***
В дверь позвонили и я, опережая Альфреда и отрываясь от готовки, подбежал к двери. — Но Мастер Джек! — Не-а, Альф. — Я отрицательно помотал головой. — Я же говорил — сегодня ты отдыхаешь. — Дворецкий сдался и с улыбкой, молча ушел на кухню, проведать Дика и, может быть, сделать себе чаю. Я повернулся к входной двери и наконец-то открыл её. Передо мной стояли две девушки — одна с распущенными, воистину шикарными, рыжими волосами по талию и в нежно — зелёном, хлопчатобумажном пальто, из-под которого выглядывало строгое чёрное платье. А вторая девушка — кудрявая блондинка, с покрашенными кончиками в синий и красный. На ней была джинсовая куртка с красным мехом, вся украшенная в нашивках и значках. Низ был такой — же украшенный. — Добро пожаловать, девчонки! — Я раскинул руки, чтобы обнять Харлинн и Памелу. Харли сразу кинулась мне в объятия, когда Айви же решила поскорее зайти в дом. — Я и не думала что сегодня будет так холодно! Ну всё, прощай лето — настоящая осень наступила! — Харли отпустила меня и я приобнял для приветствия её жену, посмеиваясь. Айви никогда не любила холода — из-за них половина её растений погибало. — Памела то и делала, что жаловалась когда мы сюда ехали. Типа, «зачем нам вообще ехать к Джокеру и его новой семье?» — Блондинка сняла куртку и начала изображать свою спутницу, за что получила шлепок от неё же по заднице. — Ау! За что? — За всё хорошее. — Рыжая улыбнулась и пошла в сторону гостиной и кухни. — Нам же туда? — Я кивнул и пошел вместе с Харли за Памелой. На пороге гостиной нас встретили Дик и Альфред. Харли посчитала своим долгом растрепать бедному мальчику волосы, которые он пытался пол часа нормально уложить. Через три минуты мы уже дружно — все впятером — сидели за обеденным столом и обсуждали последние новости своих семей, злодеев, героев и Готэма в общем. Обсуждение новостей заняло не больше часа и мы просто говорили о самых разных темах, шутя странные шуточки, от которых Дик не мог нормально есть, так как слишком сильно смеялся. Харли кинула последнюю свою шутку, а потом резко изменилась в лице, как будто вспомнила что-то, с чего должна было начать ещё тогда, когда переступила порог этого дома. — Джей. — Я обратил на неё внимание. Её голос прозвучал как будто поверх всех остальных. Она отрывала меня от реальности, полностью забирая моё внимание, переводя медленно на меня свой взгляд, наполненный серьезностью и суровостью Харли Квинн. Остальные этого не замечали. Они продолжали беседовать с друг-другом, пока что-то происходило между мной и Харли. Пока что-то стучало по моей голове, пытаясь выпустить все мысли и вопросы из клетки черепа. Я видел в её взгляде всю важность того, что она сейчас скажет. Она приблизилась ко мне и посмотрела мне прямо в душу. — Я думаю, я знаю как найти Бэтмена. — Мой мир перевернулся. Моя голова закружилась, как будто в меня влили три литра вина. Как будто я ударился головой и стекло и тысячи осколков вонзаются в мою голову, в лицо, да и вообще — во всё тело. — В смысле, ты знаешь…? — Я откинулся на спинку стула, смотря на неё, чувствуя себя как на эшафоте — вот он, мой конец, я больше никогда не увижу ослепляющее солнце и умеротворяющую луну. — Старый-добрые возможности богатеев и доступные им связи. Оказывается, моя босс из Отряда Самоубийц кое-что знает. — Я опять придвинулся к ней, вслушиваясь в каждый слог, сказанный ей. — Ей поступило кое-какое обновление о Кейте. — Кейт? — Я напряг извилины, пытаясь вспомнить кто это. — Ты что, забыл уже? — Она усмехнулась. — Габриэль Кейт. Аль-Дамм. — Я хотел вскрикнуть, выбежав из кухни и больше никогда не видеть этот проклятый мир, но я просто был парализован от ужаса, который накрыл меня с головой, как потоп. Я не мог выдавить ни слова. Я просто смотрел на Харли и ждал. Чего я ждал, сам не знаю. — В общем, убийства в его стиле были опять замечены недалеко от Блюдхейвена. Он всё время ошивается недалеко от Готэма и Метрополиса. Но при этом он не объявляет своё официальное возвращение и все его убийства запрятаны и были найдены только спустя минимум две недели. Максимум месяцы. — Я уже совсем не понимал смысл этого разговора и смысл всего что я когда-либо делал. — Но… Но он же умер? — Я не был уверен в своих же словах. Даже в своей жизни. Харли отпрянула. — Да. — Я непонимающе уставился на Харли. Она покраснела и отвела взгляд. — Я на самом деле тоже не совсем разобралась. Это может быть просто подражатель, но зачем ему это? Не сказала бы, что Аль-Дамм был кем-то, кто мог повести людей за собой, привлекая их своими действиями. — Я бы тоже так никогда не сказал, не хотев я верить с его смерть. Я собственноручно несколько раз проткнул его чертовым ножом! Я видел его долбаную смерть! Он не может быть живым! Мне вдруг озарила ужасная мысль. С этой мыслью мне пришлось смириться с тем, что мне придётся привлечь внимание остальных. Я повернулся к Альфреду. — Альф, можно тебя кое о чем спросить? — Все посмотрели на меня — Дик, Памела и Альфред непонимающе, а Харли сердито. Она не хотела чтоб я кому-нибудь рассказал об её догадках. Так будет больше проблем. Но я знаю — остальным нужно это знать. Это будет нечестно, если я сам найду Брюса. Не только мне он нужен как воздух. — Да, Мастер Джек, спрашивайте меня о чем угодно — я на всё отвечу. — Он направил всё своё внимание на меня. Над столом нависло короткое молчание, которое я прервал своим дрожащим голосом. — Брюс же связывался с Ра’с аль Гулем, так ведь? — Все присутствующие переглянулись между собой, а потом посмотрели на меня. Четыре пар глаз смотрели на меня, прожигая насквозь. Альфред замялся, но потом всё-таки ответил: — Да, Мастер Джек. Было такое. — Он посмотрел на Дика. Тот лишь пожал в ответ плечами. — Почему вы такое спрашиваете, могу я узнать? — Я скромно улыбнулся ему, а потом повернулся к Харли. Она уловила мой ход мыслей и в ужасе качала головой в разные стороны. Я собрался со всеми силами и, для начала осмотрев всех, высказал то, что мне сказала Харли. Некоторое время все находились в состоянии шока. В общем, как и я. Я сказал всё это и понял глобальность сказанного. — И… Ты думаешь… Что кто-то возродил Аль-Дамма с помощью «святой воды» Ра’са? — Дик отодвинулся от стола, сложив руки на груди и уставившись в потолок. На его глазах выступали слёзы, которые он всеми силами пытался сдержать. Или скрыть. — Да. Я так и думаю. Хоть я и говорил, что Аль-Дамм вряд ли похож на того, кто поведёт за собой толпу, но я точно знал, что он поведёт за собой маленькую кучку тупых недо-злодеев. Воришек, наркоманов, пьяниц и просто потерянных душ. Они пойдут за ним так, как пошли в самом начале, когда он только появился в Готэме. Когда сделал то самое убийство «в стиле Пингвина». Когда подстрелил мне оба колена. Когда притворился комиссаром полиции. Он никогда не делал что-то в одиночку, так ведь? Надеюсь, я прав.***
Я знаю, что многие считают меня сумасшедшим. В другом смысле, я имею ввиду. Я делаю всё не так, как все. У меня всё по другому. Я странный, я ужасный, я не ненормальный. Я — это кто-то, у кого совсем нету представления о настоящем мире — сером и скучном, в котором всё по правилам кого-то. Даже в самом свободном месте есть правила. А у меня нету. Я могу быть один день одним человеком, но завтра я буду совсем другим. На меня влияет окружающий мир в сто раз сильнее, чем на кого-либо другого. Я могу быть один день тем самым Джокером, которого все представляют — ужасный маньяк, без сердца и моральных ценностей, но завтра я буду обычным человеком, который всего лишь хочет любви от человека, до которого невозможно дотянутся. И даже не в смысле того, что он далеко. Даже когда между нами нету и сантиметра, я не могу дотронуться до него, я не могу понять где он находится, я не могу… Я не могу… Я не понимаю где он. Я помню, как шел по улице. Светило солнце. Я редко выходил на улицу днём, но когда это случалось это был самый незабываемый день. Я, конечно, укутывался в шарфы, надевал шляпы, пытался закрасить, спрятать, изменить себя, чтобы побыть в спокойной обстановке в какой-нибудь кофейне. Никто никогда не обращает внимания. Никто никогда не задумывается — а кто это был? У него знакомый голос. Я заходил в самые разные места, просто посмотреть как они выглядят днём, а потом ворваться в них ночью, ограбить, разрушить, завершить чьи-то жизни своей ужасающей улыбкой. Это неимоверно весело и увлекательно. Я смотрел на всех этих людей, живущих в Готэме. Почему они до сих пор тут живут? Я не хотел получать ответ на этот вопрос, — мне это не нужно — но я, автоматически, поднял взгляд наверх, и увидел вместо синевы неба, синеву глаз Брюса Уэйна, красующихся на огромном табло, нависающим над пятиэтажным домом. Я стоял посреди улицы, зависший, как будто я был неисправной программой, которая больше не желала работать. Я не обращал ни на кого внимания. Я не обращал внимания на то, что с меня спала шляпа и теперь все могут видеть мои зелёные волосы. Они оборачиваются на меня? Они с ужасом обходят меня? Я не знаю. Единственное что приходит мне в тот момент в голову что я, безвозвратно, бесповоротно, ужасно влюблен. Это кошмарное чувство. Я не хочу так себя чувствовать. Я бессердечный. Я безжалостный убийца. Маньяк. Псих. Но мой разум меня не слушает, перекрикивая меня и ставя точку на своём мнении — даже бессердечные люди влюбляются. Потому что сердце там не при чем. Тут входит в дело разум, чувства и душа. А эти ублюдки, к сожалению, есть у всех. И я не могу им приказывать. Я не в силах. И я не хочу.***
Я стоял по середине Бэт-пещеры. Я не люблю тут бывать — не любил тогда, не люблю и сейчас. Даже если это место связано почти со всеми моими счастливыми воспоминаниями, оно приносит мне боли больше. Всё это не моё и я не должен тут быть. Всё это принадлежит тем, кто носит знак Бэтмена на своей броне, сражается под светом прожектора, изображающего Летучую Мышь. Я стою тут и понимаю что я — ужасное, яркое, уродливое пятно, на идеально чёрном полотне, которое вышивалось веками. При этом отмыть меня нельзя, да и никто особо не пытается. Я до сих пор стою тут, в костюме Джокера и смотрю на Бэтмобиль. Кто-нибудь знает что происходит? Потому что я понятия не имею. Я в порядке. Я в полном порядке, но сердце ужасно болит, и тревога нарастает с каждой секундой понимания того, что я буду вести его автомобиль, я буду главой его семьи, я буду вести всех через новое приключение, план по спасению. Я хочу чтобы он стоял рядом со мной, держа меня за плече или даже руку и говорил: — Всё будет хорошо. Я не посмотрел на него. Он тот ещё лгун. Ничего хорошего не происходит в сценариях, где влюблённые отправляется спасать своего возлюбленного. Так происходит только в сказках. — Ты не прав. — Я не поднимал на него взгляд. Я не хотел видеть там знакомое лицо. — Да. Ведь я всего лишь твоё воображение. — Это я и так знаю. Давно знаю, но не хочу принимать. Я почувствовал как он подходит ко мне ближе, протягивая свои руки ко мне. Я знаю, что он хочет сделать. Он хочет исполнить моё желание — стоять рядом и держать меня за руки или плечи. Но он моё воображение. Он моё воображение. Он моё воображение. Он всего лишь моё воображение…Это всё шутка!
Я оказался в его объятиях. Как они могут быть настолько реальными? Я не верю в это. — Просто успокойся. — Я оттолкнул его настолько, насколько вообще можно оттолкнуть галлюцинации. Я до сих пор не смотрел на него. — Почему ты не посмотришь на меня? — Я не знаю. Но мне кажется, если я подниму на тебя свой взгляд я сойду с ума. — Хуже уже некуда. — Это меня вообще не приободряет. Я просто уйду. Я сяду в этот чёртов Бэтмобиль и наконец-то уеду. Я так и сделаю. — Как хочешь. В следующую минуту я уже находился в салоне автомобиля, с ключами в трясущихся руках и с крохотной каплей того, что осталось от веры в человечество и мою адекватность. Я услышал что кто-то стучит в окно автомобиля. Я на автомате поднял голову, чтобы посмотреть кто это. И зря. Такое знакомое лицо. Я так давно не видел его в живую. Я почувствовал слёзы на уголках глаз. Зачем ты делаешь это со мной? Но он не ответил. В следующий момент там его уже не было. В окно стучала Барбара. На её лице читалось волнение. Она что-то говорила мне, но я не мог услышать, потому что окно было закрыто. Я открыл его. — Что ты тут делаешь, Джек? — Она заметила что я в своём костюме. — Ох… — Барбара Гордон — невероятная женщина. Она очень понимающая. По этому она посмотрела мне прямо в глаза и сказала: — Не уезжай пока что. Я позову остальных и мы поедем за ним вместе. — Я был растерян. Я до сих пор не понимал что происходит. Но зато я в это верил. И это вызвало улыбку на моём лице. Через ещё минуту по всей Бэт-пещере разнесся топот и разговоры. Это Дик, Барбара и Квинзели идут ко мне. Они будут рядом со мной. Моя семья. Барбара опять наклонилась к моему окну. — Готов? — Я осмотрел всех присутствующих. Они, с помощью специальных машин или нет, одевались в свои костюмы. В голову приходили мысли, которые могли прийти в голову только тому, кто управляет всеми ими. — А кто останется следить за городом? Старина Альфред? — Я открыл дверь автомобиля и вышел из него. Облокотившись на капот и сложив руки на груди, я ещё раз осмотрел присутствующих, которые уже были облачены в «доспехи». Барбара хотела что-то сказать, но моя идея сформулировалась быстрее. — Я думаю Харли и Айви должны остаться и присмотреть за Готэмом. — Харли собралась вставить свой аргумент против моего решения, но я опять был быстрее. — Нет, Харли, вы правда должны остаться тут. Если кто и может угомонить злодеев в отсутствии кого-нибудь из Бэт-семьи, так это сами злодеи. — Айви улыбнулась. — Поняли. — Айви кивнула мне и взяла Харли за плече. Та ещё до сих пор была недовольна моим выбором, но более подходящих аргументов у неё не осталось. Она успокоилась, стала смирно и кивнула мне. — Тогда удачи тебе, пудинг. — Я улыбнулся. Моя милая-милая Харли, удача мне ещё как пригодиться. Я, Дик и Барбара сели в Бэтмобиль. Я завёл его и мы выехали из пещеры, не попрощавшись с Квинзелями. А зачем? Мы ведь скоро вернёмся. Я уверен в этом. У нас всё получится. Я понимаю, что происходит. Я сделаю всё, что угодно, что бы моё понимаю не исчезло. Я сделаю всё, что угодно, чтобы опять вернутся сюда с Брюсом.