Make me surrender!

      Двери лифта распахнулись перед Вейлоном Парком вновь, представив взору серый коридор с двойной дверью, за которой шла череда ослепительно белых коридоров, словно бы прорубленных в ледяной скале. Когда он увидел сие чудо впервые, был поражен контрастом того, что было на виду у всех и того – что было сокрыто от чужих глаз. Но, позже, все изменилось. Он своими глазами лицезрел, какие ужасы скрывают сотрудники жуткой лечебницы. Пугающие эксперименты, крики пациентов, готовых кинуться в ноги любому способному оградить их от нескончаемого кошмара. За этими стенами были искалечены сотни тел и еще больше душ.       Он стал тем единственным, чья совесть не была мертва. Был тем, кто не смог просто закрыть глаза на происходящее и, позже, поплатился за свою отзывчивость и доброту. Но какова настоящая цена, и почему в груди постоянно чувствовалось некое шевеление, словно нечто обволакивает его внутренности.       Программист шел по отпечатавшейся в памяти жутким клеймом дороге. Единственное, что отличало воспоминания от реальности – хаос, окутавший это место. Всюду были тела охранников и простых работников чьи лица пусть и были изуродованы гримасами боли, оставались все так же знакомы. Кровь же, что окрасила полы и стены, оказалась тем самым незначительным элементом, коего не хватало этому месту раньше.       Пока он осторожно ступал вперед, взгляд то и дело приковывали светящиеся мониторы. В самой лечебнице, вся техника и телефоны были будто специально выведены из строя, но здесь практически все компьютеры работали, не считая тех, что были попросту уничтожены. А значит он мог зайти в систему и попытаться что-то разузнать. Но по непонятной причине мужчина направился непосредственно к пропускному пункту. Его тянуло в знакомую комнату, за стеклом которой он впервые увидел молящего о помощи Эдди.       Возле пропускного пункта, где ранее сидел охранник, Парка ждал неожиданный сюрприз. Комната была более обычного залита кровью, всюду были разбросаны части тел и внутренние органы спецназовцев, работавших на специальное подразделение Агенста безопасности Меркоф. Но впервые за долгое время, на полу у стены сидел полуживой, израненный человек.       Это был лысый старик, лет под девяносто в белом халате с кучей болтающихся трубочек, что ранее шли к специальному аппарату на его, теперь уже искореженном кресле-каталке, лежащем чуть поодаль. Он был еще в сознании, но судя по хриплому, тяжелому дыханию и рваной ране у горла, осталось ему недолго. Лицо мужчины было незнакомо Вейлону Парку, хотя что-то в нем вызывало странный интерес. – Да кто же ты?       Услышав вопрос, мужчина приоткрыл глаза и на его лице отразился ужас. И все бы ничего, но смотрел старик не на Парка, а куда-то позади него. И программист знал, что за ним есть нечто. Знал, что оно следило за ним, но не понимал почему. – Хочешь меня убить? – медленно обернувшись, спокойно спросил Вейлон.       В паре метров от него парила черная сущность, в силуэте которой были отчетливо видны очертания мужчины. Он не нападал, а лишь пристально смотрел черными глазницами, казалось, прямо в душу программиста. От этого взгляда внутри все скручивалось бурлящим потоком и тут же пыталось вырваться наружу.       Пока они молчаливо сканировали друг друга, в голове программиста эхом разносился чужой голос, твердящий о том, что он пришел на зов о помощи. И спустя пару мгновений пазл окончательно сложился: пред Вейлоном Парком был тот самый журналист, которому он отправил письмо с просьбой разоблачить корпорацию. И стоило это осознать, как он ощутил холодное касание к своей груди. От этого внутри все перевернулось, а по телу пробежал приятный холодок. Программист ощутил, как раны на его теле медленно затянулись, а в подсознании быстрым потоком пронеслись воспоминания Майлза Апшера.       Теперь, он знал все: от событий, произошедших с журналистом, до истинных целей Меркоф. Но пока Парк все это переваривал, его мысли прервал хриплый голос из-за спины: – Невероятно… – и судорожно вздохнув в последний раз, старик скатился по стенке на пол, закатив глаза.       Только тогда Вейлон заметил вокруг себя серую дымку, окутавшую его тело. Теперь стало ясно, что изменилось в нем. Рой нанитов из которого состояла сама сущность Волрайдера, достиг такого уровня развития, что не только смог оставить в теле программиста свое зерно, но и медленно взрастить его изнутри. А то, что произошло с братьями, стало неким окончательным толчком к неминуемому преображению. Это действительно было невероятно. Но, помимо этого, Парк все же существенно отличался от Майлза. Процесс в его случае был полностью обратим, а точнее он мог спокойно скрыть свою новую суть и выглядеть как простой человек. А еще корпорация была не властна над ним. Судя по всему, этого то и добивался сам Волрайдер. – Я освобожу тебя, – уверенно заявил Парк, и дымка, что окутывала его тело, исчезла, – А после, делай что пожелаешь.       Взломать компьютер не составило труда, благодаря нанитам и воспоминаниям доктора Вернике. Но даже так, большая часть информации была засекречена или недоступна. По итогу, ничего нового, что бы не знал Майлз Апшер найти не удалось, но был шанс снести всю систему. Как бы абсурдно это ни звучало, но корпорация Меркоф сама того не ведая создала идеальное орудие, способное уничтожить все, что они так долго создавали.       И вот, вирус, сотворенный в считанные минуты, устремился по сети к своему получателю, уничтожая все на своем пути. Не было смысла мстить, раскрывая всю информацию миру. Вероятность того, что за Парком и журналистом будут гоняться до последнего, дабы изолировать и изучить была слишком высока и не притягательна для мужчин, а потому решение все уничтожить стало самым разумным. Никто не будет их искать, они будут вольны делать все что пожелают.       Стоило Парку разобраться с делами минувших дней, как его взгляд уцепился за странную папку. Она лежала внутри чуть приоткрытого, выдвижного ящика рабочего стола доктора Вернике. Осмотревшись по сторонам, мужчина более не заметил ничего примечательного, а потому достал документ и начал изучать странные фотографии. Из записей, что были учтиво прикреплены к потертым фото странной деревушки где-то в глуши, он узнал о сокрытом от цивилизации поселении, именуемом Храмовыми Вратами. Оно то и стало с недавних пор новым испытательным полигоном корпорации Меркоф. – Интересно… ну да ладно! Теперь ты свободен, а я должен еще кое-что сделать, прежде чем отправлюсь… домой, – довольный собой, произнес Вейлон, глядя на парящего возле входа в кабинет Майлза Апшера.       Несколько раз уговаривать того не пришлось, и оставив на столешнице ключи от своего автомобиля, дух исчез где-то в коридорах лаборатории. Прежде, чем также покинуть злосчастное место, Вейлон Парк спрятал в один из карманов фото поселения вместе с подарком журналиста. Наконец, его миссия была завершена.       Пока он медленно брел обратно к лифту, погрузившись в водоворот мыслей, все нутро подозрительно трепетало. Что-то странное происходило в стенах этой лечебницы. В мгновение ока, перед глазами появилась знакомая комната и был слышен голос одного из братьев. Парк ощутил боль и коснувшись места, увидел кровь на чужих руках. Хантер был ранен, но Эдди вовремя убил его преследователя, прежде чем тот успел выстрелить второй раз. – Черт! – видение исчезло так же быстро, как и явилось, оставив программиста в растрепанных чувствах, – Я вас всех уничтожу!       Сердце окутала невиданная доселе ярость, а тело покрыла легкая черная пелена. Немедля, мужчина бросился к лифту. Секунды длились подобно вечности и когда лифт поднялся на нужный этаж, решетки были грубо выломаны и отброшены в сторону.       Где-то вдали звучали выстрелы, перебиваемые лишь гулом рвущегося наружу сердца. Он бежал вперед, ломая преграды и даже тьма теперь не была помехой. Наконец, за очередным поворотом ведущим к спортзалу, мужчина натыкается на нескольких спецназовцев. Один взмах рукой и их разрывает на куски невидимая сила, окропляя свежей кровью лицо программиста. В огромном спортзале ему встречаются еще несколько человек, но он даже не обращает на них внимания, пробиваясь к своей цели и оставляя за собой лишь жуткий кровавый след.       Последних врагов он встретил в небольшом зале для церемоний. Они стояли подле тел братьев, обсуждая удавшуюся охоту. Под их ехидные смешки, белки глаз Вейлона Парка окрасились в черный словно смоль цвет, а все еще целые стекла в стенах резко полопались и усеяли весь пол. – Смешно? – грубым, совершенно не похожим на свой голосом, спросил программист, – А так?       Тысячи мелких осколков, вмиг взмыли в воздух и начали вонзаться в плоть ошарашенных спецназовцев, раздирая ткань, разрезая плоть, уродуя лицо и все доступные оголенные части тела. Они проникали все глубже и глубже, пока Парк любовался предсмертными судорогами и жуткими хрипами своих врагов. Вместо глаз остались лишь окровавленные темные дыры, сквозь стиснутые зубы сочилась бурным потоком пузырящаяся кровь. Он видел сквозь плоть, как легкие заполняются жидкостью, как вонзаются в кости кусочки стекол и как жертвы испускают последний судорожный выдох, падая в лужу собственной крови. – Никто не смеет, делать им больно, – злобно прорычал Вейлон и медленно направился к братьям.       Подойдя ближе, он опустился на колени и нежно коснулся щеки Хантера. Он по-прежнему был безупречен и красив. Эдди же лежал на его груди, видимо желая прикрыть собой брата. Они действительно заботились друг о друге.       Глядя на них, программист понял, что так притягивало его внимание к тому старику. Волрайдер поддерживал в нем жизнь, мог бороться с болезнями и другими недугами доктора, пока сам того хотел. И этой способностью он наделил Парка. Вот почему он смог почувствовать неладное. Неосознанно, но Вейлон Парк смог создать с ними похожую связь. – Пора просыпаться, – шепотом произнес Парк и услышал долгожданный, резкий вдох.       Пока братья судорожно озирались по сторонам не осознавая произошедшее, последние ранения на их телах медленно затянулись. Все это время пред ними стоял уже знакомый программист в заляпанной форме и мило улыбался. Улыбался, потому как знал – теперь ничто не встанет у него на пути… теперь он охотник. – Хорошо, что я успел… – взволнованно произнес мужчина, – Не знаю, что тут произошло, но хорошо, что вы живы!       Хантер с ужасом заметил позади Парка пару изуродованных тел и вмиг вспомнил, как они с братом попали в западню и… были убиты. Мужчина тут же начал ощупывать свое тело, но следов от пуль не было, даже одежда была целой, словно все это лишь привиделось. – Я же сказал, – начал было возмущаться Глускин, ощущая легкую радость из-за возвращения своего мышонка, – запомнить и… – Я запомнил. Запомнил, что мое место здесь, рядом с тобой, – сделав небольшую паузу продолжил, – Рядом с вами.       Оба брата так и не поняли, что же произошло, но тот факт, что сейчас они были в безопасности и с ними был их мышонок, несомненно радовал, на какое-то время отметая посторонние мысли прочь.       Не желая донимать программиста лишними расспросами, Хантер грубо притянул его к своим губам, впившись жадно и страстно, словно прошла целая вечность. Внутри все трепетало, клокотало и рвалось наружу. Он и ранее ощущал нечто подобное рядом с Парком, но теперь все стало каким-то другим. Чувства были куда ярче, сильнее, словно теперь меж ними существовала некая незримая связь. – Теперь, я не дам тебе сбежать, – оторвавшись на мгновение, прошептал Глускин, чтобы снова прильнуть к чужим устам.       Касания были приятны настолько, что обжигали, пока зубы терзали порядкам припухшую губу Вейлона. Но несмотря на это, первым отстранился именно Парк, ощутив на себе взгляд второго брата. Улыбнувшись одними глазами Эдди в ответ, он пояснил своим компаньонам, что пора уходить и с этим никто и не подумал спорить.       Братья шли позади, послушно следуя за мышонком сквозь темные коридоры к заветному выходу. Части тел, море крови и жутко изуродованные трупы в церемониальном зале не давали покоя Хантеру. Он знал, что по лечебнице Маунт-Мэссив летало нечто, но не мог связать произошедшее с чудесным спасением. Но стоило им выйти на улицу, как мрачные мысли упорхнули, оставив приятный дурманящий ветерок, ласково треплющий волосы. Затхлый воздух, мертвецы и то, что от них осталось, а также проклятые, вечно давящие на изможденные нервы стены, остались наконец позади. – Куда мы теперь? – продолжая следовать за программистом к машине, спросил Эдди. – Есть у меня на уме одно место, – обернувшись и протянув нож Хантеру, сказал Парк, – Думаю, нам там понравится. *** – Я же говорил?! – сдерживая рвущийся наружу стон, тяжело дыша произнес Парк, – Говорил, что понравится!       Он смотрел в холодные глаза своего партнера, медленно насаживаясь сразу на два, трущихся друг о друга члена. Хантер еле заметно вздрогнул, ощущая наплывающую разрядку и в тот же миг Эдди резко схватил программиста за волосы и до основания вошел в горячее нутро. – Не отвлекайся, – насмешливо произнес из-за плеча Глускин и его движение тут же подхватил лежащий на спине Хантер.       Телодвижения стали еще быстрее, доставляя тем самым большее удовольствие мышонку. И вот, последний стон сорвался с истерзанных губ Парка, разлетевшись по заполненным трупами коридорам лаборатории. Ученые, что до сего момента молчаливо наблюдали за своим изощренным экспериментом, стали свидетелями жуткого побоища и страстного соития на телах убитых.       Вейлон Парк довольный произошедшим, снова опустил взор на Хантера. Черные, словно сама тьма глаза смотрели на мужчину. Но более, это не пугало. Это значило лишь одно – скоро их ждет очередное безудержное веселье. – Пора карать грешников! – как-то мечтательно произнес Вейлон, размазывая по животу Глускина полузасохшую кровь с примесью собственной спермы, – И начнем мы с местного священника… А после, поохотимся на крыс. – Надеюсь с ними будет веселее играть, чем с этой швалью из Меркоф, – задумчиво сказал Хантер, резко притянув к себе своего мышонка, лишь чтобы осторожно слизать капли крови со щеки партнера. – Когда я был маленьким, мама часто говорила мне: «Женись, сынок, и ты поймешь, как счастлив ты можешь быть», – и следом, по пустынным коридорам разнесся безумный смех Эдди, – Кажется, она была права!