***
Если ты сидишь в огромном здании один, то каждый звук будет для тебя самым громким на всём белом свете. Я сидел в своей комнате, с ноутбуком на коленях, и смотрел в окно, за которым шумел город, Готэмская река и птицы. Ужасные, раздирающие уши, звуки, которые мешают сосредоточиться. Сидел один — во всём особняке Уэйнов не было никого, кроме меня. Сказать, что мне было страшно одиноко, ничего не сказать. Я захлопнул ноутбук, написав до этого всего лишь три слова, которые я бы хотел услышать сейчас, и отложил его. Я встал из-за стола и подошел к кровати. Мне не хотелось спать, но иначе я буду ужасно себя чувствовать на патруле. Я снял ботинки и лёг на кровать, прямо на одеяло, не снимая одежды. У меня давно было такое чувство, когда я оставался один дома, что за мной кто-то следит, что я не один в этом проклятом доме. — Надо отвлечься. — Разговоры с самим собой всегда помогают. Я начал напевать мелодию, которая переплывала из одной в иную, не хотя останавливаться и становится одной песней. — Now there’s ghost in the back of this room… And i don’t like it… — Я закрыл глаза и продолжил петь песню, которая точно описывала мои чувства в этот момент. То, что происходит в моей голове просто невыносимо. Мысли переплетаются, создавая ужасные картины, заставляя слезы появляться на глазах и оставлять следы на белом гриме, который мне всё равно придется смыть, хотя иногда так не хочется. Иногда мне так хочется вернуться в прошлое, когда, во всех смыслах, всё моё тело не занимал один лишь человек. Когда я мог спокойно ходить по Готэму, истребляя добро, сражаясь с его рыцарем. Кто же знал, что я в него влюблюсь, что я не смогу жить без него, что каждая моя мысль будет о нём и что я стану самим воплощением золотой середины, между добром и злом. Меня до сих пор вспоминают, как Принца-Клоуна злодейского мира. Но, этот принц уже как несколько месяцев король, вместе со своим рыцарем. — Который пропал… — Я сел на кровать и осмотрелся. Нет, пожалуйста. Не надо. — Тебе надо смерится. — Не говори так, я прошу тебя. — Двигайся дальше. — Я застонал от боли, которая в миг пронзила мою голову. — Я не могу! — Я кричал это короткое предложение где-то пол часа, пока не понял что кто-то забегает в мою комнату. Я сидел на кровати, держась за голову, корчась от боли и слёз, а тот, кто пришел мне на помощь, обнимал меня, пытаясь сделать так, чтобы я лёг на кровать. — Джек, Джек, успокойся! Что такое? Что с тобой? — Голос Дика разносился со всех сторон, пытаясь перекрикивать меня и мои мысли. Я чувствовал его панику, слышал каждое его движение. Меня сводило с ума каждое слово, которое он пытался мне сказать, ведь с каждым днём он становится всё больше и больше похож на Брюса. — Джокер! — Я резко замолчал. Меня так не называли уже очень долго. Я повернул голову в сторону парня. На его глазах можно было прочесть настоящий ужас, но не тот, который появлялся у моих жертв, давным-давно, когда я их убивал, а тот ужас, когда ты видишь что близкому тебе человеку нужна помощь, но ты ничего не можешь с этим сделать и просто смотришь и пытаешься, пытаешься и пытаешься. — Робин… — Я начал часто дышать и на моих глазах опять проступили слёзы. Я схватил Дика в охапку, как будто через минуту он рассыпется, и прижал к себе. Через мгновение я почувствовал его холодные ладони у меня на спине. Это всё что мне нужно было в тот момент. Всё это время ему это тоже нужно было. — Мы… Сегодня идём на патруль? — Я знаю что это его отвлекает. Он улыбнулся. — А как же? Барбара сама не справится, ты же её знаешь. Пол часа и «Сообщение от Бэтгёрл! Просьба о помощи!» — Дик отпустил меня и начал изображать робо-голос, повторяя за тем, что говорит компьютер, когда Барбара просит о помощи на своих заданиях. Я засмеялся. Этот парень знает как улучшить обстановку. Я пододвинулся к нему и начал щекотать. — Тогда нам надо уже собираться, боец! — Он засмеялся сильнее меня, не в состоянии что-то сказать, кроме того, что бы я его отпустил. Я прислушался к его просьбе, отпустил его и встал с кровати. Он лежал на ней, раскинув руки в разные стороны и смотря на меня воистину детским взглядом. Я улыбнулся ему и подал руку, чтоб он встал. Он схватился за неё, поднялся и, ничего не сказав, выбежал из комнаты. — Куда спешишь? — Когда он уже был за дверью, он крикнул: — Забыл кое-что! — И только пятки сверкали. Я пожал плечами, надел ботинки и тоже вышел из комнаты. Пройдя небольшой коридор и вышел к лестнице и созерцал великолепную картину — Дик обнимается с девочкой его лет. Рыжие, короткие волосы, круглое лицо и светлая кожа, а одета она была как мальчишка. Они с Диком были одного роста, хотя Дик достаточно высокий для его лет. Я спустился тихонько вниз, пока они обнимались, и встал возле перил в самом низу лестницы, скрестив руки на груди и продолжая смотреть на них. Стоял я до тех пор, пока та девочка, наконец-то, не увидела меня. Она быстро отошла от Дика, вгоняя его в недоумения, а себя в краску. В тот момент Грейсон наконец-то додумался повернутся в мою сторону и тоже покрылся краской. — Э-это не то, о чем ты подумал…! — Я засмеялся. — Я ни о чем таком не думал, пока ты не сказал это предложение, Дик. — Его лицо еще больше покраснело. Я подошел к ним двоим и начал осматривать. Потом перевёл взгляд полностью на Дика, который в тот момент смотрел в пол, превращаясь в помидор. — Ты меня не познакомишь со столь очаровательной леди? — Девочка прыснула, закрыв рот рукой, и отвернулась. Дик вытянул руку в её сторону и пробормотал: — Джек, это Лея. Лея, это мой второй отец — Джек. — Одна бровь Леи поднялась и она посмотрела на Дика, на что он ответил не менее суровым взглядом, которым иногда на меня смотрел Бэтмен. — Да. Мой второй отец, Лея. — Она прыснула. — Простите, просто это очень мило и… непривычно? — Девочка пожала плечами и, переведя на меня взгляд, протянула руку. — Рада с вами познакомится, Мистер Уэйн. — Меня передёрнуло. Дик уже хотел исправить свою подругу, но я остановил его и протянул руку в ответ. — Тоже рад, Лея. Но на будущее хочу сказать… — Я закрыл глаза, выдохнул и, открыв глаза, посмотрел на неё взглядом истинного психопата, по которому уже скучает Аркхэм. — Я ещё не Мистер Уэйн. Если хочешь называть меня официально, то либо Мистер Уайт, либо Джек, либо… — Я увидел настоящий страх в её глазах. — Либо ты меня избегаешь и тебе не приходится со мной разговаривать. — Всё это время я держал её за руку и, по окончанию моего монолога, отпустил её и, сложив руки за спину, улыбнулся Дику и ушёл в гостиную. Он и Лея же, продолжали стоять в коридоре, смотря удивленно мне в след. Когда я уже заходил в гостиную и собирался закрыть за собой дверь, я услышал голос Леи: — Твой второй отец жуткий… — Я приостановился. Боже, что я наделал? — Но… — Я повернулся в их сторону. Лея это заметила и улыбнулась мне. Улыбнулась? — Это нереально круто! — Потом она повернулась с огромной улыбкой к Дику. Он почесал затылок, нервно смеясь, и предложил ей выйти из особняка и прогуляться где-то в городе. Перед тем как уходить, Робин ещё раз посмотрел на меня. Я одобряюще кивнул и показал два больших пальца на руках. На нём появилась улыбка и он вышел, догоняя свою подругу.***
— Мне нужно гордится своими родительскими навыками? — Я и Бэтгёрл сидели на крыше одного из зданий корпорации Уэйнов. Она высматривала в бинокль разные углы Готэма и каждый раз, когда я задавал вопросы, на подобии этого, с раздраженным стоном убирала от лица прибор и укоризненно смотрела на меня, что вызывала на мне улыбку. — Ну, я даже не знаю, напугать девушку твоего приёмного сына, чтобы она не встречалась с ним, но в итоге сделать так, что теперь она обожает вашу семью ещё больше? Ну-у… — Барбара отложила бинокль и ещё раз посмотрела на меня. — Я думаю что тебе нечем гордится. — Я надул губы. — Ой, да ладно тебе, просто переосмысли всё, что я только что сказала и сам поймешь как это было странно и что тебе вообще повезло, что девочка не убежала с криками о помощи. — Бэтгёрл встала. — У нас ограбление в двух кварталах от сюда. Можем успеть до того, как грабители уедут. — Я тоже встал, отряхнув свою одежду. — Тогда я по земле, а ты по небу. — Я подмигнул ей. Она улыбнулась и, вытащив из-за пазухи абордажный Бэт-крюк, выстрелила в соседнее здание. Удостоверившись что крюк надежно прицепился, она спрыгнула со здания и улетела во тьму. Я ещё немного постоял на крыше, ожидая пока она скроется за тем самым зданием, а потом…***
Ветер слишком холодный для летнего вечера. Я точно знаю, что это не хороший знак. Я даже могу это доказать — там внизу находится Айсберг Лаунж и в этом клубе проходит террористический акт со стороны врагов Пингвина. Не медля, последний вызвал подмогу и теперь Мистер Фриз направо и налево стреляет своей замораживающей пушкой, создавая холодные туманы по всей улице. Я стоял на крыше, рассматривая что там, внизу. Идёт драка, но уже не в помещении, а на улице. Как дети малые. Но я здесь не для этого. Я посмотрел на время — ровно полночь, а значит Бэтмен уже на пути сюда, чтобы остановить бушующих злодеев. О, а вот и он — «летит» на своём Бэтмобиле, разрезая туман, врываясь в чью-то жизнь так неожиданно, как только он может. Наблюдать за ним — одно удовольствие. Он выпрыгивает на ходу из машины, приземляясь прямо на одного из террористов. Все оружия повернуты в его сторону и в этот момент люди Пингвина начинают пытаться расстрелять врагов и Бэтмена одновременно, без приказа Босса. Бэтмен ловко уворачивается от пуль, а даже если какая-то и попала, она легко отскакивает от его бронежилета. Бэтмен пробирается сквозь град оружий и людей к Мистеру Фризу и одним ударом ломает его прибор, а потом ударяет самого злодея. Тот не сдается и пытается нанести ответный удар, но Бэтмен опять уклоняется и попадает кулаком прямо в слабое место Фриза и тот падает, сначала на колени, а потом на бок, продолжая так лежать. Я смотрел на эту драку. Я могу поклясться, что мои глаза сверкали не хуже, чем все драгоценности Женщины-Кошки. Он великолепен. Он дерется, при этом оставаясь грациозным, не отвлекается не на что лишнее — он полностью сосредоточен и это невероятно захватывает. Спустя час драка была закончена. Я видел, как Пингвин рассерженно благодарил Бэтмена, — ведь тот побил не только врагов, но и его людей, чтобы остановить драку — а тот всего лишь кивнул, и прыгнул обратно в свою машину. Ещё один час и вечер опять стал тёплым. Но не достаточно. Я положил руку на своё сердце, а точнее место, где оно должно быть, но я знаю — его там нет и никогда не было. Может, оно появится когда-нибудь, но это не точно. Никто не согреет меня и мою душу — я холоден как чертов Мистер Фриз и даже больше. Никто не согреет меня и мою душу так, как это может сделать Бэтмен. Наблюдения за ним, разговоры о нём, драки с ним, взгляды на него. Все взгляды на него, а особенно мои. Что я нашел в этой бесконечно тьме? О, я нашел в ней человека, который и есть сама Тьма, которая ложится на Готэм каждый день, когда солнце заходит за небосвод. Думаю, я влюбился в саму Тьму. Но это не утешение. Как жить дальше, если ты знаешь — ты слишком слаб, что бы любить его. Ты слишком слаб, что бы осознать это полностью, принять. Ты слишком слаб, что бы признаться ему и ты слишком боишься того, что ты получишь в ответ. Отрицание — я умру, взаимность — я не смогу. По этому я стою на крыше, смотрю в даль, осматривая в последний раз эти небоскрёбы, которые так мне надоели. Один шаг. Второй шаг. И я падаю в бездну, падаю прямо в объятия той самой Тьмы.***
А потом, я ступаю на край и падаю с крыши. Это весело, не подумайте. Раньше я всё время это делал, так как знал — меня кто-то словит. Конечно, в этот раз такого не будет, но мне слишком нравится нервировать Бэтгёрл, которая точно знает что я прыгнул с края крыши. Которая знает — это просто издевка. Прямо в воздухе — что далось мне с большим трудом — я достал пульт. Нажав на одну из кнопок, я созерцал как на моей машине, там внизу, вырастает огромная подушка, на которую я вскоре приземлюсь. И да, я приземлился на неё и остался в живых, хотя голова ещё немного кружилась. Я ещё раз нажал на туже самую кнопку и подушка сдулась. В итоге я сидел между передними сидениями в моей машине и задними. Гениально, надо поработать над этим. Я вылез из машины и сел в неё нормально. После того, как я вставил ключ и завёл её, я «полетел» сквозь тьму прямо туда, где проходило ограбление. Скорее всего, Барбара уже там, но что мне мешает приехать туда? Когда я уже почти подъехал к месту, я понял что что-то летит прямо мне в машину. Через несколько секунд, на соседнем сидении уже сидела Бэтгёрл. — Я упустила их — они успели сесть в машину и уехать! — Я улыбнулся самой широкой улыбкой, что очень раздражало её. — По этому забудь про все правила дорожного движения и езжай, блин, так быстро, как только можешь, Джокер! — Я засмеялся на всю улицу и рванулся в погоню за грабителями, которых уже через три минуты мы почти догоняли. Когда мы уже подъехали к машине грабителей, я повернул руль в их сторону, тем самым въезжая своей машиной в их и отталкивая на самый тротуар. Я видел как несколько мужчин пытались справиться с рулем и со мной, но у них это не выходило и они в итоге врезались в фонарь, который — как же удобно! — осветил их лица и я понял, кто это был. Среди нескольких парней и одного мужчины, сидела девочка, которую я сразу узнал. Бэтгёрл покачала головой. — Да ладно… — Я вытащил девочку из машины и поставил прямо перед Барбарой. — Бэтгёрл, это та самая девочка о которой я тебе говорил, а вот это отродье, видимо, её братья и батя? — Я посмотрел на Лею, в ожидании подтверждения. Она кивнула и я разразился смехом опять. Барбара в этот момент вытаскивала её семью и надевала наручники. — Лучше вызывай Гордона, Джокер, а не стой как истукан и смейся. — Я опять надул губы. — Что ты сегодня такая раздражённая? — Я достал и кармана рацию и включил её. — Приём, приём! Джокер вызывает Джима Гордона! — На той стороне началось шуршание и послышался голос: — Что такое? — На восемнадцатом перекрёстке… — Я быстро посчитал грабителей. — Пять грабителей, которые пытались ограбить банк двумя кварталами ранее. Из них трое парней в районе восемнадцати и двадцати, один мужчина лет пятидесяти и одна девочка шестнадцати лет. Девочку я точно знаю, её имя Лея. — Я точно слышал, как Гордон потёр переносицу. — Мы выезжаем, ждите там. — А потом рация отключилась. Я убрал её и, посмотрев на всё это сборище людей, поймал на себе все их взгляды. — Что? — Барбара покачала головой и прыснула. — Что такое? — Ты неисправим. — Я пожал плечами. — Простите?***
Объятия Тьмы. Если принять во внимание то, что я говорил о Тьме ранее, то это словосочетание могло быть понято, как будто я падаю в объятия Бэтмена. Через несколько секунд полёта так и произошло. Меня кто-то подхватил и я понял, что теперь лечу не вертикально, а горизонтально, приближаясь к одному из соседних небоскрёбов, подлетая прямо к его крыше. Я поднял голову и созерцал суровое лицо Бэтмена, который, в свою очередь, совсем не хотел на меня смотреть и смотрел только вперёд. Мы приземлились мягко, как будто делали это не впервые. Я смотрел в пол и мог поклясться, что теперь, когда я не смотрю на Бэтмена, он на меня смотрит. Я не посмел посмотреть на него в ответ тогда. — Зачем ты хотел это сделать? — Его монотонный голос прорезал тьму и тишину, вызывая головную боль. Я сжал губы. — Зачем тебе это знать? — Я до сих пор не смотрел на него, но знал, что он подходит ко мне. — Я не впервые замечаю, как ты стоишь на краю крыши какого-нибудь небоскреба, смотря вниз… — Честно, я был удивлен тогда. — Но это впервые, когда ты всё-таки решился прыгнуть. Думаешь, я такой бесчувственный, что мне будет всё равно? — Да. — Самый тупой ответ, правда. — Я думал что тебе будет всё равно и я спокойно умру, наконец-то перестав беспокоить тебя. — Мой голос трясся. Мне было слишком не по себе, я хотел убежать или хотя бы поднять на него взгляд, чтобы чувствовать себя уверенней. Но я не мог. Я чувствовал его рядом со мной. Он потянулся ко мне и я отошел ещё на шаг, как будто это спасёт меня. — Тогда знай — мне не всё равно. И знай, что каждый раз, когда ты будешь прыгать с небоскрёбов, я — и никто другой — буду ловить тебя. Каждый грёбаный раз, Джокер. — Меня начало это раздражать. Мои губы превратились в тонкую линию и я прошептал в ответ сквозь зубы единственное, на что я бы хотел получить ответ в столь странной ситуации: — Мы разве не враги, Бэтмен? — Мне показалось, что он задумался. — Мы враги, но это не значит, что я хочу твоей смерти. Эти слова остались в моей голове навсегда. Я больше никогда не пытался серьезно покончить с собой. Я спрыгивал с крыш, зная, что он меня словит, чтобы достать его, сделать так чтобы он всегда был раздражен тем, что я делаю. Потому что я Джокер, я пользуюсь сказанным. Но даже если так, те слова были не только поводом для насмешки, но ещё тем, что всю мою оставшуюся жизнь грело мне моё сердце, которое внезапно появилось в ту ночь.***
Когда я был мальцом, у моего дяди был дом на маленьком склоне, прямо над морем. Дом был тоже небольшим, но очень уютным. Единственное, было очень страшно, когда в море вдруг начинался шторм. Весь дом трясся, в окна попадали крупные капли дождя и моря, если не успеть их закрыть до начала всего хаоса. Я любил там проводить время, ведь в моём настоящем доме мне не были рады, а мои дядя с тётей всегда были рады принять меня в своём маленьком доме на маленьком склоне. Я помню, когда я был маленьким, я гулял по городу, рядом с котором находился этот маленький дом и по улице ехала машина. Все расходились, при виде её, претворялись, будто её нету. Я спросил что это за машина у своего дяди. — Ну, Джек, про эту машину никто никогда не говорит. — Он не хотел мне рассказывать, но я стоял на своём. Он грустно выдохнул и повернулся ко мне, взяв меня за плечи, посмотрев мне прямо в глаза. — Там возят плохих людей. — Он покрутил пальце у виска. — Людей, которые сошли с ума. Как только машина подъезжает к одному из домов, от туда выходят двое в белых халатах и забирают плохих людей. — Я повернулся в сторону, куда уехала машина. Надо было видеть моё лицо, когда я понял, что машина едет к тому маленькому дому, но я не понимал — за кем? И дядя и тётя были рядом со мной. Я посмотрел на своих родственников. Дядя выглядел ужасно грустным, а тётя ужасно разозлённой. — Теперь у нас будут проблемы. Надо было его оставить, чтобы эти люди спокойно забрали его. И никаких пряток. Я помню, что в тот день, моего дядю посадили в психушку, но я знал — я должен был туда поехать. Тётя мне об этом говорила, сажая на поезд обратно в Готэм. На следующий день она умерла от яда, который я нечаянно оставил в кухонном шкафчике в бутылке с её лекарствами. В этот дом никто никогда больше не заходил, а если и были такие смельчаки, то они сразу убегали, ведь вторая вещь, на которую натыкаются люди, заходя в тот маленький домик — моя комната. Она была вся изрисована, везде висели повешенные куклы, все стены были в словах, которые никто не знал, а окно было изрисовано красной краской, которую иногда принимали за кровь. Да, я с самого детства был психом, избалованным жестоким ребенком, который стал таким насмотревшись того, как относятся к друг-другу мои родители. Я один из примеров детей, которые родились не в то время, не в той семье и не в том месте. Но сейчас всё лучше. Я сижу в огромном особняке, который принадлежит мне и моему жениху. Я полностью вменяемый. Моя комната выглядит как обычная комната человека, у которого всё в жизнь нормально. Конечно же, у меня не всё нормально, но для моей комнаты это не особо важно. Я опять писал свой рассказ. Пятьсот с лишним страниц и, кажется мне, я должен бы останавливаться, но, каждый раз перечитывая последнюю строчку, я понимаю — рассказ ещё не закончен и надо написать ещё больше, раскрыть больше действий, объяснить больше поступков. О чём я пишу? Я пишу о себе. О своей истории с самого начала. Сначала то, что было до Красного Колпака, до Джокера, до Бэтмена. Потом про плавное становление самим собой, таким, какой я сейчас. Я пишу свою историю в виде книги, в виде больного фанфикшена, в котором всё переворачивается с ног на голову, потом опять на ноги и так повторяется, крутится, как Колесо Сансары, убивая и возрождая всех персонажей, ведь в Готэме никто не умирает. По этому мой рассказ очень странен. За него меня можно посадить в Аркхэм, прочитав просто первые строчки:«Я невероятный психопат, который убьет всех и вся, считая себя, когда закончит писать этот ужасный рассказ. Но, если я, или кто-то ещё, читает эту строчку, значит я не покончил с человечеством и собой.»
Я покачал головой и закрыл ноутбук. Отложив его, я лёг на кровать, смотря в потолок. Это невыносимое чувство ожидания чего-то, чего быть не может. Может я что-то упускаю? Может я пропустил какую-то загадку от Брюса? Может он мне подсказывает, но я слишком ослеплён, что бы понять? — Это определённо так. — Выйди из моей головы. — Ты знаешь, что я не могу. — Я увидел, как тень нависла надо мной. Мои глаза были наполнены слезами, которые я не стирал, а сами они не скатывались. Я не видел кто подошел ко мне — только ужасно знакомый силуэт. — Брюс? — Я поднял руку, чтобы дотронутся до него и провалился в сон.