Подработка нянькой.

      — Не подойду к этому монстру, — Мирон отпихивался от Вани, пока тот тащил его к вольеру с медведем. — Он выскочит. — Ты чо? Не выскочит. Он классный же. — Евстигнеев продолжал пихать его к медведице, которая выводила своих детей. — Ладно, фиг с тобой. Дарио, смотри какие маленькие.       Личинус умиляется медвежатам, кладя ладошки на щёки. Медведица начала пихать своих детей в бассейн, пока те сопротивляются, и Виейра начинает хохотать что есть сил. Со стороны это выглядит довольно странно, и в какой-то степени смешно. Потом последовал вольер с белкой. Вроде бы ничего такого, но когда Фёдоров подошёл ближе, то белка решила справить нужды и обоссала его кофту. «Бляяяять» — все, что смог сказать Янович. — Мирон, тут дети. — грозно предупредил Рудбой, дёргая того за рукав. — Эта лишайная падла обоссала мою кофту. — недовольный голос. — И что? Будь сдержанней. — парень взял мелкого за руку и пошёл дальше, стараясь сдержать смех.       Мелкий не прекращал смеяться, оголяя неровные зубы. Почему-то мужчина знал, что этот день будет не самым хорошим. Его шестое чувство никогда не подводит. — Пошлите отсюда. — слишком замученным голосом выдавливает из себя Фёдоров. — Почему? — Ваня оглянулся. — Здесь воняет. — А нефиг нос как у еврея отращивать. — Вообще-то, я и есть еврей. — возмущенным голосом сказал Мирон, и встал прям впритык к Евстигнееву, — Ты что-то против имеешь? — Мироша, ты крейзи. Если будешь продолжать домогаться до меня, то я позову белку, и ты опять будешь в жёлтом цвете. — посмеялся Ваня, похлопал по груди Мирона ладонью и направился дальше.       От «Мироши» из уст Вани, и хлопков, по собственной груди рукой парня, Мирона передернуло, конечно, не на шутку. Много ходить они не стали. Прошлись по нескольким вольерам с животными и следующим направлением стал внеплановый путь до магазина с вещами, потому что с почестями белки Янович наотрез отказался гулять. В принципе, остальные даже и не спорили с ним.       Дальше последовал Бургер Кинг, парк и наконец долгожданное кино. На последнее у Мирона, как ни странно, появилось желание, а вот уставший Дарио вырубился посреди фильма. Янович даже рад, что мелкий проспит ого-го сколько и не проснётся рано утром. Зал был почти пустой. Лишь впереди пара, мать с ребёнком и одна компаниия из четырёх человек. Мирону это даже нравится. Никто не отвлекает от просмотра, да и духоты нет. А ещё мужчина может рассмотреть в деталях лицо парня, который тоже по тихоньку начал засыпать.       Длинные ресницы, которые подрагивают, скулы, небольшие синяки под глазами, ровный нос. Хочется дотронуться до щёки и провести ниже. Спуститься до ключицы и поцело… «Так, Фёдоров, о чем ты, блять, думаешь?» — спрашивает сам себя мужчина, и пытается сосредоточиться на фильме, что выходит, мягко говоря, плохо. Откуда такие мысли? Откуда такие желания к мужскому телу? Нужно ударить себя по голове, чем-нибудь тяжёлым, чтобы такие мысли не лезли туда.       Телефон вибрирует и Мирон достаёт его из кармана. Илья. Что этому гному надо? — М-да, алло. — Я бы тебе ответил рифмой на последние слово, но я очень тороплюсь, и поэтому не хочу заморачиваться. — Илья говорил быстро и внятно. — Хотел тебя предупредить. Дима приехал в Питер. И будет жить на твоём районе где-то. Аккуратнее там.       Сердце пропустило удар, а после быстро забилось, от чего в голове была слышна кровь. И ничего кроме неё. Мирон будто улетел из вселенной на этот промежуток времени. В трубке Мамай вновь начинает тараторить, но его уже никто не слушает. Вся остальная информация сейчас лишняя.       Янович отключает трубку и закрывает глаза, надеясь, что это сон. Надеется, что сейчас проснётся от того, что его будит Ваня, или же мелкий. Плохие моменты с Димой всплывают в сознании, от чего начинает тошнить. Только забыл его, и тут на тебе, Мироша, ещё помучайся. Мало у тебя, потрепанных нервов.       Из раздумий его вытаскивает Евстигнеев, сообщая о законченном фильме. Мирон слабо кивает и встаёт с сидения, после чего направляется к выходу. Как он доехал до дома и не потерял ребёнка, очень странно, ведь все, как в тумане. Помнит лишь свою входную дверь, и испуганный взгляд ребёнка. Больше ничего. Ни-че-го.

***

      Жуткая боль по всему телу мешает мыслить, снова отправляя в сон. Или в обморок. Хуй его знает. На данный момент Фёдорову похуй, спит он, или же в обмороке. Главное, что не чувствует душевную и моральную боль.       Сознание возвращается, когда холодная тряпка ложится на лоб. Веки поднимаются и мутный взгляд падает на знакомого парня. Фёдоров знает его, но точно не понимает, кто это. Бывает такое состояние, что вроде бы знаешь человека, но не понимаешь, кто именно он. Брат? Племянник? Друг? Парень.       Мозг потихоньку возвращает память, а глаза более точно разглядывают парня. Хотя это, блять, не парень, а мужик. Бородатый. Мирон бы улыбнулся, если бы смог. Илья смотрит беспокойным взглядом сверху вниз, сдерживаясь от того, чтобы прямо сейчас не начать читать лекцию о том, что вообще-то надо быть осторожным и внимательным, особенно, когда тебя даже друг предупреждает. — Как ты? — Мамай знает, что задаёт глупый вопрос, но это больше для подстраховки. — Нормально. — кратко и понятно.       Мамай кивнул и ушёл из комнаты. Дикий топот слышится из зала в комнату Фёдорова, и мужчина готов буквально ко всему. Первым забегает Ваня, на лице которого читалась целая куча эмоций. Начиная радостью, заканчивая волнением. Следом забегает Дарио с воплями. Он тут же лезет на кровать и сильно обнимает Мирона. Мелкий начинает тараторить о том, что очень испугался и вообще хотел побить того дядю, если бы был больше. — Какой дядя? — спрашивает Фёдоров. — Лысый такой. Ему лет тридцать. Руки большие. — описал мелкий, задумавшись, а потом стыдливо продолжил, — А больше я не помню, потому что испугался.       Янович сразу же поменялся в лице, поднимаясь с кровати. Евстигнеев мгновенно подбежал к нему и взял его за локоть, стараясь удержать его, когда тот начал шататься. Лучше прям сейчас упасть, после чего раз и навсегда заснуть. Не хочется жить, осознавая, что где-то неподалёкую живёт Хинтер. — Может ты со мной поедешь в Москву? — Илья заходит в комнату и смотрит с сожалением на Мирона. — Зачем? — мужчина старается не думать об этом, но все вокруг будто сговорились. — Не делай из себя дурака. Он же убьёт тебя, Мирон. Пойми же это. — Делать мне больше нечего? Я не буду от него бегать. Тем более с ребёнком мотаться туда-сюда не стоит.       Мамай лишь покачал головой, и, уже молча, ушёл на кухню, чтобы заварить чай на всех. Он понимает, что с Фёдоровым спорить бесполезно, ведь он всегда придерживается только своего мнения, что порой не очень хорошо заканчивается. — Идите пить чай. — Илья зашёл в зал к мелким.       Весь оставшийся вечер все просидели за просмотром различных фильмов. Окси уговорил Ваню остаться на ещё одну ночь, и тот согласился, ведь надо же проследить за этим евреем, ну и не в силах он сопротивляться его ярко-голубым глазам. Позже Янович ушёл на лестничную клетку покурить, что очень странно для него. Обычно он ходит на балкон, а тут. Конечно же Илья с Ваней попытались его отговорить, но этот человек слишком упертый. — Ничему его жизнь не учит, — тихо сказал Илья, переводя свое внимание на телевизор.        Мирон выходит из квартиры, подходит к окну на лестничной клетке, подносит крикет к сигарете, и подкуривает, освещая лицо огоньком. Он стоит в ожидании чего-то. Ну, или кого-то. Из соседней квартиры выходит мужчина, но лица его не видно из-за отсутствия света. Незнакомец подходит ближе, и на его лицо падает свет уличного фонаря.       Фёдоров старается держать спокойствие на лице, показывая свое безразличие к Диме. Последний тоже подкуривает сигарету, не смотря на стоящего рядом. — Зачем? — Мирон смотрит упорно на Хинтера, надеясь найти в нем хоть капельку совести. — Что «зачем»? — все ещё не поворачивает голову, хотя так хочется. — Блять, Дим, не делай меня дураком. — раздражённо продолжает разговор Янович, хотя сам хочет уйти. — Я не понимаю, о чем ты.       Мирон пытался понять Диму, ведь тот натворил кучу всякой хуйни, наплевав на Федорова. Наплевав на всех, кроме себя, любимого. Хочется хорошенько уебать его, куда-нибудь в челюсть, чтобы та хрустнула. Но Мирон держится, пытаясь развести на жалкий разговор. — Дим. Ты напугал ребёнка, когда ударил меня. И вот не говори, что ты этого не делал. — Фёдоров не отводит взгляд от собеседника. — Зачем ты приехал? — По делам. Единственное, что я тебе скажу. — Дима повернулся к Яновичу всем телом, проницательно взглянув в глаза — Окси, мне похер на тебя.       И врет же, падла. Не похер ему. Но говорить правду он не будет, потому что так будет лучше, для них двоих. Хинтер не докуривает до конца, тушит сигарету и уходит в свою квартиру. Не повезло Яновичу с соседом. Он, усмехнувшись, выкидывает бычок, и возвращается в квартиру.       Мамай взглянул на пришедшего друга и облегчённо выдохнул. Он знает, на что способен Хинтер, и поэтому боится за Мирона. Илья надеется, что Фёдоров не будет делать глупостей, но в глубине души знает, что друг не удержится.