Twins

Хончоль не уверен, что Хесан в своём уме, когда с трудом протискивается в щель между косяком и дверью — шире створка не открывается, блокируемая чем-то изнутри. По комнате разбросаны мужские и женские вещи, дверь оказывается подпёртой кроватью, а Хончоль запутывается в лямках блестящего платья, с шелестом пайеток перекатывающегося под ногами. Хёсан сидит спиной к двери за столом, сгорбившись в луче желтоватого света от старенькой настольной лампы и вдавливая с едва слышимым шорохом клавиши укороченной панели синтезатора. Хончоль в полутьме различает острые лопатки и окликает Хёсана, не выбирая выражений и в крайне грубой форме сообщая, что приглашения подразумевают гостеприимство. — У нас гости? Девушка выходит из ванной. Хончоль сначала скользит по ней совершенно безразличным взглядом (у женских вещей в квартире Хёсана должно было быть объяснение), а потом подвисает на обнажённой фигуре. Она, кажется, наготы своей совсем не стесняется: грациозно лавирует по усеянному беспорядком полу, приближаясь к Хёсану, прижимается к нему со спины, обнимая своими длинными и тонкими руками, вдавливая шумную грудь во всё те же острые, точно обломанные крылья, лопатки (Хончоль смущённо отводит взгляд, который постоянно норовит опуститься ниже тонкой талии), и целует Хёсана в щёку. У Хончоля немного рвёт крышу от абсолютной сюрреалистичности происходящего. — Хван Хёнчжу, Чон Хончоль. Знакомьтесь и не мешайте мне пока. Хёнчжу поворачивается лицом к Хончолю, с интересом разглядывая его лицо и, нашарив рукой на столе какую-то майку, натягивая её на себя. — Можешь свет включить? У двери. Хончоль щёлкает выключателем, на ощупь находя его рукой, а глазами продолжает следить за хрупкой подвижной фигурой, не очень представляя, как ему реагировать на женщину в обители Хёсана: вроде бы, в последнюю их встречу он был геем. Хёнчжу немного хмурится от света и оглядывает помещение. На кровати небольшой кучей лежит женское нижнее бельё, и Хончоль сглатывает, когда Хёнчжу приближается всё ещё неприлично обнажённая. Он ловит на её лице усмешку, а потом она ловко влезает в абсолютно обычные белые хлопковые трусики, прикрывающие всё, что не оставляло места воображению. И протягивает Хончолю руку. — Приятно познакомиться. Извини за такое экстравагантное знакомство: я не думала, что мы ждём гостей. Хончоль всё же отмирает, жмёт протянутую руку (кожа оказывается мягкой и прохладной) и переступает с ноги на ногу. Внизу всё ещё шуршат пайетки с валяющегося на полу платья. — Считай, что это моя сестра. Хёсан наполняет три рюмки чуть охлаждённым соджу и рассеянно смотрит на Хончоля. Он вряд ли помнит, зачем позвал его, и оказывается не сильно разговорчивым. В отличие от Хёнчжу. -Мы познакомились в Патайе. И решили жить вместе. Хончоль выдвигает предположение о том, что Хёнчжу, вероятно, неплохое прикрытие нетрадиционной ориентации Хёсана. Хёнчжу смеётся, а Хёсан раздражённо хмурится. — Всё совсем не так! Просто ему нужен присмотр, а мне компания! Она собирает длинные волосы в хвост, подтягивает к груди согнутую в колене ногу, устраиваясь на табуретке как-то по-птичьи, глотает соджу и широко улыбается. Хончоль улавливает что-то общее в их с Хёсаном выражениях лиц. Слова о сестре доходят до него в полной мере. Хёнчжу рассказывает о своей работе: она модель (не очень популярная), а вообще её выгнали из балетного училища за незапланированную беременность. — У балерин вообще не бывает запланированных залётов. Хончолю не кажется это смешным, но он негромко гогочет вместе с Хёнчжу и ловит на себе тяжёлый взгляд Хёсана. Когда Хёнчжу отходит «в дамскую комнату, не скучайте, мальчики», Хёсан наливает им ещё по одной и подталкивает рюмку с Хончолю. — Если обидишь её, я поступлю как любой нормальным брат. Хёсан не угрожает. Предупреждает просто, несмотря на то что его голос немного подрагивает от волнения, и Хончоль задаётся вполне логичном в их случае вопросом: а Хёсан хоть кого-нибудь любит так же сильно, как влюбился в девчонку, с которой знаком от силы несколько месяцев. По всему выходит, что нет, не любит. И вряд ли полюбит, потому что Хёсан он странный и любить вообще не умеет: поэт, артист с огромным распахнутым окошком посреди души. — Вы словно близнецы. Хёнчжу жалуется, что Хёсан научил её курить, когда просит у Хончоля закурить, и тот принимает её флирт с долей разумной осторожности: Хёнчжу девушка красивая, но он действительно не уверен, что не окажется отпизженым где-нибудь за мусорными баками в подворотне возле собственного дома. Потому что Хёсан может. А Хёнчжу расслабленно выдыхает густой горький дым Хёсану в ухо и обвивает его шею руками, утыкаясь лбом в его висок. Хончоль поддерживает разговор ни о чём, затуманенным алкоголем разумом продолжая размышлять, что с этими двоими не так. — Мне пора. Хёнчжу вызывает Хончолю такси, Хёсан передаёт флешку с записями: «Если сможешь пристроить, будет пиздато. Прибыль пополам». Он снова скрывается в свете своей настолько лампы, скрючиваясь над клавиатурой синтезатора. Хёнчжу провожает Хончоля, на прощание крепко целуя его в горькие от соджу и сигарет губы. — До встречи, Хончоль. Она выдыхает томно и выталкивает его во всё такую же узкую щель между дверью и косяком, звонко смеясь. Хончоль с раздражающей грустью понимает, что влюбляться в таких, как эти двое невозможно: они слишком далеко, чтобы быть близко.