Покорение

Тебя, мой лорд, не удалось ещё мне разгадать. Возможно, время мне это позволит. Но я всего одно хочу тебе сказать: Давай без сложностей, я не хочу погони, Погони твоих мыслей, что текут ручьём, Погони слов твоих, что заставляют сердце биться, Ещё немало слёз с тобою мы прольём. Надеюсь, по-отдельности, но ни за что не вместе.

Исак продолжал сидеть на берегу озера, вглядываясь в глубину водной поверхности. Ярко-оранжевые лучи заката покрывали толстыми полосами землю, дома и площадь, начинало медленно смеркаться. Его разум был окутан мыслями, мимолетными терзаниями совести, осмысливанием своего желания, которое он когда-то загадывал в глубоком детстве. Он смотрел на другой конец берега, чуть дальше от себя по левую сторону, приглядываясь к несмело горящим огонькам в руках людей, которые начинали потихоньку тянуться к берегу, просто чтобы подготовиться, поговорить, а кто-то так же, как и он, подумать о своём. Этот мальчик, уже обосновавшийся дворецкий у знатного лорда, чувствовал тяжесть в груди. И не знал, почему испытывал то, из-за чего его душа требовала свободы. Его душа требовала свободы как вольная птица, летающая по окрестностям, которая живёт сама по себе, по своей природе, по ощущениям и инстинктам. У души человека есть свои инстинкты, и Исак был слишком юн, чтобы понять их. Он вздохнул, падая на траву. Как же хорошо вот так лежать и ни о чём не беспокоиться. Мысли то и дело норовят надоесть успокоившемуся разуму, и Исак лениво отгоняет их как мух, но ничего не выходит, те снова возвращаются, летая кругами вокруг его внутренней вселенной, по орбитам из неудач, среди метеоритных дождей счастья, в центре из яркого солнца любви. Он думает о чём угодно, но только не о настоящем: о родителях, своём детстве, стихах, которые любит сочинять в любое свободное время, об Эвене… Почему он выглядел таким грустным? Исак не мог понять этого. Возможно, его душу тоже что-то терзает, что-то такое, столь знакомое Исаку, столь знакомое каждому, кто хоть раз испытывал грусть. И это невероятно сильно интересовало его, интересовало так, что наивные мысли о том, чтобы спросить Эвена напрямую, так и доставали своей упрямостью. Исак понимал, что всё не так просто, каждый имеет право на секрет, свою тайну, которую не должен знать никто, кроме него, и очень редко найдется та душа, с которой он поделится своим секретом. Это настолько интимный момент, что не каждый сможет пойти на это, но Исак верит, что лорд когда-нибудь да поделится с ним, расскажет все свои секреты, и, возможно, он поможет ему избавиться от когтей, скребущих его сердце. О чём это он, никогда такого не случится, и Эвен не настолько доверяет Исаку, чтобы рассказывать ему свои секреты. Но это пока. Всему своё время. Эвен в это время прогуливался по укромным местечкам, куда не попадал свет, прячась от хищных взглядов, проходил мимо столов с закусками, лавок с товарами и сладостями, смотрел, как пляшет народ, и слушал их веселый и искренний смех. Лорд тоже улыбнулся, подстраиваясь под ритм праздника. В одной из лавок он нашел творчество ремесленного производства, за прилавком которого стояла совсем юная девушка, такая молодая, вероятно, того же возраста, что и Исак. Эвен поздоровался с ней, мило улыбнувшись. Рядом резвились дети, догоняли друг друга, играя в салки. Их веселые крики и смех были слышны, кажется, повсюду. Эвен аккуратно протиснулся между стоящих у прилавка женщин, вежливо извиняясь. Он рассматривал представленный товар, вспоминая о том, как видел у деревенских мальчишек такие фигурки. Тут были и кони, и маленькие кошки с собаками, и полненькие овечки, и птицы. Птицы, окрашенные в белый цвет поверх серой глины. Птицы, чьи крылья были расписаны красивым алым орнаментом. Птицы, которые напомнили ему его дворецкого. Фигурки казались такими уверенными, такими сильными и выносливыми, но при этом запертыми тут, в этой самой лавке, у этой миловидной девушки, и Эвену хотелось их освободить. Он достал из кармана своих брюк пару серебряных и обратился к девице, когда рядом стоящие дамы говорили между собой и не отвлекали её. — Сколько стоит эта фигурка? — он ткнул пальцем в птицу. Девушка прищурила глаза и подала статуэтку Эвену, чтобы тот мог получше рассмотреть всё в деталях, на что тот кивнул в знак благодарности. — Две серебряных. Понравилась? — её лицо было покрыто легким румянцем, а при улыбке на щеках показывались ямочки. Эвен тряхнул головой, освобождаясь от мыслей об их схожести с Исаком. Ну правда, как будто сестра. — Да, красивая. Можно завернуть? Девушка кивнула, забирая фигурку из рук лорда, и упаковала ее в маленький льняной платочек. В руках Эвена звянькнули монеты, и он протянул их торговщице, бережно забирая глиняную птицу себе, пряча за пазухой. Юноша вздохнул полной грудью, когда почувствовал неуверенное и лёгкое касание на своем плече. Он обернулся, натыкаясь на одну из своих служанок — Аврору. — Хм, здравствуй, — лорд склонил голову, поднимая брови вверх. Ему хотелось спокойствия, уединения с самим собой, хотелось проветриться, но не в чьей-либо компании. Но он был услужлив и старался обходиться с людьми по-доброму и вежливо. — Вы не хотели бы… пойти со мной на танец? — щёки девушки горели красным румянцем: то ли от смущения, то ли от плясок с остальными горожанами. Эвен взглянул на народ позади неё, замечая, как все снова разбираются по парам. Он вздохнул, устало прикрывая глаза. — Да, конечно. Давно я так не развлекался. Девушка потянула хозяина за руку в центр всего гуляния. Они проталкивались через толпу, наконец подходя к собравшимся. Один парень с зажатым между бёдер барабаном сидел на мёрзлой земле и начинал подстраивать ритм для будущего танца. Два парня с селье в руках начинали осматривать народ, весело улыбаясь. Они отбивали ногой барабанный ритм, чтобы самим подстроиться под музыку, и поднесли инструмент ко рту, выдувая воздух и играя мелодию. Начала звучать музыка, которая постепенно становилась все энергичнее, и пары в танце начали двигаться по кругу. Кавалеры крутили на руках своих дам, остальные отплясывали ногами по земле, поднимая облако пыли и норовя стереть свои стопы в кровь. Но им, казалось, на это всё равно. Все были заворожены пляской, отдавались музыке и просто делали всё автоматически, будто это заложено в их программе. Наступил момент для смены партнёров, и в руки к лорду попала стройная дама, которая на вид была старше него, но это ничуть не мешало ей выглядеть красивой. Ритм ускорялся, музыка, казалось, становилась все веселей и громче. И так хотелось потеряться в танце! Исак поднялся с травы, отряхивая себя от прилипшей пыли и грязи, и протиснулся между сучьев деревьев и веток кустов, выходя на звуки веселой музыки. Он видел танцующих людей, вспоминая, как и сам как-то плясал со всеми, и как же потом болели его ноги на следующий день, но эта боль была приятной, и паренёк улыбнулся. В толпе, среди танцующих и собравшихся вокруг людей, он увидел мелькнувшую макушку, которая была довольна знакома ему. Волосы на этой голове так легко и мягко взметнулись ввысь из-за прыжков, и Исак понял, чью шелковистую макушку он увидел. Подойдя к одной из лавок, он заметил знакомые лица, и кто это… родители? — Сынок! Боже мой, боже мой! Я думала, ты не придешь, всё же у тебя работа, и… Ох, я не знаю, что и сказать, подойди же ко мне! — страстно залепетала мать и сама подбежала к опешившему Исаку, заключая в крепкие материнские объятия. Давно Исак в них не бывал… — Здравствуй, мама, — тепло отозвался он и нежно погладил её по голове. — Всё же праздник, мне разрешили выехать в город. Рад тебя видеть, а папа… Исак не успевает договорить, как к ним подходит отец, оставив покупателей у прилавка без товаров на время. — Исак! Вот ведь… пришёл всё-таки! — было видно, что мужчина волновался, трудно было подбирать слова, всё же их последний разговор не заладился. — Привет, пап, и тебя я рад видеть, — объятия плавно переходят в сторону отца, его крепкие руки сжимают бока Исака до приятного покалывания, и тот невольно пытается отстраниться, на что отец только усмехается и ерошит парню волосы, затем отстраняясь. — А ты совсем не изменился, ха-ха, такой же Исак, каким был раньше, только теперь ты приносящий прибыль Исак, — отец довольно улыбнулся, сунув руки в карманы жилета. — Ну па-ап! Я и раньше мог работать, просто не было места, где бы я мог проявить себя. Хорошо, что я готовлю с самого детства, этот навык мне очень пригодился, спасибо маме, — Исак переводит взгляд на женщину, которая просто светится от счастья. Неужели так соскучилась? Прошла ведь всего неделя с хвостиком. — А что за работа-то? Почему так много платят? Да ещё и за неделю. Нигде такого не видел, расскажи-ка, — спрашивает отец, и от таких вопросов Исаку хочется провалиться сквозь землю, потому что похожей работы в городе как таковой не было, и парень ещё не думал на этот счёт, что сказать родителям. — Неважно, главное, что платят, — решил не выдумывать ничего и сказать, как считает нужным. — Обычно так говорят те, кто работают, доставляя другим удовольствие! — внезапно строго произносит отец, явно нахмурившись. — Не-ет, не эта работа. Я же говорю — навыки готовки мне хорошо помогают. Можно сказать… я работаю на кухне и по всему дому в совместительстве у одного знатного господина, — выкрутился. — Служанкой что ли? — всё никак не поймёт отец. — Нет! — Исак не выдерживает и скрещивает на груди руки, громко вздыхая. — Ладно, не хочешь — не говори, главное, что платят, — повторяет мужчина ранее сказанную фразу, заставляя Исака тем самым улыбнуться. — Исак, ты почему не танцуешь? Идём! — раздаётся знакомый голос за спиной Исака, и крепкая рука хватает его за рукав и тянет за собой, на что парень реагирует довольно странно — пятится назад и чуть не падает, но рука тут же подхватывает его, не допуская падения. — Ой, извини, — говорит виновник потенциальной травмы, и Исак, закинув голову назад, видит весёлое лицо Эвена, слишком уж разгорячённое и такое дружелюбное. — Эвен? Сейчас не время, я… — тихо начинает он, но его прерывают слова отца. — Исак, представь нам своего нового друга! Мальчик театрально закатывает глаза, отлепляя вцепившуюся руку от своего рукава, а Эвен воодушевлённо наблюдает, часто моргая, и ждёт предстоящего знакомства. — Это Эвен, мой… — Эвен. Мы работаем вместе, — сам представляется Найшейм, протягивая руку в знак приветствия. — Приятно познакомиться, а вы… — Для тебя я мистер Вальтерсен, ну и моя жена — прекрасная Джульетта. — Дорогой, не надо, — смущённо отмахивается женщина, держась рукой за подол платья. — Вашу ручку, миссис, — просит Эвен, протянув руку вперёд, и, получив желаемое, целует руку, настоящий джентльмен. — Вы так воспитаны, из какой вы семьи? — спрашивает женщина, заинтересованно глядя прямо в глаза своему собеседнику. Про Исака уже все забыли, он просто наблюдает за этим спектаклем, нетерпеливо стуча ногой по земле, держа руки в карманах. — О, нет, нет, моя семья не столь известная, поэтому я предпочту не называть своей фамилии, — вежливо отказывается от ответа Эвен, на что получает одобрительный кивок со стороны мужчины. — Эвен, может, уже пойдём? — тихо спрашивает Исак, кивая головой в сторону озера, смотря за тем, как горожане начинают расходиться по подготовленным столам, а музыка постепенно затихает, превращаясь в нечто успокаивающее, настраивающее на предстоящее удовольствие — загадывание желания. Эвен понимающе кивает и вежливо прощается с родителями Исака, из-за чего, видимо, те остались недовольны, но их можно понять. — Встретимся на берегу, — обернувшись, крикнул Исак, чтобы они совсем уж не расстраивались.