Make me surrender!

      Мужчина выпрыгнул из окна второго этажа, спасаясь от назойливого преследователя. В очередной раз повредив и без того ноющую ногу, он медленно доковылял до соседнего строения, желая лишь одного – поскорее скрыться от взора психопата. – Вы все хотите бросить меня? Да? Хочешь бросить меня? Ну ладно! Иди! Ты, и все остальные эти неблагодарные шлюхи! – кричал вслед удаляющемуся программисту жених. – Да пошел ты! – прошипел себе под нос Вейлон, закрывая дверь.       И вот, Парк уже стоял у решетки с красной табличкой, что словно маяк сигнализировала о скором спасении из этого затянувшегося кошмара. Но, увы... по роковому ли стечению обстоятельств или же сегодня был не его день – выход был закрыт, и ключа от решетки в радиусе пары метров не наблюдалось. Из этого следовало лишь одно: он снова должен будет пробираться сквозь темные коридоры к заветной цели, и повезет, если там Вейлон будет абсолютно один.       Мужчина беззвучно прикоснулся к покрытой слоем пыли и непонятной грязи карте, стараясь как можно четче запомнить расположение всех комнат и коридоров на случай побега. Он медленно очертил различные пути, запоминая мельчайшие детали и опасные тупики. И, казалось, лишь благодаря какому-то чуду он еще не свалился от бессилия или может в этом поспособствовал жених, что усыпил его, притащив в свое логово. Но сейчас это было не столь важно: пока он мог двигаться, дышать и более-менее разумно мыслить, все было хорошо. Был шанс на спасение, была надежда вернуться домой к любимой жене. – Где же может быть этот чертов ключ? – Он снова очертил пальцем несколько комнат на плане, по какой-то причине уходя все дальше от места, где находился сам, – Почему-то мне кажется, что ключ будет в самой дальней комнате или же я становлюсь параноиком.       Он иронично усмехнулся в ответ на свои же слова, а после поднял камеру и уверенно направился в темноту.       Обследовав одну открытую комнату, Парк прошел на кухню. К счастью, там никого не было, лишь несколько преграждавших путь столов и яркий свет, тянущийся из вентиляции, до которой еще предстояло добраться.       Вейлон начал осторожно пробираться сквозь завалы к спасительному лучу света, что сочился через открытую вентиляционную решетку, разрезая густой, словно смола, мрак. Он поглощал, пугал до дрожи сокрытыми в своих объятиях врагами и прочими опасностями и, в то же время, являлся единственным спасением от них.       Пробравшись к цели, он без труда подтянулся и пролез в вентиляцию. И снова пред его взором был труп, на бледном лике которого застыла немая гримаса ужаса и боли, что он успел испытать прямо перед самой смертью. Свет же источал фонарик, что по-прежнему крепко сжимала закостеневшая рука бывшего охранника, печально окончившего свои дни в лечебнице. – Еще один… – проговорил шепотом программист и, сделав пару заметок в своем блокноте, полез дальше.       Следующее помещение оказалось огромным спортивным залом: темным, заброшенным, заваленным различным мелким хламом, воздух которого был насквозь пропитан трупным смрадом, а пол залит кровью. Мужчина не сразу обнаружил причину столь ужасного запаха, и лишь бесчисленное количество натянутых веревок, что уходили куда-то вверх, заставило его поднять объектив камеры к потолку. Десятки человеческих тел были подвешены над землей, судя по развитой мускулатуре и телосложению, все без исключения являлись мужчинами: обнаженными, в шрамах на местах гениталий и в районе груди, что являлось своеобразной визитной карточкой уже знакомого пациента в костюме с запоминающимся галстуком-бабочкой. – Вот же больной ублюдок! – только и вымолвил, шокированный масштабами зверства маньяка, программист.       Такое зрелище вводило в состояние подобное ступору, а в голове Парка все никак не могло уложиться, что это дело рук одного человека, причем за весьма непродолжительное время. Этот противник был куда опаснее предыдущих, его сила и жестокость погубили столько жизней, и неизвестно, сколько еще пациентов и работников клиники прячутся сейчас по углам, страшась одного лишь упоминания о нем. От этих размышлений, тот факт, что Вейлон избежал этой участи, действительно казался каким-то чудом для него самого. – Неужели не было ни одного, кто бы смог дать ему достойный отпор? – проговорил мужчина, и его голос дрогнул от пробудившегося где-то в глубине истерзанной души чувства безысходности.       Но сдаваться было рано, а потому он решительно пошел дальше, понимая, что лишь так отыщет заветный ключик или же… – Когда я был маленьким, мама часто говорила мне: «Женись, сынок, и ты поймешь, как счастлив ты можешь быть», – разнеслись по темному коридору слова уже, казалось бы, заученной песни, и мужчина лихорадочно заозирался, сильнее сжав в своих руках камеру.       Но, к сожалению или же наоборот, никого в зоне видимости не наблюдалось. Только вот это не мешало песне изливаться из уст маньяка и медленно, словно самый страшный яд, просачиваться под кожу программиста, проникая в каждую клеточку его тела и мгновенно разрушая ее. – Везде искал я, но никак не попадалась та, которую себе представил я. Придется поискать еще, пока не встречу я ее.       Он осторожно шел вперед, крадучись, словно кошка по незнакомым комнаткам, коридорам и раздевалкам. Ноги казались ватными, а зрение то и дело подкидывало неприятные образы и зловещие силуэты, от которых в душе мужчины появлялся леденящий кровь ужас. И вот, спустя пару минут, Парк стоял возле огромного дверного проема, ведущего к своеобразному свадебному алтарю. В небольшом помещении уместилось все необходимое для проведения церемонии: стулья для гостей были аккуратно расставлены по бокам, по центру была выстлана белая ковровая дорожка, освещаемая мощным прожектором на входе, а в центре сего действа ждала своего избранника мертвая невеста. Труп очередной жертвы был бережно одет в белое свадебное платье, слегка заляпанное кровью, и прикреплен, словно марионетка прочными веревками к потолку. Программист подошел чуть ближе, но из-за фаты так и не смог разглядеть безмолвный лик мужчины. Это стало некой вредной привычкой, которая могла вызвать в дальнейшем ночные кошмары, но зато приметил в протянутой руке небольшой ключик. – Есть… – шепотом проговорил себе под нос Парк, но тут же осекся, – Ловушка!       Его ждали. Непонятно каким образом психопат, что гонялся за программистом, смог так просчитать его ходы и все подготовить, но ключ в руке у покойника явно оказался неспроста. В любом случае мешкать или же отступать было слишком поздно, Вейлон заглотил наживку, и скорее всего с этого момента счет шел буквально на секунды. Потому, Парк сделал еще один решительный шаг, протягивая руку за ключом, но стоило его выхватить из стальной хватки, как пред ним медленно выросла огромная тень и песня, что до сих пор напевал жених, вмиг стихла. – Грязные шлюхи, – раздался позади знакомый, явно раздраженный голос, – Ты такая же, как и все остальные. Ты не достойна моих детей.       Мужчина резко развернулся, пытаясь отыскать пути к спасению. Тем временем, не обращая на панику своей невесты, психопат неспешно сокращал расстояние до нее. Казалось, он знал или же просчитал все возможные варианты и был на сто процентов уверен в своей победе. Но вот, в последний миг, Вейлон все же нашел узкий проход меж шкафом и открытой настежь дверью, в небольшой комнатке справа от алтаря.       Парк ринулся к дверному проему, с легкостью протискиваясь меж преградами. Бегло осмотрев комнатушку, он заметил огромные стекла вместо стен, несколько перевернутых столов, а главное – маленький красный шкафчик, преграждавший путь к спасению. Не счесть, сколько раз он уже встречал подобные препятствия у себя на пути и без особого труда убирал их с дороги. Вот и сейчас программист с легкостью сдвинул шкаф, мгновенно распахнул дверь и бросился в темный коридор. Вот только он сразу же пожалел об этом, ибо стоило ему поднять камеру, как в зеленом свете ночного видения мелькнули чьи-то глаза, а после – перед ним появился до боли знакомый силуэт. – Что за?! – с ужасом воскликнул Вейлон и побежал назад, подпирая дверь с обратной стороны.       «Когда он успел?», – пронеслось у Парка в голове, ведь буквально мгновение назад этот психопат был подле мертвой невесты. Решив, что это ему лишь показалось, он отправился было в обратную сторону, но возле первого выхода уже стоял жених. Это казалось бредом, словно программист, подобно больным этой клиники, начал постепенно сходить с ума. И будто услышав его мысли, позади него послышался странный шум. Кто-то передвигал нечто тяжелое, явно намереваясь окончательно перекрыть второй выход, а после из-за запертой двери послышался знакомый и в то же время более грубый голос: – Попался, мышонок!       В мгновение ока, все тело охватила непонятная дрожь, а мысли окутала такая липкая, уже знакомая паника, что заставила программиста осесть на пол, обхватив голову обеими руками. «Их двое… вот почему никому не удалось сбежать и теперь, меня ждет та же участь. Черт! Черт-черт-черт, теперь меня ничто не спасет!», – он судорожно покачивался из стороны в сторону, кусая губы, пока кто-то не постучал по одному из стекол. Это заставило мужчину вернуться в реальность, и он медленно обернулся на звук.       За окнами стояли двое мужчин в одинаковых костюмах, с идентичной прической, голубыми глазами, белки которых заплыли кровью, а также жуткими язвами, покрывавшими правую часть их лиц, и лишь голос второго позволял отличить одного от другого. Но больше всего, пугала их странная улыбка, более похожая на оскал хищного зверя. Первый из братьев был тем безумцем, что гонялся за ним по всей больнице, Парк распознал его по добродушной, казалось бы, улыбке. А вот второй был охотником, что скрупулезно выслеживал свою добычу и никогда не появлялся на глаза, до сего момента. – Не бойся, – произнес охотник и натянуто улыбнулся, заглядывая прямо в глаза перепуганного программиста, – Мы будем играть по правилам. Сейчас ты в своей маленькой, безопасной норке, и мы будем терпеливо ждать, когда же ты, наконец, выберешься наружу. Только тогда мы с тобой знатно поиграем! – Я лучше сдохну! – отчаянно, прокричал в ответ мужчина и попятился на автомате назад, ожидая ответной реакции.       Но ничего не произошло. Лишь в глазах говорившего с ним человека блеснул азартный огонек, будто он уже предвкушал сладостную расправу по окончании игры. – Хм… оказывается, у этого мышонка и впрямь есть зубки. Что ж, в любом случае ты умрешь, интересно лишь каким образом: от голода, или же рискнешь своей жалкой шкуркой и попытаешься сбежать. И да, не забывай, – он сделал небольшую паузу, а затем сказал то, что заставило Парка вновь вздрогнуть, – нас двое.