Как соблазнить Джона Уотсона

Когда, наконец, вечером Джон добрался до дома, его можно было выжимать. Но дождь не остудил его голову. Он вообще ничего не остудил. Джон не хотел видеть Шерлока. Он просто соберет сумку и уйдет. Но поднявшись по лестнице в квартиру и увидев приоткрытую дверь в гостиную, он, совершенно не думая, толкнул ее. Шерлок сидел в кресле перед очагом, плотно завернувшись в шелковый халат, словно тот был оранжевым шоковым одеялом. Его длинные босые ступни располагались на сиденье, а колени подпирали подбородок. Ладони сложены лодочкой перед лицом. И выглядел он бледнее, чем обычно. – Добрый вечер, Джон, – произнес он ровно, не взглянув на него. – Правда? Что-то незаметно, – ответил доктор надтреснутым голосом. Шерлок остался неподвижен. – Размышляешь о расследовании? Снова в седле? – Тон Уотсона сочился иронией. – Нет, – не согласился детектив. – Не об этом. Джон откинул голову назад в притворном изумлении: – Ты меня почти обманул. Выглядел сегодня, прямо как раньше. Это будет сенсация. «Великий Шерлок Холмс, консультирующий детектив, ищет нового помощника». Потому что с меня хватит. Можешь прямо сейчас разместить объявление. Шерлок медленно опустил руки. Они тряслись. – Джон, ты зол. Думаю, тебе надо успокоиться, прежде чем принимать какое-либо решение. – Как наблюдательно с твоей стороны, - тихо промолвил Джон. – Да, я В ЯРОСТИ! – он огляделся, ища, что бы разбить. Ничего подходящего не нашлось, тогда доктор сорвал с себя куртку и со всей силы швырнул ее на пол. Затем попрыгал на ней. Несколько раз. – Джон! – Шерлок взволнованно выкарабкался из кресла и попятился к камину. – ТЫ! – прокричал Уотсон, указывая пальцем. Его голос надломился от эмоций. Он со смертоносной усмешкой потряс головой, чтобы прочистить горло. – Отлично сработано. Я знал, что у тебя трудности с чувствами, такими как, хм, уважение, сочувствие, сострадание, но даже не представлял масштабов. Ты, кстати, говорил, что я ТВОЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ ДРУГ. – Джон… – И что ты сделал, а? Со своим ЕДИНСТВЕННЫМ ДРУГОМ. Что? Шерлок стоял спиной к очагу. Он потянулся обеими руками к каминной полке, пальцы искали… Что? Пистолет? «Для его же блага, пусть это будет пистолет», – зло подумал доктор. – Ты решил провести надо мной эксперимент. – Эксперимент? – Шерлок выглядел смущенным. – Ты специально начал меня соблазнять, чтобы узнать, как это делается! Зачем тебе? Одно из старых нераскрытых дел? Исследование человеческих реакций? Химикатов? Электрических импульсов? Или месть за то, что я посмел мечтать о ЖЕНЩИНЕ? Губы Холмса были плотно сжаты. Он выглядел шокированным, виноватым, ужаснувшимся. Отлично! Сердце Джона колотилось как сумасшедшее, и он чувствовал – боже! – как глаза застилает туман бешенства. Черт возьми! Он очень хотел сделать Шерлоку больно. Детектив облизал губы: – Логично, учитывая то, кто я есть. Но по отношению к тебе все это чушь. – Нет, – ответил Джон. – Совсем не чушь. Ты заставил меня желать тебя. Сделал все по-научному, не так ли? Бьюсь об заклад, у тебя есть экселевская таблица, куда ты заносил изменения моего сердечного ритма после своих разнообразных маневров. Боже, какой же я глупец. Североафриканское сафари! Чертовы… жирные… ассасины! – Он почувствовал, как глаза наполняются слезами. Внезапно гнев сменился на что-то другое – тяжесть на сердце, на разбитом сердце. – Ты неправ, – мягко проговорил Шерлок. – Ты правильно отсеивал вероятности, но выбрал не те. Уотсон покачал головой, кусая губы: – Даже ты должен понимать, каким ублюдком был. Непростительно. – Джон, прекрати. Тот повернулся спиной: – Я никогда тебя не прощу. – Пожалуйста. – Нет. Никогда. Уотсон вышел из комнаты и поднялся по лестнице в свою комнату. Он хотел как можно скорее убраться отсюда, пока не сломался и не показал себя полным болваном, и уехать очень, очень далеко. Но, добравшись до комнаты и собираясь захлопнуть дверь, увидел Шерлока. Он вошел вслед за ним и запер за собой дверь, подперев ее спиной и расставив широко руки, блокируя выход. – Я собираю вещи и съезжаю. Только попробуй запереть меня, и я ПРОЛОМЛЮ дверь твоей головой, – предупредил доктор. И он не шутил. Лицо Шерлока было белым как простыня: – Можешь попробовать. Но ты не уедешь, пока действительно не захочешь убить меня. Мы должны во всем разобраться. Прямо. Сейчас. – Мы уже разобрались. Нечего тут выяснять, – задыхался Джон. Он пошарил в шкафу, выудил сумку и стал складывать вещи. Но едва понимал, что сам делал. За его спиной Шерлок заговорил: – Джон, неужели это так ужасно? Хотеть мужчину? Хотеть… меня? – И было что-то в его дрогнувшем голосе – трещина. Словно надломился его внутренний стержень. Джон замер. Горячее ощущение растеклось в его груди при звуках этого голоса. Надежда? Он отбросил ее. Идиот. – Я не могу стерпеть то, что ты лгал мне, – ответил он, таращась на полусобранную сумку. – Что ты манипулировал мной. Мне невыносимо… это чувство, зная, что ты… что ты… Джон осекся. Он не мог закончить фразу. Не мог смотреть. Время шло. – Что я не имел чувственного интереса в игре, Джон? – тихо произнес Шерлок. – Что я холоден, равнодушен, незаинтересован? Что я лгал? Это ты считаешь непростительным? – Да, – прошептал Джон. Холмс бесшумно дрожаще вдохнул. Звучало почти как облегчение. – И, полагаю, что бы я ни сказал, я не смогу убедить тебя в обратном. – Не уверен, что смогу когда-нибудь поверить хоть одному твоему слову, – сказал Джон. Он вскинул взгляд на детектива, бросая вызов, позволяя увидеть, что чувствовал. Глаза Шерлока расширились: – Может, я это заслужил. Но даже если мне нечего сказать, есть кое-что, что ты можешь сделать.