Когда рассеется туман

      Порой меня одолевает хандра без особой на то причины, и я окидываю пустыми глазами предметы вокруг себя, совсем их не замечая. Время от времени лёгкая меланхолия присуща всем, и я не исключение, однако на этот раз всё выходит из-под контроля. В силу своей молодости нужно быть полным сил и стремлений, мечтать о будущих перспективах, чтобы стать достойным членом общества. Возможно, такое существование когда-то и было моей целью, но больше нет.       Чувствую, что мне необходимы перемены, я стою на распутье и не знаю, в каком направлении двигаться дальше. В один момент вдруг охладел ко всему: к работе, окружающим меня людям и даже хобби. Моё сердце ничто не трогает и не вдохновляет. Ощущаю лишь усталость и лёгкую грусть. Многие могут осудить за подобные мысли и бесцельно проведённое время, однако мне до этого нет дела. На столе стоят полная кружка остывшего кофе и пепельница с потухшей сигаретой. Лёгкий вечерний ветерок колышет занавески. На вполне обычной кухне всё стоит на своих местах: здесь чисто и аккуратно, а холодильник полон свежей еды. Всё чаще выполнение каких-то бытовых дел выходит механически. Я понимаю, что нельзя будет вечно сидеть в заточении, однако думать о будущем не хочется. Пока что мне намного спокойнее наедине с собой, чем в каждодневной суете и мелькающих перед глазами лицами одних и тех же людей, за много лет так и не ставших ближе. Забываясь, снова хочу затянуться, но сигарета уже давно потухла. Всё по кругу. И это в мои двадцать семь.       Пойти проветриться кажется мне хорошей идеей. Гулять ближе к ночи как-то вошло в привычку. Безопасным мой район не назовёшь, но, честно, сомневаюсь, что какой-то ещё безумец решится выйти на прогулку в столь поздний час. А мне хорошо в одиночестве, спокойно, не то что днём — тогда хочется просто испариться. А, может, действительно стоит уехать? Только куда… Я в который раз выдыхаю и продолжаю идти, убирая за ухо упавшую прядь отросших слегка вьющихся каштановых волос, затем обвожу внимательным взглядом холодных серых глаз плохо освещённую улицу, как будто на миг что-то улавливая в темноте. Но едва различимую дорогу окутывает туман, и совсем ничего не видно. Он напоминает мне туман в моей жизни: такой же беспросветный, сбивающий в пути, которому нет конца. Рассеется ли он когда-нибудь? Этот туман… Становится прохладно. Кутаюсь плотнее в лёгкую кожаную куртку, отмечая, что ещё вчера в ней было комфортно, и достаю пачку Camel. Как назло дует ветер, и сигарета никак не хочет поджигаться, поэтому мне приходится свернуть за угол в надежде, что там дуть не будет. Я слишком долго вожусь с сигаретой, поэтому даже не улавливаю шаги направляющегося в мою сторону незнакомца. Сложно заметить кого-либо в такой темноте, но меня выдаёт огонек от зажигалки. Когда же я обращаю внимание на незнакомца, стоявшего рядом со мной какое-то время, то вздрагиваю от неожиданности и испуга и едва не роняю сигарету, раскуренную с таким трудом. Мысленно выругавшись и досчитав до десяти, чтобы успокоиться, собираюсь молча обойти подозрительного парня, потому что сейчас мне уж точно не хочется видеть ни единой души. — Напугал тебя? — неожиданно интересуется молодой человек, улыбаясь мне.       Приходится остановиться, хотя и очень хочется уйти. — Да, я не заметил, как ты подошел, — натягиваю подобие улыбки в надежде, что чем более приветливее буду себя вести, тем быстрее от меня отстанут.       Делаю глубокую затяжку, чтобы хоть как-то отвлечься от этой неловкой ситуации. Непонятно откуда взявшийся парень и не думает никуда уходить. Как будто ждал именно меня. По телу пробегают мурашки от этого предположения. Я отвожу взгляд в сторону, делая затяжку за затяжкой, и стараюсь сохранять безразличный вид. В воздухе витает почти физически ощутимое напряжение, поэтому абстрагироваться и не обращать внимание на незнакомца, который стоит рядом и буквально сверлит взглядом, получается с трудом. Лишь меланхолическое настроение, в котором я нахожусь достаточно долгое время, не даёт испугаться как следует и поддаться панике. Набравшись смелости, я резко поворачиваю голову в сторону парня, и наши взгляды встречаются. Я смотрю с долей раздражения, вопросительно приподнимая одну бровь, и больше не пытаюсь выглядеть вежливым. — В такой поздний час не часто удается встретить кого-то, — подаёт незнакомец голос после затянувшейся паузы. — К тому же такого хорошенького, — на его губах появляется едва заметная ухмылка. — Однако я успел заметить, что ты предпочитаешь гулять именно в это время. Не одиноко?       Застываю на месте, как вкопанный, и непроизвольно сглатываю. Волнение пробивается сквозь прежнее равнодушие, и я просто молчу какое-то время, пораженный словами молодого человека. От мысли, что за мной кто-то следит, по спине пробегает холодок. Жутко. Сейчас я, наверняка, кажусь растерянным и сбитым с толку. Исходящая от человека угроза ощущается особенно ясно, и я удивляюсь, как не уловил её раньше. Запоздало приходит осознание, что, возможно, столкнулся с действительно опасным человеком. — Нет, не одиноко, ведь я гуляю ночью специально, чтобы ни с кем не контактировать, — спокойно поясняю я, словно ничего не меняется в моём поведении. — Приятно было пообщаться, но я предпочту продолжить прогулку один.       После уверенного отказа поспешно разворачиваюсь и ухожу прочь, стараясь не оборачиваться и дышать ровно. До сих пор с трудом представляю, для чего молодому парню приличного вида мог понадобиться мужчина вроде меня, у которого даже красть нечего. Немного отойдя, с иронией отмечаю, что вечер выдался веселей, чем я ожидал. Однако от мысли, что всё обошлось, и от попытки навести порядок в голове меня отрывает шум вновь приближающихся за спиной шагов. Напряжение в теле нарастает с каждой секундой, только пришедшее спокойствие исчезает, а прежняя жизнь кажется не такой уж безнадёжной. Сейчас мысль о том, чтобы спокойно покурить дома с чашкой горячего кофе, кажется совсем неплохой. Я получаю адреналиновую встряску, которая как будто выводит меня из продолжительной дрёмы. — Я, наконец, нашел себе хорошую компанию, а ты уже уходишь? — парень каким-то образом оказался прямо за моей спиной, чужая грудь едва не касается моей спины, а голос звучит прямо над ухом. С трудом разбираю слова, потому что их заглушает собственный учащенный пульс, бьющий по ушам.  — Да, я ухожу, отстань от меня, — судорожно выдыхаю, больше не в силах сдерживать волнение, и упорно продолжаю удаляться, почти срываясь на бег.       А дальше происходит то, чего я не мог вообразить даже в самом страшном кошмаре. Толком не успеваю ничего понять: увиденное выше моего понимания. Кажется, что я сплю, или собственное зрение меня подводит, но происходящее в данный момент, как бы мне не хотелось это признавать, действительно реально. Вот рука незнакомца резко хватает за предплечье и тянет с нечеловеческой силой, разворачивая лицом к себе, а с моих губ против воли срывается крик ужаса, нарушая царящую вокруг тишину. Прямо на глазах парень напротив превращается в нечто, лишь отдалённо напоминающее человека. Вмиг ставшее огромным, покрытое густой шерстью и стоящее на задних лапах существо со звериной мордой теперь походит больше на какого-то хищника, вроде волка. Более подробно рассмотреть не удается, потому что оно незамедлительно толкает меня, отбрасывая на землю, и нависает сверху. Из-за шока от увиденного, всё тело становится как будто парализованным. Я оказываюсь беззащитен как ребенок, могу лишь съёжиться и кое-как закрыться руками в жалкой попытке спрятаться от чудовища. Но оно легко отдергивает дрожащие руки и, усевшись на мои бедра поудобней, резким рывком срывает всю верхнюю часть одежды, обнажая грудь и откидывая куски ткани в сторону. В этот момент ко мне приходит понимание, что, должно быть, это конец.       Люди часто идут по краю пропасти, прекрасно зная о том, что с него легко можно упасть. Но им отчего-то кажется, что падают только другие — с ними такого произойти точно не может. Казалось ли мне ещё несколько часов назад, что жизнь утратила прежние краски? Возможно. Страдал ли я от этого? Да. Действительно ли искал смерти? Нет! Однозначно, нет. Я отчаянно не хочу умирать и сейчас понимаю это так чётко, как никогда прежде. — Нет-нет… Кто-нибудь!.. На помощь!       Очередная жалкая попытка выбраться из-под тяжелой туши проваливается. Перед глазами плывёт от подступающих слёз, они текут сами собой, а я дрожу от страха и холода. Пугающие, горящие глаза оказываются совсем рядом с моим лицом, а из пасти показываются острые клыки. С губ срывается болезненный стон, когда сильные лапы с когтями сжимают обнаженные плечи, вдавливая тело в холодный асфальт. С ужасом наблюдаю, как из приоткрытого рта стекает струйка слюны. Существо раскрывает пасть шире, готовясь укусить, словно хищный зверь только пойманную добычу. Я жмурюсь и отворачиваю голову в сторону, готовясь к боли и последующей за ней смерти. В этот момент мелькает лишь мысль о том, какую бесполезную жизнь я прожил и как глупо умру.       В реальность возвращает внезапный выстрел, пронзающий ночную тишину.       Боли нет. Вместо неё тяжелая туша, издав последний болезненный стон, валится сверху, придавливая меня своим немалым весом. Дыхание перехватывает от происходящего безумия. Чувствую, как сильно бьётся о ребра сердце, готовое выпрыгнуть из груди в любой момент. Обессиленный, я теперь просто лежу, часто дыша, под давящим обмякшим телом, чувствуя на лице жесткую шерсть. Слышу какую-то суету, мужские голоса, потом несколько человек наконец-то оттаскивают существо и обращают внимание на меня. Перед взором предстаёт группа людей и несколько непонятно откуда взявшихся автомобилей вдалеке. Мужчины о чем-то договариваются, и один из них обращается ко мне: — Ты цел? Встать сможешь?       Чужое вполне симпатичное лицо склоняется надо мной, и я обвожу взглядом представшего передо мной мужчину, которому на вид около тридцати. Он отчего-то сразу производит на меня впечатление сильного и очень надёжного человека. Серьёзный, даже немного суровый, взгляд красивых изумрудных глаз, в которых проскальзывает беспокойство, вызывает желание довериться и попросить увести в безопасное место. Мужчина проводит ладонью по коротким чёрным волосам и хмурит брови в ожидании моего ответа, затем всё же решается прикоснуться рукой к моему плечу. — Ах, да… Я в порядке, — запинаюсь и путаю буквы после пережитого шока. Состояние скорее полуобморочное, но тот факт, что я вообще живой, даёт повод думать, что мои дела лучше некуда. — Хорошо, — звучит низкий голос. Мужчина протягивает мне руку, помогая встать, затем молча снимает куртку и накидывает мне на плечи. Я смотрю с благодарностью, сжимая её пальцами. Перевожу взгляд на мёртвое существо, которое ещё недавно было молодым парнем, и к горлу подступает тошнота. — Идём, — безэмоционально произносит мужчина, но я его не слушаю. Мои глаза округляются, а здравый рассудок отказывается принимать происходящее: в какой-то момент бездыханное тело само по себе начинает рассыпаться, постепенно превращаясь в пепел, а после исчезает и он, навсегда забирая с собой историю о произошедшем на этой улице. — Что за чёрт… — вырывается у меня против воли, а люди вокруг будто бы и вовсе не замечают случившегося, продолжая тихо переговариваться между собой. Из оцепенения меня выводит мужчина, которому, как я понял, поручили приглядеть за мной. Он дёргает меня и нетерпеливо подталкивает рукой в сторону. — Я Майкл, а тебя как звать? — Томас. — Хорошо, Томас, сейчас ты пойдёшь со мной. — Зачем?.. — Майкл устало трёт переносицу, продолжая буквально тащить меня за собой, и я позволяю ему делать это. Больше не задаю вопросов, лишь отвожу взгляд и поджимаю искусанные, обветренные губы. Подойдя к своей иномарке, мужчина сначала открывает дверцу переднего пассажирского сидения мне. Я все еще с опаской, неуверенно подхожу к ней, но чувствую чужие крупные ладони на своей талии, подгоняющие меня, и быстро сажусь в машину. Майкл садится за руль, заводит двигатель, и мы трогаемся, оставляя остальных позади себя. — Скажи, что же это всё такое… — осторожно начинаю я. — Позже, — отрезает Майкл, выглядящий теперь сильно вымотанным, с заметными синяками под глазами от недосыпа.       Оставшуюся дорогу терпеливо молчу, строя в голове различные теории. Чувствую себя маленьким и глупым, хотя и закончил один из лучших университетов и когда-то занимал весьма значимую должность, требующую сообразительности, умения логически мыслить и находить выход из нетипичной ситуации. Но всё это сейчас кажется таким бесполезным и неважным. Не знаю, сколько мы едем и куда, потому что быстро впадаю в дрёму, утомлённый свалившимся на меня открытием. Когда просыпаюсь, мы уже оказываемся в каком-то месте без жилых домов и каких-то других построек поблизости. Мой взгляд цепляется лишь за одно не очень привлекательное на вид старое здание. Им оказывается обычный мотель, и именно у него мы остановились. Идеальное место для тех, кто хочет от кого-то скрыться или просто переночевать не в машине по дороге.  — Мы на месте, идём, — голос мужчины кажется холодным, но я не улавливаю в нём раздражения.       Настроение паршивое, всё тело ломит, я не понимаю, что происходит и как себя теперь вести после увиденного. Однако четко осознаю, кому обязан жизнью, поэтому не смею жаловаться. Майкл — мой спаситель. Интуиция подсказывает, что стрелял тогда именно он, хотя сам я и не мог видеть случившегося. Поэтому я без возражений следую за мощной мужской фигурой. Мы неторопливо поднимаемся на второй этаж и проходим к самому дальнему номеру. Обычная, ничем не примечательная комната, конечно, не подарок, но и не такая плохая: большую её часть занимает двухместная кровать, обои кое-где отклеиваются, на окнах виднеется пыль, которую, видимо, давно никто не протирал. Но в общем ничего страшного, всё необходимое имеется, и это главное. Мне всё равно на обои и грязные стёкла. Первое, что я делаю — валюсь без сил на кровать прямо в одежде, желая хоть на время забыться.       Слышу приближающиеся шаги мужчины и поворачиваюсь в его сторону, кое-как садясь на кровати. Немного напрягаюсь, когда Майкл пристраивается на край постели и оказывается так близко, что мой взгляд цепляется за его уставшее лицо, шею, широкие плечи, мускулатуру, развитую благодаря тренировкам и подвижному образу жизни. Хоть мужчина и молод, его глаза хранят много историй, а в позе и каждом движении, сосредоточенном и уверенном, проскальзывает некая зрелость, которая говорит о большом жизненном опыте. При взгляде на него у меня возникают ассоциации с кем-то вроде солдата. — Ты не ранен? — чужой голос выводит из размышлений и заставляет отвести изучающий взгляд. — Нет, не ранен, так… Несколько царапин и синяки, — но Майкл решает убедиться лично, поэтому начинает аккуратно снимать с меня куртку, которую одолжил. Меня охватывает волнение, отчего-то становится стыдно, ведь я и сам мужчина, причём далеко не хрупкий. Резко для самого себя отталкиваю чужую настойчивую руку. — Всё в порядке, не надо, — стараюсь произнести как можно вежливее, но в то же время строго.       На это мужчина лишь устало вздыхает и, вопреки словам, снимает вещь, без проблем отводя мои руки в стороны. В итоге я уступаю — спорить с ним, а тем более бессмысленно сопротивляться, не хочется. Майкл внимательно осматривает несколько ссадин от падения на асфальт и синяки на плечах от крепко сжимавших лап, достает из сумки аптечку и обрабатывает полученные ранения. Я вздрагиваю от холодных прикосновений, но не дёргаюсь, только грудь начинает тяжело вздыматься. Прикусываю губу, когда сильные руки обрабатывают царапины побольше. Проходит несколько, кажущихся мучительно долгими, минут, прежде чем процедура заканчивается. Я сразу укрываюсь одеялом и стараюсь дышать как можно тише, руки слегка дрожат, но я пытаюсь унять нахлынувшее волнение и постепенно расслабляюсь. Кровать не такая удобная, как моя собственная, но я рад уже тому, что просто могу лечь в горизонтальное положение. Майкл ещё долго чем-то шуршит, перекладывает, ходит, переговариваясь с кем-то, но я уже не в состоянии элементарно открыть глаза и посмотреть, чем тот занят, даже разобрать слова трудно. В какой-то момент я слышу измотанный выдох мужчины, а потом приближающиеся шаги. Приоткрываю один глаз, не поворачивая головы, и вскоре чужая фигура показывается в поле моего зрения. Майкл тоже забирается на кровать и ложится рядом. — Не спишь ещё? Я тебе ничего не сделаю, просто отдохни. Как понимаешь, другого места не нашлось. — Если бы ты хотел сделать что-то плохое, то мог просто оставить там… Тебя я не боюсь. — Хорошо, — коротко отвечает Майкл и сразу закрывает глаза.       Я еще смотрю на него какое-то время, вижу, как напряженное тело постепенно расслабляется, и дыхание выравнивается. Черты лица сглаживаются, и вид мужчины начинает излучать такое спокойствие, что мне и самому становится легче. Поняв, что Майкл уже отправился в мир грёз, я придвигаюсь ближе. Думаю, что всё же странный человек, этот Майкл — сначала спасает, потом заботится о совершенно незнакомом человеке, позволяет просто так остаться, ещё и в одной кровати. Неужели у этих ребят работа такая? Уже в полудрёме машинально укрываю одеялом мужчину: оно здесь одно, а в помещении прохладно. Моя голова сама утыкается в чужое плечо, прежде чем я проваливаюсь в глубокий, крепкий сон. Тепло чужого тела согревает лучше всякого одеяла, а мерное тихое дыхание создает ощущение защищенности и спокойствия. Я бы точно не смог уснуть один после того необъяснимого кошмара, который со мной произошел. Как ни странно, в этот раз мне не снится ни одного плохого сна. В последнее время я долго ворочаюсь, просыпаюсь посреди ночи, кручусь, не в силах найти удобную позу, а сейчас кажется, что у меня с плеч сняли тяжелый груз, не дающий вдохнуть полной грудью, и все мои заботы и тревоги уносятся прочь, оставляя после себя лишь приятное умиротворение.