Когда-то я говорил, что хочу умереть молодым...

Тайлер ходит из угла в угол, беря голосом то высокие, то низкие ноты, и чуть заметно усмехается, когда ловит короткие взгляды разминающегося за установкой Джоша. Они не знают, как встретит их публика: и даже если каждый раз это похоже на феерию, то Тайлер не может точно сказать, что и на этом конкретном концерте все будет точно так же. Он волнуется, хотя после каждого очередного выступления понимает, что нервы были ни к чему. Нет, не поймите превратно, на каждом концерте может случится все, что угодно: не настроен свет, не поданы вовремя инструменты, ломается техника - через все это они проходят постоянно. Дело не в этом, наверно, а в том, что Тай до сих пор думает, что его мысли могут остаться не понятыми. Да блин! Он сам каждый раз прикладывает к этому максимум усилий, но... Но это почему-то так важно, важно, что люди пропускают его музыку через себя, через каждый натянутый тонкой стальной проволокой нерв. О... Это похоже на магию. Это то, ради чего он пишет, ради чего существует, ради чего... творит. И ему до одури приятно знание того, что хотя бы один человек принимает его мысли так, как это должно быть. Между собой они уже давно не поднимают этой темы - все подобные мысли идут дополнительным звуковым сопровождением, они успокаивают, придают сил, хотя теряются за... Тай смотрит на то, как вытирает полотенцем лицо Джош, и улыбается. - Не думаешь, что выложился раньше, чем того требовала ситуация? Он почти не слушает, что отвечает Джош, вполне достаточно его улыбки. Той, которая... каждый раз заставляет собираться с мыслями. Тай часто задумывается о том, что благодарен судьбе. За то, что можно просто... чувствовать улыбку другого человека и понимать, что именно тот имеет в виду. Господи, благослови эту дружбу. Вместо посторонних звуков он фиксирует то, как уверенно движутся руки Джоша, как в бессмысленном наборе махов рождается удивительный ритм... Это тоже похоже на магию. Потому что он никогда не задумывется о том, когда вступать, вместо этого он всего лишь вслушивается, вглядывается в то, что рождается под руками задающего темп.

***

Красные лампы слепят, сменяясь белыми всполохами прожекторов. О, это они тоже проходят раз за разом. И каждый раз требуется секунда или две, чтобы понять, куда двигаться, что делать, что петь. Тайлер закрывает на мгновение глаза, чтобы потом уверенно ступить на сцену и подойти к микрофону, спускающемуся с высоты. Ему всегда интересно в такие моменты, что чувствуют другие люди, когда касаются губами сетчатой поверхности микрофона, когда царапают кожу едва ощутимыми неровностями на металле, когда... когда начинают открывать себя толпе людей. Людей, которые совсем их не знают, которые делают выводы на основании увиденного и услышанного, но не прочувствованного. Они не знают, что значат его татуировки. Они не знают, что Тайлер похож на кухонную раковину, потому что даже не представляют, что он вкладывает в эти слова. Даже Джош не всегда это знает, он просто доверяет тому, что знает о самом Тайлере. И это тоже неимоверно похоже на магию. Рваные движения головой выходят сами собой. Потому что Тайлер слишком сильно чувствует каждое слово, которое вылетает из его рта под ритм барабанов, под замысловатые движения рук, порой настолько быстрых, что он не успевает их фиксировать. Это осознание приходит потом. Во время концерта Тайлер видит перед собой только вспышки, слышит только шум и музыку в наушниках, носящих замысловатое название системы персонального мониторинга. Когда-то всего этого у них не было. Не было наушников, вспышек света от прожекторов, кучи новых установок и нескольких десятков запасных палочек, которые имеют обыкновение исчезать с поистине неимоверной скоростью. Иногда Тайлер шутит о том, что если бы на этой скорости придумали космический корабль, то они стали бы рекордсменами по минимальному количеству времени, проведенному за пределами атмосферы. Но все эти мысли посещают его голову потом, когда затихает шум толпы, когда он чувствует влажную от пота кожу Джоша под своими пальцами при финальном поклоне, когда понимает, что очередной концерт подходит к концу. Атмосфера площадки затапливает сенсорную систему: все подвластно тому, что происходит на сцене, в зале, за кулисами. Рабочие движения вспомогательного персонала, ор толпы, визг молоденьких девчонок, характерные движения рук и головы Джоша - это тоже создает определенные ощущения. Особенно Тайлера удивляет то, что его творчеством увлекаются малолетние девчонки. По его мнению, они еще не могут понять той бездны, что открывается перед ним каждый раз, когда он берет ручку. Точнее... Не так, нет. Они могут понять, но переживают это в реальный момент времени, когда для него самого это носит уже понимание прошлого времени. Достаточно вчитаться в смысл его песен, чтобы понять, как сильно он меняется с течением времени. Как сильно он меняется вместе с дружбой с Джошем. Человек постоянно меняется. И это в нем могут заметить только самые близкие люди. Время кухонной раковины, наверно, уже не так актуально, хотя... Хотя до сих пор все так же берет за живое... Тайлер оглядывается на Джоша в момент, когда музыка на короткое мгновение прерывается, оставляя в динамиках только стук его палочек. Следующая песня для него. Она всегда для него. Даже в те моменты, когда Тайлер убеждает себя в том, что это не так. Особенно часто это случается тогда, когда они ругаются. Люди всегда ругаются - это заложено в их природе, и Тай удивляется тому, что природа устроена именно так, и никак иначе. Он со стыдом понимает, что его мысли и наблюдения скачут, как блохи. Так всегда, сколько он себя помнит: наверно, люди творческого склада ума просто не умеют по-другому, они всегда о чем-то думают. Даже если это имеет больший уклон в сторону Рэд Була, который ждет его в гримерке. Слова песни вылетают из горла прежде, чем он успевает задуматься. Это всегда так. Он вообще не помнит, чтобы забывал слова. Такое, конечно, случается, но не на этой песне. Нет.

***

Тайлер со вздохом падает на диван и тянется к бутылке с водой. Его глаза смеряют взглядом Джоша, садящегося рядом, и он улыбается. - Это кончилось, да? Почти ритуальный вопрос. Почти ритуальным должен стать и ответ. Тайлер убирает ото рта бутылку и облизывает губы, снимая мелкие капли с кожи. - Я хочу спать. Он со стоном поднимается с дивана, хотя после такой вспышки энергии просто хочется лежать и не двигаться, но ему нужно принять душ. Хочется выпить свой традиционный Ред Бул и сделать вид, что это очередной тихий вечер в череде тех, когда у них нет выступлений. Только... В такие дни он не слишком часто видит Джоша. Тайлер проводит рукой по шее, отнимая ладонь от кожи и вглядываясь в черные линии краски. В самом начале это неудобно. А потом краска растворяется с потом и становится уже не так. И впрямь, как кожа... Он делает над собой усилие и, пританцовывая, шлепает в сторону душевой кабинки. Это сложно на самом-то деле только в начале, потому что возбуждение концерта еще не затихло в теле. А потом наступает время Рэд Була и тишины, прерываемой легкими тихими фразами с экрана телевизора. - Как у тебя дела? - задает он вопрос между прочим, словно... Словно этот вопрос ничего не значит. Но они оба знают, что это не так.