***
Джош учится быть нормальным. Он заново учится быть открытым. Настолько, насколько может себе это позволить, чтобы снова ничего не испортить. Он звонит Тайлеру по ночам, когда они разбредаются по разным номерам, отбирает у него Рэд Булл в гримерке, если ему кажется, что солист выпил уже достаточно. Он смеется над его шутками и зеркально улыбается в ответ по-детски заразительной улыбке Тайлера. Он фотографирует солиста, когда тот засыпает в автобусе в смешной позе, и выкладывает снимок в соцсети, за что потом получает по заслугам, когда Тайлер делает то же самое. Джош перестает анализировать каждый поступок, он перестает по сто раз обдумывать слова, прежде чем что-то произнести. Он словно заново привыкает к Тайлеру, ловит каждое счастливое мгновение, проведенное в его компании, и не думает о своих чувствах. Не думает, не думает, не думает. Потому что знает, что это болото его несомненно поглотит. Жить оказывается гораздо проще, если не обращать внимания на теплый шар в груди, появляющийся время от времени, когда Тайлер на него как-то по-особенному смотрит. Все действительно налаживается.***
Иногда Джошу хочется оказаться одним и тех счастливчиков, которые умудрились добыть палатку на фестивале, а потом стоят в первых рядах перед сценой. Ему хочется прочувствовать энергию Тайлера с другой стороны. Не из-за барабанной установки, а оттуда, из толпы, куда эта энергия направлена. Ему хочется стоять среди тысяч других людей, которые нашли в музыке Тайлера что-то свое, которые приехали из других городов, или даже стран, чтобы услышать его вживую. Которые стоят под открытым небом в любую погоду и, кажется, даже не замечают, если она меняется. Они могут стоять под проливным дождем, их головные уборы может сносить ветром, но - он знает наверняка - никто из них даже не подумает о том, чтобы уйти. Скрыться от непогоды, согреться, обсохнуть... Нет. Когда этот чувак, которого Джош считает лучшим другом, на сцене, все остальное становится неважным, так, бесцветными декорациями на втором плане. И ему действительно хочется однажды побывать по ту сторону шоу. Об этом он думает, переходя к началу следующей песни. Он крепко сжимает палочки в руках и приступает к делу, в редкие моменты переглядываясь с Тайлером, когда тот, словно молния, проносится мимо него. В конце шоу Джош в спешке обтирается полотенцем и делает пару глотков воды. Ветер и дождь не изменяют обстановки на сцене: здесь всегда жарко и душно, словно в битком набитом магазине перед Рождеством. Он делает вдох, второй, и под овации фанатов направляется к Тайлеру. На нем шорты и высокие носки, которые друг считает дурацкими. По лбу стекает капелька пота и Джош резким движением руки убирает ее. - Ты прекрасно выступил, - говорит он, подойдя к Тайлеру и приобняв его за плечи. Кажется, он говорит эти слова каждый раз, когда они встречаются посередине сцены, стоит только шоу подойти к концу. Ему и самому начинает казаться, что он звучит, как заевшая виниловая пластинка, но ничего не может с этим поделать. Он знает, что Тайлер выкладывается на все сто процентов, поэтому такой комплимент - меньшее, что он может сделать, чтобы приободрить друга. Джош поднимает глаза и усмехается, понимая, что он прав. Снова идет дождь, но десяткам тысяч фанатов наплевать. Их волосы и одежда промокли, но они не обращают на это внимания. Все, как один, смотрят на сцену. Смотрят на него, Джоша, из-за чего барабанщик краснеет. Смотрят на Тайлера, который тяжело дышит после своих бесконечных пробежек. И наступает время покинуть сцену. Уйти, позволить техникам подготовить ее для следующего выступления. Для концерта другой группы, но... Джош знает, что по энергии никто не сравнится с его Тайлером. А его Тайлер в этот момент хватает барабанщика за руку и тащит со сцены. Фанаты восторженно пищат, а Джош смеется, едва поспевая за другом. Они спускаются с лестницы и... Перед ними возникает нелегкая задача: добежать до трейлера под проливным дождем. О зонтах почему-то никто не позаботился, но Тайлера, кажется, это не волнует. Он тянет Джоша прямо под ливень и барабанщику остается лишь надеяться, что солист не сляжет с простудой. Под дождем холодно. Смена температуры с теплой на холодную... то еще удовольствие, надо сказать. Джош бежит под проливным дождем и смешно морщится, когда капли попадают в глаза. Легкие слегка покалывает от глубоких вдохов холодного воздуха, но это прекращается, стоит им оказаться в теплом салоне. Полотенце, оставшееся на плечах Джоша, насквозь мокрое - и он бросает его в корзину для стирки, когда Тайлер отпускает его руку. Только после этого. - Чувак, ты заболеешь, - строго говорит Джош и трясет головой. С отросших розовых волос во все стороны летят брызги. Он смотрит на Тайлера и его губы медленно растягиваются в улыбке. Он укоризненно качает головой и проходит вглубь салона, чтобы взять полотенце, заботливо оставленное кем-то из персонала на диване. Но не доходит, потому что ходячая катастрофа по имени Тайлер Джозеф теряет равновесие и летит прямо на него. Джош в последнюю секунду вытягивает руки и подхватывает друга. - Ну, бро, - смеясь, говорит он. - Ни разу не грохнулся на сцене, так решил наверстать упущенное? Их взгляды пересекаются, и Джошу уже не смешно, потому что он никак не может понять выражение лица Тайлера. Но он продолжает на него смотреть, крепко сжимая руками его предплечья. Кажется, это мгновение длится одну маленькую вечность, которой хватает, чтобы разбить на куски все его установки. Не думать, не думать, не думать - напоминает он себе, но ни черта не получается. Все то, что он так умело прятал несколько месяцев, снова дает о себе знать. Он смотрит в родные карие глаза. Замечает капельку, повисшую на кончике носа. И... Это было неизбежно: Джош смотрит на губы Тайлера и сглатывает, не зная, где найти силы, чтобы разорвать этот момент. И он задается вопросом, почему этого не делает его друг... Джош не понимает, за что Тайлер просит прощения. Он не сразу замечает, что ладонь друга ложится на его щеку, а подушечки пальцев проводят по щетине. Все, что он может делать - задаваться вопросом, почему, блин, это не заканчивается?! Словно... Словно кто-то играет с его выдержкой, проверяет, на сколько его хватит. Он снова сглатывает, набирает в легкие побольше воздуха, готовясь доказать самому себе, что может сдержаться. Все эти мысли помещаются в одну секунду, но она заканчивается и... Доказывать ничего не приходится. Джош широко открывает глаза. Его сердце стучит так сильно, что ему кажется, будто он в наушниках и играет на барабанах. Темп становится быстрее, когда до него наконец-то доходит, что послужило причиной этой резкой смене ритма. Тайлер. Его. Целует. Тайлер останавливается, и Джошу хочется на него наорать, запретить останавливаться. Не сейчас, только не сейчас, когда до него, блин, наконец-то дошло, что происходит. Поэтому он берет все в свои руки и кладет ладонь на затылок друга. Прижимает его к себе. Крепко. Еще крепче. Обнимает за талию и захватывает инициативу, начиная целовать его более нетерпеливо. А глаза закрываются от удовольствия. Он целует его долго, привыкая к ощущениям. Его губы с привкусом Рэд Булла. Они мягкие, и Джошу хочется целовать Тайлера бесконечно. Его волосы мокрые, но в них приятно зарывать пальцы. Его майка прилипла к телу и Джошу... Боже, ему очень нравится сжимать ткань пальцами, оттягивая ее немного назад. Он делает шаг вперед, подталкивая Тайлера к дивану. Тоже спотыкается о чей-то ботинок, но равновесия не теряет, пока задница Тайлера не упирается в спинку дивана. Дальше идти некуда, и Джош прижимается к другу так сильно, что мокрая майка Тайлера прилипает даже к его торсу. Это немного отрезвляет. Он отстраняется и испуганно смотрит на солиста. - Черт... - смущенно говорит он, нехотя убирая от него руки. - Черт... Прости. Я... Я не знаю, что на меня нашло. Он знает. Тайлер его поцеловал. Мягко, почти невинно. А ему сорвало крышу, и он едва не нарушил границы, которыми сам же себя и окружил. - Ты... - он замолкает, не зная даже, что хочет сказать. Джош смотрит на лицо Тайлера. Смотрит в потемневшие карие глаза, на покрасневший от смены температуры нос. На припухшие губы, подрагивающие от тяжелого дыхания. И крышу снова сносит. Он опять прижимается к другу так плотно, что дышать становится сложнее. Он опять начинает его целовать, а его пальцы снова зарываются в темные волосы. Так же, как и всем людям перед сценой, ему сейчас наплевать на все окружающее.