***
— Может, не надо? — спрашивает Евстигнеев, смотря на Илью молящими глазами, а в руке лежит нижнее белье. — Надо, Ваня, надо. — Это бред. Ваня вешает вещи обратно и выходит из магазина, а Илье ничего не остается, как последовать за парнем, словно уставшая няня. У обоих сдают нервы от всей этой непонятной ситуации. Никто даже в подобной не был, поэтому даже страшно подумать, что может выйти из всего этого. — Зачем мы вообще это делаем? Толк от этого — Ваня хмурится, не понимает, что дальше будет. — Толк есть всегда. Он любит тебя, ты любишь его. Вы должны быть вместе. — Только вот Мирон выбрал не меня. — — Ситуация с Димой это вообще другая история, которая к вам вообще не имеет никакого дела. — Только вот они вместе сейчас. Поэтому имеет. — Потому что Дима эгоист последний, а Мирон дурак — говорит Илья, толкая парня в машину — Поэтому надо нашему дурочку помочь выйти из моря эгоизма Димы.***
Выйдя из аэропорта, Мирон осматривается, в попытках найти машину Мамая. Не найдя даже похожую, мужчина достал последнюю, долгожданную сигарету и закурил. Блаженное чувство покоя расплылась по всему телу, и долгое время без сигарет дает о себе знать. Тело становится немного ватным, словно не покурил, а выпил алкоголь. Простояв минут двадцать, в поле зрения Мирона появляется знакомая машина, и почему-то начинает трясти. Непроизвольно, мужчина поежился и закрыл на секунду глаза. «Что же сейчас будет?» задав риторический вопрос самому себе, Федоров прикусил губу и на мгновение решил улететь обратно. Чем ближе машина, тем больше появляется откуда-то угнетение, и с каждой секундой оно становится все больше и больше. Но к сожалению, бежать поздно. Очень поздно. Будь, что будет. Именно с этой мыслью Янович начинает идти к припаркованной недалеко машине. Из машины вылазит до боли в груди знакомый силуэт и мужчину будто парализует от страха, и он останавливается. Сердце начинает биться со всех сил, при этом изнывая, будто показывая, что еще одного такого всплеска эмоций оно не выдержит. Выступающие слезы начинают предательски жечь глаза, а мозг отказывается принимать все происходящее. Прикрыв глаза, Мирон пытается придти в себя, как-то успокоится, только вот истерика с новой волной пытается добить. Последней каплей стали такие теплые, такие родные руки, которые нежно и осторожно обнимают. Мужчина крепко обнимает в ответ, мысленно ударяя себя по лицу за такое количество причиненной боли в первую очередь пареньку. — Прости… — говорит взахлеб Федоров, все крепче прижимая к себе парня — Я виноват. — Не бросай меня больше… Прошу. — Не в коем случае.***
Накрытый стол пахнет уютом и суетой всех дорогих Мирону людей. Женя раскладывает вилки, споря о чем-то с Ильей, при этом эмоционально размахивая руками и чуть-ли не цепляя лица Вани, можно сказать, холодным оружием. При виде этого Илья сразу умолкает и понимает, что спорить не стоит, а то под такой горячей рукой может оказаться и он. Это все греет душу. Стало так спокойно на душе, что тысяча мелких мурашек пробежались по телу, а улыбка сама растянулась на лице. Мужчина даже и не думал, что все это закончится, и итог будет именно таким. С приезда прошло несколько дней, но отпраздновать решили только сегодня. Нужно было понять, что это окончательное решение Мирона — остаться с Ваней, и идти с ним до конца жизни. И сейчас Яновичь скажет это с полной уверенностью, и не отступит от своего счастья. Он осознал, что было в прошлом, то и нужно оставить позади. А нынешнее нужно беречь и ценить всем своим сердцем. Издается звонок в дверь, который заставляет всех насторожиться. Сердце в груди Мирона пропускает удар, а после предательски начинает биться. Он взглянул на парня, у которого лицо моментально побледнело. Все догадались, кто мог придти. Ни для кого не секрет, что сейчас может произойти. И в частности Евстигнеева это до жути пугает. — Мирон, черт тебя подери, возьми яйца в кулак — грозно молвит Женя — И пошли его уже. Федоров набирается уверенности, которой раньше ему ой как не хватило, и шагает до двери, разминая пальцы, ведь где-то в сознании находился страх. Но не потому, что он снова не устоит перед чарами Димы. Нет. Федоров уже никуда не уйдет от Вани, и это точка. Мирон сделал много ошибок, и их причиной был именно Шокк. Мужчина боится, тот сделает больно Евстигнееву. Наговорит гадостей, накинется с кулаками. Открыв дверь, перед глазами появляется картина маслом: пьяный, еле стоящий на ногах Дима, который сразу же фыркает Мирону в лицо. — Я не удивлен. Почему ты всегда убегаешь от меня? — Может потому, что я тебя не люблю? — Мирон с грустью смотрит в пьяные глаза. Понимает ведь, что Диме тоже не легко. Но что было, то прошло. — Я уже заметил — трагичная ухмылка, которая отзывается болью в груди — Я просто хотел тебе сказать… Береги себя, Мир… Я люблю тебя… — Поздно ты опомнился, Дим. Очень поздно. Прошлого не вернуть, а в особенности чувства — Федоров жмет плечами и поджимает губы. — Мир… — мужчина почти скулит и перед его лицом закрывают дверь. Мирон с какой-то легкостью возвращается к друзьям и обнимает Ваню, с такой искренностью, что последний вот-вот начнет плавиться. — Вместе? — Спрашивает Ваня. — Навсегда — отвечает Федоров и целует парня с любовью — Больше не будет мучения. Я буду пытаться сделать тебя счастливым. Я обещаю. — Ты уже делаешь меня счастливым. — Я люблю тебя. Ты не представляешь как. — Представляю — Ваня целует мужчину в щеку, после слышаться со стороны друзей звуки умиления — Я тоже тебя люблю.