Twins

Хёсан встречает её в Таиланде в четверг вечером. Среди патайских проституток, высыпавших на улицы с приближением темноты, в традиционной тайской одежде она выглядит, наверное, странно. Он покупает ей ещё один местный Лонг Айленд (вместо водки, джина и текилы — разведенный в разных пропорциях рисовый самогон), себе бутылку пива. Заводит разговор. — Хёсан. — Хёнчжу. Её проблемы примерно того же плана, что у Хёсана: никто не ебет и на работе дерьмо. Только у неё между положениями стоит знак следования, потому что «посмотри на моё лицо». Они сразу переходят на ты и получают пару нелестных комментариев от проституток, которых весело посылают вместе нахуй. Хёсану Она определённо нравится. Утром он открывает перед ней дверь своей дешёвой комнатки у шоссе на Бангкок, достаёт целую пачку сигарет и учит курить. Они оба ужасно пьяны и без денег, на пачке безобидный мужчина с ребенком на руках и Хёнчжу кашляет надрывно, успевая между приступами смеяться. Хёсан её целует. — Ты же гей! Она смеется в поцелуи, выдыхает ему в лицо горький дым, жутко пьяная, раскрепощённая, не очень женственная, но очень интересная. Хёсан соглашается, что «да, гей», но Хёнчжу оказывается не против быть вторым его натуральным опытом. Он даже умудряется расстегнуть её лифчик, нацепленный скорее для собственного успокоения, чем для поддержания отсутствующей груди. Матрас под его спиной влажный не только потому, что спина неумолимо потеет, но и потому что от скопившейся в воздухе влаги сложно дышать. Хёсан представляет, что он под водой и что у Хёнчжу есть член. Иначе не встаёт. Она сидит приосанившись, оседлав его обнажённые бёдра и немного раскачивается, медленно вдыхая и выдыхая. Хёсану непривычна мягкая узость женского лона, а не грязная теснота небритого ануса, но он уверенно держит руки на её бёдрах и даже ловит определенный кайф. — Мне очень сложно кончить, — извиняется Хёнчжу, медленно развивая темп — слишком медленно и невыносимо. Хёсану хочется сорваться, перевернуть её на спину и как можно скорее получить заслуженную разрядку, но не позволяет совесть, поэтому он только мнёт пальцами крепкие мышцы под нежной женской кожей и помогает держать ритм, когда Хёнчжу сбивается с дыхания и замирает на несколько мгновений. — Я так давно не имитировала. Ей удаётся выговорить это перед тем, как Хёсан всё же не выдерживает и меняется с Хёнчжу местами. Для этого ему приходится прервать пытку (за что он расплатится несколькими лишними фрикциями двумя мгновениями позже), но владение ситуацией его радует больше бессмысленного продавливания матраса собственными лопатками. А Хёнчжу он затыкает рот поцелуем: она кричит, а они и так наверняка перебудили всех соседей. — Не думала, что лучше любого нормального мужика меня удовлетворит гей. Хёнчжу улыбается, глотает холодный чай из цветастой бутылки с завитками тайского алфавита по одной из сторон шестиугольной призмы. Хёсан смотрит на её обнажённое тело и полагает, что сбегать на этот раз в Австралию бессмысленно, да и никто от него ничего не просит: Хёнчжу продолжает утверждать, что он гей и она не в силах этому помочь. В окно долбится яркое солнце, на шоссе гудят стальные коробки машин, а Хёнчжу курит ещё одну, прижимаясь спиной к стене и неприлично расставив в стороны согнутые в коленях ноги. Хёсан не находит в её наготе ничего возбуждающего, кроме эстетичной эротичности, которая его, впрочем, совершенно не привлекает. — Давай сбежим в Бангкок? Она не дожидается ответа, тушит сигарету в остатках чая, валится на бок и щиплет Хёсана за голень. Он ложится к ней лицом, в ярком солнечном свете рассматривая растёкшийся карандаш для глаз и растрёпанные волосы, и обнимает её, улыбающуюся и отчего-то беззаботно счастливую. -Бангкок так Бангкок. Вечером куплю билеты.