцов далеко зашёл, — кулаки Андрея Викторовича сжались до побеления костяшек. Ничего удивительного, его дочь чуть не изнасиловали конкуренты, любой был бы в ярости. — Он нам кое-что прислал, — сказала Виктория Сергеевна, доставая письмо из ящика комода в прихожей. Протянув лист мужу, тот быстро его развернул, читая напечатанные строки. — «Совет», вновь, что будет в этот раз? — горько усмехнулся мужчина и скомкал листок, вкладывая в действия всю свою злость. — Соня должна явиться? — спрашивает женщина, принося с кухни поднос с кофейными напитками, для каждого разный, кому-то крепче, кому-то послаще. — Она должна была явиться ещё два года назад, повезло, что тогда она в Германии лечилась и это прокатило по правилам, но сейчас мы не успеем её оформить, куда бы то ни было, — вздыхает Андрей Викторович и отпивает глоток напитка. — Значит, выхода нет… — Денис залпом выпивает всю чашку и громко ставит её на стеклянную поверхность журнального столика. Но я поражаюсь Софии. Пережить такое и всё равно улыбаться, это достойно похвалы, серьёзно. Соня всегда была особенной девушкой сама по себе, но теперь она стала вообще чуть ли не супер-вумен в моих глазах. Мне было жалко, что ли, видеть её такой убитой внутренне и внешне. Что-то внутри заставило надеть на неё свою кофту, поднять на руки, а если брать во внимание, что она чуть ли не первая девушка, которую я брал на руки по своей воле, то вообще не понимаю, что мной руководило тогда. Большую проблему составляло то, как она отнесется к правде. Она и так с подорванными нервами ели заснула с дозой снотворного, так ещё и это свалиться на голову. Надеюсь, что она воспримет эту информацию, как взрослый человек, а не как ребёнок, коим, в принципе, и не являлась, по крайней мере, внутренне. Но в голове, наверное, надолго засядет её образ спящей на моих руках. Как она перед этим улыбнулась, как жалась ко мне, пока ехала на моих руках домой. Её лицо было спокойным, слегка усталым. Ноги, особенно колени, вообще в мясо. Вся в синяках и тело неясного цвета, то ли серое, то ли фиолетовое. Сама по себе она всегда была бледной, но тогда. Я выдыхаю и поднимаюсь с кресла. Прощаюсь и ухожу. Нога очень болит, но Док всё сделал, как всегда, на высшем уровне. Надо бы поехать домой и рассказать маме о сборах. Она будет «очень довольна».***
POV София
Я просыпаюсь и сразу стону от боли во всём теле. Тянусь, вытягивая тело, но боль пронзает каждую мышцу и я прекращаю это делать. Неплохие выходные выдались. Никогда бы не подумала, что в моей жизни такое произойдёт. — Соня, проснулась? — мама заходит в комнату и садиться рядом на кровать. — Ага, — я тру глаза и улыбаюсь маминой улыбке. Но что-то в ней не так. Она натянутая, фальшивая. — Вы мне расскажете? — я мило улыбаюсь, как маленький ребёнок, надеясь узнать правду про то, почему земля круглая. Хотя всё равно на душе дурно и прям до ужаса больно. Но для мамы я должна сделать вид, что всё со мной отлично и я спокойно всё перенесла. — Расскажем, только приводи себя в порядок и спускайся в гостиную, — я киваю и мама покидает комнату уже без тени улыбки. Похоже, правда будет ну очень жестокой. Я пошла в душ, где еле кое-как помылась из-за ужасной боли в мышцах и ссадинах. Осмотрев себя, я поняла, что Максим был прав, на мне ни одного живого места. Ещё больше шрамов, зашибись, особенно коленки, вообще всё в шрамах, но это моё «веселое» детство. Взглянув в зеркало я вообще ужаснулась. На левой щеке был синяк, огромный и лиловый. И так не красотка, так ещё и это. Ну замазывать тональным кремом не буду, так как смысла особого и нет. Поэтому я переоделась и вышла в гостиную, где сидела вся моя семья. Ой, чувствую пипец меня ждет, вот серьёзно.