И как тут не влюбиться

      Все те события, случившиеся за последнее время с ними, заставили девушку совсем позабыть, что натура Фостера подобна огню, и он может в любую секунду вспыхнуть как спичка. Ее шуточные потехи, на которые как-то нашлись силы после эмоционального подавления, ровно как все здание целиком сыграло с ней злую шутку, последствия которой теперь приходиться поглощать. Дыхание затаилось, мысли опустели, становясь контейнерами с ледяным воздухом, куда тут же из сознания вбивается уже давно знакомый страх, а вместе с ним и вязкое чувство дежавю. Когда-то совсем недавно ей точно так же пришлось смотреть на неизвестное животное перед собой, в одной из захламленных комнат на верхнем этаже. Паника словно искрами поджигает каждый ее нерв на ногах и руках и в теле от этого ощущается колкость. Ее уже успели охватить отчаяние и усталость, но что-то адреналин бурлящий в крови так и не думал убавляться. Внутри все словно кипит, девушка ощущает жар, а снаружи лишь проступил озноб. Действовать рационально или хотя бы хоть как-то разумно невыносимо, страшно, нет времени. Хотя одна мысль в голове у нее все-таки имелась — бежать. Но от чего же? Конечно, убийца не собирался сейчас ее убивать, вот только он что-то обязательно да сделает, чтоб наказать виновницу его нервного срыва. «Для того, чтоб больше никогда в жизни не смела пререкаться», — словно как в фильме по кругу повторились слова убийцы у нее в мыслях. Но что именно он собирается сделать? В его глазах читается лишь гнев, затмевая рассудок, давая злобе поглотить все, это говорит о том, что он точно не собирается продолжить то, что ранее было начато в той комнате. Столько разных вариантов, а ответ правильный то все равно один, и никто в жизни не сможет отгадать, какой именно. Может, он что-то задумал отрезать девушке, и эта мысль только успела у нее появиться, как в голове тут же всплывает изображение ее отрезанного пальца валяющего на полу, еще и детали так ярко мельтешат перед глазами. А может он так долго ничего не предпринимает, потому что сейчас размышляет о том, каким именно способом пытать девушку, чтоб та следила за своим языком? Гарднер вдруг неожиданно ощущает на своей щеке прохладное прикосновение руки Фостера. Она машинально поворачивает голову в его сторону, а он большим пальцем дотрагивается до другой щеки и говорит: — Открой-ка свой ротик. И вот тут у нее уже прочно заседает мысль о языке, от которого наверняка так и хотелось ему избавиться, чтоб та замолчала навсегда. Её тело как будто с цепи срывается, не отдавая себе отчета, и Рей здоровой ступнёй своей ноги в панике вдаривает по ноге Фостера. Но удар оказывается очень слабым для такого крепкого тела, как у убийцы, и уж тем более такой нелепой атаке не удалось преодолеть преграды в виде толстых ботинок. Сие действие было необдуманным, спонтанным и сделанным в панике, так что естественно ему все-таки удалось обескуражить Фостера, хотя он и находится за пеленой злобы. Так что этого вполне хватило, чтоб Рэй могла воспользоваться моментом и, нырнув под его рукой, она выбегает из поймавшей ранее ловушки. Чтоб парень сразу за ней не погнался, она открывает дверцу шкафа и та должна преградить ему путь, и дать девушке несколько лишних секунд для побега. Но ей в голову приходит неожиданно еще одна мысль, вернее вырывается из тучи других, что роятся как стая ос. И как только дверца распахивается настежь, Рей резко протягивает руки внутрь и не глядя, хватается за первый попавшийся предмет. Фостер с силой захлопывает шкаф, и девушка от испуга падает на пол, больно ударившись копчиком. И машинально, от беспомощности, ее руки вытягивают тот предмет перед собой, когда присутствие Фостера уже начинает давить прямо перед ней. Знала бы девушка, как сейчас она нелепо выглядит со стороны с белым ящичком в руках, надеясь лишь в нем найти свое спасение, причем с абсолютно серьезно застывшим лицом, если не учитывать плещущихся волн страха в глазах на слабом свету. — О аптечка! Спокойный и удивленный, будто мальчишеский голос ударяет ей в голову, словно копьем изо льда, оставляя за собой лишь пустоту и непонимание. За какое-то лишь мгновение его голодная аура полностью развеялась, не оставляя за собой и следа… Рей так и не может отойти еще от происходящего, даже не понимает тех слов, что он сказал, и предназначения предмета в ее руках тоже. — А-а… Ап… — только и выдает она, заикаясь, разглядев внимательно, как в своих ручках держит перед собой белый ящик с красным крестом. — Скажи ей огромное спасибо, она тебя спасла почти от неизбежной участи! — ухмыляясь, проговаривает он, вырывая у нее из рук ящик. Аптечка оказывается подозрительно полностью забита разными лекарствами на всякие случаи жизни. — Странно! — бормочет тихо Рей, углядев срок годности на этих лекарствах. — Что? Совсем не те? Или уже давно не годные? — интересуется внезапно Зак, присев на корточки рядом с девушкой. — Да нет, наоборот те. Странно то, что они все свежие! Я думала, если мы и сможем найти тут лекарства, то только с тех времен, в которые это здание нормально функционировало. — Хм, значит, эту аптечку недавно кто-то сюда специально припрятал. А если быть точнее, то ее всех скорее сюда положил один из убийц с этого этажа. — Я тоже так думаю. Но нам это только на руку. А сейчас, Зак, разденься, пожалуйста, я обработаю твою рану на груди. — Ну и кто же из нас тут маньяк? Что так не терпится снова увидеть меня голым? Ладно, ладно, сейчас, не смотри на меня такими голодными глазами! Если этого я не сделаю сам, боюсь, ты раздерешь на мне в порыве страсти всю одежду! — снова язвит убийца, но на этот раз специально, чтоб девушка поскорее расслабилась. Стянув с себя кофту, он распускает бинты на торсе и Рей впервые видит его обожжённое тело. Промокнув ватный тампон в дезинфицирующем растворе, она подносит его к груди и говорит: — Будет больно, придется потерпеть немного. И как только она дотрагивается до его ранения, он непроизвольно вскрикивает: — Ауч! Ты не маньячка, а самая настоящая садистка! Но девушка, не обращая на него внимания, и продолжает дальше промачивать разрез. И как только кровь перестает сочиться, она меняет вату, в этот раз, используя прополис. Он жгет сильнее обычного раствора, но поскольку кровь приостановилась, это было отличным средством для того, чтоб заражение не попало в кожу, и она быстрее затянулась. Поверх ватки девушка накладывает бинт, обмотав три раза вокруг торса. Мазь она оставляет на потом, чтоб использовать, когда рана покроется первой корочкой. — Готово! Постарайся только пока не делать резкие движения. А то, боюсь, рана может опять открыться в самый неподходящий момент, — с заботой говорит она, укладывая обратно лекарства по своим местам. — И без тебя это знаю! Теперь давай сюда свою ногу, — раздражительным тоном бормочет он без лишних слов, злясь на то, что та ему указывает. Специально запомнив заранее, как Рей обрабатывала его порез, он берет в руки тот же раствор. Но в отличие от девушки, он старается повторить манипуляцию как можно нежнее, чтобы девушке было не так больно. Как только он заканчивает обрабатывать рану, он берет бинт из аптечки и Гарднер, увидев это, предлагает: — Давай я сама… — Я сам! — тут же перебивает ее он грубым тоном, даже как-то по-детски. Она только сейчас замечает, что бинты на его руках-то обмотаны довольно ловко и аккуратно, Рей думает, что он же и вправду делает это давно и не в первый раз и расслабляется. Также она припоминает, что только что он все дал ей самой перевязать его, и, видимо, специально. От этих мыслей она начинает улыбаться. Закончив с процедурой и подняв голову он, видит, как она на него смотрит с улыбкой и тихо шепчет: — Спасибо. — Тс! — цыкает парень в ответ, не ожидая вновь услышать слова благодарности, которые так стали для него давно чужды. Девушка обхватывает своими ручками его за щеки и начинает приближаться лицом к нему, чтобы поцеловать его, уже прикрыв глаза. Но как бы ей этого не хотелось, а момент блаженства прерывается, так как парень резко вскакивает на ноги. Она поднимает веки лишь через секунду и обеспокоенно наблюдает за Заком. Напротив них находится еще одна закрытая дверь, на которую они из-за всей этой роскоши и не обратили внимания. И именно за ней неожиданно послышался странный шорох, который так молниеносно поднял Зака с места. — Мы не одни! — тихо шепчет с досадой убийца, схватив покрепче рукоятку косы приготовившись к бою.