Когда рассеется туман

      К моему немалому удивлению, наше свидание началось в океанариуме. Я слышал, что он открылся совсем недавно, но уже успел прославиться своим размером и многообразием видов самых ярких обитателей океанических вод. Если честно, я впервые посещаю подобное место, поэтому моему восторгу нет предела, чувствую себя ребёнком, который только начинает изучать мир и с жадностью впитывает в себя новую информацию, чтобы навсегда запечатлеть в памяти. Мы проводим в океанариуме несколько часов, обходя гигантские стеклянные аквариумы и удивляясь разнообразию и красоте подводного мира: акулы, скаты, барракуды, тунцы, мурены и другие виды предстают так близко, что создается ощущение, будто ты сам оказался в открытом океане и плывёшь под водой вместе с ними.       После такого увлекательного путешествия по глубинам океана, перебираемся в центр, чтобы прогуляться на свежем воздухе, полюбоваться достопримечательностями и заодно заглянуть в парочку магазинов. В одном кондитерском магазине с авторской продукцией мы с Майклом даже покупаем немного шоколада и заодно выпиваем вкусный кофе, чтобы передохнуть и согреться.       Чтобы насытиться друг другом, нам категорически мало отведенного времени. Не успеваем и глазом моргнуть, как солнце уже садится, навсегда прощаясь с этим волшебным днём. И снова появляются мысли о быстротечности времени. Вся наша жизнь сравнима с рекой: время идёт, и сперва кажется, что его много, что всё ещё впереди, но в какой-то момент течение ускоряется и неумолимо несет тебя вперёд, неистово приближая к пропасти, в которую низвергается бурлящим водопадом.       Мы провожаем этот день на мосту, где наблюдаем за последними лучами солнца, отражающимися от водной глади, колеблемой лёгким, приятным ветерком. С возрастом всё реже появляется желание выбраться куда-то, чтобы полюбоваться красотой ставших для нас простыми, обыденными явлениями. Безусловно, окружающий мир становится ярче, когда любуешься им в компании человека, вызывающего тёплое чувство в груди, волнующего душу и наполняющего смыслом существования. Для меня этим человеком является Майкл. Сейчас он стоит рядом и смотрит на уходящий день с задумчивым видом, его тело расслаблено, в глазах читается умиротворение. Возможно, он тоже размышляет, не сон ли всё это: красота уходящего дня, гармония с природой, ощущение чистого счастья. Может быть, они пройдут, не успеешь и глазом моргнуть, словно их никогда и не было? Увы, но жизнь человека такова, что большую её часть занимают страдания, а счастье редко и мимолётно, и когда испытываешь его, невольно боишься упустить.       Несмотря на закатившееся солнце, наше неожиданное свидание ещё не подходит к концу. День плавно перетекает в вечер, который нам с Майклом ещё предстоит прожить. Дальше по плану посещение ресторана. Его мужчина подбирал особенно тщательно, и, судя по многообещающей улыбке, не покидающей его губ, меня ждёт что-то по-настоящему впечатляющее. За наш недолгий путь потемнело, и я наблюдаю, как преображается город: повсюду зажглись фонари и всевозможная подсветка на фасадах, которая создаёт абсолютно иную атмосферу, более интимную.       Машина остановилась у достаточно элитного на вид заведения, название которого вызывает у меня лёгкое недоумение вкупе с удивлением. Ведь это чуть ли не лучший в городе отель, в котором обычно останавливаются знаменитости или просто богачи. Он действительно славится своим рестораном со стильным интерьером, спроектированным достаточно известным дизайнером, и, конечно же, отменной кухней. Моё недоумение длится несколько секунд, а после губы трогает лёгкая, загадочная улыбка. Всего меня охватывает приятное волнение и предвкушение сегодняшнего вечера. — Замечательное место для завершения нашего свидания.       Беру Майкла под руку, и мы заходим в зал с большими панорамными окнами с видом на вечерний город, живой неторопливой музыкой и приятной атмосферой. Здесь можно встретить самых разных людей: как молодёжь, так и совсем пожилые пары, а также мужчин, сидящих с мужчинами, и женщин с женщинами. Никто не посмеет кинуть на них излишне заинтересованный взгляд, подобное просто уже давно не считается чем-то удивительным.       К нам сразу подбегает официантка, чтобы спросить номер брони и отвести к дальнему столику на двоих у окна. По залу разносится приятная джазовая музыка в живом исполнении. Кое-кто, уже слегка выпивший, танцует, но даже эти танцы смотрятся изящно и эстетично, будто в этом здании просто не может быть чего-то вульгарного. Ужин тоже заказан заранее, что оказывается кстати, ведь думать о меню сейчас совсем не хочется, всё моё внимание сосредоточено на моём обворожительном партнёре, сидящем напротив. За этот день мы много разговаривали, в основном о всякой ерунде, а если и возникали какие-то философские рассуждения, то они звучали непринуждённо и не вызывали беспокойства или грусти. — Впервые с того момента, как я узнал об оборотнях, мне так спокойно, — подал голос Майкл, выглядящий действительно расслабленным и отдохнувшим. — Я чувствую то же самое и, честно, немного удивлён… Ведь ты, оказывается, тот ещё романтик, Майкл.       Перед основным блюдом приносят закуски и бутылку красного вина, и лишь от одного глотка в теле появляется приятная лёгкость, и разум очищается от всего ненужного, накопленного за долгие годы. Сейчас я чувствую себя так хорошо, как чувствовал только тогда, когда ещё не погряз в каждодневной рутине, просто плывя по течению, а беззаботно встречал новый день, наполненный разными эмоциями, и ввязывался в очередные авантюры с университетскими друзьями. — Мистер Ривз, — обратилась миловидная официантка к Майклу. — Позвольте уточнить насчёт брони номера…       Вино едва не попало не в то горло от слов официантки, сам Майкл выглядит немного растерянным и сконфуженным, но в следующий миг лишь сдержано кивает девушке, подтверждая, что всё в силе. Настроение между нами заметно меняется, появляется лёгкое напряжение, и никто не спешит нарушить наступившее молчание. Так что принесённые, наконец, блюда оказываются очень кстати, они отвлекают наше внимание на себя. Лично я нагулял хороший аппетит и поэтому с особым удовольствием приступаю к трапезе, сначала пробуя ароматное каре ягнёнка, приготовленное на гриле, с овощами, а после приступая к вкусному фруктовому десерту. Мужчина всё это время подливает мне вино, ненавязчиво задевая мою ладонь пальцами, поглаживает, дразнит. — Как тебе? Всё понравилось? Хочешь, закажем что-нибудь ещё, или… — улыбка Майкла и загадочный взгляд с хитринкой пьянят больше, чем выпитое вино, мужчина сжимает мою ладонь в своей и скользит выше, неторопливо поглаживает запястье. — Да, еда и вино замечательные. Думаю… я вполне сыт, поэтому, прошу, покажи, куда ты собирался отвести меня после. — Конечно, идём, — Майкл приобнимает меня за плечи, когда мы встаём, и ведёт на нужный этаж, туда, где в тайне от меня забронировал номер.       Всё те же панорамные окна украшают помещение, приглушённый свет и большая кровать посередине комнаты создают нужную атмосферу. Предполагал ли я что-то подобное, когда собирался на это свидание? Нет, сюрприз и вправду удался. Радость переполняет, возможно, потому что с таким вниманием ко мне относятся впервые. Балуют обычно женщин, а не мужчин, вроде меня, но я не поддерживаю подобные стереотипы и считаю, что когда к тебе проявляет внимание любимый человек — это в любом случае приятно. — А ты молодец, хорошо всё продумал. И… что у нас теперь по плану? — мои губы растянулись в игривой улыбке, я подстёгиваю Майкла и не подхожу к нему, мне интересно, как он поступит.       Майкл тоже пребывает в хорошем настроении, после моей фразы он больше не медлит, а вмиг сокращает и так небольшое расстояние между нами, его взгляд — это взгляд хищника. Он обвивает моё тело сильными руками, заключая в объятья, горячее дыхание щекочет шею, губы легко проходятся по коже. Не знаю, что пьянит больше: выпитое вино или прикосновения Майкла. Но тут же теряю голову, чувствуя себя странником в пустыне, которого одолевает жажда, а желанным глотком воды является этот мужчина, вскруживший голову практически мгновенно, вырвавший меня из привычной жизни.       Поцелуи становятся настойчивее, и я поднимаю голову, с удовольствием подставляя шею, позволяя стянуть галстук и спуститься к ключицам. Всего лишь касание губ, но моё тело разгорячилось так, что воздуха начинает не хватать. — Ах, Майкл… скорей, — я прекрасно понимаю, что торопиться нам некуда, что впереди целая ночь, но в какой-то момент терпеть становится невыносимо.       Тихий, беззлобный смешок, раздавшийся у уха, немного отрезвляет, и я вижу по-доброму усмехающегося Майкла. В его нереальных изумрудных глазах пляшут черти. — Попридержи коней, Томми, мы ведь едва вошли.       Ненадолго останавливаемся, чтобы выровнять дыхание, наши глаза встречаются, и я замираю, околдованный чарующим взглядом Майкла. Его крупная ладонь ненавязчиво касается моей щеки, вторая же притягивает за талию ближе, я обхватываю шею Майкла в ответ, прикрываю глаза и неосознанно тянусь вперёд. В следующий момент ощущаю тепло чужих губ, мягко накрывающих мои, приоткрываю рот, позволяя проникнуть языку Майкла, который тут же перехватываю своим, постепенно проявляю больше настойчивости, борясь за первенство. Майкл тоже не хочет уступать, и поцелуи становятся яростнее, один плавно перетекает в другой. Пиджак, как и рубашка, падают куда-то на пол, чужая рука блуждает по спине, спускается ниже, пробираясь под ткань брюк, собственнически сжимая ягодицу. Ноги начинают дрожать, а в Майкла уже упирается нехилый стояк, перед глазами туман, и я панически начинаю осознавать, что теряю контроль над ситуацией. Непредвиденная слабость немного выбивает меня из колеи.       Однако Майкл наоборот становится напористее: неожиданно одним движением перекидывает меня через плечо, чем приводит меня в чувство, точнее заставляет конкретно обалдеть от его выходки, ведь я совсем не пушинка, чтобы такое вытворять. Но мужчина, кажется, не испытывает затруднений, стремительно направляясь в ванную комнату, тут же аккуратно кладя меня на дно ванны. — Ах, постой же… Ты меня с ума сводишь, боже… — Надеюсь на это, — с губ всё не сходит таинственная, гипнотизирующая полуулыбка.       Не церемонясь, Майкл стаскивает с меня остатки одежды, после — с себя, и забирается сверху. Мой взгляд тут же спускается вниз, обводит крепкую грудь, пресс, и такой же эрегированный, как и у меня, член. Ванна мала для двоих, но это не имеет значения. Майкл включает воду, и я жмурюсь от попадающих на лицо капель. — Эй! Осторожней, — не могу сдержать смех, наигранно закрываюсь руками, а Майкл продолжает поливать водой. — Ну правда, что за детский сад?.. — Детский сад? — переспрашивает мужчина. — С этим-то? — он резко кладёт руку на мой член, и я охаю от неожиданности и непроизвольно хватаюсь за руку Майкла.       Теперь он перестаёт поливать меня из душа и выдавливает гель. Я следую его примеру, и в следующий момент между нами идёт борьба, кто кого намылит. Мы смеёмся, потому что щекотно, в перерывах целуемся, чувствуя, как в рот попадает часть пены, но не обращаем на это внимание. Всё равно, что мы можем кого-то затопить снизу, нам просто чертовски хорошо вдвоём.       После душа я чувствую невероятный прилив сил, и Майкл, судя по всему, тоже. Он подхватывает меня на руки, придерживая под зад, вынуждая обхватить его спину ногами и обвить руками шею. Толком не вытеревшись, мы падаем на чистую постель, которая тут же становится мокрой. Майкл нависает сверху, беря инициативу на себя, и буквально вжимает в матрац так, что наши тела плотно переплетаются, и мы начинаем тереться друг о друга, всё сильнее распаляясь. Изумрудные глаза Майкла будто бы светятся в полумраке комнаты, его лицо в паре сантиметров от моего, чужое горячее дыхание обдаёт щёку, руки мужчины, согнутые в локтях, облокачиваются на кровать по обеим сторонам от моей головы. — Майкл… — шепчу одними губами от переизбытка чувств, смотря в любимые глаза неотрывно, и невольно облизываю слегка опухшие от недавних поцелуев губы. — Ох, милый, — хрипловато отвечает Майкл, одной рукой придерживая меня за затылок, а второй беря за подбородок, приподнимает и притягивает для долгого поцелуя.       Постепенно рука с подбородка перемещается на талию, поглаживает поясницу и спускается ниже, сжимая ягодицу. С моих губ тут же слетает стон прямо в чужой рот. Майкл, не прерывая поцелуя, чуть приподнимается и перемещает руку между моих ног, заставляя меня раздвинуть их в стороны. Когда горячие губы отстраняются, приоткрываю глаза, но сфокусироваться на фигуре Майкла удаётся не сразу. Я смутно понимаю, что он делает, и в следующий момент ощущаю, как чужие пальцы настойчиво, но аккуратно массируют анус, постепенно проникая внутрь, легко скользя из-за лубриканта, вызывая у меня табун мурашек по коже. Майкл на секунду останавливается, давая мне привыкнуть, а потом интенсивно двигает пальцами, резко проникая, задевая чувствительное место. Я теряюсь в ощущениях, цепляюсь пальцами за простыни, мой член почти болезненно дёргается, трётся о живот Майкла. Прикрываю глаза и тяжело дышу от возбуждения, а Майкл свободной рукой продолжает прижимать меня к себе, заботливо обнимая и терпеливо подготавливая. — Давай, Томми, — шёпот обжигает чувствительное ухо, большая ладонь ложиться на мой член, и это становится последней каплей, я цепляюсь ногтями за чужую спину, приоткрываю рот в беззвучном стоне, и, наконец, моё тело содрогается в сладостном экстазе.       Перед глазами какое-то время стоит туман, и я могу лишь лежать на спине, выравнивая дыхание. Сквозь спадающую пелену вижу лицо Майкла, вновь склонившегося надо мной, с горящими от возбуждения глазами.  — Я вхожу…       Одна фраза тут же приводит меня в чувства, я снова хватаясь за плечи Майкла и сосредотачиваюсь на нём. — Подожди, я же только… — ненавязчивое касание губ заставляет меня помолчать, мужчина со знающим видом устраивается между моих разведённых ног, и я прикусываю губу, взбудораженный происходящим. Майкл тоже кусает губы, тихо шипит и сверлит нетерпеливым взглядом, потом резко переворачивает меня на бок, поднимает мою ногу себе на плечо, другую оставляет на кровати, садясь сверху. — Давай же, — уже нетерпеливо прошу я. Возбуждение охватывает с новой силой, вид нависающего Майкла до невозможности сексуальный: капли пота, сверкающие на напряжённых мышцах, соблазнительная дорожка волос, сбегающая от пупка вниз, к паху, сильные руки, придерживающие моё бедро, — всё это заставляет дрожать от нетерпения. Наконец, Майкл двигается навстречу, не торопясь заполняя меня, обжигая своим теплом. Я не свожу жадного взгляда с его глаз, чтобы не упустить ни одну чужую эмоцию. — Всё… хорошо. Продолжай.       Теперь прерывистое дыхание, вздохи и тихие стоны наполнили номер отеля, Майкл ритмично двигает бёдрами всё ускоряя темп. Мои глаза увлажнились от переполняющих меня чувств, удовольствия и радости, мужчина склоняется к моему лицу, с трепетом касаясь губами влажных ресниц, спускается ниже, к солёным дорожкам на щеках, потом и вовсе покрывает поцелуями всё, до чего может дотянуться. Я испытываю невероятное чувство единения с другим человеком, как будто мы стали с ним одним целым. Ведь в этот момент соединяются не только наши тела, но и души, мы открываем друг перед другом свои миры, а в глазах партнёра видим ответы на все волнующие вопросы. Разве возможно лгать, когда каждый нерв напряжён до предела, когда мир исчезает, и во вселенной остаются только двое?       Мы предаёмся любви всю ночь напролёт, лишь изредка останавливаясь передохнуть, как будто это последняя наша ночь. С наступлением рассвета сил не остаётся даже дойти до душа, поэтому мы с Майклом так и засыпаем голыми в обнимку на изрядно помятой кровати. Я проваливаюсь в самый крепкий сон за последние пару лет. И самый сладкий.       Спустя несколько часов ощущение чужих пальцев, нежно, но настойчиво перебирающих пряди волос, упавших во сне на моё лицо, заставляет медленно вынырнуть из объятий Морфея, однако веки упорно не хотят открываться, и я лишь морщусь от ещё чересчур яркого для моих глаз света. — Томас, давай, просыпайся… — слышится мне сквозь сон, и я с трудом заставляю себя приоткрыть один глаз, фокусируя взгляд на лице Майкла. — Что… что такое?.. — сонно бурчу я, отмечая, что мужчина уже одет. Этот факт насторожил меня.       В голове появляются кое-какие догадки, но я до последнего надеюсь, что они не подтвердятся. — Вызов в офис. Важное собрание по поводу недавнего открытия… Прости, Томми. Я постараюсь освободиться пораньше, — он наклоняется, целует сонного меня в лоб, убирая волосы назад, и я не могу даже состроить недовольную гримасу, потому что после такого нежного жеста злиться невозможно даже в шутку. — Ну что ты, конечно, езжай, не извиняйся, я безумно рад тому, что ты сделал для меня вчера днём… И ночью тоже, — пересиливая себя, приподнимаюсь на кровати, притягивая за шею уже одетого Майкла и легко чмокая того в губы.       В ответ чужие руки тут же ложатся мне на спину, лицо мужчины принимает неожиданно серьёзное выражение, он притягивает меня к себе, крепко обнимая, на секунду утыкаясь лицом в ключицу, а затем отстраняется. — Ты как? До ванны дойти сможешь? Принести воды или… — Да иди уже… И возвращайся поскорее, — слабо улыбаюсь, глядя на фигуру Майкла, и тот лишь кивает, а после быстро покидает номер, больше ничего не говоря, со сжатыми в кулаки ладонями.       Стоит двери закрыться, как улыбка сползает с моих губ, и я снова падаю на кровать, обводя взглядом потолок, и ещё несколько минут лежу в таком положении, проматывая в памяти недавние события.       Сборы не занимают много времени: мой костюм, заботливо поднятый Майклом, уже лежит на диване, так что мне остаётся только принять душ, одеться и уйти. Я мог бы остаться подольше, но что мне делать без него? Воспоминания о вчерашнем дне греют душу, однако оставаться одному сейчас не хочется. Выходя из здания отеля, я чувствую себя так, будто завёл с кем-то интрижку и сейчас пытаюсь уйти незамеченным. Эта мысль вызывает лёгкую улыбку на губах.        Я решаю проветриться и дохожу до дома своим ходом, заскочив по дороге перекусить в ничем не примечательную кафешку. В моей квартире, вроде, всё как прежде, но сейчас помещение кажется слишком большим для меня и лишённым прежнего уюта, как будто оно вдруг стало чужим. Пытаюсь себя чем-то занять, но совсем не понимаю, чем занимался раньше, когда оставался один. В итоге, ближе к вечеру, устав от бессмысленного ожидания, я переодеваюсь в повседневную одежду и покидаю пустую и холодную квартиру, надеясь согреться в одном давно забытом мной заведении, которое оказывается сейчас как раз кстати.       Это ранее часто посещаемый мной бар. Как я помню, в основном в нём собирались неформалы и геи. Но заведение, как ни странно, имело и некий уют.       Я так давно здесь был, как будто в прошлой жизни. Круг людей целиком сменился, как и персонал, я никого не знаю, и меня тоже. Атмосфера немного иная. Более агрессивный вид и… Что это за странные аксессуары? Серьезно? Волчьи головы? Стараюсь не обращать внимания, раз уж пришел. Сажусь за стойку и начинаю сразу с бренди, ведь я же пришел с чёткой целью напиться и забыться.       Нужной кондиции достигаю достаточно быстро. Уже через полчаса перед глазами плывёт, а в голове каша. Оглядываю заведение, будто впервые вижу. Кажется темнее, а музыка громче, бьет по ушам. Крики молодёжи отдаются эхом в сознании. Опускаю голову на руки и зарываюсь ладонями в волосы, ероша их. Закрываю уставшие глаза, но чувствуя головокружение, вновь открываю. Уже забыл, зачем пришел изначально, и чего хочу сейчас. Взгляд останавливается на волчьих головах.       Чувствую, что они смотрят прямо в мою сторону, будто видят насквозь. Этот дьявольский пронизывающий взгляд. И ухмылка на звериной лохматой морде. Опять усмехаются. Все они смеются надо мной и смотрят так пристально. Чего они смотрят? Чему усмехаются? Разве быть мёртвым так весело? Развлекайтесь! Сам нервно усмехаюсь в ответ, с нотками безумия. Еще рюмка. Взгляды всё также направлены на меня, но теперь перед глазами плывёт, и это не так бросается в глаза, как раньше.       Вот почему они такие довольные, хоть и мёртвые, а я страдаю здесь живой? Что за загадка! Они радуются. Радуются моим мукам. Разве их головы, висящие здесь, — это не знак поражения? Символ власти людей над ними, их победы. Но почему люди так несчастны, а головы нагло ухмыляются? Они не выглядят побеждёнными. Даже будучи мёртвыми, они одерживают победу. Потому что несмотря на их смерть, ту разруху, что они устроили ещё при жизни, ничем не исправишь. Их смерть не выглядит торжественной, не вызывает радостных чувств, потому что нельзя радоваться победе, которая оставила после себя столько жертв. Вы победили, волки! Победили! Даже сейчас вы одерживаете победу за победой лишь видом своих голов! Напоминаете, заставляете думать о Майкле, переживать, волноваться… Страдать! Да-да! Именно вы! Несчастные чучела. Вы рады, когда насытитесь, когда утолите жажду, поймаете жертву. Как мало вам надо для счастья! У вас нет чувств, вам незнакома боль утраты. Поэтому вы ухмыляетесь, а я нет. — Но почему?.. — Что почему?       Вздрагиваю от голоса бармена, грубо вырвавшего меня из глубоких размышлений. — Волки… — растерянно поясняю я. — Почему продолжают усмехаться? Что веселого в том, чтобы быть мёртвым?.. — Порой быть мёртвым куда лучше, чем живым, — спокойно отвечает парень, тоже находясь в своих мыслях. — Ты хотел бы умереть? — удивляюсь я. — Я? Нет. Но сюда приходят разные люди… — Понятно.       Парень сбил меня с первоначальной мысли, и я тщетно пытаюсь поймать ускользающую нить недавних рассуждений. Но от последующих попыток меня отвлекает вибрация в кармане. Только один человек может мне позвонить, поэтому я сразу беру. — Томас? Ты дома? — раздаётся на том конце знакомый голос. — Не-ет… — отвечаю я, не уверенный, слышен ли мой голос сквозь музыку и гул молодёжи вокруг. — … Ты что, пьян?       Многозначительно молчу, пытаясь понять, как же он догадался. — Ты где? Назови адрес, я заеду. — Волки… — Волки? Что… — Ой, то есть я в баре на соседней улице… — Понял. Жди меня и никуда не уходи. — Угум. И-ик… Чёрт… То есть жду, милый.       Вешаю трубку и тру переносицу. Я только что разговаривал с Майклом, но уже не уверен, в действительности это было, или воображение разыгралось. Граница между реальностью и иллюзией настолько тонкая, что, порой, одно не всегда удаётся отличить от другого. Но всё же хочется верить в реальность звонка, потому что мне очень хочется увидеть Майкла. Потихоньку поднимаюсь, смотрю на уже сроднившихся волков и, помахав им на прощанье рукой, покидаю необычное заведение. Останавливаюсь у двери и глубоко вдыхаю свежий, прохладный воздух, внезапно ощущая острую тоску по Майклу, хочу, чтобы он побыстрее приехал. Едва ловлю себя на этой мысли, как следом уже тихо смеюсь и тру ладонью лицо: мог бы я поверить чуть раньше, что вот так неожиданно влюблюсь в кого-то по уши? — Майкл, приезжай скорее, — говорю тихо в пустоту и чувствую лёгкий озноб от резко подувшего в мою сторону ветерка.