***
— Киоко! Что случилось?! — вломилась в комнату Сасагавы-младшей девушка с не по возрасту большой грудью — Адельхейд Судзуки — Хранитель кольца Ледника семьи Шимон. Позади нее мялись и, со скрытой заинтересованностью, обеспокоенно заглядывали внутрь комнаты остальные члены семьи Шимон, в том числе и Энма Козарт — глава семьи. — Когда ты звонила на заднем плане слышались… рыдания… — недоуменно закончила девушка, замечая зареванную шатенку с жалобным видом и завернутую в тёплый нежно-зеленый плед, которую бережно отпаивала валерьянкой, смешанной с ромашковым отваром, Киоко. Рядом сидел Ямамото Такеши, яростно сжимающий кулаки и глядящий вперед себя невидящим испепеляющим взором. У окна нашелся Хибари Кёя, который с чуть нахмуренными бровями наблюдал за людьми из окна. Руки были скрещены на груди — действие вызвано закрытием чувств и чтобы не показать любопытным гневно сжатые кулаки. — Что произошло?! — подскочила Адельхейд, заглядывая на зареванное и всхлипывающее лицо. — Возвращение. Решение. Бросили. Ноет, — ответил Хибари весьма развернутым для него ответом. Шимон ничего не поняли, но шатенка еще как поняла. Отпихнув от себя кружку с успокоительным она сильнее закуталась в плед и всхлипывания стали еще сильнее. Киоко бросила гневный взгляд на невозмутимого Кёю и снова начала уговаривать Тсунаеши выпить отвар. — Вернулся из-за границы брат Тсунаеши — Шинтаро, — поморщился Такеши, начав рассказывать и сочувственно глядя на девушку. — Вонгола приняла решение, что лучше пусть главой семьи станет парень, пусть и который младше Тсуны на три года. Нам, Хранителям, предложили его сторону. Отказались только мы с Хибари, — вздохнул парень, массируя переносицу. Вечной улыбки на лице не было. — Хотя нет. Он, скорее всего, отказался потому, что Шин сразу начал отдавать ему приказы. Ямамото с усмешкой посмотрел на фыркнувшего Хибари. — Постойте-ка, постойте! — замахал руками Энма, присаживаясь перед Тсунаеши на пол в позе лотоса. — Получается, что даже Гокудера-кун перешел на сторону нового Десятого? В ответ получил невозмутимый кивок головы со стороны Кёи. — Вот это да-а-а! — протянул Джули Като, пальцами приподнимая шляпу и солнцезащитные очки. — А говорил — для меня Джудайме идеален, идеален!.. А тут вон оно как!.. — вслед за последними фразами шатенка все сильнее зарыдала. Киоко вконец взбесилась. — А ну пошли все вон! Только усугубляете ситуацию! — Киоко работала оперативно — сначала схватила Хибари за локоть и отвела того к дверям (конечно же с молчаливого кивка головы кошмара всея Намимори), потом вытолкала с кровати Ямамото и выпнула их из своей комнаты, попутно захватив и семью Шимон. В конце выбросила оставленный Такеши меч, который с громким стуком встретился с головой Каору Мидзуно. В комнате из Шимон остались лишь притихший Энма и обеспокоенная подругой Адельхейд. — Не беспокойся, Тсунаеши, мы ведь тебя не бросим, — убежденно бормотала Адель, прижимая хрупкую девочку к своей груди, неосознанно душа ее своими формами. — Верно, Тсуна-тян! Даже если братик запретит, я сбегу из дома! — решительно произнесла Киоко, поглаживая ту по волосам и мягко высвобождала от удушающих (в прямом смысле этого слова) объятий брюнетки. — Не… не надо… — не решительно, в перерывах между всхлипываниями, протянула из-под складок одеяла Тсу. — Точно! — внезапно через некоторое время вскочила Адельхейд, решительно сжимая кулаки. — Мы разорвем союз с семьей Вонгола! Энма, готовься к переговорам! — обратилась к сжавшемуся рыжему девушка. — Э-э-э?! Но-но я не смогу-у-у! — жалобно протянул парень, пятясь назад. — Что?! Энма, прекрати быть бабой! Стань, хотя бы, мальчиком! — замахнулась на него Адель, но ее прервали еще более громкие рыдания кареглазой. Энма весь сжался перед такой впервые увиденной Адельхейд и, рыдая, пополз на карачках в угол комнаты. — Верно. Не надо, Адель-чан, — коварно прошептала Киоко, обнимая за плечи громко плачущую Тсунаеши. — Мы поступим разумнее… — Что? — в унисон раздались голоса над головой и из-под одеяла. — Да, да, девочки. Мальчиков надо, как быка за рога, только за другое место, которое они любовно зовут «бубенчиками», — Тсунаеши аж сжалась от этих слов — такую Киоко она видела впервые. — Бабская месть! — патетично вскинула руки милая девочка, даже не пытаясь скрыть торжества и предвкушения представления в глазах. Адельхейд даже просияла этой идеей, не замечая, как всхлипы из угла уже раздавались в унисон со всхлипами девушки в «коконе». Всхлипывания начались со слов Киоко о «быках» и «бубенчиках». Судзуки присела рядом с уже еле слышно плачущей девушкой. — Месть — это когда неожиданно и в самое сердце! — воскликнула Адельхейд, сочувственно гладя по плечу вздрагивающие плечи девушки. — Да! Ты долго терпела! Теперь пусть страдают эти «звери»! — подтвердила Киоко, сильнее обнимая за плечи шатенку, внезапно переставшую сотрясаться в беззвучных рыданиях. — Вы правы. Они предали меня, а я у них отберу то, что им дорого! — вскочила на ноги Тсунаеши, своей репликой заставляя Энму в углу зарыдать еще быстрее и надрывнее. — Ура! — радостно захлопала в ладоши Сасагава, счастливая от того, что вывела Тсу-чан из ее глубокой депрессии. — Итак, для начала, — она подошла к Энме и, взяв того за шкирку, вытолкнула того за дверь. — сделаем из тебя девушку! — Э-э-э… — неуверенно косясь на плед протянула Тсунаеши. — Я юбку не надену! В ней неудобно! — Ладно, — разочаровано вздохнула девушка, — Но ты будешь носить приталенные и зауженные брюки и хоть иногда юбку! — Хорошо, — кивнула девушка, вытирая нос и благодарно получая от улыбающейся Адельхейд носовой платок. — Из десяти переводчиков девять не знают языка, с которого переводят, а из десяти знающих язык, с которого переводят, девять не знают языка, на который они переводят*… — пробурчала под нос шатенка вычитанную из какой-то манги легендарные слова кого-то легендарного. — Что? — настороженно проговорила Киоко-чан. — Ничего! — покачала головой Тсунаеши в ответ. — Окей! Мы едем в Токио! У нас всего лишь месяц и десять дней! Должны успеть! — торжественно воскликнула девушка, уже мечтая о том, чтобы жить в той квартире, которую для нее купили ее родители, когда та выпустится из школы…***
Из Намимори они выезжали уже на следующий день. Прямо сейчас, стоя перед домом Сасагав (Реохей убежал на тренировку) Адельхейд давала последние поручения своим «детишкам»: — И главное, не говорите ни Вонголе, ни чертову репетитору, куда мы укатили! — в сотый раз проговорила она. — Хорошо-о-о! — уже в унисон пробормотали шимоновцы. Энму почему-то трясло. — Ладно, мы пошли! — крикнула Киоко, помахав «пока-пока» и залезла в машину такси. Тсунаеши, с плохо замазанными красными глазами, вызывающая сейчас только жалость, а не ужасную дрожь, улыбнулась и тоже напоследок помахала рукой. Энму затрясло еще сильнее. Когда семья Шимон уже уходила от дома Сасагавы, Раудзи Ояма — Хранитель кольца Горы, — заметил замершего Энму. — Ты чего, босс? — обеспокоенно спросил толстячок, наклоняясь к рыжеволосому. — Раудзи, — протянул жалостливо, — девушки и женщины — они та-а-ак страшны!.. Раудзи так и не понял, почему его босс упал в обморок.***
— Знакомьтесь, девочки, это — Катарина Котелова, — указала на ухоженную зеленоглазую блондинку Киоко. Блондинка явно была русской. — Она — лучший стилист, парикмахер и т.д., которого я знаю! Судзуки и Савада только восхищенно посмотрели на улыбающуюся женщину. Ну вот, опять в родной город не съездить… Ну что за дети пошли!..***
Когда Тсунаеши делали стильную стрижку, она была вся на нервах и постоянно порывалась что-нибудь сделать, даже хотела поменять цвет волос на ярко-синий, но ее остановила Киоко. Наконец, к счастью Катарины и нервов Адельхейд и Киоко, Тсунаеши сделали стрижку. — Девочки, девочки! Я вижу свои уши и свои щеки… еще и брови! Девочки, у меня есть брови! Ура-а-а! — потрясенно восторгалась девушка, крутясь возле зеркала во всю длину. Судзуки и Сасагава натянуто улыбнулись. Котелова настороженно покосилась зелеными глазами на принадлежащий ей магазин одежды, пристроенный рядом с ее салоном. Киев точно мне не светит…***
За прошедшее время улыбка Катарины не однократно «треснула». Пока та готовила набор маникюра, чтобы научить шатенку беречь и ухаживать за своими ногтями, та перевернула готовую краску для волос, подпалила утюжком волосы одной из работников ее салона, сломала фен, разбила зеркало и сломала устойчивый, новый парикмахерский стул. Как она смогла все это провернуть всего лишь за пятнадцать минут — это оказалось для нее загадкой. Тишина и спокойствие настали для Катарины, когда Тсу заснула, так и не дослушав урок маникюра. Придется билет сдавать, чтобы за все заплатить… Киев мне теперь точно не светит… Добрая женщина, которая в курсе судьбы шатенки, так и не заметила, как по ее лицу скатилась слезинка.***
Когда уставшие девушки, — две из которых вымотанные морально, — ввалились домой, кушать никто не хотел. Тсунаеши ушла в туалет и через некоторое время оттуда послышалась какая-то ругань. Вышла она через две минуты под удивленными взглядами Судзуки и Сасагавы, смотревших телевизор, что-то нудно говорящий. — Ты чего? — В салоне, в каком-то журнале прочитала, что чтобы повысить мозговую активность, психологи советуют уединиться с собой и поговорить. — И? — вопросительно приподняла бровь Адель. — Поругались, — немного смущенно ответила шатенка, «выворачивая» свои руки в разные стороны. В ответ — тишина.***
— Тсунаеши, что делаешь? — зевнув спросила Адель, входя на кухню. На улице стояла уже глубокая ночь и только задержавшиеся где-то люди изредка приезжали к дому, забегая в подъезд многоэтажки, зябко кутаясь в кофты. — Ничего, — пожала плечами Тсунаеши, ложась на стол, тем самым прикрывая что-то. — Ты все-таки обиделась на своих Хранителей, да? — хмыкнула Адель, открывая баночку молока и залпом все выпивая. — Нет. Я их не виню больше. Просто они перешли к тому, кто более сильный, — безразлично произнесла девушка, вновь пожимая плечами. — Но я все равно им отомщу. Такова женская логика. — Тогда что ты делаешь? — чуть ли не смеясь спросила Судзуки, подозревая, что под грудью шатенки находятся мерзкие рисунки с главными ролями ее бывших Хранителей и ее брата. Тсунаеши косо просмотрела на брюнетку и, встав со стола, произнесла, указывая на свое творчество: — Куклы Вуду. Адельхейд выплюнула молоко и странно покосилась на ничего не понимающую девушку. Подумала, что надо бы Тсунаеши сводить к психиатру.***
— Тсуна-тя-а-а-ан, втяни еще! — выкрикнула Киоко, натягивая на шатенку белую рубашку с рукавами три четверти. — Не могу больше! Ты грудь тянешь! — прохрипела Савада, пытаясь втянуть грудь в себя. В тот день Сасагава, завидуя, чуть не убила свою подругу подложенным в ее еду ядом. Остановила и вразумила подзатыльником Адель. У Тсунаеши оказалась скрытая большая грудь, чуть уступающая формам Судзуки.***
— Тсуна-тян! Тебе срочно надо похудеть! — провыла Сасагава, на следующий день пытаясь натянуть на шатенку приталенные брюки. — Но, Киоко-тян, ты мне попу сейчас расплющишь! — прохныкала девушка. В тот день было еще одно покушение на убийства Савады — Киоко установила ловушку у порога квартиры, когда та возвращалась из магазина — натянула леску у порога и рассчитала точное ее падение, поставив острые предметы по траектории ее головы. Убийство опять не удалось благодаря Адель. У Тсунаеши оказались скрытые шикарные формы. В это время в Намимори. — Никто не видел сестру? — спросил Шинтаро, взлохмачивая свои пшеничные волосы под каре. — Нет, — ответил Гокудера, стоящий рядом с ним. В последнее время он почти перестал улыбаться, как и другие Хранители Вонголы. Почему — они и сами не знали. — Наверное, она сейчас в депрессии… — пробормотал Шин, растекаясь по парте и смотря в окно. Он не хотел, чтобы его сестра грустила, но лучше уж так, чем она бы была в компании этих похотливых хорьков…***
Через две недели после уезда из Намимори компании «роковых дам», Шимон и Ямамото получило послание о том, чтобы Такеши, его друг Каору Мидзуно и Коё Аоба срочно отправлялись к ним в Токио.***
Вот уже пять минут Ямамото, Мидзуно и Аоба никак не могли отойти от шока. Перед ними смущенно мялась на месте Савада Тсунаеши. И она, определенно, похорошела. Волосы, ниспадающие чуть ниже ребер, были красиво завиты, две прядки от основной массы лежали на плечах. Рваная челка прядками падала на лицо, показывая красивые брови. Простая зеленая майка плотно облегала тело и не вульгарно показывала большую грудь. Сверху была накинута кофта на замке. Серые джинсовые шорты, опоясанные модным ремнем, и коричневые чулки, плотно облегающие аппетитные ноги. На голове лежал ободок с черным бантиком. А еще, оказалось, что у Тсуны плохое зрение. На носу оказались очки в красной оправе, которые ей, определенно, шли. А сердце Ямамото в очередной раз пропустило удар, в то время как у остальных двух «зазвенели» их «бубенчики»… — Вы должны заниматься с ней физ-рой, — вывела и снова ввела их в ступор Адельхейд.***
— Тсунаеши, давай, ты сможешь! — воинственно кричал Каору, смотря как тужится девушка над десятью отжиманиями. На последнем она устало повалилась на землю. — Так… Следующее у нас… — проговорил Мидзуно, сверяясь с расписанием. — Эй, Тсуна-чан! Вста… Хотя нет, не вставай, — расплылся в похотливой ухмылке парень, откуда-то доставая телефон и начиная фотографировать округлые задние девяносто Тсуны. Всю халяву нарушил разъяренный этой картиной Такеши, проходивший на свое следующее занятие с каштановым чудом. Вырвав телефон из рук друга он зло разломил его на двое и врезал Каору, отправляя того в нокаут. — Хоум-ран**, — холодно отчеканил Ямамото, попутно доставая телефон и сам начиная фотографировать, думая о том, что лучше купить новый телефон с лучшей камерой.***
— Надо что-то делать со знаниями Тсунаеши и ее чувством вкуса, — наблюдая из окна за действиями Такеши сказала Киоко. — Есть одна идейка, — ухмыльнулась Адельхейд, уже строя в фантазиях семейную жизнь Савады и Ямамото.***
Создана тема: «Бабская месть». О Великий: Че за хрень, мусор? 22:02 Змей-Горыныч: О, Босс, и вы тут! *радость* 22:03 Голубая кровь: Ищи-щи, что за фигня? *настороженно* 22:03 Прекрасный Великий Принц: Иши-ши, опа-на! Кто тут у нас? 22:04 Маршмеллоу: Хм? *мило* 22:04 Русалочка: Что?! Что это вообще?! 22:04 Солнышко: Ой, а что это?.. 22:05 Первородный грех: Ора? 22:07 Льдинка: Успокоились! Все ведь знают, что Тсунаеши Саваду сняли с поста Десятого Вонголы? 22:07 Змей-Горыныч: Идиотская глыба льда! Из-за тебя Босс подавился!!! 22:09 О Великий: Что это значит, мусор льда? 22:10 Русалочка: И… что? Мы-то тут причем?! 22:10 Пришло голосовое сообщение от пользователя «Льдинка» (22:10): — А ну заткнулись! — рявкнули голосом Адельхейд, что даже «О Великий» немного поморщился. Льдинка: Я, так понимаю, что все не знают и все против, да? 22:12 Пришло голосовое сообщение от пользователя «Льдинка» (22:14): — Ну?! — снова рявкнули голосом Судзуки. О Великий: Мой мусор нарыл инфу. Я против. Я должен самолично разобраться с мелким мусором, а этот жалкий мусор вызывает только раздражение. Мелкий вызывает ярость. Это лучше разжижжает мою тягу к ее уничтожению. 22:15 Маршмеллоу: Оу, какое длинное от тебя сообщение. Я тоже против. Мы с Тсу-тян так много пережили, а тут какой-то левый чел лезет! Непорядок! 22:16 Солнышко: Я тоже согласна. Тсуна-сан добрая, а про Шинтаро я ничего не знаю. Лучше Тсуна-сан. *прочла досье нового Десятого* 22:16 Маршмеллоу: Что от нас надо? 22:18 Льдинка: Сейчас. Интонацию надо бы показать… 22:19 Пришло голосовое сообщение от пользователя «Льдинка» (22:20): — Нужны учителя… — коварно прошелестел голос брюнетки, заставляя «Голубую кровь», «Солнышко», «Русалочку», «Первородный грех», «Прекрасного Великого Принца» «Змея-Горыныча» и «Маршмеллоу» поежиться. «О Великому» было все ни по чем. О Великий: Фотку ее отправь. Она хоть немного подросла? 22:22 Пришел файл от «Льдинка». Открыть? Да. Нет. 22:25 О Великий: Я в деле, мусор. 22:25***
Всея Солнышко: Ась? 01:03 Всея Солнышко: Чегось это?.. 01:03 Всея Солнышко: Э-э-эй, кто-нибудь!!! 01:05 Всея Солнышко: Вот петушок! Снова все интересное пропустил, пока ногти красил!.. Э-э-эх… Возможно, Босс знает хоть что-нибудь?.. 01:11