Как соблазнить Джона Уотсона

Джон лежал на своей собственной кровати, придавленный жарким телом Шерлока. Халат распахнулся, и под ним не было ничего, кроме весьма компрометирующего шелкового белья. – О боже, – Джон пытался дотронуться сразу везде. Но больше всего хотелось целовать. Доктор потянул Холмса на себя, но тот отстранился. Джон замер, почувствовав острую боль обиды. Шерлок же не скажет сейчас, что все это шутка? – Я здесь, – успокоил детектив, как всегда, с легкостью прочитав его мысли. Он протянул руку и погладил подбородок, нежно проведя большим пальцем по губам своего доктора. – Это наш первый поцелуй, и я хочу запомнить каждую секунду. Так романтично. Джон растаял. – Пожалуйста, – попросил он, пытаясь удержаться от жалобного скулежа. Уголки губ гения приподнялись: – Больше не нужно будет упрашивать. Теперь меня от тебя краном не оттащишь. Хотя не то чтобы я был против, если ты будешь умолять. – Он потянул свитер друга вверх. – Сними это. Хочу чувствовать твою кожу, когда буду впервые целовать тебя. Джон присел и одним движением стянул свитер и футболку. Он был так возбужден, что даже касание воздуха по голой коже казалось лаской. Доктор лег обратно, и ладони Шерлока немедленно оказались на его груди и животе. Он выгнулся, чтобы быть ближе к этим опасным рукам. – Давай, – простонал Джон. – Извини, но я не могу не умолять. Если ты сейчас же меня не поцелуешь, я умру. Шерлок прижался к нему, расположив локти по обе стороны его груди и нежно касаясь подбородка. Он полулежал на нем, упираясь каменно-твердым членом в бедро доктора. – Не двигайся, – предупредил детектив. Зеленые глаза горели желанием. Он наклонил голову и начал, подразнивая, покрывать нежными поцелуями, покусывать и облизывать уголки рта Джона. Доктор задержал дыхание. Так хорошо, так горячо. Он хотел узнать вкус губ Шерлока, сплестись с ним языками, но пока приходилось наслаждаться томной пыткой. Джон не шевелился, позволяя Шерлоку продолжать сладкое мучение. Его губы дрожали, он задыхался, плавясь от каждого прикосновения. Когда Шерлок лизнул его нижнюю губу, Джон не смог больше терпеть. Он положил руку на затылок друга и увлек его губы, язык в головокружительный и чувственный ритм. Их языки сплелись, скользя, дразня, нежно посасывая… эти мягкие, теплые губы… Самый эротичный поцелуй, который только был у Джона. Хотелось, чтобы он длился вечно. – О господи, – смог он простонать между медленными, дурманящими движениями губ и языка. – Черт возьми, где ты научился так целоваться? – Позже, – мурлыкнул Шерлок, и Джону пришлось согласиться – у них сейчас были дела поважнее. Они целовались, дразнились, лежа на боку в объятиях друг друга, блуждая руками по телу. Доктор чувствовал член – большой и пульсирующий – напротив своего собственного. Он немного подвинулся и начал тереться – через ткань его джинс и шелк нижнего белья детектива. Поцелуи, скольжение пальцев по коже и толчки сливались воедино и его тело достигло такого сексуального напряжения, что каждое прикосновение усиливалось десятикратно. Он мог продолжать это целую вечность, балансируя на вершине невозможного блаженства. Боже, он и не представлял, что бывают такие ощущения. Шерлок оставил в покое его рот, целуя его подбородок, шею, спускаясь ниже. – Нет, – Джон потянул его вверх. – Ты мне нужен. Прямо здесь. – Детектив прищурился, но не стал спорить. Он вернулся к поцелуям, и доктор подумал, что он никогда не пресытится этим, всегда будет мало. Целовать Шерлока оказалось самым жарким, сексуальным действом, в котором он когда-либо принимал участие, и не хотелось прерываться, даже… для других удовольствий. Джон углубил поцелуй, лаская языком язык Шерлока, имитируя феллацио. Шерлок мучительно застонал. Толкнулся бедрами сильнее, ритмично вбиваясь в Джона, все более отчаянно. Он оторвался от его губ: – Джон, мне нужно… Но я не совсем уверен, что делать. Уотсон удивился. До сих пор Шерлок так умело вел. Но, возможно, у него никогда раньше не было секса с мужчиной. – Позволь мне, – предложил Джон. Он снова поцеловал сыщика и скользнул рукой по животу вниз. Обхватил его член, и Шерлок издал умоляющий гортанный стон. Этот звук. Из-за него Джон чуть не кончил в штаны, как подросток. – О боже, – доктор разорвал контакт на секунду. – О господи. – Его пальцы покинули Шерлока только для того, чтобы справиться с собственной пряжкой и потянуть молнию вниз, чтобы, наконец, освободить ноющий член. Детектив помог ему стянуть джинсы… и затем эти пальцы сомкнулись вокруг него. О, да! Он снова завладел ртом Шерлока. Скользнул рукой в его боксеры, ощутив покрытую шелком сталь, тяжесть, толщину, такую же, как у него самого, но по-другому. Детектив был очень возбужден, его член практически прижимался к животу, и знание того, что причина этому – он, Джон, делало его невероятно счастливым. Шерлок нежно провел пальцами по нижней стороне члена доктора, от основания до головки, дразняще погладив кончик. «Да, вот так. Вот здесь. Я умер и попал в рай». Джон стонал под натиском всепоглощающего удовольствия. Он толкнулся бедрами, сжал член Шерлока, и они задвигались ритмично, лицом к лицу, сжимая, поглаживая, дразня, потягивая. Их губы сливались в сладостном танце. Это было… – Джон, – детектив резко отстранился, вцепившись в его руку. – Прекрати, или все закончится прямо сейчас. – О, да, – ответил тот, стараясь заполучить обратно этот безумно желанный рот. – Но… я полагал, это должно длиться дольше, – недоуменно прошептал Шерлок, принуждая его остановиться. – Я читал. Мы еще столько всего можем сделать. Джон улыбнулся – это было так чертовски очаровательно! Он заставил себя остановиться и, лаская его превосходные губы, дрожаще выдохнул. – С тех пор, как ты облапал меня тем вечером… – сказал доктор хрипло, – все, о чем я мечтал, это… твоя рука на мне. Я просто с ума сходил. И это то, чего я хочу. У нас ведь будет время после. Холмс взглянул на припухшие, зацелованные губы Джона. Его глаза вспыхнули: – Да, конечно, будет. Он медленно опустился и завладел им, заявил права, заклеймил его поцелуем. Руки нашли цель, продолжили гладить и ритмично двигаться. Напряжение нарастало, пока не стало невыносимым. Они кончили вместе, незамысловато, лежа на боку друг напротив друга, выстанывая имена. И это был рай.