И.С.Т. - 2. Обратный отсчет

Я долго сомневалась, куда отправлять это, сюда или в «Мелочи и детали», потом решила, что его место здесь, ибо он может что-то объяснить. Собственно, о том, что это. Предыдущий бонус »…10 лет спустя…» для нас самих получился легким сюрпризом. Написать-написали, объяснили для себя исключительно логически, и успокоились. Рано, как оказалось. Потому что недосказанного было слишком много. Муз долго маялся, пытаясь из прошедших 10 лет выловить что-то, и вот его «улов». P.S. Предыдущий бонус я немного переписала. 1. Рома-четырехкурсник от себя первоклашки в самом начале своего появления в И.С.Т.е почти не отличался. И дулся почти также. И также походил на сердитого ежика. Деймоса аж ностальгией пробило. И, судя по странному взгляду Арестова — не его одного. — Итак, господин Силиверстов, можете что-нибудь нам сказать по этому поводу? — Марек перевернул стул и сел на него верхом. Небольшая комната вся пропахла пылью, и «зал суда», в который периодически превращался кабинет ректора в швейцарском филиале, ничуть не напоминала. Может, поэтому собственный визит на «разбирательство» Дейм воспринял не так негативно, как мог бы. В конце концов, они сюда приехали втроем, хотя Совет мог отправить целую делегацию. — Мне нечего сказать, — нахохлившийся Рома сидел на своем стуле свободно, но в их сторону даже не смотрел. — Ром, зачем? — Марек устало вздохнул. Их с Деймом срочно выдернули из филиала, не объяснив ничего. Причину им сообщили только, когда они были уже в аэропорту. Дейм фыркал, матерясь вполголоса на параноиков в Совете, а Марек только поджимал губы. Как такой же параноик, он понимал их отлично, ибо это же Силиверстов, от которого до сих пор непонятно чего ждать. С другой стороны — даже Роман такой паники не стоил. В конце концов, сотворить что-нибудь хуже того, что, что сделал Шафранский со товарищи, он просто не смог бы. Сообщество до сих пор лихорадит. И на этом фоне вмешательство Романа в чью-то жизнь и полное перекраивание вероятности кажется детским лепетом, несмотря на то, что подобное карается и довольно жестко. Рома в ответ поджал губы, и на лбу залегла упрямая складка. — Этот… человек обычных слов не понимал. Я пытался объяснить, что он мне не интересен ни в каком качестве, но он просто не понимал. — Нельзя было потерпеть? — ворчливо осведомился Марек. — Пару недель, и он бы сам свалил отсюда. Рома кинул на него мрачный и злой взгляд. — Нельзя. — И ты не нашел ничего лучше, чем, воспользовавшись возможностью дара Симы, перекроить его жизнь так, что он оказался как можно дальше от тебя? Ты понимаешь, какой «эффект бабочки» ты мог запустить? — Деймос нахмурился. Что-то все-таки было толчком, не просто так Рома это сделал. Час назад звонил Гейр, сказал, что, прежде чем принимать решение, нужно посмотреть, что же там случилось на самом деле. — Да без разницы, — Рома пожал плечами, упрямо глядя в сторону. — Там было два Узла, они и остались, просто он их достигнет другим путем. Без моего участия. Марек кинул на Дейма почти беспомощный взгляд. Тот в ответ покачал головой и соскользнул с края стола, на котором устроился в самом начале разговора. Подошел к Роме, взял его за руку и привычно опустился на планар, изучая не такое давнее прошлое. А когда вернулся в реальность, молча кивнул Роману на дверь. Тот понятливо поднялся со своего стула и вымелся из комнаты. — Что? — Марек скрестил руки на груди, словно защищаясь от тяжелого взгляда грека. — Тот парень… Станислав, если я правильно запомнил его имя, немного двинулся. Его родители технологи, так что о том, кто такие Рома с Симой, он знал прекрасно. И я так и не понял, влюбился ли он в Ромку по-настоящему, но он действительно «потек» крышей, когда Силиверстов его послал. Красивый малый, не привык, что ему отказывают. Это больше похоже на одержимость, очень нездоровая мания. — Почему Ромка, почему не Сима? — Блондины ему нравятся больше, — невесело хмыкнул Деймос. Забыть то, что он увидел, хотелось невероятно. — Сначала он даже не мог выбрать между Романом и Павлом, тот факт, что Ромка — оракул вне категорий, разрешило его выбор. — Пиздец… — на чистейшем русском, явно нахватавшись от Лемешева, выдохнул Марек. — Хочешь сказать, что он достал Ромку, и тот решил от него так избавиться? — Он Романа чуть не изнасиловал, — Дейм скривился. — Напоил какой-то гадостью, и Рома почти вырубился. Спасло то, что Сима часть его ощущений перетянул на себя и успел появиться прежде, чем все случилось. Ну, а когда Роман пришел в себя… Марек, я буду стоять на смерть, защищая его. Марек поморщился, как от зубной боли. — Если бы они просто рассказали кураторам, этого психа наказали бы и без вмешательства Силиверстова. — Рома был в состоянии аффекта. И, заметь, имел на него полное право, — Дейм позволил себе лукавую улыбку. — Он вообще мог подстроить ему кирпич на голову, тем более что их тут навалом. — А то, что парень оказался у черта на рогах без денег и документов, да еще в стране, в которой, мягко говоря, не особо жалуют белых, в качестве работника на плантации, почти раба — ничего? — Богатая фантазия у Романа, — Дейм прикусил губу, сдерживая смешок. — Но мне совсем этого типа не жаль. И это еще хорошо, что без Симы обошлось, так что ему еще повезло. Могло все закончиться гораздо хуже. — И что? Предлагаешь на тормозах спустить? Дейм, ты и без меня знаешь, что несанкционированное вмешательство на таком уровне наказывается и жестко. — Совет не рискнет, — Деймос покачал головой и принялся обходить небольшую захламленную комнату, заваленную археологическими инструментами, какими-то костями, утварью, обрывками карт и чем-то еще, не менее интересным и древним. — По крайней мере, на жесткое наказание он не пойдет. Старые перечники боятся Романа больше, чем Игоря. — Решение оставили за нами, как за кураторами. Официально он все еще студент нашего филиала, — почти обреченно вздохнул Марек. — И спрашивать за это решение будут с нас. — Нас подставили. — Именно. — Общественно-полезные работы сверхурочно? — Деймос добрался до окна и выглянул на улицу. Палящее солнце уже почти коснулось горизонта, значит, жара скоро тоже спадет. — Помыть пол? Разобрать эту свалку? — Марек хмуро кивнул на гору непонятного мусора в углу. — Джеронимо жаловался, что их огромный архив не систематизирован. Вот пускай Роман этим и займется. Копаться в бумагах и свитках — не самое его любимое занятие, я уверен. Марек сузил глаза. — Вот смотрю на тебя и думаю: садист ты или спаситель. Исследовательский архив — это… даже слов таких не подберу. — Я в курсе. Самый раз для Романа. Отлично поможет в осваивании контроля. Тем более, что помогать ему, скорее всего, будут всем курсом. Марек хмыкнул, вставая со своего стула. — Ладно, уговорил. И, раз уж мы тут, может, прогуляемся по пустыне? Сто лет здесь не был, хочется косточки прогреть. — Что, ревматизм дает о себе знать? — съехидничал Деймос, чувствуя, как отпускает напряжение, сковавшее его с той минуты, как пришел приказ из Совета. — Тимурке, что ли, пожаловаться? Старичок. — Сейчас как дам. Больно, — хмуро выдал в ответ Марек, только смех в глазах не давал и шанса поверить в его угрозу. Дейм рассмеялся и направился к двери. С этим делом надо закончить… 2. — Даже не знаю, посочувствовать тебе или поздравить, что так легко отделался, — Ванька вытянул ноги и закинул руки за голову, глядя сквозь ресницы на усталого Ромку, зарывшегося в бумаги. В комнате, отданной под архив, было темно, сухо и пыльно. И пахло седой древностью. Курсе этак на втором он бы жизнь отдал за пару часов в подобном месте, полном тайн и загадок. — Себе посочувствуй, — буркнул Рома. — Это тебя сюда в срочном порядке отправили. Зачем, кстати? — На тот случай, если понадобится оператор? — Ваня пожал плечами. О том, что может оказаться единственным, кроме Симы, способным удержать Ромку от «опрометчивых поступков», он решил не упоминать. На Симу Совет не надеется, видимо, следуя старой поговорке про «муж и жена — одна сатана». И кстати, правильно не надеется. Сейчас и здесь Симы рядом с Ромкой не было только потому, что Силиверстов сам отправил своего оператора спать. Попавший с группой в песчаную бурю, тот пугал своими красными слезящимися глазищами всех, кто попадался ему на пути. — Я так и понял. — Рома выдохнул, отодвинул от себя папку и зажмурился. — Почему они к нам лезут, Вань? Потому что мы истинные? Им интересно, смогут ли они нас разбить? Я не понимаю. Правда. Айвен нахмурился. Несколько мгновений просто смотрел на него, а потом поднялся, подошел и, склонившись, накрыл губами его губы. И почти сразу отстранился, ловя удивленный взгляд Ромки. — Сима тебя на голодном пайке держит? Силиверстов тут же вскинулся: — Нет! — Ромашка, я же помню, какой ты в постели. Твою чувственность никакой клеткой не удержишь. — Это ничего не значит. Мне вполне хватает того, что есть. — Нерадостно как-то это звучит, м? — Нормально звучит, — Рома засопел сердито. — Я его люблю, он любит меня, что еще нужно? — А тебе что, шестьдесят лет? — Айвен вскинул бровь. — Видел я этого твоего Стасика, ты первый, кто ему отказал. Почему отказал, кстати? — Да потому что меня от них всех воротит! — взорвался Ромка. — Блевать охота, стоит себе только это представить, что непонятного?! — Да? А почему я все еще со всеми зубами? Я тебя поцеловал. Ромка растерянно сморгнул. — Ну… ты свой. Как часть меня. — То есть от своих тебя не воротит? Рома отстранился, отводя его руку. — Я вас всех чувствую. Тебя, Анжа, Фрея, Аяна. Даже Тея с Саном. Вы… как семья. — И что ж у тебя так сложно все… — Ванька распрямился с коротким выдохом. — То ли с Симой поговорить? На тему интимных отношений. — Все у нас нормально, — поджал губы Рома. — Не лезь. Просто для него это непросто, ему никогда мужики не нравились, и все это… далось ему тяжело. Я до сих пор думаю, что если бы не эта чертова истинность, мы бы с ним так за ручки бы и держались, да в лоб друг друга целовали. По-дружески. — Эта песня будет вечной… — вздохнул Айвен. — Ты же его чувствуешь. — Чувствую. Знаю, что он меня любит. Только для любви спать не обязательно. Мы и так друг в друга проросли, — Рома немного поколебался, а потом негромко произнес. — На самом деле все намного сложнее. Гораздо сложнее. С тех пор, как вернулся мой Дар, и я могу полноценно выходить на планар, совместная работа… что-то делает с нами. После каждого возвращения в реальность мы трахаемся, как кролики. Полная потеря контроля, на грани изнасилования "по обоюдному согласию", — невесело усмехнулся он. — С каждым разом мы все сильнее становимся одним целым. Тонем друг в друге все больше. Глубже. Если захочу — я смогу почувствовать, как он дышит, и как себя чувствует. Словно я — это он. И я… мы не хотим однажды перестать существовать как Рома и Сима, а стать кем-то, у кого два тела, но одно сознание, эмоции, чувства и потребности. Просто тогда не будет нас. Коллективный разум — как-то не наше. — Ром… Но это же страшно… — голос Айвена аж просел, стоило только представить себе это. Когда больше нет тебя, как личности. Нет ТЕБЯ. — Я знаю, — тоскливо выдохнул Ромка. — Поэтому мы стараемся не работать вместе. Просто пользуемся даром друг друга при необходимости. И секс… это еще один канат, который нас связывает, понимаешь? Не представляешь, как это — когда ты настолько погружен в кого-то. Я счастлив рядом с Симой. Счастлив, что он просто где-то есть. Я знаю, что сейчас он в своей кровати, дуется на меня за то, что я его прогнал, и благодарен за то, что я это сделал. Он все еще злится на Стасика и на меня за то, что я сам с ним разобрался, без его участия. Он скучает без меня, у него болят глаза, но он не помнит, куда засунул капли, поэтому ждет меня. Я не читаю его мысли, я… просто… словно он. Не знаю, Ванька… Надеюсь, что мы привыкнем, что сможем это остановить. Хотя, может, я просто сумасшедший? — Точно. Псих. Оба психи… — Ванька растерянно обвел взглядом бумажные завалы, а потом потянул Ромку на себя, стиснув плечо. — Вставай, Ромашка. Отдохнуть надо. Да и Сима там страдает. А завтра мы все разберем все вместе. Обещаю. Он не хотел думать о том, что сказал Ромка. Совсем. Потому что если Силиверстов прав, то ничего не закончилось ни для них, ни для сообщества. — Да я сам… — Рома поднялся, потирая плечо и идя за Ваней. — Ты только не говори никому, ладно? Может, мы ошибаемся. В смысле, мы с Симой об этом никогда не говорили, нам просто не нужно. И без слов все понятно. Я знаю, чувствую, что больше всего он хочет сбежать. Куда-нибудь подальше. Но если я пойду с ним, буду рядом все время… Черт… — он остановился, пряча лицо в ладонях. — Прости. Обратно все откатывать уже поздно, да? Я бы тогда остался обычным. — Поздновато, это точно, — Ваня медленно выдохнул и осторожно привлек к себе, обнимая. — Ну, что чувствует Сима? — Он знает, что ты здесь. И что ты меня обнимаешь. — Не ревнует? — Нет. Ты свой, — Рома медленно выдохнул и чуть расслабился. — Спасибо. — Да без проблем, обращайтесь, — Ваня чмокнул его в кончик носа и отпустил. — Все, старик, вали спать. А я прошвырнусь по лагерю, интересно ж посмотреть, что изменилось. Рома кивнул, слабо улыбаясь, развернулся и исчез в темноте ночи. Ваня медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы, качнулся с пятки на носок и обратно, и направился совсем в другую сторону. Ему нужно пройтись. И проветрить мозги. Определенно.