I want to be betrayed.

      Как и обычно я просматривал криминальные новости, потому что это было неотъемлемою частью моего утра под тошнотворный кофе. Случайным образом я наткнулся на статью, где описывалось следующее:" Было найдено тело шестидесятилетнего Давида Крайма. На трупе насчитали тридцать семь колото-резанных ран. Как позже выяснилось, убийство являлось делом рук местной банды наркодилеров. Вероятно, Крайм задолжал некую сумму за подаваемый "товар", что впоследствии и стало мотивом."       И это так забавно и грустно одновременно. Грустно, потому, что я сожалею, что этот кретин не загнулся от моих рук. Он даже не приходил мне в голову как жертва, что, кстати, очень странно. А забавно от того, что он был директором в школе, где я недолго обучался. Мужик конкретно был против всякой дури, а сейчас познаётся, что он и сам заядлый нарколыга. Неужели, в мире всё настолько циклично? От такого начинают посещать смешные мысли, что и мне кто-то загонит бабочку под ребро в переулке.       От прочтения этой статьи в мою голову начали врезаться воспоминания о той самой школе. Конец учебного года. Всем по десять лет. Как-то раз нас попросили написать некое подобие сочинения для психолога о наших предпочтениях, чтобы тот смог выявить наши сильные стороны и уже дать направление на обучение каких-то отдельных предметов (да, у нас шло разделение по классам - предметникам в столь юном возрасте). И я так был воодушевлён идеей написать о том, что я люблю, от чего накатал им целую поэму:       "Я безумно люблю кровь. Когда я на неё смотрю, то мне хочется лакать её, словно маленький серый котёночек. Иногда я сижу и провожу двумя пальцами по своим венам на левой руке, в некоторых местах растирая их, от чего вены начинают проявляться ещё больше. От мыслей, что внутри меня много крови, я хочу взять ножик и порезать руку, чтобы вся кровь вытекла в ванную, а я потом в ней купался. Однажды на уроке рисования я обвёл свои вены бордово-алой акриловой краской и наслаждался этим целый день. А когда пришло время стирать, то я не смог, поэтому начал очень сильно тереть руку железной губкой, от чего поцарапал руку в нескольких местах, и там пошла кровь. Я опять сильно обрадовался и начал вылизывать себя. Я так обожаю этот металлический вкус! Я так обожаю этот тёмный цвет! Я так обожаю кровь! Кровь! КРОВЬ! КРОВЬ!!!"       Помню, что дальше я с гордостью отдал это творение, а потом меня затаскали по социальным работникам и директору школы. Тогда он сказал, что не хочет видеть таких людей, как я, в своей школе, и что я антисоциальный элемент. В тот же день ещё в то время живший с нами отец вломил мне по черепушке, от чего я отлетел в стену, и у меня из носа пошла, да-да, кровь. Несколько дней она лила ручьями, пока мне не прижгли сосуды в носу. Тогда-то мамулетта и накричала на отца за своего любимого сыночка, а непутёвый папаша раскрыл свою давнишнюю тайну об изменах и ушёл из дома. После этого сыночек сразу превратился в эпицентр, из-за которого и идут все проблемы.       От этих воспоминаний меня пробило идти и искать себе жертву, хотя сегодня даже не понедельник. Но во мне разгорелся такой потенциал, что я в неком беспамятстве вышел из дома, с уже зажжённой сигаретой в зубах, и сел на сразу же прибывший автобус. Всё это происходило настолько быстро, что я "очухался" только у несколько раннее знакомого мне дома. Глубоко в недрах моего подсознания я понимал, почему всё вело меня сюда. Здесь даже ничего не поменялось, как и несколько лет назад. Я прошёл несколько метров и пнул красный форд, который сразу же развылся дерущей уши сигнализацией. С четвёртого этажа выглянул мужчина, окликнувший меня: - Эй, ты! Быстро отошёл от машины, иначе я тебе твои длинющие патлы пообдираю.       Я лишь надменно заулыбался, адреналин в моей крови забурлил ещё больше, и я вновь пнул диски на автомобиле. Вновь эта сигнализация, и мужик уже бежит, чтобы проучить меня. Только он выходит за порог, как я бегу за дом, чтобы проделать там своё задуманное и любимое действие. Там он уже меня догоняет и хватает за воротник джинсовки, приперев к стенке. - Я как-то неясно изъясняюсь, что ты продолжаешь пинать мою машину?!       Из моей груди вырвался смешок, за которым последовал провоцирующий плевок в лицо поймавшему меня. От такого действия я получаю кулаком прямо в нос. Слышится хруст. Ручей крови. Но от такого я не корчусь от боли, а лишь разоряюсь смехом ещё больше. Мужчина ставит меня ноги и отходит на шаг назад, напугано глядя нам меня: - Ты самоубийца, что ли? Я не собираюсь садиться в тюрьму из-за такого обморыша как ты! - Да нет, просто я люблю кровь. Обожаю кровь! - Вытирая, но тем самым размазывая кровь ещё больше, я ехидно ухмыльнулся и подлетел к "дяде", втыкая в его грудную клетку свой любимый ножичек. Зрачки жертвы стали меньше, и она пошатнулась назад ещё больше. - Т-т-тревор?! - Нет, я думаю, что ты обознался. - Прокручивая нож и, вводя его внутрь ещё больше, сказал я.       На губы мужчины выступила кровь, и он начал уже отхаркивать ею. Он продолжал смотреть на меня своими постепенно меркнувшими глазами, от чего мне стало не по себе, и я решил выколоть ему их. Вытащив нож, тем самым открывая колотую рану, я проткнул оба глаза, от чего жертва очень громко заскулила. - ДА ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! ЗАЧЕМ?!?!?! ПОЧЕМУ??? Я НИЧЕГО ТЕБЕ ТАКОГО НЕ СДЕ...       Тут же я ударил ему в кадык, от чего он начал задыхаться, продолжая отхаркивать, что усугубляло его положение. Плевральная полость значительно заполнилась кровью, и мужчина упал, продолжая дышать из последних сил. - Мне твоя жалость не нужна. Ты не смог ничего сделать десять лет назад, а сейчас ты бы хотел мне предложить примирение? Да ну...Это настолько бредовая идея. Ты всё равно сейчас сдохнешь...папа. Так что, давай, пока. Передавай привет матери, если выживешь. Ха, вот это я пошутил. Нет, не выживешь. - Я прилично отхаркнул ещё раз и уже хотел выплюнуть все эти сопли и слюни, как до меня дошло, что это генетический материал, по которому меня явно смогут найти. Пришлось проглотить это. Вытерев нож о футболку трупа, я кинул на прощание ту самую фразу: - О-ой, кажется, кто-то умер, - и ушёл с заднего двора, держа рукой окровавленный и, скорее всего, сломанный нос.